Джон уотсон психология: Уотсон Джон Бродес

Дж. Уотсон. Психология точки зрения бихевиориста: Psychology OnLine.Net

С точки зрения бихевиориста психология есть чисто объективная отрасль естественной науки. Ее теоретической целью являются предсказание поведения и контроль за ним. Для бихевиориста интроспекция не составляет существенной части методов психологии, а ее данные не представляют научной ценности, поскольку они зависят от подготовленности исследователей в интерпретации этих данных в терминах сознания. Пытаясь получить универсальную схему ответа животного, бихевиорист не признает демаркационной линии между человеком и животными. Поведение человека со всеми его совершенствами и сложностью образует лишь часть схемы исследования бихевиориста.

Традиционно утверждалось, что психология — это наука о явлениях сознания. В качестве основных проблем выдвигалось, с одной стороны, расчленение сложных психических состояний (или процессов) на простые элементарные составляющие их, а с другой стороны, построение сложных состояний, когда даны элементарные составляющие. При этом мир физических объектов (стимулов, включая все, что может вызвать активность в рецепторе), которые составляют область естествознания, рассматривается только как средство для получения конечного результата. Этот конечный результат является продуктом духовных состояний, которые можно «рассматривать» или «наблюдать». Психологическим объектом наблюдения в случае эмоций, например, является само духовное состояние. Проблема эмоций, таким образом, сводится к определению числа и вида элементарных составляющих, их места, интенсивности, порядка, в котором они появляются, и т. п. Соответственно интроспекция есть par excellence метод, посредством которого можно манипулировать с духовными явлениями в целях их исследования. При таком подходе данные поведения (включая в обозначаемое этим термином все, что называют этим именем в сравнительной психологии) не представляют ценности per se. Они имеют значение только постольку, поскольку могут пролить свет на состояния сознания [1]. Такие данные должны по крайней мере по аналогии или косвенно принадлежать к области психологии.

Действительно, иногда находятся психологи, которые проявляют скептическое отношение даже к этим ссылкам по аналогии. Часто такой скептицизм проявляется в вопросе, который возникает перед исследователем, изучающим поведение: «Какое отношение к психологии человека имеет изучение животных?» Моя задача — рассмотреть этот вопрос. В своей собственной работе я интересовался этим вопросом и понял всю его важность, но я не мог обнаружить никакой определенной связи между ним и тем пониманием психологии, которое было у психолога, задающего этот вопрос. Я надеюсь, что такая исповедь прояснит ситуацию до такой степени, что у нас больше не будет необходимости идти в своей работе ложным путем. Мы должны признать, что те необыкновенно важные факты, которые были собраны по крупицам из разбросанных по разным источникам исследований ощущений животных, проведенных с помощью бихевиористского метода, внесли вклад только в общую теорию процессов органов чувств человека; но они оказались недостаточными для определения новых направлений экспериментальных исследований. Те многочисленные эксперименты, которые мы провели по научению, также очень мало внесли в психологию человека. По-видимому, совершенно ясно, что необходим некоторый компромисс: или психология должна изменить свою точку зрения таким образом, чтобы включить факты поведения независимо от того, имеют ли они отношение к проблемам сознания или нет; или изучение поведения должно стать совершенно отдельной и независимой наукой. Если психологи, изучающие человека, не отнесутся к нашим попыткам с пониманием и откажутся изменить свою позицию, бихевиористы будут вынуждены использовать человека в качестве своего испытуемого и применить при этом методы исследования, которые точно соответствуют новым методам, применяемым в работе с животными.

Любая другая гипотеза, кроме той, которая признает самостоятельную ценность данных поведения без отношения к сознанию, неизбежно приведет к абсурдной попытке конструировать содержание сознания животного, поведение которого мы изучаем. С этой точки зрения после того, как мы определим способности данного животного к научению, простоту и сложность этого научения, влияние прошлого навыка на данный ответ, диапазон стимулов, на которые оно обычно отвечает, диапазон стимулов, на которые оно должно отвечать в экспериментальных условиях, или, в общем, после того, как определены различные задачи и различные способы их решения, выявляется, что задача еще не решена, а результаты не имеют настоящей ценности до тех пор, пока мы можем интерпретировать их, лишь пользуясь аналогиями с данными сознания. Мы чувствуем беспокойство и тревогу из-за нашего определения психологии: нам хочется сказать что-то о вероятных психических процессах у животных. Мы говорим, что если у животного нет глаз, поток его сознания не может содержать яркости и ощущения цвета такими, какими они известны нам; если у животного нет вкусовых почек, мы говорим, что поток его сознания не может содержать ощущений сладкого, кислого, соленого и горького. Но, с другой стороны, поскольку животное все же отвечает на температурные, тактильные и органические стимулы, содержание его сознания должно быть, вероятно, составлено главным образом из этих ощущений; и чтобы защитить себя от упреков в антропоморфизме, мы прибавляем обычно: «если оно вообще имеет сознание». Конечно, может быть показана ложность доктрины, требующей интерпретации всех данных поведения по аналогии с сознанием. Это позиция, заключающаяся в таком наблюдении за поведением, плодотворность которого ограничивается тем фактом, что полученные данные интерпретируются затем только в понятиях сознания (в действительности человеческого сознания). Этот особый акцент на аналогии в психологии и заставил бихевиориста выйти на арену. Не имея возможности освободиться от уз сознания, он чувствует себя вынужденным найти в схеме поведения место, где может быть установлено появление сознания. Эта точка перемещалась с одного места на другое. Несколько лет тому назад было высказано предположение, что некоторые животные обладают «ассоциативной памятью», в то время как другие якобы не обладают ею. Мы встречаем эти поиски источников сознания, скрытые под множеством разнообразных масок. В некоторых из наших книг утверждается, что сознание возникает в момент, когда рефлекторные и инстинктивные виды активности оказываются не в состоянии сохранить организм. У совершенно приспособленного организма сознание отсутствует. С другой стороны, всякий раз, когда мы находим диффузную активность, которая в результате завершается образованием навыка, нам говорят, что необходимо допустить сознание. Должен признаться, что эти доводы обременяли и меня, когда я приступил к изучению поведения. Боюсь, что довольно большая часть из нас все еще смотрит на проблему поведения под углом зрения сознания. Более того, один исследователь поведения пытался сконструировать критерии психики, разработать систему объективных структурных и функциональных критериев, которые, будучи приложены к частным случаям, позволяют нам решить, являются ли такие-то процессы безусловно сознательными, только указывающими на сознание, или они являются чисто «физиологическими». Такие проблемы, как эта, не могут удовлетворить бихевиориста. Лучше оставаться в стороне от таких проблем и открыто признать, что изучение поведения животных не подтверждает наличия каких-то моментов «неуловимого» характера. Мы можем допустить присутствие или отсутствие сознания в каком-либо участке филогенетической шкалы, нисколько не затрагивая проблемы поведения, во всяком случае, не меняя метода экспериментального подхода к нему. С другой стороны, я не могу, например, предположить, что парамеция отвечает на свет; что крыса научается быстрее, если тренируется не один, а пять раз в день, или что кривая научения у ребенка имеет плато. Такие вопросы, которые касаются непосредственно поведения, должны быть решены с помощью прямого наблюдения в экспериментальных условиях.

Эта попытка объяснить процессы у животных по аналогии с человеческими сознательными процессами и vice versa: помещать сознание, каким оно известно у человека, в центральное положение по отношению ко всему поведению приводит к тому, что мы оказываемся в ситуации, подобной той, которая существовала в биологии во времена Дарвина. Обо всем учении Дарвина судили по тому значению, которое оно имеет для проблемы происхождения и развития человеческого рода. Предпринимались экспедиции с целью сбора материала, который позволил бы установить положение о том, что происхождение человека было совершенно естественным явлением, а не актом специального творения. Тщательно отыскивались изменения и данные о накоплении одних результатов отбора и уничтожении других. Для этих и других дарвиновских механизмов были найдены факторы достаточно сложные, чтобы объяснить происхождение и видовые различия человека. Весь богатый материал, собранный в это время, рассматривался главным образом с той точки зрения, насколько он способствовал развитию концепции эволюции человека. Странно, что эта ситуация оставалась преобладающей в биологии многие годы. С того момента, когда в зоологии были предприняты экспериментальные исследования эволюционного характера, ситуация немедленно изменилась. Человек перестал быть центром системы отсчета. Я сомневаюсь, пытается ли какой-нибудь биолог-экспериментатор сегодня, если только он не занимается непосредственно проблемой происхождения человека, интерпретировать свои данные в терминах человеческой эволюции или хотя бы ссылаться на нее в процессе своих рассуждений. Он собирает данные, изучая многие виды растений и животных, или пытается разработать законы наследственности по отношению к отдельному виду, с которым он проводил эксперименты. Конечно, он следит за прогрессом в области разработки проблем видовых различий у человека, но он рассматривает их как специальные проблемы, хотя и важные, но все же такие, которыми он никогда не будет заниматься. Нельзя также сказать, что вся его работа в целом направлена на проблемы эволюции человека или что она может быть интерпретирована в терминах эволюции человека. Он не должен игнорировать некоторые из своих фактов о наследственности, касающиеся, например, окраски меха у мыши, только потому, в самом деле, что они имеют мало отношения к вопросу о дифференциации человеческого рода на отдельные расы или к проблеме происхождения человеческого рода от некоторого более примитивного вида.

В психологии до сих пор мы находимся на той стадии развития, когда ощущаем необходимость разобраться в собранном материале. Мы как бы отметаем прочь без разбора все процессы, которые не имеют никакой ценности для психологии, когда говорим о них: «Это рефлекс», «Это чисто физиологический факт, который не имеет ничего общего с психологией». Нас (как психологов) не интересует получение данных о процессах приспособления, которые применяет животное как целое, мы не интересуемся нахождением того, как эти различные ответы ассоциируются и как они распадаются, чтобы разработать, таким образом, систематическую схему для предсказания ответа и контроля за ним в целом. Если только в наблюдаемых фактах не обнаруживалось характерных признаков сознания, мы не использовали их, и если наша аппаратура и методы не были предназначены для того, чтобы делать такие факты рельефными, к ним относились с некоторым пренебрежением. Я всегда вспоминаю замечание одного выдающегося психолога, сделанное им во время посещения лаборатории в Университете Джона Гопкинса, когда он знакомился с прибором, предназначенным для изучения реакции животных на монохроматический свет. Он сказал: «И они называют это психологией!»

Я не хочу чрезмерно критиковать психологию. Убежден, что за весь период пятидесятилетнего существования как экспериментальной науки ей не удалось занять свое место в науке в качестве бесспорной естественной дисциплины. Психология, как о ней по большей части думают, по своим методам есть что-то, понятное лишь посвященным. Если вам не удалось повторить мои данные, то это не вследствие некоторых дефектов в используемых приборах или и подаче стимула, но потому, что ваша интроспекция является недостаточно подготовленной [2]. Нападкам подвергаются наблюдатели, а не экспериментальные установки и условия. В физике и в химии в таких случаях ищут причину в условиях эксперимента: аппараты были недостаточно чувствительными, использовались нечистые вещества и т. п. В этих науках более высокая техника позволяет вновь получить воспроизводимые результаты. Иначе в психологии. Если вы не можете наблюдать от 3 до 9 состояний ясности в вашем внимании, у вас плохая интроспекция. Если, с другой стороны, чувствование кажется вам достаточно ясным, опять ваша интроспекция является ошибочной. Вам кажется слишком много: чувствование никогда не бывает ясным.

Кажется, пришло время, когда психологи должны отбросить всякие ссылки на сознание, когда больше не нужно вводить себя в заблуждение, думая, что психическое состояние можно сделать объектом наблюдения. Мы так запутались в спекулятивных вопросах об элементах ума, о природе содержаний сознания (например, безобразного мышления, установок и положений сознания и т. п.), что я как ученый-экспериментатор чувствую, что есть что-то ложное в самих предпосылках и проблемах, которые из них вытекают. Нет полной уверенности в том, что мы все имеем в виду одно и то же, когда используем термины, распространенные теперь в психологии. Возьмем, например, проблему ощущений. Ощущения определяются в терминах своих качеств. Один психолог устанавливает, что зрительные ощущения имеют следующие свойства: качество, протяженность, длительность и интенсивность. Другие добавляют к этому ясность, еще кто-то — упорядоченность. Я сомневаюсь, может ли хоть один психолог соотнести то, что он понимает под ощущением, с тем, что понимают под этим три других психолога, представляющие различные школы.

Вернемся к вопросу о числе отдельных ощущений. Существует много цветовых ощущений или только четыре: красное, зеленое, желтое и синее? К тому же желтый, хотя психологически и простой цвет, можно наблюдать в результате смешения красного и зеленого спектральных лучей на той же самой поверхности! Если, с другой стороны, мы скажем, что каждое значимое различие в спектре дает простое ощущение и что каждое значимое увеличение в данном цвете его белой части также дает простое ощущение, мы будем вынуждены признать, что число ощущений настолько велико, а условия для их получения так сложны, что понятие ощущения становится невозможным. Титченер, который в своей стране вел мужественную борьбу за психологию, основанную на интроспекции, чувствовал, что эти различия во мнениях о числе ощущений и их качествах, об отношениях между ними и по многим другим вопросам, которые, по-видимому, являются фундаментальными для такого анализа, совершенно естественны при настоящем неразвитом состоянии психологии. Допущение о том, что развивающаяся наука полна нерешенных вопросов, означает, что только тот, кто принял систему, существующую в настоящее время, кто не жалея сил боролся за нее, может смело верить, что когда-нибудь настанет большее, чем теперь, единообразие в ответах, которые мы имеем на все эти вопросы. Я же думаю, что и через двести лет, если только интроспективный метод к тому времени не будет окончательно отброшен, психологи все еще не будут иметь единого мнения, отвечая, например, на такие вопросы: имеют ли звуковые ощущения качество протяженности, приложимо ли качество интенсивности к цвету, имеются ли различия в «ткани» между образом и ощущением и др. ? Такая же путаница существует и в отношении других психических процессов. Можно ли экспериментально исследовать образы? Существует ли глубокая связь между мыслительными процессами и образами? Выработают ли психологи единое мнение о том, что такое чувствование? Одни утверждают, что чувствование сводится к установке, другие находят, что они являются группами органических процессов ощущений, обладающих некоторой цельностью. Другая — и большая — группа ученых считает, что они являются новыми элементами, соотносимыми с ощущениями и занимающими положение, одинаковое с ощущениями.

Я веду спор не только с одной систематической и структурной психологией. Последние 15 лет мы наблюдали рост так называемой функциональной психологии. Этот вид психологии осуждает использование элементов в статическом смысле структуралистов. При этом делается ударение на биологической значимости процессов сознания вместо разведения состояний сознания на интроспективно-изолированные элементы. Я сделал все возможное, чтобы понять различие между функциональной психологией и структурной психологией, но не только не достиг ясности, а еще больше запутался. Термины — ощущение, восприятие, аффект, эмоция, воля — используются как функционалистами, так и структуралистами. Добавление к ним слова «процесс» (духовный акт как «целое» и подобные, часто встречающиеся термины) служит некоторым средством удалить труп «содержания» и вместо этого дать жизнь «функции». Несомненно, если эти понятия являются слабыми, ускользающими, когда они рассматриваются с точки зрения содержания, они становятся еще более обманчивыми, когда рассматриваются под углом зрения функции и особенно тогда, когда сама функция получается с помощью интроспективного метода. Довольно интересно, что ни один функциональный психолог не проводит тщательного различия между «восприятием» (и это справедливо и для других психологических терминов), как этот термин употребляется систематическими психологами, и «перцептивным процессом», как он используется в функциональной психологии. По-видимому, нелогично и едва ли приемлемо критиковать психологию, которую нам дает систематический психолог, а затем использовать его термины, не указывая тщательно на изменения в значениях, производимые при этом. Я был очень удивлен, когда недавно, открыв книгу Pillsbury, увидел, что психология определяется как «наука о поведении». В другом, еще более недавно появившемся издании утверждается, что психология есть «наука о ментальном поведении». Когда я увидел эти многообещающие утверждения, то подумал, что теперь, конечно, мы будем иметь книги, базирующиеся на другом направлении. Но уже через несколько страниц наука о поведении исчезает, и мы находим обычное обращение к ощущениям, восприятиям, образам и т. п. вместе с некоторыми смещениями ударения на дополнительные факты, которые служат для того, чтобы запечатлеть особенности личности автора.

Одной из трудностей на пути последовательной функциональной психологии является гипотеза параллелизма. Если функционализм пытается выразить свои формулировки в терминах, которые делают психические состояния действительно похожими на функции, выполняющие некоторую активную роль в приспособлении к миру, он почти неизбежно переходит на термины, которые соответствуют взаимодействию. Когда его за это упрекают, он отвечает, что это удобно и что это делается для того, чтобы избежать многоречивости и неуклюжести, свойственных радикальному параллелизму [3]. На самом деле, я уверен, функционалист действительно думает в терминах взаимодействия и прибегает к параллелизму только тогда, когда требуется дать внешнее выражение своей точки зрения. Я чувствую, что бихевиоризм есть только последовательный и логический функционализм. Только в нем можно избежать положения как Сциллы параллелизма, так и Харибды взаимодействия. Их освещенные веками пережитки философских спекуляций также мало должны тревожить исследователя поведения, как мало тревожат физика. Рассмотрение проблемы дух — тело не затрагивает ни тип выбираемой проблемы, ни формулировку решения этой проблемы. Я могу яснее сформулировать свою позицию, если скажу, что мне хотелось бы воспитать своих студентов в неведении такой гипотезы, как это характерно для студентов других областей науки.

Это приводит меня к положению, которое хотелось бы обстоятельно обсудить. Я верю, что мы можем «написать» психологию, определив ее как Pillsbury, и никогда не возвращаться к нашему определению, никогда не использовать термины «сознание», «психическое состояние», «ум», «объем», «устанавливаемое интроспективно», «образ» и т. п. Я верю, что в течение нескольких лет это можно сделать, не прибегая к абсурду терминологии Beer, Bethe, Von Uexiill, Nuel, представителей так называемой объективной школы. Это можно сделать в терминах стимула и ответа, в терминах образования навыка, интеграции навыков и т. п. Более того, я верю, что действительно стоит сделать эту попытку теперь.

Психология, которую я пытаюсь построить, возьмет в качестве отправной точки, во-первых, тот наблюдаемый факт, что организм как человека, так и живого приспосабливается к своему окружению посредством врожденного и приобретенного набора актов. Эти приспособления могут быть адекватными, или они могут быть настолько неадекватными, что с их помощью организм лишь едва поддерживает свое существование. Во-вторых, также очевидно, что некоторые стимулы вызывают реакции организма. В системе психологии полностью разработано, что если дан ответ, может быть предсказан стимул, и если дан стимул, может быть предсказан ответ. Такое утверждение является крайним обобщением, каким и должно быть обобщение такого рода. Однако оно является едва ли более крайним и менее реальным, чем другие, которые ежедневно появляются в психологии. Вероятно, я мог бы проиллюстрировать свою точку зрения лучше, выбрав обычную проблему, с которой, пожалуй, встречается каждый в процессе работы. Некоторое время тому назад я был вынужден изучать некоторый вид животных. До тех пор пока я не приехал в Tortuga, я никогда не видел этих животных. Когда я прибыл туда, я увидел, что эти животные делают некоторые вещи: некоторые из актов, по-видимому, являются особенно соответствующими условиям их жизни, в то время как другие — нет. Я изучал, во-первых, ответные акты групп в целом и затем индивидуально у каждого животного. Чтобы более тщательно объяснить соотношение между приобретенным и унаследованным в этих процессах, я взял молодых животных и вырастил их. С помощью этого метода я оказался в состоянии изучить порядок появления наследственных приспособительных актов и их сложность, а позднее — начало образования навыка. Мои усилия определить стимулы, которые называют такие приспособительные акты, были достаточно грубыми, поэтому мои попытки управлять поведением и вызывать ответы произвольно не были достаточно успешными. Пища и вода, секс и другие групповые отношения, свет и температурные условия оставались вне контроля в процессе исследования. Я нашел возможность до некоторой степени управлять этими реакциями, используя для этого гнездо и яйца или молодое животное в качестве стимула. Нет необходимости в этой статье развивать дальше обсуждение того, как выполнялось такое исследование и как работа такого рода может быть дополнена тщательно контролируемыми лабораторными экспериментами. Если бы мне поручили исследовать туземцев какого-либо австралийского племени, я пошел бы в решении задачи тем же путем. Конечно, эта проблема была бы более трудной: типы ответов, вызываемых физическими стимулами, были бы более варьирующими, а число действующих стимулов — большим. Мне следовало бы более тщательно определить социальные условия их жизни. Эти дикари больше бы испытывали влияние от ответов друг друга, чем в случаях с животными. Более того, их навыки были бы более сложными и, по-видимому, яснее проявилось бы влияние прошлых навыков на настоящие ответы. Наконец, если бы мне поручили разработать психологию образованного европейца, для этого мне потребовалось бы наблюдать за ним на протяжении всей его жизни от рождения до смерти, При разрешении каждой из перечисленных задач я следовал бы одной и той же генеральной линии. В основном всюду моя цель — увеличить точные знания о приспособлениях и о стимулах, вызывающих их. Мое последнее соображение касается вопроса общих и частных методов, с помощью которых можно управлять поведением. Моей целью является не «описание и объяснение состояний сознания» как таковых, не приобретение таких умений в умственной гимнастике, чтобы я мог непосредственно схватить состояние сознания и сказать: «Это состояние сознания как целое состоит из ощущения серого такого-то оттенка, такой-то протяженности, появившегося в связи с ощущением холодного некоторой интенсивности; другое — из давления некоторой интенсивности и протяженности» — и так до бесконечности. Если психолог последует плану, который я здесь предлагаю, то педагог, физик, юрист, бизнесмен смогут использовать наши данные в практических целях, как только мы будем способны экспериментально получить их. Те, у кого есть повод применить психологические принципы на практике, не будут иметь претензий, как это часто бывает в настоящее время. Спросите сегодня любого физика или юриста, занимает ли научная психология какое-либо место в его ежедневной практике, и вы услышите отрицательный ответ: лабораторная психология не вписывается в схему его деятельности. Я думаю, что эта картина исключительно справедлива. Одним из первых обстоятельств, обусловивших мою неудовлетворенность психологией, явилось ощущение того, что не находилось сферы для практического приложения принципов, разработанных в терминах психологии содержания.

Надежду на то, что бихевиористскую позицию можно отстоять, в меня вселяет тот факт, что области психологии, которые уже частично отошли от исходной — экспериментальная психология — и которые, следовательно, мало зависят от интроспекции, находятся сегодня в состоянии наибольшего расцвета. Экспериментальная психология рекламы, юридическая психология, тестология, психопатология достигли сейчас большего развития. Их иногда ошибочно называют «практической», или «прикладной», психологией. Никогда еще не было более неправильного употребления термина. В будущем могут возникнуть профессиональные бюро, которые действительно будут применять психологию. Сейчас эти области являются чисто научными, они направлены на поиски широких обобщений, которые приведут к управлению поведением человека. Например, мы экспериментально выясняем, что легче: заучивать ли серию строф сразу, в целом, или учить каждую строфу отдельно и затем переходить к следующей? Мы не пытаемся практически использовать полученные данные. Практическое использование этого принципа является результатом инициативы части учителей. В лекарственной психологии мы можем показать, какое влияние на поведение оказывают некоторые дозы кофеина. Мы можем прийти к выводу, что кофеин оказывает хорошее воздействие на скорость и точность в работе. Но это только общие принципы. Мы представляем право заинтересованным лицам решать, будут ли они использовать наши результаты или нет. То же и в юридической практике. Мы изучаем влияние новизны на достоверность рассказа свидетеля. Мы проверяем точность рассказа по отношению к движущимся объектам, находящимся в покое, в отношении цветов и т. п. От юридической системы страны зависит решать, будут ли когда-либо использованы эти факты в юридической практике или нет. Для «чистого» психолога сказать, что он не интересуется возникающими в этих областях науки вопросами, потому что они относятся непосредственно к области применения психологии, значит обнаружить, во-первых, что он не способен в таких проблемах увидеть научный аспект, а во-вторых, что он не интересуется психологией, которая касается самой человеческой жизни. Единственный ошибочный момент, обнаруживаемый мной в этих отраслях психологии, состоит в том, что большая часть материала в них излагается в терминах интроспекции, в то время как было бы гораздо точнее делать это в терминах объективных результатов. Нет необходимости прибегать к терминам сознания в любой из этих отраслей или пользоваться интроспективными данными в ходе эксперимента и при изложении его результатов. Особенно бросается в глаза бедность результатов в чисто объективном плане в экспериментальной педагогике. Работу в этой области с человеческим субъектом можно сравнить с работой над животными. Например, у Гопкинса Ульрих получил некоторые результаты относительно распределения попыток в процессе научения — в качестве испытуемых использовались крысы. Он занимался сравнением продуктивности в условиях, когда задание предъявлялось 1, 3 и 5 раз в день. Целесообразно ли обучать животное только одному заданию за 1 раз или сразу трем подряд? Мы испытываем потребность в подобных экспериментах и на человеке, а процессы его сознания, сопровождающие поведение в ходе эксперимента, заботят нас так же мало, как и у крыс. В настоящее время я больше занят попыткой показать необходимость сохранения единообразия в экспериментальной процедуре и в изложении результатов в работах как на человеке, так и на животных, чем развитием каких-либо идей, касающихся тех изменений, которые, несомненно, должны иметь место, когда мы имеем дело с психологией человека. Давайте рассмотрим в данный момент вопрос о континууме стимулов, на которые отвечает животное. Я буду говорить, во-первых, о работе в области изучения зрения у животных. Мы помещаем наше животное в ситуацию, где оно будет отвечать (или учиться отвечать) на один из двух монохроматических лучей света. Мы подкармливаем животное при его реакции на один (положительный) и наказываем — на другой (отрицательный) ответ. В короткое время животное научается идти на свет, реакция на который подкрепляется. В этом пункте возникает вопрос, который я мог бы сформулировать двумя способами: я могу выбрать психологический способ и сказать: «Видит ли животное два луча света, как это вижу я, т. е. как два различных цвета, или оно видит их как два серых, отличающихся между собой по светлоте, как видят полностью слепые к цветам?» Бихевиорист сформулирует вопрос следующим образом: «Реагирует ли животное на различия между двумя стимулами по интенсивности или на различия в длине волны?» Он никогда не думает об ответах животного в терминах собственных восприятий цветов и серого. Он хочет установить факт, является ли длина волны фактором, к которому приспосабливается животное [4]. Обстоит ли дело так, что длина волны оказывает на него воздействие и что различия в длине волны должны быть восприняты, чтобы служить основой для различающихся между собой ответов? Если длина волны не является фактором процесса приспособления, бихевиорист хочет знать, какое различие в интенсивности будет служить основанием для ответа, будет ли то же самое различие достаточным по отношению ко всему спектру. Более того, он желает изучить, может ли животное отвечать на длину волны, которая не оказывает воздействия на человеческий глаз. Он интересуется сравнением спектра крысы со спектром птенца столько же, сколько сравнением его со спектром человека. Точка зрения, когда проводят сравнение различных систем, является неизменной.

Как бы мы ни сформулировали вопрос для самих себя, дело обстоит так, что мы исследуем животных, несмотря на ассоциации, которые уже сформировались, и затем проводим некоторые контрольные эксперименты, которые дают нам возможность вернуться к ответу на только что поднятые вопросы. У нас также есть большое желание исследовать в этих же условиях человека и сформулировать результаты в одинаковых терминах для обоих случаев.

Человека и животное необходимо помещать по возможности в одинаковые экспериментальные условия. Вместо того чтобы подкреплять или наказывать испытуемого, мы попросили его отвечать путем установки второго прибора до тех пор, пока образец и контрольный стимул исключат возможность разных ответов.

Не навлекаю ли я здесь на себя обвинение в том, что использую метод интроспекции? С моей точки зрения, нет. Если я могу подкрепить правильный выбор моего испытуемого и наказать его за ошибочный выбор и таким образом вызвать реакцию субъекта, нет необходимости идти на такие крайности, даже для той позиции, которую я защищаю. Но нужно понять, что я использую этот второй метод только в качестве ограниченного приема исследования поведения [5]. Мы можем получать одинаково надежные результаты как более длительным методом, так и сокращенным и прямым. Во многих случаях прямой и типично человеческий метод не может быть использован с достаточной надежностью. Например, предположим, что я сомневаюсь в точности регулирования контрольного инструмента в вышеупомянутом эксперименте, как необходимо поступить, если подозревается дефект в зрении? Интроспективный ответ испытуемого не сможет мне помочь. Вероятно, он скажет: «В ощущениях нет различий, я имею 2 ощущения красного, они одинаковы по качеству». Но предположим, я предъявляю ему образец и контрольный стимул и так построю эксперимент, что он получит наказание, если будет отвечать на контрольный стимул, а не на образец. Произвольно я меняю положение образца и контрольного стимула и заставляю испытуемого пытаться дифференцировать одно от другого. Если он сможет научиться и приспособиться только после большого числа проб, то очевидно, что 2 стимула действительно служат основой для дифференцированного ответа. Такой метод может показаться бессмысленным, но мы должны прибегнуть именно к такому методу там, где есть основание не доверять лингвистическому методу. Есть трудные проблемы в области человеческого зрения, аналогичных которым нет у животных: я упомяну о границах спектра, порогах, относительных и абсолютных, законе Тальгота, законе Вебера, поле зрения, феноменах Пуркинье и т. п. Каждую из них можно разработать с помощью бихевиористских методов. Многие из них разрабатываются в настоящее время.

Мне думается, что вся работа в области ощущений может последовательно проводиться в том же направлении, которое я предложил здесь для зрения. Наши результаты в конце концов дадут отличную картину, в которой каждый орган чувств будет представлен функционально. Анатом и физиолог могут взять наши данные и показать, с одной стороны, структуру, которая является ответственной за эти ответы, а с другой стороны, физико-химические отношения, которые необходимо включены в те или иные реакции (физическая химия нерва и мускула).

Ситуация в отношении исследования памяти резко отличается от предыдущих. Почти все методы исследования памяти, фактически используемые сегодня в лабораториях, дают образец результатов, о которых я говорил. Испытуемому предъявляются серии бессмысленных слогов или другой материал. Анализируются скорость формирования навыка, ошибки, особенности в форме кривой, прочность навыков, отношение навыка к тем навыкам, которые формировались на более сложном материале, и т. п. Теперь такие результаты записывают вместе с интроспективными показаниями испытуемых. Эксперименты ставятся с целью понять психический механизм [6], требующийся для научения, вспоминания и забывания, а не с целью найти способы построения человеком своих ответов, когда он сталкивается с различными проблемами в сложных условиях, в которые он поставлен, а также не с целью показать сходство и различие методов, используемых человеком и животными.

Ситуация несколько меняется, когда мы подходим к изучению более сложных форм поведения, таких, как воображение, суждение, рассуждение и понимание. В настоящее время все наши знания о них существуют только в терминах содержания [7]. Наши мысли извращены пятидесятилетней традицией в изучении состояний сознания, так что мы можем смотреть на эти проблемы только под одним углом зрения. Необходимо признать: мы не способны продвинуть исследование этих форм поведения, пользуясь поведенческими методами, открытыми к настоящему времени. В частичное оправдание хотелось бы обратить внимание на вышеупомянутый раздел, где я отметил, что интроспективный метод сам достиг cul-de-sac, что касается его как метода. Темы стали настоль ко «избиты» оттого, что к ним обращались так много, что их можно будет изложить хорошо только через некоторое время. По мере того как методы станут более совершенными, мы получим возможность исследовать все более сложные формы поведения. Проблемы, которые сейчас отбрасываются, станут важными, и мы сумеем рассмотреть их так, как они выступают под новым углом зрения и в более конкретном виде. Будем ли мы включать в психологию мир чистой психики, используя термин Йеркса? Признаюсь, что я не знаю. Планы, которым я оказываю большее предпочтение в психологии, практически ведут к исключению сознания в том смысле, в каком этот термин используется психологами сегодня. Я фактически отрицаю, что эта реальность психики открыта для экспериментального исследования. В настоящий момент не хочу входить дальше в эту проблему, так как она неизбежно ведет в область метафизики. Если вы хотите дать бихевиористу право использовать сознание тем же самым образом, как его используют другие ученые-естествоиспытатели, т. е. не превращая сознание в специальный объект наблюдения, вы разрешили мне все, что требует мой тезиc.

В заключение я должен признаться в глубокой склонности, которую имею к этим вопросам. Почти 12 лет я посвятил экспериментам над животными. Вполне естественно, что моя теоретическая позиция выросла на основе этой работы, и она находится в полном соответствии с экспериментальными исследованиями. Возможно, я создал себе «соломенное чучело» и сражаюсь за него. Возможно, нет полного отсутствия гармонии между позицией, изложенной здесь, и позицией функциональной психологии. Я склонен думать, однако, что обе позиции не могут быть просто гармоничными. Конечно, моя позиция является достаточно слабой в настоящее время, и ее можно рассматривать с различных точек зрения. Однако, признавая все это, я полагаю, что мое мнение окажет широкое влияние на тип психологии, которой суждено развиваться в будущем. То, что необходимо сделать сейчас, — это начать разрабатывать психологию, делающую поведение, а не сознание объективным предметом нашего исследования. Несомненно, есть достаточное количество проблем по управлению поведением, чтобы мы занимались только ими и совсем не думали о сознании самом по себе. Вступив на этот путь, мы хотим в короткое время так же далеко отойти от интроспективной психологии, как далеко современная психология находится от той, которую преподают в университетах.

РЕЗЮМЕ

1. Психологии человека не удавалось выполнить требований, предъявляемых к ней как к естественной науке. Утверждение, что объект ее изучения — явления сознания, а интроспекция — единственный прямой метод для получения этих фактов, ошибочно. Она запуталась в спекулятивных вопросах, которые хотя и являются существенными, но не открываются экспериментальному подходу. В погоне за ответами на эти вопросы она уходит все дальше и дальше от проблем, которые затрагивают жизненно важные человеческие интересы.
2. Психология с бихевиористской точки зрения есть чисто объективная, экспериментальная область естественной науки, которая нуждается в интроспекции так же мало, как такие науки, как химия и физика. Все согласны, что поведение животных может быть исследовано без привлечения сознания. Господствовавшая до сих пор точка зрения сводилась к тому, что такие данные имеют цену постольку, поскольку они могут быть интерпретированы с помощью аналогий в терминах сознания. Позиция, принятая нами, состоит в том, что поведение человека и поведение животных следует рассматривать в той же самой плоскости и как в равной степени существенные для общего понимания поведения. Можно обходиться без сознания в психологическом смысле. Отдельные наблюдения за «состояниями сознания» являются, согласно этому предположению, задачей психолога не больше, чем физика. Мы могли бы рассмотреть этот возврат к нерефлексивному и наивному использованию сознания. В этом смысле о сознании можно сказать, что оно является инструментом или средством, с помощью которого работают все науки. Так или иначе средство, которое надлежащим образом используется учеными, в настоящее время является проблемой для философии, а не для психологии.
3. С предлагаемой здесь точки зрения факты в поведении амебы имеют ценность сами по себе без обращения к поведению человека. В биологии исследование видовых различий и унаследованных черт у амебы образует отдельный раздел, который должен излагаться в терминах законов, лежащих в основе жизнедеятельности данного вида. Выводы, достигаемые таким путем, не распространяются на какую-либо другую форму. Несмотря на кажущийся недостаток всеобщности, такие исследования должны быть выполнены, если эволюция как целое когда-либо будет регулируемой и управляемой. Подобным образом законы поведения амебы (область ее реакций и определение действующего стимула, образование навыка, устойчивость навыка, интерференция и закрепление навыков) должны быть определены и оцениваемы в себе и для себя, независимо от того, насколько они являются всеобщими и имеющими значение и для других форм, если явления поведения когда-либо войдут в сферу научного контроля.
4. Предлагаемый отказ от состояний сознания как самостоятельного объекта исследования уничтожает барьер, который существует между психологией и другими науками. Данные психологии становятся функциональными коррелятами структуры и сами сводятся к объяснению в физико-химических терминах.
5. Психология как наука о поведении хочет в конце концов пренебречь несколькими из действительно существующих проблем, с которыми имела дело психология как интроспективная наука. По всей вероятности, даже эти оставшиеся проблемы могут быть сформулированы таким образом, что усовершенствованные методы поведения (вместе с теми, которые еще только будут открыты) приведут к их решению.

[1] Или непосредственно на состояния сознания наблюдателя, или косвенно на состояния сознания экспериментатора. Назад в текст.

[2] В этой связи я обращаю внимание на противоречие между сторонниками и противниками безобразного мышления. Типы реакций (сенсорная и моторная) также были предметом спора. Компликационный эксперимент был источником другой войны слов относительно точности интроспекции спорящих сторон.
Назад в текст.

[3] Мой коллега, проф. Н. С. Warren, который предложил эту статью для «Review», полагает, что параллелист может полностью избежать терминологии взаимодействия. Назад в текст.

[4] Он имеет ту же самую установку, как если бы он проводил эксперимент, чтобы показать, будет ли муравей переползать через карандаш, положенный на его пути, или обойдет его. Назад в текст.

[5] Я предпочитаю рассматривать этот метод, когда человеческий субъект использует речь, говоря, например, о равенстве двух стимулов, или когда он выражает словами, является ли данный стимул наличным или отсутствующим и т п. в качестве языкового метода в психологии. Он никаким образом не меняет статус эксперимента. Этот метод становится возможным только потому, что в частном случае экспериментатор и его испытуемый имеют систему сокращенных поведенческих знаков (язык), которые могут обозначать навык из репертуара испытуемого. Создавать из данных, полученных с помощью языкового метода, все поведение или пытаться превратить все данные, получаемые с помощью других методов, в термины, каждый из которых имеет более ограниченную сферу приложения, — значит делать «шиворот-навыворот». Назад в текст.

[6] Часто их предпринимают, очевидно, с целью получить картину того, что должно происходить при этом в нервной системе. Назад в текст.

[7] Необходимо задать вопрос: в чем сущность того, что в психологии называется образом? Еще несколько лет назад я думал, что центрально-возникающие зрительные ощущения так же ясны, как и возникающие периферически. Я никогда не представлял самому себе чего-либо другого. Более тщательная проверка заставила меня отказаться от представления об образе в смысле Гальтона. Вся доктрина центрально-возникающих образов в настоящее время является очень ненадежно обоснованной. Энджел так же, как и Ферналд, пришел к заключению, что объективные определения типов образа невозможны. Интересным подтверждением их экспериментальной работы будет то, если мы постепенно найдем ошибку в построении этих огромных структур ощущений (или образов), возникающих центрально. Гипотеза о том, что все так называемые высшие процессы продолжаются в виде ослабленного состояния исходных мускульных актов (включая сюда и речевые процессы), которые интегрируются в систему, работающую на основе ассоциативного принципа, я уверен, прочная гипотеза. Рефлексивный процесс такой же механический, как навык. Схема навыка, которую давно описал Джемс, когда каждый афферентный поток освобождает следующий соответствующий моторный заряд, так же верна для процессов мышления, как и для мускульных актов. Малочисленность «образов» является правилом. Иными словами, все мыслительные процессы включают слабые сокращения в мускульной системе и особенно в самой тонкой системе мускулатуры, которая производит речь. Если это верно, а я не вижу, как это можно отрицать, образ становится психической роскошью (даже если он действительно существует), без своего какого-либо функционального значения. Если экспериментальная процедура подтвердит эту гипотезу, мы получим осязаемое явление, которое может быть изучено как поведенческий материал. День, когда мы сможем изучить эти рефлексивные процессы с помощью такого метода, относительно так же далек, как день, когда мы сможем говорить с помощью физико-химических методов о различии в структуре и расположении молекул между живой протоплазмой и неорганической убстанцией. Решение обеих проблем ждет для себя появления адекватных методов и аппаратуры.

После того как была написана эта статья, я услышал об обращении, с которым выступили профессора Торндайк и Энджел на сессии Американской психологической ассоциации в Кливленде. При благоприятных обстоятельствах я надеюсь ответить на один вопрос, поднятый Торндайком.

Торндайк бросил подозрение в адрес идеомоторного акта. Если он имеет в виду только идеомоторный акт и не включает сенсомоторный акт в свое общее обвинение, я охотно соглашусь с ним. Я выброшу образ совсем и попытаюсь показать, что практически все мышление происходит в виде сенсомоторных процессов гортани (но не в виде безобразного мышления), которые редко становятся сознаваемыми всеми, кто не ищет ощупью образность в лабораториях. Это просто объясняет, почему многие из хорошо образованных людей ничего не знают об образе. Я сомневаюсь, задумывался ли Торндайк об этом вопросе таким образом. Он и Вудвортс, по-видимому, отрицают речевые механизмы. Показано, что выработка навыка происходит бессознательно. Во-первых, мы знаем о том, что он есть, когда он уже сформировался, — когда он становится объектом. Я уверен, что «сознание» точно так же мало может сделать по усовершенствованию процессов мышления. С моей точки зрения, мыслительные процессы в действительности являются моторными навыками гортани. Улучшения, изменения и т. п. в этих навыках все происходят тем же самым путем, как и изменения, которые происходят в других моторных навыках. Этот взгляд приводит к выводу о том, что нет рефлексивных процессов (центрально-возникающих процессов): человек всегда исследует объекты, в одном случае объекты в общепринятом смысле, в другом — их заместители, а именно движения в речевой мускулатуре. Из этого следует, что нет теоретических границ для бихевиористского метода. К сожалению, все еще остаются практические трудности, которые тем не менее могут быть преодолены с помощью исследования речевых движений таким же образом, каким может быть исследовано все телесное поведение. Назад в текст.

Уотсон Джон | Мир Психологии

УОТСОН ДЖОН

Уотсон Джон (John Broadus Watson, 1878-1958) — амер. психолог, создатель одного из вариантов объективной психологии — бихевиоризма.

На становление взглядов У. оказали свое влияние зоопсихологические исследования ряда амер. авторов (в частности, Э. Торндайка), идеи И.П. Павлова об условных рефлексах как единицах поведения и работы В.М. Бехтерева. Манифестом бихевиоризма считается статья У. «Психология с т.зр. бихевиориста» (1913).

Работы У. существенно повлияли на амер. психологию. Во 2-й пол. жизни У. отошел от академической психологии и занимался г. о. психологией рекламы. (Е.Е. Соколова)

Добавление ред.: На рус. языке изданы след. труды У.: «Психология как наука о поведении» (1926), «Психологический уход за ребенком» (1929), специально написанная для Большой сов. энциклопедии статья «Бихевиоризм».

Психологический словарь. А.В. Петровского М.Г. Ярошевского

Уотсон Джон Бродес (1878–1958) — американский психолог, основоположник бихевиоризма. Выступая против взглядов на психологию как науку о непосредственно переживаемых субъективных явлениях, предложил программу построения новой психологии, предметом к-рой считал поведение, а не Сознание. Предпосылкой этого подхода являлось положение о том, что Сознание не может быть изучено объективно, т.к. оно якобы открыто только для «внутреннего зрения» (интроспекции).

Из теории поведения исключались не только факты сознания, но и нейрофизиологические процессы, поскольку они составляют предмет другой науки — нейрофизиологии головного мозга. «Старые» понятия об образах, мыслях, идеях, чувствах У. предложил заменить понятиями о мышечных и секреторных реакциях. эмоции отождествлялись им с реакциями внутренних органов, мышление человека — с работой голосовых мышц. Обучение, согласно У., происходит путем «обусловливания»: мышечная реакция в результате повторных сочетаний связывается с определенным стимулом, к-рый в дальнейшем начинает ее вызывать.

Уотсон Джон использовал учение И.П. Павлова об условных рефлексах, однако истолковал его чрезвычайно односторонне, игнорируя роль процессов и механизмов высшей нервной деятельности в регуляции поведения («Обучение животных», 1903). По У., законы приобретения опыта у животных и человека одни и те же, а сам опыт — биологическое приспособление, лишенное психологического смысла и содержания.

Работы Уотсон Джон сыграли важную роль в борьбе против интроспективной психологии. Они стимулировали разработку объективных методов изучения психики, в том числе детской. Однако ошибочность исходных методологических посылок — отрицание сознания как особой формы регуляции поведения, сведение поведения к внешним приспособительным актам, отождествление принципов жизнедеятельности человека и животных, игнорирование нейромеханизмов и др. — существенно ограничила позитивную ценность учения У. и обусловила быстрый распад бихевиоризма.

Литература

• «Поведение: введение в сравнительную психологию» eng — «Bihavior. Introduction to Comparative Psychology» 1914г.
• бихевиоризм. 1925г.
• Психология как наука о поведении. 1926г.
• Пути бихевиоризма. 1926г.
• Психологический уход за ребёнком. 1928г.

назад в раздел: Известные психологи, философы мира  /  таблица

Великие психологические эксперименты: «Маленький Альберт»

Алексей Паевский, Снежана Шабанова
«Троицкий вариант» №9(103), 8 мая 2012 года

Продолжая серию рассказов о «классических», или «знаменитых», психологических экспериментах, нужно заметить, что многие из них не могли бы быть поставлены в наше время. Современные этические правила, требующие безусловного предотвращения как физической, так и психической травмы у испытуемого, не позволили бы провести ни эксперимент Стэнли Миллграма (ТрВ-Наука, №86), ни Стэнфордский тюремный эксперимент Филиппа Зимбардо (ТрВ-Наука, №102).

Поведение — наше всё

Эксперимент, поставленный основателем бихевиоризма Джоном Бродесом Уотсоном (John Broadus Watson) и вошедший в историю психологии под названием «маленький Альберт», тоже можно поставить в один ряд с этими опытами.

Полный тезка биографа Шерлока Холмса родился в 1878 году. В 1913 году он заявил о создании нового направления в психологии — бихевиоризма. Согласно этой теории, предметом психологии является поведение, а не психика человека. Поведение же, согласно этой теории, зависит от внешних стимулов и внешней среды, а не от внутренних психических процессов.

Бихевиоризм быстро набрал силу, и в 1916 году, на один год, Уотсон был избран президентом Американской психологической ассоциации (86 лет спустя на этой должности побывал и автор Стэнфордского тюремного эксперимента).

Маленький Альберт

В самом конце 1919 года Уотсон и его ассистентка и любовница Розали Рейнер ставят эксперимент, который призван показать правоту бихевиористической теории. Их задача — вызвать посредством внешних стимулов сложную психическую эмоцию там, где ее раньше не было.

Уотсон и Рейнер выбрали для экспериментов 11-месячного младенца «Альберта Б.». Он был нормально развитым ребенком, флегматичным, а главное — доступным для исследований: его мать работала нянькой в местном приюте для детей-инвалидов.

Сначала экспериментаторы проверили реакции Альберта, показывая ему белую крысу, разнообразные маски, горящую газету и хлопковую пряжу. Ни один из этих предметов не выявил страха у малыша.

Затем Уотсон с ассистенткой приступили к формированию реакции страха. Одновременно с тем, как ребенку давали поиграть с белой крысой, экспериментатор сильно бил молотком по стальной метровой полосе так, чтобы малыш не видел молотка и полосы. Громкий звук пугал Альберта. Разумеется, достаточно быстро ребенок стал пугаться и самой крысы — без удара. Первая фаза эксперимента закончилась — условный рефлекс страха на крысу действительно закрепился у малыша.

Потом была взята пауза на пять дней. Альберт снова оказался у экспериментаторов. Они проверили его реакцию: обычные игрушки не вызывали негативной реакции. Крыса же всё еще пугала малыша. Теперь нужно было проверить — случился ли перенос реакции страха на других животных и похожие предметы. Выяснилось — ребенок действительно боится кролика (сильно), собаки (слабо), мехового пальто, хлопковой пряжи (минимально), шевелюры исследователя, маски Санта-Клауса.

Дальше Уотсон и Рейнер (по их словам) планировали продемонстрировать и возможность снять (переопределить) вызванные реакции страха, но не смогли, поскольку ребенка забрали из больницы, где проводились исследования. Впрочем, в самой первой статье об эксперименте говорится, что психологи прекрасно знали, когда заберут малыша, и лишь указывается, как они хотели бы снять страх [1]. Только в последующих публикациях и интервью они говорили, что ребенка забрали «внезапно».

Впрочем, сейчас за подобные методы «лечения страха» психолог в США мог бы получить очень длинный тюремный срок за изнасилование и педофилию — ведь эти методы включали не только конфету, предлагаемую малышу одновременно с крысой, но и стимулирование половых органов ребенка.

Интересно, что в статье Уотсон не только писал о правоте своей теории, но еще и не преминул пнуть теорию Зигмунда Фрейда.

«Через двадцать лет фрейдисты, если их гипотезы не изменятся, анализируя страх Альберта перед пальто из меха морского котика (при условии, что он придет к ним на сеанс), возможно, будут упрашивать его пересказать им содержание его сна и скажут, что Альберт в возрасте трех лет пытался играть с волосяным покровом на лобке своей матери и получил за это взбучку. (Мы никоим образом не отрицаем, что это могло бы вызвать условную реакцию в любом другом случае.) Если бы психоаналитик в достаточной степени подготовил бы Альберта к признанию такого сна в качестве объяснения его избегательных тенденций и если бы психоаналитик обладал властью и личным авторитетом для того, чтобы добиться своей цели, то Альберт, возможно, был бы полностью убежден в том, что его сон действительно раскрыл все факторы, приведшие к возникновению этого страха».

Начало конца

Уотсон торжествовал, но, как ни странно, эксперимент оказался началом конца бихевиоризма.

Во-первых, последующие «подгонки» и «приглаживания» результатов эксперимента показали, что методологически у эксперимента не всё хорошо. Оказалось, Уотсон время от времени «подкреплял» реакции страха на втором этапе и мешал ребенку включать компенсаторные механизмы (Альберт сосал палец и успокаивался, Уотсон вытаскивал палец изо рта).

Во-вторых, дальнейшая судьба Альберта осталась неизвестной — как и долгосрочный эффект «закрепления» страха.

В-третьих, впоследствии повторить эксперимент не удалось никому. В том числе и самому Уотсону: через шесть месяцев после публикации ему пришлось покинуть университет Джона Хопкинса в связи с этическим скандалом. Правда, никого не волновала судьба малыша — роман женатого Уотсона с аспиранткой возмутил общество гораздо сильнее. Психологу пришлось уйти в рекламу.

Этим экспериментом Уотсон пытался доказать свой тезис, сейчас раздерганный на цитаты в учебниках: «Дайте мне дюжину здоровых, нормально развитых младенцев и мой собственный особый мир, в котором я буду их растить, и я гарантирую, что, выбрав наугад ребенка, смогу сделать его по собственному усмотрению специалистом любого профиля — врачом, адвокатом, торговцем и даже попрошайкой или вором — вне зависимости от его талантов, наклонностей, профессиональных способностей и расовой принадлежности его предков».

Правда, мало кто цитирует продолжение: «Я делаю выводы, недостаточно подкрепленные фактами, и я признаю это, но то же самое делают и защитники противоположной точки зрения, причем они занимались этим в течение тысячелетий».

Watson J. В., Rayner R. Conditioned emotional reactions // J. exp. Psychol. 1920. №3(1). P. 1–14.

Уотсон Джон Бродес

Джон Уотсон родился 9 января 1878 года.
Эмма и Пайкенс Уотсон – родители Джона – жили в Южной Калифорнии, в небольшом
городке Тревелерс Рест. Мать была очень религиозна, поэтому жизнь мальчика была
полна ограничений и запретов. Сам Пайкенс предпочитал довольно разгульную
жизнь, скандалы на этой почве привели к уходу отца из семьи в 1891 году, когда
мальчику было 13 лет. Джон был привязан к отцу, поэтому тяжело переживал
разлуку и до конца жизни не смог простить ему это.

Подростковый период с момента ухода отца был довольно бурным, есть в его
биографии аресты и за драки, и за стрельбу в черте города. Взялся за ум он в
1894 году, когда поступил в баптистский университет Фурмана в Гринвилле на
философский факультет, дабы удовлетворить желание матери и стать священником.
Однако увлечение наукой пересилило взятые обязательства, и, получив степень
магистра в 1900 году, Джон Уотсон продолжил учёбу, но уже в Чикагском
университете.

Три года спустя, в 1903 году, Джон Уотсон получил докторскую
степень по экспериментальной психологии, оказавшись самым молодым доктором
университета. Здесь же он и остался работать в должности ассистента,
впоследствии став преподавателем.

С будущей женой – Мэри Икес – он так же познакомился в университете. Она была
студенткой. У них родилось двое детей, Мэри и Джон. Однако ветреный Джон Уотсон
своими увлечениями испортил не только карьеру, потеряв место преподавателя, но
и ухудшил отношения с женой. В 1908 году Джон Уотсон принимает предложение
возглавить психологическую лабораторию университета Джона Хопкинса в
Балтиморе.

Именно здесь он разработал своё учение о бихевиоризме (кстати говоря, первый
шаг в этом направлении был сделан ещё докторской диссертацией, посвящённой
изучению процесса научения у животных). Джон Уотсон пришёл к выводу, что
поведение легче поддаётся наблюдению и изучению, чем человеческое осознание и
чувства.

Работая над своей теорией, Джон Уотсон не
обошёл вниманием и взгляды И.П.Павлова. И в 1913 году вышла в свет «Психология
с точки зрения бихевиориста». В этой книге он называет теоретической целью
бихевиориста – предсказание поведения и контроль за ним. Уотсон предложил
компромисс: либо психология должна включить факты поведения независимо от того,
имеют они отношение к проблемам сознания или нет, либо изучение поведения
должно стать отдельной наукой. Джон Уотсон считал, что исследования животного и
человека не отличаются друг от друга, поэтому к изучению человеческого
поведения нужно применять те же методы, что и к изучению животного.

Основными понятиями его теории стали понятия стимула и реакции, когда поведение
есть реакция организма на стимул среды. А так как до этого момента изучая
сознание, психологи опирались лишь на наблюдение, не имея возможности проводить
эксперименты, то психология, по мнению Уотсона, оказывалась в положении
умозрительной науки, не способной решать важные человеческие проблемы. А
бихевиоризм полностью отвечал требованиям естественной науки. Джон
Уотсон считал, что с помощью подкрепления можно повлиять на
формирующуюся личность, чтобы вырастить из ребёнка желаемого члена
общества.

Благодаря своим идеям он оказался в центре внимания психологического общества,
и в 1915 году был выдвинут на пост президента Американской психологической
ассоциации.

1919 год ознаменовался изменениями в личной жизни учёного –
состоялся громкий развод с женой, которой надоели его постоянные увлечения
другими женщинами. Последней каплей стал интерес к аспирантке Розалии Рейнер,
на которой он и женился после разрыва с Мэри Икес. В этом браке родились два
мальчика.

Однако громкий скандал сыграл свою отрицательную роль –
Уотсон потерял место преподавателя и был вынужден переехать в Нью-Йорк. Так в
1921 году он начал карьеру в рекламном бизнесе, работая в агентстве
Дж.У.Томпсона. Зарплата была высокой, что, несомненно, было неплохим
подспорьем.

Совместно с новой женой Джон Уотсон выпустил книгу «Психологический уход за
ребёнком», основные методы воспитания в которой были взяты из бихевиоризма.
Одновременно с коммерческой деятельностью, он продолжал популяризировать свои
идеи, выступая на радио, публикуя статьи, издавая книги.

В 1935 году Джон Уотсон сменил работу, став руководителем рекламного агентства
Уильям Эсти Компани, где и проработал следующие 10 лет. Надо сказать, что и в
этой сфере его бихевиористские идеи нашли своё применение, подсказав своему
создателю, что с помощью определённого стимула можно вызвать желательную
реакцию у потребителя. Достаточно найти необходимый стимул.

А в 1945 году умерла Розалия. Смерть жены сильно повлияла на Уотсона, и он
вновь кардинально поменял жизнь, основав собственную ферму в Вестпорте, штат
Коннектикут. Сначала здесь, а затем в Воудбери (куда он переехал в 1950 году),
Уотсон занимался хозяйством и уходом за скотом. При этом почти полностью
отгородился от людей, но занятия наукой он не бросил, продолжая писать книги.
Когда он почувствовал скорое приближение смерти, Джон Уотсон собрал
неопубликованные труды и сжёг их.

Умер Джон Уотсон 25 сентября 1958 года. И хотя последние свои труды он
уничтожил, изданные ранее книги («Бихевиоризм», «Психология как наука о
поведении» и другие) до сих пор популярны, а идеи Джона Бродеса Уотсона
интересны и сегодня.

Джон Бродес Уотсон, американский психолог, основатель бихевиоризма, специалист в области психологии рекламы

Джон Бродес Уотсон (1878 – 1958) — американский профессор, психолог, исследователь человеческого поведения.

Ранние годы

Джон Уотсон родился в небольшом городе Тревелерс Рест в Южной Калифорнии в верующей семье. Он учился в Южной баптистской школе при Институте Фермана. Еще тогда он заинтересовался психологией. В 1900 году, после года преподавания, он отправился в Чикаго, где продолжил свое обучение. Он работал лаборантом, официантом и дворником. В 1903 году он получил степень доктора наук.

Его теоретические заключения и экспериментальные результаты стали базой нового научного течения в психологии, получившего название «бихевиоризм». Он много работал, публиковался, занимался редактированием академических журналов и в 1915 году был избран президентом Американской психологической ассоциации. Тем не менее, в 1920 году личные причины вынудили Уотсона покинуть науку. В рекламную сферу он пришел, будучи хорошо известным в стране и за границей ученым, тем не менее, ему фактически пришлось строить свою карьеру сначала.

Готовые работы на аналогичную тему

Профессиональная деятельность

Свою карьеру в рекламной индустрии он решил начать в знаменитом Нью-Йоркском агентстве «J. Walter Thompson» (JWT), которое возглавлял в то время Стэнли Ризор. Ризор считал, что Уотсон возглавит и сформирует исследования, которые раскроют законы поведения людей и дадут возможность воздействовать на их разум. Со своей стороны, Уотсон желал «использовать собственные психологические познания и навыки работы с целью решения задач, связанных с рынком».

Подобно абсолютно всем новым работникам JWT, Уотсон осваивал особый курс — внедрение в новую профессию. В первую очередь ему нужно было изучить на внушительной территории рынок резиновой обуви. После в течение 10 недель он посещал маленькие торговые центры, стараясь продать тот вид кофе, которой рекламировался агентством, а потом 2 месяца работал менеджером в одном из универмагов. Уотсон писал, что его учебная практика продемонстрировала ограниченность его знания психологии, крайне неглубокое понимание рекламной индустрии и незнание многих привычек и мест «обитания» потребителей. Но все же деятельность Уотсона в агентстве состояла не в исследовании психологии покупателя или механизмов влияния рекламы, а в продвижении новых идей психологии в рекламных исследованиях.

Замечание 1

В начале 1930-х годов Уотсон отмечал, что психология уже покинула академические лаборатории и пришла туда, где продаются и покупаются продукты. Изучение рынка становится составной частью рекламных кампаний, начинают появляться лаборатории для тестирования реакций потребителей на газетные статьи.

Уотсон часто выступал по радио: его речь строились таким образом, чтобы представлять продукты не напрямую, а исподволь. К примеру, он пояснял, что кофе повышает продуктивность умственной деятельности. Он не предлагал купить зубную пасту «Pebeco», однако разъяснял функции слюнных желез и связывал их работу с процессом чистки зубов. Слушателям раздавались краткие изложения лекций и бесплатные образцы пасты.

Широкая известность Уотсона увеличивала доверие к его выступлениям и помогала компании выходить на новых клиентов. В 1924 году он был назначен вице-президентом JWT.

Наследие Джона Уотсона

Главная заслуга Уотсона состоит в распространении прикладной науки в рекламныой сфере и других направлениях бизнеса. Что касается важности Уотсона в развитии науки о рекламе в целом, то здесь взгляды всех экспертов сходятся: Уотсон по праву считается основоположником данного научного течения.

Крысы по поведению – Weekend – Коммерсантъ

24 февраля 1913 года началась история бихевиоризма, науки, провозгласившей, что, с точки зрения настоящего ученого, человек ничем не хуже и не лучше крысы, и взявшейся доказать этот отважный тезис опытным путем. Weekend попытался описать первые шаги этой нечеловечески сложной науки человеческим языком

Вот Пол. Просто Пол. О нем известно только одно: у него прямо-таки раскалывается голова.

Должно быть, проницательному читателю покажется, будто он нечто понял о внутреннем состоянии Пола, и вероятно, вот что — Пол чувствует боль в голове.

Ничего подобного. С точки зрения бихевиориста, «прямо-таки раскалывается голова» отнюдь не означает боль, но определяет большой набор сведений о текущем состоянии Пола: что он стонет и морщится, что он тянется за аспирином, что он избегает яркого света, что он говорит «ох-ох-ох» и пр. А есть еще сведения о Поле, второго, так сказать, порядка, не сиюминутные, связанные с общими представлениями охающей личности о жизни. Ну, скажем, в принципе верная характеристика «тянется за аспирином» может и не быть реализована в Поле, если Пол откуда-нибудь взял, что аспирин вреден желудку, или он всем лекарствам предпочитает массаж…

Описанное выше называется «логический бихевиоризм». Дефиниция примерно такова: все убеждения человека, все его желания, все страхи и прочие проявления его личности, во-первых, вызваны объективными внешними причинами, а во-вторых, организованы в плотную сеть взаимосвязей, и поведение человека есть совместный продукт всех этих проявлений.

Логический бихевиоризм — не единственный; есть и психологический бихевиоризм, и методологический бихевиоризм, и семантический, и эмпирический, и Витгенштейнов, и еще много других; они, к сожалению, никак не сводятся воедино. Каждого из знаменитых бихевиористов можно было бы назвать основателем отдельного учения, так что скорее следует говорить не о бихевиоризме, а о полутора десятках бихевиоризмов. Ну или скорее не следует говорить о бихевиоризмах: всякая уважающая себя современная книга об этом учении начинается с кокетливого утверждения, что бихевиоризм мертв, и давно.

Тут надо, во-первых, заметить, что разработками бихевиористов успешно пользуются для социальной адаптации аутистов — и кажется, это единственный надежный способ. А во-вторых, мы сейчас — не о скончании века бихевиоризмов, а, наоборот, о начале, когда бихевиоризм был ровно один.

Вот Джон Бродес Уотсон (1878-1958). Он собирался стать священником. Сто лет назад, 24 февраля 1913 года, этот самый Уотсон, психолог и специалист по белым крысам, прочитал лекцию под названием «Психология, какой ее видит бихевиорист». С этой лекции, собственно, и отсчитывается история бихевиоризма.

А начинается лекция так: «Психология, какой ее видит бихевиорист,— это совершенно объективная и экспериментальная естественнонаучная отрасль. Ее теоретическая цель — предсказать и контролировать поведение человека. Самоанализ не входит в число ее методов; не зависят ее научные данные и от желания интерпретировать их с использованием понятия «сознание». Бихевиорист — в попытке дать единую схему реакции организма — не видит разницы между человеком и животным».

Дальше бихевиорист Уотсон объясняет, что «сознание» и «чувства», которыми обычно занимаются психологи, легко поддаются объективному исследованию, и все они — не более чем проявления ответа организма на какое-то внешнее воздействие.

Спустя всего два года после того как Джон Уотсон открыл бихевиоризм — одной своей лекцией,— его выбрали президентом Американской психологической ассоциации, а бихевиористский подход к исследованию человеческого поведения взяли на вооружение представители разных смежных наук, в том числе антропологи и судебные медики.

А спустя еще четыре года научная карьера бихевиориста Уотсона совершенно поломалась — по чувственной причине. Он завел любовницу, 20-летнюю Розали Рейнер; его жена Мэри, разобидевшись, предсказуемо, но неконтролируемо опубликовала его письма к этой Рейнер; Уотсону пришлось оставить университет и ассоциацию, жениться на молоденькой и наняться в рекламное агентство Дж. Уолтера Томпсона. Там он сперва набирался делового опыта, прирабатывая то коммивояжером, то клерком в универмаге Macy’s; но быстро продвинулся, всего через два года стал вице-президентом и получал, помимо высокой зарплаты, значительные бонусы за успешные рекламные кампании. Утверждается, что рекламе очень помогали бихевиористские навыки Уотсона, но свидетельств этому нет.

Эксперимент №1: адюльтер и мышебоязнь

Вот, по-видимому, Дональд Меррит, незаконнорожденный сын кормилицы. Но мы будем звать его «малыш Альберт».

Идет 1920 год. «Малышу Альберту» девять месяцев. Воркующая парочка бихевиористов, Джон Уотсон и Розали Рейнер (обманывают Мэри Уотсон), сначала обходятся с малышом приветливо: показывают ему то кролика, то крысу, то собачку, то обезьянку; а еще маску Санта-Клауса с бородой и гладкую просто маску; а еще горящую газету; а еще комок хлопка. Альберту интересно, он ничего и никого не боится.

Ученые обманщики тогда сажают «малыша Альберта» на матрац посреди большой комнаты и выпускают на него белую крысу. Ну и что? «Малыш Альберт» опять совершенно не боится и с интересом трогает ее.

Влюбленные экспериментаторы тогда начинают бить молотком по рельсу всякий раз, когда Альберт дотрагивается до крысы. Альберт всякий раз плачет и боится. (О реакции крысы данных нет.) После серии таких воздействий парочка мучителей в очередной раз показывает Альберту белую крысу, а в рельс не бьет. Альберт все равно плачет, боится и пытается уползти; больше того — вскоре выясняется, что он боится всех шерстистых объектов, в частности кролика и даже самого Уотсона, когда тот надевает маску Санта-Клауса.

Еще два замечания. Первое: почему Дональда зовут Альберт — потому что для эксперимента Уотсон и Рейнер дали ребенку псевдоним, а три года назад исследователи, делать нечего, обнаружили по записям актов гражданского состояния, что Альберта, видимо, звали Дональдом. Он умер от водянки мозга через два года после эксперимента, поэтому теперь появился вопрос, так ли корректны выводы бихевиористов-греховодников, что им удалось создать у младенца стойкий условный рефлекс.

И второе: у нас возникло подозрение, что подавляющему большинству девочек в раннем возрасте показывают мышей и одновременно сильно пугают — иначе почему практически все женщины так визжат при виде мышей?

Эксперимент N2: крысы и младшая дочь

Вот Беррес Фредерик Скиннер (1904-1990). Он был атеист. Кроме того, он как-то занял первое место в списке выдающихся психологов США.

Скиннер хотел было стать писателем, да призадумался; тут ему попались работы Ивана Петровича Павлова и Джона Уотсона. Скиннер был поражен и решил пойти дальше и заставить животных (то есть и людей тоже) формировать условный рефлекс как реакцию на другой условный рефлекс.

Бессердечный экспериментатор сконструировал ящик с кормушкой, куда еда вываливалась, только если крыса нажимала на клавишу. Крыса легко справилась с этой задачей. Но цель Скиннера была куда более амбициозной: на следующем этапе еда вываливалась только в том случае, если крыса нажимала на клавишу в тот момент, когда горит свет. Крыса опять быстро освоилась, и как только в «ящике Скиннера» (как и по сю пору называется это орудие пыток) включалась лампочка, бежала со всех ног нажимать клавишу и хорошо питаться.

Много писали, что Скиннер и младшую дочь свою вырастил в «ящике Скиннера» и что эта дочь Дебора выросла нервной и неполноценной женщиной, а также покончила с собой. В действительности ящик, в котором росла Дебора, был не ящиком, а кондиционированной мини-спальней, где она провела вполне счастливые первые два с половиной года жизни; идея Скиннера с этой колыбелькой была в том, чтобы не нужно было стеснять движений младенца одеждой, с одной стороны, и с другой — чтобы мать не беспокоилась ежесекундно за ребенка. Дебора стала актрисой, вышла замуж и т.п., ей скоро 70, и она всегда возражает, когда говорят, будто она жертва эксперимента. Колыбельки Скиннера даже выпускались серийно американской промышленностью, но особого спроса не нашли.

Да, и Скиннер все-таки выступил как писатель — создал утопию «Уолден Два», в которой счастливые родители отдавали счастливых детей на воспитание счастливым и грамотным бихевиористам, а сами счастливо учились или счастливо работали.

Эксперимент N3: ни мышей, ни крыс, зато разоблачение курильщика

Вот Кларк Леонард Халл (1884-1952). Он был инвалид: в детстве перенес тяжелый тиф, в юности — полиомиелит, в зрелости — инфаркт.

Соседские дети, а может, и родные родители тоже, регулярно поколачивали юного Кларка. Он применил математику к психологии, и вот, например, как выглядит его всеобщая теория бихевиоризма: sEr = (sHr x D x K x V) — (sIr + Ir) +/- sOr. (Не стоит спрашивать, что все это значит. Мы не знаем.)

Халл был прежде всего теоретик. Основой для его раздумий служила идея, что поведением человека движут исключительно естественные нужды: голод, жажда, желание секса, ощущение холода и пр. Когда нужда удовлетворяется и на время отступает, человек может попытаться успеть осознать, как именно ему удалось добыть еду и воду, найти себе пару, согреться; и другой раз осознание поможет ему все то же самое обрести быстрей или менее затратно.

Раздумья Халл облекал в гипотезы, которые затем проверялись экспериментально. Сам он, по слабости здоровья, в экспериментах не участвовал. Но когда — редко — дело доходило до этого, Халл был великолепен. Вот, к примеру, как изящно он вывел на чистую воду якобы несчастных с никотиновой якобы зависимостью. Он посадил подопытных в темной комнате и предоставил им возможность выкурить трубочку. Дым из этой трубки казался совершенно таким, как настоящий, с одной только разницей — это был вообще не дым, а специальным образом насыщенный подогретый воздух. Из сотни прошедших через эксперимент обман заметил только один. Можно сделать важнейший вывод: настоящие курильщики все-таки встречаются.

Эксперимент N4: опять крысы, на сей раз образованные

Вот Эдвард Чейс Толмен (1886-1959). Он счел себя недостаточно умным, чтобы быть философом, а химию забросил еще раньше, поэтому стал бихевиористом. И даже изобрел когнитивную теорию, в дальнейшем похоронившую бихевиоризм.

Простейший опыт его был такой. Крысе, чтоб найти еду в лабиринте в форме креста, надо было догадаться совершить правый поворот. Крыса быстро догадывалась. Толмен хотел понять, разучила крыса понятие правого поворота или она составила себе представление о топографии лабиринта в целом, для чего пускал крысу из другой части креста. Оказалось, что крыса разучила именно что топографию лабиринта.

Толмен усложнил опыт. В такие же лабиринты запустили три группы крыс. Первая группа получала поощрение (еду), когда достигала в лабиринте определенного места — и с радостью научилась находить его. Вторая не получала поощрения вовсе и просто бродила туда-сюда по лабиринту. Третья первые 10 дней, как и вторая, бесцельно слонялась по лабиринту, а на 11-й получала в качестве поощрения еду, но не выразила желания до нее добраться. И только на 12-й день стала вести себя в точности так же, как первая группа.

Из чего вывод: крысы третьей группы, а также, видимо, и второй, подспудно изучали топографию лабиринта, даже если им не было от этого никакого проку.

Вот Джейкоб Роберт Кантор (1888-1984). Он родился сыном раввина, но занялся наукой, а еще считался видным гуманистом.

Главное достижение Кантора — интербихевиоризм, течение, признавшее, что в основе психологического действия лежит взаимозависимость среды (широко понятой) и организма. Вот, кстати, универсальная формула: PE = C(k, sf, rf, hi, st, md). (И опять: не думайте, будто мы знаем, что эта формула значит.)

Кантор почти не занимался экспериментами — и уж во всяком случае никакого запоминающегося эксперимента не сочинил и не выполнил. Зато скептически относился ко всем тем ученым, кто пытался изучить психологию на опытах с животными: «Лучший материал для исследования психологии человека — сам человек». Разве что только самые элементарные вещи, предупреждал он, можно проверять на животных.

Тем не менее эксперименты он считал лучшим и самым важным инструментом в психологии, просто их надо было делать тщательно и подробно, а прежде — точно понимать. Потому что все-таки в значительном числе случаев эксперименты, в том числе бихевиористские, на невинных крысах вовсе не так уж прекрасны.

Биография психолога Уотсон Д.Б. (стр. 1 из 2)

Содержание

Введение

Биография

Исследования

Заключение

Литература

Введение

Джон Броадус Уотсон (англ. John Broadus Watson) родился 9 января 1878 г., в штате Южная Каролина.

Американский психолог, основатель бихевиоризма (от англ. behavior — поведение), одной из самых распространённых теорий в западной психологии XX века.

24 февраля 1913 года Джон Уотсон прочитал в Нью-Йорке знаменитую лекцию (манифест) — «Психология с точки зрения бихевиориста». Со времени бихевиоризма психология стала бурно развиваться, как экспериментальная наука.

Уотсон вообще отрицал сознание как предмет научного исследования, сводя психические явления к различным формам поведения, понимаемого как совокупность реакций организма на стимулы из внешней среды.

Биография

Первое образование получил сначала в 1894 г. (Баптистский университет Фурмана) в Гринвилле, намереваясь стать священником. Окончив его в 1900 г., он получил степень магистра, однако после смерти матери отказался от первоначальных намерений и поступил в Чикагский университет.

Ученик Дж.Энджелла и Дж.Дьюи. Именно под влиянием этих людей, Джон увлекся психологией.

В 1903 г. защитив докторскую диссертацию, на тему: «связи между уровнем развития центральной нервной системы и сложностью поведения у белых крыс». Так и остался работать в том же университете. Изучая белых крыс, Уотсон пришел к мысли, что в опытах с животными он может выяснить все то, что его коллеги изучают, проводя исследования с людьми. Самому ученому претила мысль об опытах на людях. Тогда же, в 1903 г. Д.Уотсон женился на своей студентке.

С 1908 по 1920 г. – профессор и заведующий психологической лабораторией университета Дж. Гопкинса, вел там курсы сравнительной и экспериментальной психологией. Работая в университетской лаборатории, он постепенно пришел к мысли о создании нового направления в психологии, получившего название «бихевиоризм», целью которого стало изучение поведения.

По мнению Уотсона, именно поведение легче всего поддается наблюдению и изучению, в отличие от сознания и человеческих чувств. Эти идеи были впервые изложены им в книге «Психология с точки зрения бихевиориста», изданной в 1913 г. В этой работе Уотсон выразил мысль о необходимости проведения поведенческих исследований, поскольку подобные опыты, проводимые ранее, внесли вклад в теорию психических процессов, затрагивавших органы чувств человека. Однако этих исследований было недостаточно для определения новых направлений экспериментальных исследований. Так ученый пришел к выводу о необходимости компромисса: либо психология будет изучать факты поведения как таковые, независимо от того, имеют ли они отношение к проблемам сознания или нет; либо бихевиоризм будет пониматься как отдельная наука, независимая от психологии.

Особенностью бихевиористского подхода было то, что исследования человека и животного по своей сути не отличаются друг от друга; по мнению Уотсона, к изучению человеческого поведения нужно применять те же методы, что и к изучению поведения животного. Основными при этом являются понятия стимула и реакции. Любое поведение должно рассматриваться как реакция организма на стимулы среды. Таким образом, ученый утверждал, что по реакции можно сделать вывод о вызвавшем ее стимуле, а также, зная стимул, можно предугадать последующую реакцию.[1]

В 1915 году стал Президентом Американской психологической ассоциации. Бихевиоризм получил широкое распространение, и его методы стали использоваться в других науках, социологии, антропологии, педагогике. Особенно активно он использовался в последней. По мнению Уотсона, при помощи принципа подкрепления можно оказывать влияние на формирующуюся личность ребенка, с тем чтобы получить желаемый результат. Он считал, что из ребенка можно вырастить представителя любой профессии, можно даже вырастить вора или бродягу, независимо от его изначальных способностей, склонностей, призвания или происхождения. Этот подход был господствующим во многих воспитательных учреждениях в течение нескольких десятилетий. Считалось, что при правильном воспитании из любого ребенка можно воспитать гения. Если же педагога постигала неудача, это списывалось на недостаток воспитания.

В 1919 г. развелся, чему предшествовал бурный публичный скандал. Его жена Мери Уотсон опубликовала в газете письма мужа, адресованные его юной любовнице, Розалии Рейнер. Шумиха, поднятая вокруг этого дела, отрицательно повлияла на научную карьеру Уотсона. Ему пришлось бросить работу в университете, и впоследствии он так и не смог никуда больше устроиться. Он оставил науку и занялся коммерческой деятельностью.

В 1920 г. перешел на работу в рекламное агентство Дж. Уолтера Томпсона, где достаточно быстро поднялся по карьерной лестнице.

В период между 1920 и 1930 г. вел курс бихевиоризма в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке,

В 1930 г. Д. Уотсон издал книгу, которую назвал «Бихевиоризм». Основой для этой работы стали лекции, прочитанные им ранее в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке.

В 1936 г. он сменил место работы и перешел в другое агентство, где работал до 1945 г. Однако коммерческая карьера не заставила его отказаться от своих взглядов. Наоборот, бихевиористские идеи оказались весьма полезны в такой сфере деятельности, как реклама. Уотсон использовал новые принципы рекламного творчества: он обращал особое внимание на форму преподнесения рекламног сообщения. Он считал, что с помощью необходимого стимула можно вызвать у потенциального потребителя желательную реакцию, поэтому основная задача состоит в том, чтобы только найти этот стимул.

В 1945 г. Розалия умерла, что очень сильно повлияло на жизнь ученого. Он отгородился от всех людей, поселился в уединенном! месте и жил очень замкнуто. По свидетельствам друзей, время от времени его навещавших, он продолжал писать, занимался наукой.[2] Однако Уотсон так и не опубликовал написанное, а незадолго до смерти уничтожил.

Уотсон Джон Б. умер в 25 сентября 1958.

Исследования

Автор программной статьи нового направления «Психология с точки зрения бихевиориста»[3], написанной в 1913 г. В противовес интроспективной психологии, предложил опираться исключительно на объективные методы, требования к которым были разработаны в естественных науках.

В работе «Психология с точки зрения бихевиориста» Уотсон выразил мнение, что психология человека не отвечает требованиям, предъявляемым к ней как к естественной науке. Занимаясь в основном изучением сознания, психологи предпочитают основывать свои размышления на наблюдении, т.к. не могут проводить эксперименты.[4]

Таким образом, по мнению Уотсона, психология является недостаточно экспериментальной и слишком умозрительной наукой и не решает жизненно важные человеческие проблемы. Бихевиоризм же, как писал Уотсон, — это экспериментальная и объективная область естественной науки.

Поведение человека и животного изучается одинаково, без учета влияния сознания. С этой точки зрения факты, полученные при изучении поведения различных животных, значимы сами по себе. Таким образом, в своей работе Д. Уотсон предложил отказаться от изучения сознания как самостоятельного объекта исследования, тем самым приблизив психологию к другим естественным наукам.

Ученый признавал, что некоторыми проблемами при таком изменении предмета психологии придется пренебречь, однако считал, что эти оставшиеся проблемы могут быть впоследствии переформулированы таким образом, что бихевиористские методы приведут и к их решению.

В своих опытах по дрессировке крыс Д.Уотсон пользовался методом подкрепления. Те реакции, выработка которых была ему необходима, поощрялись, а все нежелательные влекли за собой наказание. Перенося этот метод на поведение человека, ученый считал, что с помощью подкрепления на человека можно влиять, направляя поведение в нужную сторону.

Понимал в качестве предмета психологии поведение человека от рождения до смерти. Основная задача усматривалась им в том, чтобы изучить процесс научения, или формирования в течение жизни новых реакций, предсказывать поведение и контролировать его. Терапия. На основе своей теории психического развивал методы поведенческой психотерапии. Классическими являются его эксперименты по угашению фобии у маленького Альберта.

Ученый, делал попытку популяризовать эти идеи, выступал на радио, печатал статьи в популярных журналах. Розалия Рейнер стала новой женой Уотсона. Вместе они выпустили книгу «Психологический уход за ребенком», в которой изложили практические рекомендации для молодых родителей.

Заключение

Его вклад в психологическую науку значителен, как вклад человека, создавшего новое направление в психологии. Основываясь на опытах, которые он проводил с животными, Джон Уотсон сделал вывод о важной роли поведения при изучении психологии человека. Поведение, в отличие от сознания, может быть исследовано объективными методами, а значит, оно приближает психологию к естественным наукам. Неприятности, случавшиеся в жизни ученого, оказали влияние на его деятельность: ему пришлось оставить науку и заняться коммерцией. Тем не менее, он продолжал развивать свои идеи и занимался наукой до конца своей жизни.

1. Bihavior. Introduction to Comparative Psychology. N.Y., 1914

2. Бихевиоризм // БСЭ. Т. 6, М., 1927, с. 434-43

3. Военная психология — методология, теория, проблемы. Часть 1. Москва.ВУ

4. Психология как наука о поведении. М.-Л., 1926

5. Психология, как наука о поведении. Д. Уотсон. / Москва,1926 г./

6. Бихевиоризм // БСЭ. Т. 6, М., 1927, с. 434-43;

[1] Психология как наука о поведении. М.-Л., 1926

[2] Психология, как наука о поведении. Д. Уотсон. — Москва, 1926 г.

[3]Bihavior. Introduction to Comparative Psychology. N.Y., 1914

Биография психолога Джона Б. Уотсона

Джон Б. Уотсон был психологом-пионером, сыгравшим важную роль в развитии бихевиоризма. Уотсон считал, что психология должна быть в первую очередь научным наблюдаемым поведением. Его помнят за его исследования процесса кондиционирования.

Уотсон также известен экспериментом Маленького Альберта, в котором он продемонстрировал, что ребенка можно заставить бояться ранее нейтрального стимула. Его исследование также показало, что этот страх может быть распространен на другие подобные объекты.

Ранняя жизнь

Джон Б. Уотсон родился 9 января 1878 года и вырос в Южной Каролине. Он поступил в университет Фурмана в возрасте 16 лет. После того, как пять лет спустя он получил степень магистра, он начал изучать психологию в Чикагском университете, получив докторскую степень. в психологии в 1903 г.

Карьера

Уотсон начал преподавать психологию в Университете Джонса Хопкинса в 1908 году. В 1913 году он прочитал основополагающую лекцию в Колумбийском университете под названием «Психология как бихевиористские взгляды на это», в которой подробно изложил позицию бихевиориста.Согласно Ватсону, психология должна быть наукой о наблюдаемом поведении.

«Психология, с точки зрения бихевиористов, представляет собой чисто объективную экспериментальную отрасль естествознания. Ее теоретическая цель — предсказание и контроль поведения. Самоанализ не является существенной частью ее методов, и научная ценность ее данных не зависит от готовности которые они поддаются интерпретации в терминах сознания ».

Эксперимент «Маленький Альберт»

В своем самом известном и противоречивом эксперименте, известном сегодня как эксперимент «Маленький Альберт», Джон Ватсон и его ассистент по имени Розали Рейнер заставили маленького ребенка бояться белой крысы.Они достигли этого, многократно спаривая белую крысу с громким пугающим лязгом.

Они также смогли продемонстрировать, что этот страх может быть распространен на белые пушистые объекты, кроме белой крысы. Этичность эксперимента сегодня часто критикуют, особенно потому, что страх ребенка никогда не ослаблялся.

В 2009 году исследователи предположили, что Маленький Альберт был мальчиком по имени Дуглас Мерритт. Вопрос о том, что случилось с ребенком, интересовал многих на протяжении десятилетий.К сожалению, исследователи обнаружили, что ребенок умер в возрасте шести лет от гидроцефалии — заболевания, при котором внутри черепа скапливается жидкость.

В 2012 году исследователи предположили, что Мерритт страдал от неврологических нарушений во время эксперимента с Маленьким Альбертом и что Ватсон, возможно, сознательно исказил мальчика как «здорового» и «нормального» ребенка. Однако в 2014 году исследователи предположили, что другой ребенок, Альберт Баргер, лучше соответствует характеристикам Маленького Альберта, чем Дуглас Мерритт.Взаимодействие с другими людьми

Выход из Академии

Уотсон оставался в Университете Джона Хопкинса до 1920 года. У него был роман с Рейнером, он развелся со своей первой женой, а затем университет попросил его уйти с должности. Позже Уотсон женился на Рейнер, и они оставались вместе до ее смерти в 1935 году. Оставив академическую должность, Уотсон начал работать в рекламном агентстве, где оставался до выхода на пенсию в 1945 году.

Во второй половине жизни и без того плохие отношения Уотсона с детьми становились все хуже.Последние годы жизни он вел затворническую жизнь на ферме в Коннектикуте. Незадолго до своей смерти 25 сентября 1958 года он сжег многие из своих неопубликованных личных бумаг и писем.

Вклад в психологию

Уотсон подготовил почву для бихевиоризма, который вскоре стал доминировать в психологии. Хотя бихевиоризм начал терять свое влияние после 1950 года, многие концепции и принципы широко используются и сегодня. Кондиционирование и модификация поведения по-прежнему широко используются в терапии и поведенческом обучении, чтобы помочь клиентам изменить проблемное поведение и развить новые навыки.

Достижения и награды

Прижизненные достижения, публикации и награды Watson включают:

• 1915 — служил президентом Американской психологической ассоциации (APA)

.

• 1919 — опубликовано Психология с точки зрения бихевиориста
• 1925 — опубликовано Бихевиоризм
• 1928 — опубликовано Психологическая помощь младенцам и детям
• 1957 — получил награду APA за выдающийся научный вклад

Избранные публикации

Вот некоторые работы Уотсона для дальнейшего чтения:

Знаменитая цитата

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сложенных, и мой собственный заданный мир, чтобы вырастить их, и я гарантирую, что возьму любого наугад и обучу его, чтобы он стал любым специалистом, которого я выберу — врачом, юристом, художником. , вождь купца и, да, даже нищий и вор, независимо от его талантов, склонностей, склонностей, способностей, призвания и расы его предков.Я выхожу за рамки своих фактов и признаю это, как и сторонники противоположного, и они делали это на протяжении многих тысяч лет ». Джон Б. Уотсон, Бихевиоризм, 1925

Биография Джона Ватсона

Джон Б. Уотсон был психологом начала 20 века, основавшим психологическое поле бихевиоризма.

Профессиональная жизнь

Джон Б. Уотсон родился 9 января 1878 года в Южной Каролине. Его мать, Эмма, была искренне религиозной и назвала его в честь баптистского священника в надежде, что он присоединится к духовенству.Она отреклась от курения, пьянства и других пороков, но Уотсон выросла во взрослого человека, который открыто выступал против религии. У него был трудный отрочество, дважды арестовывали за драки и хулиганство, и он плохо учился.

Благодаря профессиональным связям матери Уотсон был принят в Университет Фурмана в Южной Каролине. Его академическая жизнь резко изменилась, и к 21 году он получил степень магистра. Затем он поступил в аспирантуру Чикагского университета, где изучал психологию и начал разрабатывать свои бихевиористские теории.Уотсон находился под сильным влиянием Владимира Бехтерева и Ивана Павлова, и он использовал принципы экспериментальной физиологии для изучения всех аспектов поведения. В 1903 году Уотсон защитил диссертацию в Чикагском университете и остался там в качестве профессора-исследователя, уделяя особое внимание обучению и сенсорному взаимодействию у животных.

В 1908 году Уотсон принял должность преподавателя в Университете Джона Хопкинса. В это время Уотсон завязал роман с одной из своих аспирантов Розали Рейнер, будучи женатым на своей первой жене Мэри Икес Уотсон.Ватсону было предложено оставить свою должность в Университете Джона Хопкинса в 1920 году, а Ватсон и Рейнер поженились в 1921 году. Пара оставалась вместе в течение 15 лет, пока Рейнер не умер в возрасте 36 лет. После ухода из профессии учителя Уотсон занялся преподавательской деятельностью. реклама, поднявшись до руководящей должности всего за два года. Он возглавил множество чрезвычайно успешных рекламных кампаний, в том числе рекламу Ponds Cold Cream и Maxwell House Coffee.

Уотсон был дедушкой актрисы Мариетт Хартли, которая утверждала, что у нее возникли психологические проблемы в результате воспитания в соответствии с принципами бихевиоризма.Перед смертью Уотсон сжег большую часть своих писем и личных бумаг. Уотсон занимал пост президента Американской психологической ассоциации (APA) в 1915 году и получил Золотую медаль за свой вклад в свою область от APA незадолго до своей смерти в 1958 году.

Вклад в психологию

Уотсон опубликовал свою новаторскую статью о бихевиоризме в 1913 году «Психология с точки зрения бихевиористов», которую часто называют «манифестом бихевиористов». Поскольку в его теории было мало свидетельств конкретного механизма поведения, многие коллеги Уотсона не принимали его убеждения как научно обоснованные.Его текст 1919 года « Психология с точки зрения бихевиориста » был принят с большей готовностью, хотя бихевиористские теории Уотсона не были полностью приняты академическими кругами и господствующей психологией в течение следующего десятилетия.

Бихевиористская теория Уотсона сосредоточена не на внутренних эмоциональных и психологических состояниях людей, а, скорее, на их внешнем и внешнем поведении. Он считал, что физические реакции человека дают единственное представление о внутренних действиях. Он провел большую часть своей карьеры, применяя свои теории к изучению развития ребенка и раннего обучения.

Уотсон провел несколько экспериментов по изучению эмоционального обучения детей. Одним из его самых известных экспериментов был эксперимент Маленького Альберта, в котором изучались классические условные рефлексы с использованием девятимесячного мальчика. В эксперименте Ватсон продемонстрировал, что Маленький Альберт может быть приучен бояться чего-то, например белой крысы, хотя изначально такого страха не существовало. Уотсон объединил громкий шум с появлением крысы, чтобы вызвать у ребенка страх. Эксперимент был очень спорным и, вероятно, был бы сочтен неэтичным по сегодняшним стандартам исследования.

В 1928 году Уотсон опубликовал «Психологическая помощь младенцам и детям », в котором предостерегал от чрезмерной привязанности к детям и вместо этого одобрил практику обращения с детьми как с миниатюрными взрослыми. Он считал, что чрезмерные ранние привязанности могут способствовать развитию зависимой, нуждающейся личности во взрослом возрасте, подчеркивая, что люди не получают чрезмерного комфорта во взрослом возрасте и, следовательно, не должны получать его в детстве. Он особенно выступал против сосания большого пальца, няньки и чрезмерной сентиментальности, и он подчеркивал, что родители должны быть открытыми и честными с детьми в вопросах сексуальности.Несмотря на то, что книга хорошо продавалась в первый год своего существования, некоторых смущали несентиментальные советы Ватсона. Через два года после публикации книги жена Уотсона опубликовала статью под названием «Я мать сыновей-бихевиористов» в журнале « Parents », в которой поощряла проявления любви, на которые ее муж упрекал.

Бихевиоризм Уотсона оказал долгосрочное влияние на дебаты о природе и воспитании, и его работа пролила свет на важную роль, которую ранний опыт играет в формировании личности.Уотсон проложил путь для последующих бихевиористов, таких как Б.Ф. Скиннер, и бихевиоризм остается популярным подходом к дрессировке животных. Некоторые специалисты в области психического здоровья используют принципы бихевиоризма, чтобы избавиться от фобий и страхов. Кроме того, рекламодатели часто используют бихевиористское воспитание, чтобы побудить потребителей покупать товары.

Артикул:

1. Джон Ватсон. (нет данных). PBS: научная одиссея . Получено с http://www.pbs.org/wgbh/aso/databank/entries/bhwats.HTML
2. Плюккер, Джонатан А. (2003). Джон Бродус Ватсон. Энциклопедия образования . Получено с http://www.gale.cengage.com/InContext/bio.htm
3. Риллинг, М. (2000). Как проблема объяснения обучения повлияла на происхождение и развитие бихевиоризма Джона Б. Уотсона. Американский журнал психологии , 113 (2), 275-301. Получено с http://search.proquest.com/docview/224842367?accountid=1229

Научная одиссея: люди и открытия: Джон Ватсон

Записки о скандале

В январе 1920 года, вскоре после того, как Джон Б. Уотсон опубликовал свое исследование по обусловливанию эмоций Маленького Альберта, Университет Джона Хопкинса повысил зарплату профессору-суперзвезде на 50 процентов, чтобы он оставался в университете.Но к концу того же года отец бихевиоризма и бывший президент АПА боролся за то, чтобы сохранить там свою работу.

Почти в мгновение ока Уотсон стал Тайгером Вудсом своего времени, «после проигрыша скандального развода, получившего освещение в газетах США, включая публикацию отрывков из любовных писем к« другой женщине »», согласно данным 2007 года. Американский психолог статья об уходе Ватсона от Джона Хопкинса. Его написал историк психологии Луди Бенджамин, доктор философии, почетный профессор Техасского университета A&M.

Этой женщиной была Розали Рейнер, 21-летняя аспирантка, которая помогала Ватсону с его неоднозначной работой «Маленький Альберт». Развод Уотсона был на первых полосах газет. Его жена Мэри Икес Уотсон происходила из известной политической семьи Балтимора. Брат Мэри, Гарольд Икес, был заметной фигурой в национальной политике и в 1932 году стал министром внутренних дел президента Франклина Делано Рузвельта.

Джонс Хопкинс уволил Уотсона за публичную неосмотрительность, возможно, потому, что школа недавно уволила другого профессора Хопкинса, связанного с рейдом по проституции, утверждает Бенджамин.

Не имея возможности найти другую работу в академической сфере, Уотсон переехал в Нью-Йорк, чтобы работать в рекламной фирме J. Walter Thompson, и больше никогда не возвращался в академию.

Десятилетия спустя распространился острый слух, предлагающий другую причину увольнения Уотсона из академической среды — что Джонс Хопкинс обнаружил, что проводил исследования в области секса. Согласно статье AP, эта история была опубликована как факт по крайней мере в 200 учебниках психологии в период с 1974 по 1994 год.

С чего началась история? Записи указывают на то, что оно возникло у психолога Джеймса Вернона МакКоннелла (1925–1990), наиболее известного своими невоспроизводимыми исследованиями передачи памяти у планарий.

«Почему простой развод, — писал МакКоннелл в журнальной статье 1979 года, — может стать причиной увольнения человека уровня Ватсона?»

Передайте

Даже будучи аспирантом Техасского университета в 1940-х годах, МакКоннелл был убежден, что увольнение Уотсона — это нечто большее. В конце 1950-х он получил «доказательство», которое искал, когда он взял интервью у рекламного менеджера и коллегу по Watson Дику Колеману, который сказал ему, что Уотсона уволили не только за развод, но и потому, что он и Рейнер измеряли свои физиологические реакции во время секса. в лаборатории Уотсона в Университете Джона Хопкинса.

МакКоннелл, который позже утверждал, что слышал ту же историю от одного из своих профессоров, включил информацию в первое издание своего учебника 1974 года «Понимание человеческого поведения: введение в психологию». МакКоннелл писал, что Уотсон был пионером интереса психологии к человеческой сексуальности.

«Джон Б. Уотсон был одним из первых американцев, исследовавших физиологические аспекты сексуальной реакции», — писал он. «Уотсон хотел знать, какие биологические изменения происходят у людей во время стресса во время полового акта.Уотсон решил эту проблему напрямую, подключив свое тело (и тело своей партнерши) к различным научным приборам, пока они занимались любовью ».

Хотя доказательств в пользу такого исследования было мало, история привлекла всеобщее внимание. Все основные игроки были мертвы — Рейнер в 1935 году, Уотсон в 1958 году и Коулман в 1970 году, поэтому профессора со всех концов Соединенных Штатов написали Макконнеллу письма с просьбой предоставить его доказательства. Одним из таких корреспондентов был британский психолог Роберт Боукс, писавший книгу по истории поведения животных.В ответ на письмо Боукса МакКоннелл ответил: «Я расскажу вам факты, насколько смогу … Ватсон — всегда авантюрный — понял, что мы мало знаем о физиологических реакциях человека во время полового акта. Возможно, он использовал это в качестве причины, возможно, в качестве предлога для романа с Рейнером. В какой-то момент (примерно в 1917 или 1918 году) они занялись любовью в лаборатории Ватсона, сначала подключив свои тела к различным записывающим устройствам … Я так понимаю, что они произвели довольно много Жена Уотсона обнаружила роман и, как сказал мне Коулман, конфисковала данные как «доказательства» развода.«

Однако записи показывают, что Рейнер, который женился на Ватсоне после его развода, не встречался и не начинал работать с Уотсоном до 1919 года, согласно статье AP.

В ответ на другое письмо с просьбой предоставить доказательства от ученого-исследователя Ватсона Седрика Ларсона, МакКоннелл ответил: «Уотсон был блестящим новатором, и у него наверняка было оборудование (или он мог бы его сфальсифицировать), если бы он захотел это сделать. романа и развода] был скандальным во всех смыслах этого слова.Не могу представить, чтобы обычный случай неверности вызвал бы столько сенсации. … Полагаю, мне кажется, что Ватсон был настолько умным человеком, что ему следовало бы сделать записи, даже если бы он этого не сделал ».

Секс продает

Только в 2001 году эта история была серьезно расследована. Именно тогда Бенджамин начал свое расследование, в конечном итоге работая с тремя аспирантами, чтобы проследить историю через вводные и учебники истории, записи о разводе Уотсонов и переписку Уотсона, Ларсона, МакКоннелла и других.Исследовательская группа обнаружила, что история растягивалась и менялась, а другие версии утверждали, что Уотсон и Райнер использовали кимографический измерительный прибор во время полового акта. МакКоннелл утверждал, что была фотография инструментов, которые Ватсон использовал для исследования секса. Но Бенджамин, который побывал и в Хопкинсе, и в музее Канадской психологической ассоциации, откуда они якобы родом, не нашел никаких доказательств того, что инструменты существуют или связаны с Уотсоном.

По крайней мере, в одном учебнике рассказ об исследовании секса рассматривается как сплетня, как выяснили авторы AP.В третьей версии своего текста «Истории психологии» психолог Дэвид Хотерсалл писал: «Тщательное изучение увольнения и развода Уотсона убедило недавнего биографа Уотсона, что нет никаких доказательств того, что он был уволен из-за предполагаемых экспериментов, связанных с сексуальным поведение.» Хотерсалл полностью исключил эту историю из четвертого издания своего текста 2004 года, как и большинство других авторов к тому времени.

Как слух стал кормом для учебников? «Ничто так не продается, как секс», — утверждает Джоди Уитакер из Университета штата Огайо, одна из соавторов Бенджамина.«Это была удивительно непристойная история для распространения».

МакКоннелл, который сохранил историю Ватсона во всех восьми версиях своего учебника с 1974 по 1994 год (последняя версия была опубликована после его смерти), вероятно, стал жертвой размышлений о прошлом через современное отношение, говорит Бенджамин. «Сексуальные связи казались более распространенными во времена [Макконнелла], и, похоже, они не имели последствий для дела Уотсона», — говорит он.

Вероятно, не помогло то, что Уотсон, признанный «самым красивым профессором» в 1919 году в Университете Джона Хопкинса, имел образ кинозвезды, который люди хотели ассоциировать с сексуальными экспериментами, — говорит Бенджамин.Открытый интерес Уотсона к сексу, возможно, также подпитывал слухи. Он также говорил о своем профессиональном любопытстве к сексу в Колумбийском университете в 1913 году и написал несколько статей в популярной прессе о человеческой сексуальности, когда работал в рекламе. Один историк, Джон Бернхэм, который брал интервью у Уотсона, его семьи и его коллег, писал: «Каждый раз, когда я пытался узнать о его работе в области психологии… вместо этого я слышал о какой-то женщине, с которой он якобы ложился спать.«

И хотя исторические свидетельства показывают, что Уотсон не проводил сексуальных исследований, а современные учебники опускают эту историю, Бенджамин обнаруживает, что коллеги все еще пишут ему, говоря, что они видели упомянутую историю или слышали о ней на лекции.

«Трудно заставить мифы умереть», — говорит Бенджамин.

Что касается Уотсона, то он посвятил свое научное образование рекламе; ему приписывают создание инноваций, которые мы используем даже сегодня, таких как термин «кофе-брейк» для кампании Maxwell House.Несмотря на слухи, его уход из академической психологии ознаменовал важный сдвиг в этой области, говорит Бенджамин.

«Уотсон был на пике своей славы, и бихевиоризм, вид психологии, который он продвигал, начал доминировать в психологии», — говорит Бенджамин. «[Психология] почти наверняка развивалась иначе без его динамического присутствия».

Кэтрин С. Милар, доктор философии из Эрлхэм-колледжа, является историческим редактором «Капсулы времени».

Джон Б.Биография Уотсона — жизнь американского психолога

Джон Б. Уотсон внес огромный вклад в область психологии. Ему часто приписывают создание школы психологии, известной своим бихевиоризмом.Исходя из этого, через призму бихевиориста можно изучить такие разные области, как воспитание детей и маркетинг. Уотсон также прославился своим участием в эксперименте «Маленький Альберт». В целом, его вклад в эту область был положительным и заслуживающим внимания.

Ранняя жизнь Уотсона

Джон Б. Уотсон родился 9 января 1878 года в Трэвелерс-Рест, Южная Каролина. Его раннее детство было несколько бурным, поскольку он не разделял страсти своей матери к религии.Фактически, с возрастом у него развилось несколько враждебное отношение к религии. Его отец, сильный алкоголик, ушел из дома, чтобы жить с другими женщинами, и это очень разозлило и огорчило молодого Ватсона.

Мать Уотсона в конце концов продала семейную ферму в сельской части штата и переехала в Гринвилл, который был более городским. Она надеялась, что этот переезд предоставит Уотсону больше возможностей в жизни. Во многих смыслах этот шаг сработал. Живя в более густонаселенном районе, Ватсон увидел новую и более разнообразную группу людей.Можно сказать, что этот опыт помог ему обрести понимание, которое он позже использовал в своей более поздней работе в области бихевиористской психологии.

В отличие от многих других влиятельных фигур в психологии, Джон Б. Уотсон не был известен своими ранними академическими успехами. Фактически, Ватсон был очень плохим учеником в школе. У него также было немало дисциплинарных проблем. Тем не менее, он смог поступить в университет Фурмана благодаря помощи матери.

До поступления в университет мало кто давал Уотсону шанс на успех.Учителя считали его ленивым и непокорным. На университетском уровне Watson показал невероятный поворот. Он поступил в бакалавриат в 16 лет и получил степень магистра в 21 год.

Что действительно беспокоило его в то время, так это то, что он знал, что ему совершенно не хватает социальных навыков. У Уотсона было очень мало друзей, и он никогда по-настоящему не понимал, как преодолеть свои социальные недостатки и установить связь с другими.

Дальнейшая академическая деятельность

Ватсон смог поступить в Чикагский университет.За это время он установил прочные связи со многими людьми на факультете. Его отношения с этими людьми повлияли на его интерес и изучение психологии и помогли в его собственных новаторских начинаниях в области исследования бихевиоризма.

Его доктор философии. Тема диссертации — белые крысы и их психическое развитие. Корни его взглядов на бихевиоризм отражены в этой диссертации.

Вскоре после получения докторской степени Уотсон женился и устроился на факультет Университета Джона Хопкинса.Разразился катастрофический скандал, когда он был уличен в романе с аспирантом. Это привело к его увольнению с факультета, а также к разводу.

Появление бихевиоризма

В 1913 году Уотсон опубликовал статью Психология как бихевиористы рассматривают ее . Сложная статья продолжится и объяснит, что за людьми следует наблюдать так, как это не сильно отличается от того, как изучаются животные. По сути, человека следует рассматривать с точки зрения естествознания.

Самое главное, он отверг идею, что психология должна основываться на изучении сознания. Он считал, что изучение человеческого поведения более реалистично и надежно. Он продолжил писать книгу на эту тему под названием Бихевиоризм .

Уотсон запустил эксперимент бихевиоризма с младенцем по имени Альберт, который включал серию эмоциональных тестов, основанных на модифицированных тестах на белых крысах. Младенцу было всего девять месяцев, и некоторые тесты казались очень неподходящими для такого маленького ребенка.Спорные результаты были в конечном итоге опубликованы в выпуске журнала Journal of Experimental Psychology за 1920 год.

Позже Уотсон двинется дальше и потратит время на гораздо менее спорную область: рекламу. Его исследования в этой области изучали взаимосвязь между маркетингом и бихевиоризмом.

Спустя годы и смерть

Когда ему было около 80 лет, Уотсон получил большую награду Американской психологической ассоциации за свою работу в этой области.Давно на пенсии, Джон Б. Уотсон скончался 25 сентября 1958 года в Нью-Йорке.

Джон Б. Уотсон (1878–1958) — популяризация бихевиоризма, исследование маленького Альберта, «Дюжина здоровых младенцев», жизнь после университета — психология, обучение, бихевиорист и окружающая среда

Джон Б. Уотсон внес важный вклад в классический бихевиоризм, который проложил путь радикальному или оперантному бихевиоризму Б. Ф. Скиннера, оказавшему большое влияние на американские образовательные системы.

Профессор психологии Университета Джона Хопкинса (1908–1920), Уотсон часто упоминается как один из самых влиятельных психологов двадцатого века; его работа является стандартным материалом для большинства вводных текстов по психологии и педагогической психологии.Тем не менее его академическая карьера была короткой, всего четырнадцать лет, а его наследие горячо обсуждается уже почти столетие. Уотсон помог определить изучение поведения, предвосхитил акцент Скиннера на оперантной обусловленности и подчеркнул важность обучения и влияния окружающей среды на человеческое развитие. Часто резкая критика Уотсоном Зигмунда Фрейда была признана за помощь в распространении принципов фрейдистского психоанализа. Уотсон широко известен своим исследованием Маленького Альберта и своей цитатой «дюжина здоровых младенцев».

Популяризация бихевиоризма

Джон Б. Уотсон получил признание за создание и популяризацию термина бихевиоризм после публикации его основополагающей статьи 1913 года «Психология с точки зрения бихевиористов». В статье Уотсон утверждал, что психология потерпела неудачу в своем стремлении стать естественной наукой, в основном из-за сосредоточения внимания на сознании и других невидимых явлениях. Вместо того, чтобы изучать эти непроверяемые идеи, Уотсон призвал к тщательному научному изучению наблюдаемого поведения.Его взгляд на бихевиоризм был реакцией на самоанализ, когда каждый исследователь служил его или ее собственным объектом исследования, а также на изучение сознания Фрейдом и другими, которое Ватсон считал в высшей степени субъективным и ненаучным.

В ответ на самоанализ Уотсон и другие ранние бихевиористы считали, что контролируемые лабораторные исследования являются наиболее эффективным способом изучения обучения. При таком подходе манипулирование средой учащегося было ключом к стимулированию развития.Этот подход отличается от техник, в которых основное внимание уделяется обучению в сознании учащегося. Статью 1913 года часто приписывают основанию бихевиоризма, но после публикации она оказала незначительное влияние. Его популярный текст по психологии 1919 года, вероятно, более ответственен за представление принципов бихевиоризма поколению будущих ученых. Таким образом, Уотсон подготовил психологов и педагогов к очень влиятельной работе Скиннера и других радикальных бихевиористов в последующие десятилетия.

Маленький кабинет Альберта

В 1920 году Уотсон и его ассистент Розали Рейнер опубликовали одно из самых известных исследований прошлого века. Уотсон попытался вызвать тяжелую эмоциональную реакцию у Маленького Альберта, девятимесячного ребенка. Уотсон определил, что белые пушистые предметы, такие как крыса, кролик и хлопок, не вызывают у ребенка какой-либо отрицательной реакции. Но, объединив нейтральный стимул (белые, пушистые животные и предметы) с безусловным стимулом (очень громкий шум), вызывающим безусловную реакцию (страх), Ватсон смог создать новую связь между стимулом и реакцией: когда Альберт увидел белое , пушистые предметы, этот условный раздражитель вызывал условную реакцию страха.Это исследование обычно представляется как основополагающая работа, которая предоставила доказательства того, что даже сложным формам поведения, таким как эмоции, можно научиться, манипулируя окружающей средой. Таким образом, он стал стандартом бихевиористских подходов к обучению и до сих пор широко цитируется в начале двадцать первого века.

«Дюжина здоровых младенцев»

Для бихевиориста манипулирование окружающей средой — важнейший механизм обучения (например, исследование Маленького Альберта). Чтобы проиллюстрировать этот момент, Уотсон написал в 1930 году: «Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сложенных, и мой собственный заданный мир, чтобы вырастить их, и я гарантирую, что возьму любого наугад и научу его становиться любым типом». специалиста, которого я мог бы выбрать — врача, юриста, художника — независимо от его талантов, склонностей, склонностей, способностей, призвания и расы его предков »(стр.104). Эта цитата обычно появляется во вводных текстах по образованию и психологии и используется для иллюстрации радикальных экологических взглядов бихевиористов.

Но это предложение — только первая часть цитаты. В том же заявлении Уотсон впоследствии написал: «Я выхожу за рамки своих фактов и признаю это, но также и сторонники обратного, и они делают это на протяжении многих тысяч лет» (стр. 104). Это второе предложение редко цитируется с первым предложением. Вырвав эту цитату из контекста, авторы представили Уотсона и классический бихевиоризм как крайнюю точку зрения на важность окружающей среды.Однако Ватсон отреагировал на работу других психологов и педагогов, которые считали, что наследственность несет исключительную ответственность за человеческое развитие и обучение. Ранние бихевиористы подчеркивали роль окружающей среды, но их взгляды, вероятно, не были такими радикальными и крайними, как их часто представляют.

Жизнь после университета

После личного скандала в 1920 году Уотсон оставил свой пост в Johns Hopkins и занялся рекламой, где добился определенного успеха.Он также опубликовал популярные отчеты о бихевиоризме после того, как оставил университетскую должность. Его книга «Психологическая помощь младенцу и ребенку » (1928) была очень популярна, она пропагандировала довольно отстраненный подход к воспитанию детей с небольшими проявлениями привязанности, такими как поцелуи и объятия детей. Учитывая относительно короткую академическую карьеру Уотсона, его постоянный вклад в области обучения, психологических методов и бихевиоризма впечатляет.

БИБЛИОГРАФИЯ

C OHEN , D AVID .1979. Дж. Б. Уотсон, основатель бихевиоризма: биография. Лондон: Рутледж и Кеган Пол.

T ODD , J AMES T. и M ORRIS , E DWARD K., ред. 1994. Современные взгляды на Джона Б. Уотсона и классический бихевиоризм. Вестпорт, Коннектикут: Гринвуд.

W ATSON , J OHN B. 1913. «Психология с точки зрения бихевиористов». Психологический обзор 20: 158–177.

W ATSON , J OHN B.1919. Психология с точки зрения бихевиориста. Филадельфия: Липпинкотт.

W ATSON , J OHN B. 1930. Behaviorism, исправленное издание. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

W ATSON , J OHN B. и R AYNER , R OSALIE . 1920. «Обусловленные эмоциональные реакции». Журнал экспериментальной психологии 3: 1–14.

Джон Б. Уотсон в Popular Psychology

Родившийся в Гринвилле, Южная Каролина, в 1878 году, Джон Бродус Уотсон со временем стал одной из самых влиятельных фигур в американской психологии, несмотря на относительно короткую академическую карьеру и очень мало значимых исследований.Его влияние является результатом идеи, наиболее полно выраженной в его статье 1913 года «Психология с точки зрения бихевиористов».

В этой статье Уотсон утверждал, что надлежащим предметом психологии является открытое, наблюдаемое поведение, тогда как ментальные и эмоциональные явления, которые нельзя непосредственно и объективно наблюдать, не должны составлять часть новой науки. Более того, он предположил, что озабоченность психологов сознанием может помешать психологии действительно стать наукой.Вместо этого бихевиорист должен интересоваться только связями «стимул-реакция». Уотсон считал, что человеческое поведение полностью предсказуемо при условии достаточного знания истории стимулов и реакций человека. Он классно выразил это, заявив, что, взяв на себя полную заботу о дюжине здоровых младенцев, он может предоставить опыт обучения, необходимый для создания любого желаемого человека — врача, юриста или даже преступника.

Его самым известным экспериментом была демонстрация того, что эмоциональные переживания могут быть вызваны классическим условием (также известным как обусловливание респондента, см. Павлов, Иван).В этой демонстрации участвовали ребенок (навсегда известный в психологической литературе как Маленький Альберт), громкий шум и белая крыса. Альберту нравилось играть с лабораторной крысой, смотреть на нее и прикасаться к ней с явным удовольствием, что делало ее идеальным объектом для превращения Ватсона в источник страха. Была проведена серия испытаний, в ходе которых, когда Альберт потянулся к крысе, по большому металлическому пруту позади него ударили молотком, производя громкий звук, который испугал и напугал его. Вскоре он начал проявлять реакцию страха при виде крысы, демонстрируя, что эмоциональные состояния могут быть вызваны как условные реакции.

Карьера Уотсона в Университете Джона Хопкинса, где он редактировал «Психологический обзор» и основал Журнал экспериментальной психологии, длилась только с 1908 по 1920 год. Причиной тому был опрометчивый роман с его аспирантом, занимавшимся исследованием Маленького Альберта. привело к широко разрекламированному скандальному разводу (после которого он женился на аспиранте), за которым последовал запрос администрации о его отставке. Уотсон добился больших успехов в мире рекламы, где ему приписывают, помимо прочего, изобретение концепции «кофе-брейка» в серии рекламных журналов.Он также продолжал писать книги и статьи для популярных журналов, но никогда больше не преподавал и не публиковал в академических журналах. Бихевиоризм стал доминирующей точкой зрения в американской психологии на протяжении большей части двадцатого века, во многом благодаря усилиям Б.