Самоидентификации это: Недопустимое название — Викисловарь

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — это… Что такое САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ?

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ

Antinazi.
Энциклопедия социологии,
2009

Синонимы:

• САМОДОСТАТОЧНОСТЬ
• САМОКОНТРОЛЬ

Смотреть что такое «САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ» в других словарях:

• самоидентификация — самоидентификация …   Орфографический словарь-справочник

• самоидентификация — сущ., кол во синонимов: 1 • идентификация (11) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 …   Словарь синонимов

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — см. Автоидентификация, Идентификация. Большой психологический словарь. М.: Прайм ЕВРОЗНАК. Под ред. Б.Г. Мещерякова, акад. В.П. Зинченко. 2003 …   Большая психологическая энциклопедия

• самоидентификация — — [http://www.iks media.ru/glossary/index.html?glossid=2400324] Тематики электросвязь, основные понятия EN self identification …   Справочник технического переводчика

• Самоидентификация — Многие философы думали над этим вопросом. Личная идентификация в философии ответ на вопрос об отношении личности к самой себе. Личная идентификация в технике и организации труда синоним процедур и средств авторизации. Содержание 1 Определение …   Википедия

• самоидентификация — самоидентифик ация, и …   Русский орфографический словарь

• самоидентификация — самоидентифика/ция, и …   Слитно. Раздельно. Через дефис.

• Самоидентификация — – развитие привязанности к другому и восхищение им как обладающим чертами и качествами, которыми сам хотел бы обладать. Ср. значимый другой. * * * (лат. identificare – отождествлять) – непроизвольно протекающий процесс идентификации индивида с… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ — Процесс, посредством которого человек развивает привязанность к другому человеку и восхищение этим человеком, обладающим качествами и чертами, которыми он сам хотел бы обладать. То есть идентифицирует себя в другом; в том, как используется этот… …   Толковый словарь по психологии

• САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ ЛИЧНОСТИ — важнейшее условие социализации личности; путь к жизненным перспективам, основывающийся на целях, ценностях и идеалах индивидуума …   Современный образовательный процесс: основные понятия и термины

Как самоидентифицироваться россиянам? — Российская газета

— Наш клуб редко касается столь идеологически напряженных вопросов, — объявил тему президент «Никитского клуба» академик Сергей Капица, обратив внимание как на обнаруженные недавними праздниками «пустоты» в толковании истории, так и на сегодняшнюю дезориентацию: «Информации сколько угодно, а понимания нет», в том числе и понимания, кто мы такие.

Лев Аннинский напомнил, как в начале XX века прогрессивное человечество пыталось отменить национальность как «рутину природы» в пользу «всечеловека», государство как сковывающую человека форму — в пользу свободы и экономический уклад страны — в пользу всемирного хозяйства. Похоже, что сбывается только последнее под именем глобализации, все остальное рухнуло. Что делать на развалинах, куда себя девать? К чему сводить государство Российское?

Только к восточным славянам? Побрить голову, свалиться в «нациобесие», скукожив «чистую Россию» до уезда или губернии, потому что ее больше не наберется? Писать отдельные истории Кубани и Сибири? Или быть страной со множеством национальных образований внутри, каждое из которых имеет свою почву? Но где тогда найти общую почву и что это за почва? Сказать, что мы «все из Киева», уже нельзя, раз Киев за границей. Лев Аннинский считает, что самоидентификация -это прежде всего дело личности. «Я сын двух народов — казаков и евреев, говорю о себе «я — русский», следуя Льву Гумилеву, утверждавшему, что главная самоидентификация — культурная. И все зависит от того, как человек сам себя назвал».

Известный культуролог Григорий Померанц напомнил, что нация — недавнее явление, возникшее в эпоху французской революции, и рассказал о том, как идентифицировали себя эльзасские немцы, которые в течение одной жизни были то немцами, то французами и воевали то за Германию, то за Францию. Наша идентификация, конечно же, загадывает нам загадки. Однажды русская женщина, родившаяся на палубе корабля, увозившего ее мать в эмиграцию, воспитанная в европейских приютах и не знавшая родного языка, но твердо называвшая себя русской, столь же твердо к русским отнесла Григория Померанца и его жену, а их коллеге по конференции куда более славянской внешности в этом отказала, отнеся его к советским. Впрочем, советским посчитала того же Померанца коллега из Литвы, когда он подчеркнул, что не одни литовцы сидели в лагерях, но и он, например, тоже. «Но ведь вы были господствующей нацией», — отпарировала та.

Удивительную формулу собственной самоидентификации вывел в конце концов известный культуролог: я понял, что останусь и буду действовать именно в этой культуре, потому что мне за нее бывает стыдно. Процитировал знаменитое высказывание о том, что у нас святого встретить легче, чем честного, стихи славянофила Хомякова о «неправде черной» и «лени мертвой», вспомнил золотых розановских рыбок, плавающих в лужицах грязи, и окончательно определил для себя критерий: чувство стыда как знак собственной страны. «Однажды я был в Израиле, слушал Шарона и поймал себя на мысли, что мне за него не стыдно, хотя стыдиться есть чего».

Известный экономист Николай Шмелев напомнил об актуальности демографических проблем и миграционного притока в Россию: вот когда вопрос об идентичности станет заново и остро.

По мнению Дениса Драгунского, ситуация не выглядит драматичной: национальная идентичность как многослойный пирог начинается с духовной общности, единых модусов переживания, а заканчивается дорогами, почтой, банкоматами, делающими страну, а стало быть, и самосознание единым. При этом общий язык от Смоленска до Владивостока, по мнению Дениса Драгунского, соединяет всех нас достаточно крепко.

Режиссер Андрей Михалков-Кончаловский говорил об ущербности русского, по сути крестьянского (по его мнению), сознания и низком уровне доверия, который не дает развернуться эффективному бизнесу и эффективной гражданственности. Он считает, что нам нужна реформа национального сознания. Странам-соседям легко с объединяющими идеями, с иронией подчеркнул он, они не любят Россию и русских, «а нам некого не любить, кроме самих себя». Академик Капица похвалил Кончаловского за афористичность, но обратил внимание на наше уникальное самобичевание и самоуничижение, никогда не перестававшее его удивлять, поскольку детство он провел в Англии, был воспитан по формуле «наше — лучшее» и видел, как эффективно она срабатывает. Он также напомнил об удачном опыте самоидентификации в странах Британского Содружества: их объединяли общий язык и открытость лучших английских университетов для элиты из бывших колоний.

«Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

2. Информация
3. Педагог-психолог
4. «Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

«Теперь я против вас» — о самоидентификации личности в возрасте 3 лет.

Самая главная социализация происходит с ребенком в семье в возрасте 3 лет, когда сформировался характер и начинается самоидентификация.

Малыш 2,2-3 лет:

Мама, дай машинку! Мама дает со словами:
— Возьми, сынок.
Малыш раздраженно:
— Не хочу машинку!
Мама забирает игрушку.
Малыш гневно:
— Дай машинку!!! А-а-а!!!

Как знакома нам эта ситуация, не правда ли? Что же происходит? Наш любимый малыш меняется прямо на глазах. И самое главное — в худшую сторону. Как будто кто-то подменил ребенка и вместо уступчивого, мягкого и податливого, как пластилин, человечка, подсунул вам вредное, своенравное, упрямое капризное существо.

И так весь день, неделю, месяц, а иногда и год, ежеминутно, ежесекундно… Как будто в доме уже не малыш, а «нерво-трепало» какое-то.

• Отказывается от того, что ему всегда очень нравилось.

• Все делает всем назло, во всем проявляет непослушание, пусть даже в ущерб собственным интересам.

• А как обижается, когда пресекают его шалости…

• Любые запреты перепроверяет.

• То пускается в рассуждения, то, вообще, перестает говорить…

• Вдруг отказывается от горшка… словно робот, запрограммированно, недослушав вопросы и просьбы, отвечает всем: «нет», «не могу», «не хочу», «я не буду».

«Когда закончатся наконец это сюрпризы? — переспрашивают родители. — Что делать с ним? Неуправляем, эгоистичен, упрям…  Все хочет сам, а еще не умеет».

«Неужели мама и папа не понимают, что их помощь мне не нужна?» — думает малыш, утверждая свое «я». — «Неужели они не видят, какой я умный, какой красивый! Я самый лучший!» — любуется сам собой ребенок в период «первой любви» к себе, испытывая новое головокружительное чувство — «Я сам!»

Вот какое стихотворение написала психолог Л. А. Булдакова, описав кризис трех лет:

Я негативен и упрям,
Строптив и своеволен,
Средою социальной я
Ужасно недоволен.
Вы не даете мне шагнуть,
Всегда помочь готовы.
О боже! Как же тяжелы
Сердечные оковы.
Система «Я» кипит во мне,
Хочу кричать повсюду:
Я — самость, братцы, я живу,
Хочу! Могу! И буду!

В 3 года дети ожидают от семьи уже признания независимости и самостоятельности. Ребенок хочет, чтобы его мнение спросили, чтобы посоветовались с ним. И он не может ждать, что это будет когда-нибудь в дальнейшем. Он просто еще не понимает будущего времени. Ему все надо сразу, немедленно, сейчас. И он пытается любой ценой завоевать самостоятельность и самоутвердить себя в победе, пусть даже приносящей неудобства из-за конфликта с близкими людьми.

В период кризиса трех лет ребенок впервые открывает для себя, что он — такой же человек, как и другие, в частности, как его родители. Одним из проявлений этого открытия служит появление в его речи местоимения «Я» (раньше он говорил о себе только в третьем лице и называл себя по имени, например, говорил о себе: «Миша упал»). Новое осознание себя проявляется также в стремлении во всем подражать взрослым, полностью сравняться с ними. Ребенок начинает требовать, чтобы его укладывали спать тогда же, когда ложатся взрослые, стремится самостоятельно, как они, одеваться и раздеваться, даже если он не умеет этого делать.

Многие не знают, что в это время происходит очень важный для ребенка психический процесс: это его попытка самостоятельно отдалиться от матери, удлинить психологическую пуповину, научиться многое делать самому и как — то решать свои проблемы. Без психологического отделения от родителей ребенку сложно будет найти себя в этой жизни, выработать механизмы психологической адаптации и гибкого поведения в различных ситуациях.

Если родители в этот период начинают предоставлять ребенку больше свободы и самостоятельности, то этим они поддерживают его новое представление о себе и приучают к разумному различению тех областей жизни, в которых он действительно может вести себя «как взрослый», и тех, в которых он пока еще остается маленьким ребенком, нуждающимся в помощи и руководстве. Постепенно это приводит к преодолению симптомов кризиса.

Если же родители продолжают пытаться строить отношения в точности так же, как раньше, то ребенок не имеет возможности различить эти области жизни и во всех случаях настаивает на своем праве «быть взрослым». Про такого ребенка обычно говорят, что он очень упрям, хотя в действительности упрямство здесь проявляют прежде всего его родители.

Это как цыпленок, еще не вылупившийся из яйца. Как безопасно ему там. И все-таки хоть инстинктивно, но он разрушает скорлупу, чтоб выбраться наружу. Иначе он просто задохнулся бы под ней.

Опека наша для ребенка — та же скорлупа. Ему тепло, ему уютно и безопасно быть под ней. В какой-то миг она ему необходима. Но наш малыш растет, меняясь изнутри, и вдруг приходит срок, когда он сознает, что скорлупа мешает росту. Пусть рост болезненный… и все-таки ребенок уже не инстинктивно, а сознательно ломает «скорлупу», чтоб испытать превратности судьбы, познать непознанное, изведать неизведанное.

Неблагоприятным последствием кризисов является повышенная чувствительность мозга к воздействиям окружающей среды, ранимость ЦНС в связи с отклонениями в перестройке эндокринной системы и метаболизма. Иначе говоря, кульминационный момент кризиса — это и прогрессивный, качественно новый эволюционный скачок, и неблагоприятный для состояния здоровья ребенка функциональный дисбаланс.

Функциональный дисбаланс поддерживается также бурным ростом тела ребенка, увеличением его внутренних органов. Адаптационно-компенсаторные возможности детского организма уменьшаются, дети более подвержены заболеваниям, особенно нервно-психическим. В то время как физиологические и биологические перестройки кризиса не всегда обращают на себя внимание, изменения в поведении и характере малыша заметны всем. Поэтому очень важно помочь ребенку пережить этот период.

Итак, главное открытие — открытие себя. Ребенок считает себя независимым, он все может. Но… в силу возрастных возможностей малыш никак не может обойтись без матери. И он за это сердится на нее и «мстит» слезами, возражениями, капризами.

По тому, на кого направлен кризис ребенка 3-х лет, можно судить о его привязанностях. Как правило, в центре событий оказывается мать. И главная ответственность за правильный выход из этого кризиса возлагается на нее. Малыш страдает от кризиса сам. Но кризис 3-х лет — это важный этап в психическом развитии ребенка, знаменующий переход на новую ступеньку детства. Поэтому взрослым нужно выработать правильную линию своего поведения, стать более гибкими в воспитательных мероприятиях, расширять права и обязанности малыша (в пределах разумного).

В 3 года самоутверждению ребенка льстит, если  звонят лично ему по телефону, шлют письма из другого города, просят его совета или делают ему какие-нибудь «взрослые» подарки типа шариковой ручки для письма.

Для нормального развития малыша желательно во время кризиса 3-х лет, чтобы ребенок ощущал, что все взрослые в доме знают, что рядом с ними не малыш, а равный им товарищ их и друг.

 Ребенок не просто не соглашается с нами, он испытывает наш характер и находит в нем слабые места, чтобы воздействовать на них при отстаивании своей независимости. Он по нескольку раз в день перепроверяет  — действительно ли то, что  запрещается ему, запрещено, а может быть — можно. И если есть хоть малейшая возможность «можно», то ребенок добивается своего не у мамы, так у папы, у бабушек, дедушек… Не нужно сердиться за это на него. А лучше сбалансировать  правильно поощрения и наказания, ласку и строгость, не забывая при этом, что «эгоизм» ребенка наивный.

Возрастные кризисы в целом имеют одну общую черту: это определение своих возможностей в новых границах. Неважно, идет ли речь о пробуждении «Я» у трехлетки (возраст варьируется от 2.5до 3.5 лет) или о приятии своей дряхлости у 80-летнего. 
Кризисом нельзя управлять, в обыденном понимании, но можно помочь его пережить. Как распознать, что кризис уже начался?

Наблюдать. Изменения в поведении ребенка нарастают довольно быстро.

7 основных симптомов: строптивость, упрямство, негативизм, своеволие, протест, бунт, обесценивание, деспотизм, ревность.

Таким образом,
– не надо думать «я потерплю – и все пройдет»
– не надо думать, что ребенок нарочно вас изводит
– не надо думать, что вы плохие родители
– не надо думать, что это теперь на всю жизнь
А что делать?  Главные родительские трудности на этом этапе связаны

• с непониманием того, что к 2,5 годам мы уже имеем дело с поведенческими привычками, заложенными в дофразовый период
• с непониманием задач, которые являются положительным итогом кризиса у ребенка
• с ограниченностью родительских тактик и приемов.

У нас, у взрослых тоже есть стереотипные реакции на поведение ребенка. 
Когда мы чувствуем, что начали «ходить по кругу», что можем предсказать, как будет происходить диалог по поводу «убери игрушки», «надень тапки», «пора спать», значит, мы уперлись в свой поведенческий стереотип, и он нас тормозит. Обычно родители используют прямой приказ с угрозой «убери сейчас же, а то…» или подкупом «вымой чашку, и я дам тебе пряник…». Но это только два приема, и родители сами собой недовольны. 
Чтобы не предаваться бесполезным и разрушительным мыслям («я, наверное, плохая мать»), можно попробовать разнообразить свою тактику.
Разнообразие приемов вытекает из особенностей кризиса и на них же опирается прямое обращение: просьба-приказ-запрет. Можно попробовать поговорить о ребенке и его действиях в третьем лице (это называется — коррекция). Еще один прием — эмоциональное вовлечение на своем позитивном отношении к происходящему.
Можно «одушевить процесс» – «носочки плачут, ждут, кто их наденет?». Можно
поиграть в игру «все наоборот» или переключить внимание ребенка. Можно сослаться на общий порядок – «все детки делают то-то и то-то». Хорошо действует на ребенка обращение к нему как ко взрослому – «помоги мне, подскажи мне, я забыла, как включать воду в ванной и т.д.» Ребенка, который упрямится, можно заболтать. На упрямца может подействовать изменение темпа речи. 
Также хорошая тактика – совместное пение или клоунада («Давай, смеяться!») Другой прием переживания кризисной ситуации – игнорирование, его можно молча унести на руках в другое помещение и сказать: «приходи, когда успокоишься». Можно применить тактику «пусть его учит жизнь» — попробовать выстроить ситуацию, где ребенок сталкивается с негативными последствиями своего непослушания.
Итак, в период самоидентификации личности в возрасте 3 лет  необходимо перестроить отношения с ребенком на основах большего равноправия, чем это было раньше. Если взрослые в этот период начинают предоставлять ребенку больше свободы и самостоятельности, то этим они поддерживают его новое представление о себе и приучают к разумному различению тех областей жизни, в которых он действительно может вести себя «как взрослый», и тех, в которых он пока еще остается маленьким ребенком, нуждающимся в помощи и руководстве. Постепенно это приводит к преодолению симптомов кризиса.

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ РОССИЯН В УСЛОВИЯХ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА Сладкова О.Б.

Любого человека утешает и радует мысль о том, что он не один такой на свете. В этом стремлении человека к социализации, приобщению к группе себе подобных, к коллективным формам существования кроется причина постоянного интереса к проблемам самоидентификации. Как отмечает А.Я. Флиер, «человек нуждается, во-первых, в групповой форме жизнедеятельности как более надежной и, во-вторых,  в самоидентификации с данной группой – ощущении себя неотъемлемой частью коллектива, номинальным совладельцем коллективной собственности, а главное – существом, социально востребованным и одобряемым этим коллективом». На разных этапах развития человеческое сообщество по-разному решало проблему идентификации. Современный этап развития человечества испытывает влияние глобальной информатизации, следствием которой является формирование своеобразной коммуникационной ситуации, что проявляется:

во-первых, в том, что современный социум становится информационно насыщенным и информационно проницаемым, но, вместе с тем, и информационно зависимым; следовательно, каждая страна мирового сообщества все теснее связывается жизненно важными связями с другими странами;

во-вторых, информационное пространство каждого члена общества расширилось по сравнению с совсем недавним временем (черта, имеющая тенденцию углубляться), а это влечет изменения в восприятии гражданами социальной действительности и их социальной активности на уровне изменения ментальных характеристик;

в-третьих, создаются условия для более быстрого усвоения человеком новых стандартов поведения, норм жизни и других индентификационных атрибутов.

Отсюда напрашивается вывод о том, что информатизация становится катализатором идентификационных процессов, происходящих в обществе, способствуя, с одной стороны, развитию культурного многообразия и предоставляя тем самым человеку образцы для самоотождествления, а, с другой стороны, ускоряя темп смены парадигм социокультурного пространства. То и другое обстоятельство умножают индентификационные основания самоопределения современного человека. Но, несмотря на изменчивость современного мира, в нем сохраняются более или менее постоянные основания для самоидентификации, которые проявляются в специфических условиях.

Центральным моментом идентификации любого человека, а россиянина тем более, всегда были представления о власти и властных отношениях. Этот вопрос остается краеугольным и в настоящее время. В 90-ые годы россияне испытали кризис самоидетификации. Ведь всего за несколько лет в стране изменилось очень многое: название, границы, символика, деньги, отношение к собственности и т. д. Соответственно произошло разрушение существовавшей в СССР иерархической системы идентификации. Если раньше все общество идентифицировало себя как советский народ, то теперь этот высший идентификационный уровень оказался вакантным. Русско-православный идентификационный признак (как и любой другой этноконфессиональный), который всячески в настоящее время поддерживается властью, не приемлем в империи (а Россия на протяжении многих веков была и остается именно империей) в качестве объединяющего все общество. Важным фактором, свидетельствующим о том, что Россия подвержена мировым тенденциям, является отмирание идеологии, а вместе с ней официально устанавливаемых государством ценностей и норм жизни. Приоритетом для людей становятся индивидуальные интересы, частная жизнь.

Вместе с тем, на своеобразие социокультурной индентификации россиян влияет системный кризис, который страна не преодолела до настоящего времени.

На поверхность социального пространства всплывают архаические, порою примитивные формы, которые заменяют собой вакуум, возникший от разрушения старых основ общественной жизни. О.М. Штомпель называет этот процесс «господством „варварского“ сознания и ситуативной этики». Смысл такого сознания в том, что индивид выбирает ценностную ориентацию в зависимости от сиюминутной выгоды. Ситуативный выбор культурных норм и правил поведения проявляется в подмене сословного мышления или мышления устойчивых социальных групп с определенными ценностными ориентирами примитивным сознанием толпы, поведение которой определяют, как правило, низшие люмпенизированные слои общества. Следствием ситуативного выбора культурных норм является возвращение в современность из исторического прошлого некоторых типов личности, типа «вояка», романтизация криминальных элементов и т. д.

Культурологи давно подметили, что в кризисном обществе всегда возрождается миф о насилии и войне как способе существования, где человек в экстремальных условиях может испытать свои качества. Внедрению этого образа в общественное сознание в большой степени способствует информатизация общества: средства массовой информации, телекоммуникационные каналы, фильмы, книги и. т. д.

Кризис идентичности находит выражение и в речевой практике. Это подтверждается мощным потоком различных переименований, размыванием нормативно-стилистического уклада языка, введением в речевой оборот различных социальных слоев жаргонной и полублатной лексики.

 В современных условиях (и это тоже свидетельство кризисности ситуации) возрождаются символы прошедших культур и возникают специфические групповые солидарности, которые напуганы существующим положением дел. На смену героям производства и политики приходят надвременные авторитеты не только религиозного плана, но и неоязыческие маги, целители и др. Для многих граждан оказывается психологически комфортным обращение к забытым магическим обрядам, ведуньям, колдунам.

Рассматривая другие архаические пласты культуры, характерные для кризисного общества, следует отметить возрастание роли ритуала в жизни социума. Реальная социальная практика показывает высокую ритуальную запрограммированность обыденной жизни человека. Кризисная ситуация обостряет стремления человека найти объединяющие шаблонные формы поведения в трудных обстоятельствах. Эту закономерность отмечают как ученые (политологи, культурологи, философы), так и писатели, выражая эту закономерность в художественных образах, например: в произведениях В. Пелевина.

Рассуждения о ритуализации социокультурного пространства, прежде всего касаются обращения к религиозным культам, хотя за этим процессом, даже по признаниям церковных иерархов, в большинстве случаев не стоит глубокое религиозное воспитание, а лишь различные суеверия. Не меньшее значение отводится секулярным ритуалам как объединяющему механизму: инаугурация Президента, парадные дефиле, ритуальная атрибутика в виде гимна, флага выполняют множество функций, связанных с воспитанием, контролем и осуществлением властных полномочий. Это находит отклик у определенной части населения, с энтузиазмом поддерживающей подобные начинания, и прохладное отношение у другой части.

Адаптироваться к новым условиям человеку в современном российском обществе очень трудно, так как меняются сами социальные институты, обеспечивающие процесс самоидентификации индивидов. Отсюда одной из важнейших проблем в период кризисного развития общества специалисты считают формирование в социуме макроидентичности, позволяющей существовать обществу как единому целому и обеспечивающей основу для локальных идентификаций. Общенациональная консолидация возможна только на основе высокого уровня макроидентификации, поскольку способствует устойчивому развитию социальных структур и институтов, а также направлена на отражение различного рода социальных угроз. Речь идет об отождествлении личности с данной социально-этнической целостностью, когда создается образ позитивной целостности — «Мы».

В странах, в которых возникновение и развитие рыночной экономики осуществлялось естественноисторическим путем на протяжении нескольких веков, государство активно не вмешивалось в процессы макроидентификации общества. Отсюда общенациональная идентичность постепенно уступала место индивидуально-утилитарной ориентированности личности, восприятию общего интереса через индивидуальный. В странах, где процессы модернизации осуществляются в исторически короткие сроки роль государства, власти в процессах макроидентификации приобретает доминирующее значение.

Макроидентификационные основания для объединения россиян воплощаются в таких позитивных характеристиках как национальная гордость, удовлетворение от чувства принадлежности именно к данному конкретному обществу. Результаты опросов показывают, что большинство россиян формально разделяют эту позицию — 80,5% и признают достойным уважения традиции и историю России. Около 91% считают измену Родине наказанием, заслуживающим смертной казни. В случае нападения врага лишь 13,8% отказываются рисковать своей жизнью ради защиты Родины. В Италии это число составляло более 70%, а в Бельгии — около 80%. Таким образом, принадлежность к российскому социуму остается для россиян одной из немногочисленных точек соприкосновения, объединяющих различные социокультурные слои общества.

Для россиян большое значение имеет такое символическое понятие как «Родина». Оказывается, что патриотизм россиян выходит за рамки внешнеатрибунивных проявлений, и в большей степени связывается с внутренними, содержательными моментами: образами русской природы, отечественной историей, национальным искусством, личностями выдающихся людей. Большинство россиян именно при помощи этих понятий и категорий описывают свою принадлежность к социокультурному пространству.

До сих пор в сознании определенной части россиян живет образ-символ — «советский народ». Можно сказать, что последние геополитические события, присоединение Крыма к России косвенно реанимировали этот символ, хотя он не озвучивается, но явно подразумевается в настроениях многих людей. Этот символ существует как коллективная солидарность с образом могучего народа. Данная тенденция названа Е. Н. Даниловой «фактором символических конструируемых идентификаций» (5) и связана с идентификацией себя с общностями-символами. В данном случае традиционное сознание россиян ориентируется на прошлое, но экстраполирует его символические ориентиры на настоящее.

Естественно, что консолидирующие позиции должны привлекать особое управленческое внимание со стороны власти. Но специалисты отмечают поверхностное отношение власти к этим и другим столь же важным для формирования общностей проблемам, отсутствие серьезного научного анализа внутренних причинно-следственных связей, приводящих к осложнению социального управления и, как следствие, к углублению социокультурного кризиса.

Наряду с пространственным отождествлением россиян с помощью макроидентификационных конструкций некоторые авторы, например, Е.М. Аврамова (1), справедливо отмечают важность временного фактора измерения. Введение временной шкалы макроидентификации, которая градуируется по позициям: «прошлое — настоящее — будущее», позволяет разделить население на три группы, условно называемые «традиционалистами», «современниками» и «футуристами». Первые прежде всего ориентируются на прошлое, в котором они находят основу своих чувств и воззрений. Это люди, самоидентификация которых происходит в пространстве Должного. Вторые не склонны тосковать по ушедшим временам, они живут, реализуя себя по принципу «здесь и сейчас», т.е. ориентируясь на Сущее. Третьи надеются только на будущее, не видя ценностных ориентиров ни в прошлом, ни в настоящем. Использование временной шкалы как универсального инструментария для индентификации может существенно помочь объяснить смысл самоопределения россиян и по другим признакам.

В целом можно сделать вывод, что макроидентичность в современном обществе лишь приобретает контуры идентификационного комплексов. Они не рационализированны в индивидуальном сознании, носят скорее эклектичный и мозаичный характер. Дж. Марсиа называл это диффузной идентичностью, то есть «лишенной прочных целей, ценностей». Эти факторы выполняют роль дополнительных причин возникновения психологической неустойчивости и тревожности индивидов.

Современная макроидентичность характеризуется разрывом между индивидуальным восприятием и содержательными символами, которые должны фиксировать определенные типы в социальной и гражданской макроидентичности. Возникает противоречие между имеющейся государственной символикой, ритуализацией и действительным (вербально выраженным и зафиксированным в результатах мониторинговых исследований) самоопределением россиян. Несмотря на то, что государство не мало усилий и средств предпринимает для формирования внешних атрибутов макроидентификационных признаков, ученые свидетельствуют, что отсутствует четкая целевая программа, в которой предусматривалось бы укрепление общегражданского имиджа, в том числе и такого объединяющего понятия как «россияне». В результате совокупного действия деструктивных факторов на российское социокультурное пространство происходит дезорганизация макроидентификационного поля: устойчивой макроидентификации не возникает.

Несмотря на важную роль макроидентификационных факторов, не они выполняют главную роль в самоопределении наших соотечественников в настоящее время. Главными факторами самоопределения выступают факторы семьи как защиты в кризисном обществе и корпоративной принадлежности.

Наблюдение за динамикой социокультурной адаптации отдельных людей и социальных групп убеждает, что в России все граждане, к какой бы группе, выделенной по признаку установок на способы жизнеобеспечения они не относились (подход и терминология, предложенные Е.М. Аврамовой пятнадцать лет назад не потеряли актуальности), зависят от власти, т. е. от системы норм и ценностей государства. Эту мысль можно пояснить на следующих примерах: люди, состоявшиеся в рыночной экономике, в значительной мере связывают с государством ожидания того, что власть должна обеспечить условия для цивилизованного бизнеса. Кластер людей, так и не вписавшихся в условия рынка, проявляют высокую степень социально-экономической зависимости, в том числе от государства, ожидая (часто мотивированно, так как основная часть их активной трудовой деятельности прошла при социализме) различные льготы, послабления, и т.д.. Для них характерно бездеятельно ожидать улучшения жизни и воспринимать государство в роли кормильца. Кластер «трудяги» — от государства они ожидают создания условий для труда как возможности занять в обществе достойное место. Кластер «паразитирующих» — фактором успеха этой группы является «криминальная адаптация» (к этой группе относится и коррумпированное чиновничество), для них выгодны созданные государством условия развития нецивилизованного бизнеса.

Так, в общественном сознании россиян возникает феномен под названием «зависимая стратегия», выражающаяся как в сознании, так и в массовом поведении, и являющаяся мощным фактором дезадаптации трудоспособного населения. На преодоление этой зависимости, очевидно, должны быть потрачены годы, за которые общественное сознание переориентируется на собственные силы, а высшими ценностями станут свобода личности и трудовая активность. Но патерналистская роль выгодна государству, так как зависимость от него всех слоев общества закладывает основание для манипуляции общественным сознанием и поведением людей в интересах власти.

В заключении наших рассуждений можно сделать вывод о том, что линейная модель самоидентификации, основанная на едином основании, характерна для тоталитарного общества, в современной России уступает место многофакторной идентификационной модели, отражающей плюрализм ценностей и напрямую связанный с развитием личности. Глобальные проблемы, которые встают перед человечеством в рамках его цивилизационного развития, и национальные особенности, связанные и историческим развитием, географическим положением, политической системой, культурными традициями, являются двумя векторами, в которых происходит идентификация каждого человека, социальной группы, народа. Именно в этой системе координат происходит самоопределение россиян.

Список литературы

1. Авраамова Е. М. Формирование новой российской макроидентичности // ОНС. — 1998. — N 4. — С. 26-27
2. Агеев В. Межгрупповые взаимодействия: социально-психологические проблемы.- М.: Изд. МГУ, 1990. — 239 с.
3. Бердяев Н. А. Личность и общинность (коммюнотарность) в русском сознании //Истоки и откровения. Пролегомены к критике Откровения. — СПб., 1996. — 497 с.
4. Гордон Л. А., Клонов Э. В.Потери и обретения в России девяностых: Ист.-социол. очерки экон. положения народн. большинства / РАН. Ин-т мировой экономики и междунар. отнош. Т. 2. — М.: Эдиториал УРСС, 2001.- 511 с.
   1. Данилова Е. Н. Идентификационные стратегии: российский выбор // Социс. -1995.- N 6. — С.129.
   2. Россияне о судьбах России в ХХ веке и своих надеждах на новое столетие: Аналит. докл. по заказу московского представительства Фонда им. Эберта. — М., 2000. — С. 43.
      1. Штомпель О. М. Социокультурный кризис: (Теория и методол. исслед. пробл.): Автореф. дис. д-ра филос. наук. / Рост. гос. ун-т. — Ростов и/Д, 1999. — 52 с.
      2. Сладкова О. Б. Кризис идентичности в современном российском обществе // Обсерватория культуры. -2008. -№ 3. –С.9 -15.

Сведения об авторе:

Сладкова Ольга Борисовна – доктор педагогических наук, профессор

К оглавлению выпуска

19.09.2014, 2541 просмотр.

О цивилизационной идентичности в Дальневосточных регионах

18 ноября 2019

О цивилизационной идентичности в Дальневосточных регионах

В России как основной части русской цивилизации всегда в той или иной форме обсуждался вопрос о цивилизационной идентичности включённых в Русский мир граждан и этносов. Ощущение принадлежности к цивилизации, фиксация её определённых модусов, трансляция тех или иных цивилизационных характеристик значимо для любого полиэтнического и многоконфессионального государства, включая и Россию. Причём на фоне глобальной перестройки всей человеческой цивилизации в XXI столетии этот вопрос становится значимым для всех стран или более обширных территорий, имеющих сложные внутренние общественные структуры, будь то Индия, Соединённые Штаты, арабский мир или латиноамериканская общность. Так что Российская Федерация не является исключением.

Если говорить схематично, то цивилизационная идентичность, как она видится большинству исследователей, предполагает существование определённой формы самосознания, охватывающую большую часть проживающего населения, соотношение с окружающими государствами и цивилизациями и, наконец, проекция компонентов идентичности в виде культурной экспансии. В этих рамках очевидны конкретные черты, присущие русской цивилизации, которые следует обсуждать без мессианского снобизма с одной стороны и без самоуничижительной рефлексии с другой. Соответственно, возникает первый вопрос: «Что даёт тот уровень единства, который объединяет множество людей проживающих на огромных территориях и значительном удалении друг от друга?» Ответ достаточно прост: «Во-первых, это русский язык, во-вторых, это историческая общность и, в третьих, но уже в меньшей степени географическая составляющая».

В указанных аспектах детальное описание русской цивилизационной идентичности давалось как отечественными, Ф. Достоевский и К. Леонтьев, Н. Бердяев и В. Лосский и др., так и зарубежными авторами А. Гакстхаузен, А. Тойнби, С. Уильямс, Д. Биллингтон.

На уровне самоидентификации это такие характерные черты как отзывчивость, приоритет духовных ценностей, правдолюбие, стойкость и храбрость, готовность к самопожертвованию. Подмеченные Достоевским противоречия в виде богоискательства и нигилизма, парадоксальное сочетание индивидуализма и соборности вместе со всем вышеназванным и формирует «загадочную русскую душу». Возможно, поэтому многих иностранцев удивляет с одной стороны гордость граждан РФ за отечество, а с другой достаточно прохладное отношение к государственным институтам.

На уровне взаимоотношений с другими нациями и цивилизациями отмечается готовность к перениманию иного опыта, одновременно – восприятие России как единого организма и, соответственно, готовность защищать страну при отсутствии проявлений агрессии на внешнем контуре. Системно государство и народ декларируют ценность мирного сосуществования. Как написал славянофил Константин Леонтьев более ста лет назад: «Велика Россия, да не сердита». Этому способствует и описание Русского мира в виде славянской и евразийской общностей. А уже из подобного восприятия вытекает интернационализм и живой интерес к другим странам и народам. В рамках международных отношений такое видение накладывается на малонаселённость страны, что выражается в тезисе: «Россия своих не сдаёт».

Вместе с этим Русский мир транслирует миру готовность к компромиссам, «всемирную отзывчивость», как выразился Достоевский, а также холистическое мировосприятие на уровне нации. Конечно, речь идёт о некой идеальной идентичности, на которую, как на географическую карту, уже накладываются социальные, экономические, политические, этнические и иные реалии. Специфика цивилизационного кода приобретает свои очертания в конкретных общественных связях. Такие социальные отношения не являются застывшей традицией, по крайней мере в чистом виде. Но, при постоянной трансформации государства и общества, названные черты цивилизационной идентичности оказывают непосредственное влияние на социальное развитие. Эти же свойства обладают огромной исторической инерцией и, даже изменяясь, способствуют консервации определённого «ядра» социально-исторического организма.

В свою очередь, говоря о цивилизационной идентичности, о кодах Русской цивилизации уместно задаться вопросами: «Насколько гомогенен Русский мир? На всех ли территориях «срабатывают» признаки русской цивилизации?» И, тем более интересен ответ на поставленные вопросы применительно к восточным регионам РФ – Тихоокеанской России.

«Наша сила в том, что нас мало», – замечает российский эрудит Анатолий Вассерман в отношении представителей русской цивилизации, обитающих на седьмой части земной поверхности. Подобное выражение применимо к жителям Дальнего Востока РФ вдвойне. И на бытовом уровне, и в рамках научных исследований отмечается разница между теми, кто называет себя дальневосточником и жителями западных регионов страны. Прежде всего, эта разница формируется в силу удалённости дальневосточных земель от более многолюдных территорий Российской Федерации, а это, как считается, формирует «островной синдром» у российских граждан в Дальневосточном федеральном округе (ДФО). Стоит отметить, что не меньшее, а может и большее влияние оказывает соседство российских окраин с Китаем, государствами Корейского полуострова и Японией, а также в целом с иной, неевропейской цивилизацией. Возможно поэтому даже российские граждане, проживающие в центральных регионах, но на малонаселённых территориях не склонны рассматривать свое местоположение как отдельное от России место. Поэтому такие качества как терпимость, готовность воспринимать чужой опыт у дальневосточников приобрели весьма прагматические очертания в контактах с государствами Северо-Восточной Азии (СВА). Другая сторона – это осознание своего отличия от ментальных практик азиатских цивилизаций и, как следствие, декларация особого «дальневосточного характера» в сравнении и с жителями центральной России, и населением СВА.

Другим важным фактором является история заселения дальневосточных земель. Прямое и косвенное государственное участие во времени Российский империи, а затем и в советский период в освоении территорий, строительстве инфраструктуры и защите удалённой части страны сформировало определённый набор ожиданий дальневосточников. Это вылилось в патерналистский настрой, который в какой-то мере сменился частной инициативой в начале XXI века. Такой подход объясняется тем, что у жителей Тихоокеанской России всегда идентифицировали себя как население удалённого от столицы форпоста. Это предполагает самопожертвование, упорство и готовность действовать в экстремальных ситуациях с одной стороны, а с другой, ожидание от государства компенсаций (материальных, прежде всего) за заботу о «государевых землях». Отсюда и критичное, но отстранённое отношение к властным институтам со стороны населения Тихоокеанской России после распада Советского Союза: ощущение «заброшенности» в 1990-е годы доминировало в восточных окраинах государства. Постепенно такие настроения сменились активным выражением своего волеизъявления в конце 2000-х, когда с одной стороны на дальневосточных рубежах люди заняли более активную жизненную позицию, а с другой по-прежнему ожидали системных шагов федерального центра в ДФО.

И если в 1990-х годах разница между дальневосточниками и населением центральных областей России носила характер противопоставления, то затем такие отличия стали восприниматься как значимые составляющие «русского характера». Примечательно, что интерес к региональной идентичности на территориях ДФО начал более зримо проявляться, в начале 2000-х годов по мере укрепления государственности и внятного формирования повестки со стороны общественных институтов и государства положений касательно определения русской цивилизации. В указанный период повышается интерес жителей Дальнего Востока РФ к краеведению и местному туризму, который увеличивается в 2010-х годах. К этому времени следует отметить и рост интереса дальневосточников к региональным и муниципальным выборам, обеспокоенность локальными экологическими проблемами.

Таким образом, можно сказать, что взгляды на состояние России и русской цивилизации в широком смысле этого слова вполне принимаются населением Тихоокеанской России. Оценивая себя как дальневосточников, жители ДФО в основном осознают себя как составляющую Русского мира. В то же время, это понимание настолько же сильно, насколько Дальний Восток РФ в их картине мира вписывается в общее смысловое пространство Российской Федерации.

Зачем нам самоидентификация? Фотография как способ познания мира | Программа: У нас одна Земля | ОТР

Борис Пружинин

доктор философских наук, профессор; Факультет философии НИУ ВШЭ

Михаил Флинт:  Добрый день, дорогие телезрители! В эфире программа «У нас одна Земля». С вами ее ведущий Михаил Флинт. Сегодня мы поговорим о самоидентификации и глобализации. Слово «глобализация», так же, как само явление – символы последних нескольких десятилетий. В экономике глобализация близка к завершению. И в основе этого лежит простое стремление к более выгодному производству не только материальных, но и интеллектуальных продуктов. Глобальное телевидение и интернет делают свое дело в части сознания людей. Поп-идолы, стили модной одежды, кинопродукция, также рождающие идолопоклонство, современный дизайн автомобилей, суррогатная пища McDonald’s подчиняет себе все континенты, за редким исключением все нации. Эти редкие исключения представляют народы с сильнейшими многовековыми устоями и традициями в национальном сознании, или уж совсем далекие от современной цивилизации.

Большинство людей приветствует глобализацию, или ей молчаливо подчиняется. Протестует меньшинство. Именно протестует, поскольку глобализация – это всеобъемлющий, абсолютно доминирующий тренд, и неподчинение ему – это уже протест. А может быть, глобализация – это хорошо? Она стирает грани между народами, она унифицирует мировоззрение, но при этом убивает многие противоречия, и таким образом основу для международных и межнациональных конфликтов.

Европа нам подает хороший пример. Может быть, стоит оставить национальную самоидентификацию в прошлом, как, скажем, наскальную живопись, и она станет очень интересной вехой в развитии народов? Ведь никто сейчас не обращается к формам наскальной живописи? Разве что только очень прогрессивные художники в поисках нестандартной манеры самовыражения.

Но все-таки сохранение национальной самоидентификации волнует очень многих людей. О том, насколько она важна сейчас и как она сочетается с всеобщей глобализацией, мы поговорим сегодня с Борисом Исаевичем Пружининым, доктором философских наук, профессором философского факультета Высшей школы экономики.

Борис Исаевич, огромное спасибо, что вы пришли в студию для такого, я бы сказал, очень сложного и очень неоднозначного разговора. И я хочу начать этот разговор с вопроса: как бы вы определили понятие национальной самоидентификации?

Борис Пружинин:  В самой идентификации ничего сложного нет. Этим занимаются психологи, социологи, философы, изучают какие-то тонкости. Но простая вещь. Я живу в обществе, и я всегда себя связываю и отношу к какой-то группе людей, и с этой группой отношу свое существование, свою личность.

Михаил Флинт:  Вы сейчас даже говорите о социальной группе?

Борис Пружинин:  Да. А они другими и не бывают. Вот я философ, я отношу себя к группе философов. Учитель – к учителю, врач – к группе врачей. Мы все себя идентифицируем. Это я называю профессией.

Михаил Флинт:  Да, но вы можете себя идентифицировать, скажем, с российской интеллигенцией.

Борис Пружинин:  Могу. С мировым философским сообществом. Могу идентифицировать себя с семьей, где я выполняю какую-то роль, и я глава семьи, я отец. Люди все время себя с чем-то соотносят, просто некоторые пласты этой идентификации выступают на передний план, а некоторые пласты как бы отступают. Мне не приходит в голову все время муссировать вопрос о моем семейном положении.

Михаил Флинт:  А вот когда-то, если мы обратимся к первым годам советской власти, ведь помните, этот вопрос мог выползти на первое место, ведь была тенденция отрицать  семью, и тогда, наверное, это вопрос. Но сейчас я бы хотел подойти к этому вопросу с национальной точки зрения.

Борис Пружинин:  Я добираюсь до этого вопроса. Нет ничего сложного и в национальной идентификации как в самом феномене, есть сложности с реальными и конкретными ситуациями. Они как раз очень сложные. В мире идут непрерывные изменения, идут изменения в каких-то государственных, общественных структурах, и происходят национальные сдвиги. Вот есть страны, где это просто тало проблемой. Хочу сказать, что это когда национальные границы не совпадают с границами государств, это очевидная вещь.

Скажем, мы говорим «канадец». Он себя как канадец идентифицирует?

Михаил Флинт:  Или как житель Квебека?

Борис Пружинин:  Да. А дальше начинаются тонкости. Дальше начинаются проблемы, которые мы решаем, но они приходят немножко с другой стороны.

Я еще добавлю одну деталь по поводу этой идентификации? Идентификация касается, по большому счету, всегда личности. Личность себя определяет, человек, индивид. И когда личность себя идентифицирует, когда она себя определяет, то здесь присутствует обязательно эмоциональный момент, потому что это заметно, если я говорю, что «Я философ», мне кто-то скажет: «Какой ты философ?», и мне становится неуютно, не только потому что я могу показать документы, что я выпускник философского факультета, в конце концов, но мне это становится просто неприятно.

Михаил Флинт:  Обидно?

Борис Пружинин:  Обидно. Это касается и национальной идентификации. Когда человек говорит: «Я русский», ему говорят: «Какой же ты русский?», и начинают копаться в его родословной, и много чего там находят. А найти можно у очень многих, практически у каждого.

Михаил Флинт:  Все-таки это явление национальной самоидентификации, оно же может группироваться вокруг личности (тогда это личностная самоидентификация), вокруг семьи, вокруг нации и вокруг религии.

Борис Пружинин:  Да.

Михаил Флинт:  И даже, мне кажется, что эта национальная самоидентификация может иметь в современном мире некие экономические корни. Хотел спросить вас именно о том, как нация себя самоидентифицирует. Там больше национального или религиозного? Больше территориального или национального?

Борис Пружинин:  Вы задаете сложный вопрос.

Михаил Флинт:  А вы говорили, что будет простая беседа.

Борис Пружинин:  Вопросы сложные. Я вернусь простым основаниям, и они прояснятся, вот увидите это сейчас.

Идентификация – с одной стороны, это личность решает, а с другой стороны это есть элемент, на который почему-то обращают очень мало внимания – признание. Человек должен быть признан в качестве такового. Я только коснулся темы с вопросом про специалиста, врача, национальность, прочее. Еще должно быть признание этой группой людей, которые принимают. И это признание – это как раз очень сложный вопрос. Я-то себя могу относить, но сообщество должно признать таковым.

Михаил Флинт:  Признает ли оно вас таковым.

Борис Пружинин:  Да. И здесь начинаются очень сложные проблемы. А сообщество – немножко другой уровень, оно может регулировать, конечно, и экономическими сюжетами, и политическими, и какими-то ситуативными, и политической конъюнктурой, политическими перспективами, и проблемой каких-то границ. Сейчас мало государств, которые сохраняют свои национальные границы и монолитно в смысле национальности, их мало. Россия имела свой колоссальный опыт спокойного проживания разных национальностей, разных этносов, и Советский Союз тоже. Можно найти массу претензий на этот счет, можно отыскать, и не проблема отыскивать их, связанные и с переселением, и с высылкой, и со всем этим. Но, тем не менее, все это сохранилось.

Знаете, откуда еще? Я специалист совсем по другой области – я теоретик по знанию, я эпистемолог. Я как редактор журнала общался в последние годы с абзахами, меня и мой журнал интересовало это самосознание малой национальной группы.

Михаил Флинт:  Хотел спросить вас, есть ли зависимость от тяги к национальной самоидентификации и малости этой народности? Потому что огромный народ и малый народ, одинаково ли у них  это выражено?

Борис Пружинин:  Конечно.

Михаил Флинт:  Мне иногда кажется, что чем меньше народ и чем больше он потерян среди других народов, тем больше эта тяга идентифицировать себя.

Борис Пружинин:  Конечно, есть эта тяга. Чем меньше народ, тем дороже для них эта малая идентификация, эта национальная группа. Дороже, потому что само их существование зависит от того, как они к себе относятся. А у нас еще эпоха глобализации.

Михаил Флинт:  И это мой следующий вопрос. Это две тенденции. Одна из них сильнейшая – это глобализация, а вторая важная, но, может быть, по силе своей, по потенции менее сильная – это тенденция самоидентификации. По вашему мнению, эти вещи полностью противоречат друг другу, или возможны какие-то в этом сочетания? Не приведет ли глобализация к тому – как в мечтах многих людей, – что вообще никаких границ не будет, мы все будем единым народом Земли? Правильно ли это?

Борис Пружинин:  Глобализация началась чисто как экономическое явление. Это прошел процесс переструктурирования мирового хозяйства. И если раньше между собой взаимодействовали национальные государства, то теперь создается единая система рынка, размывающая границы.

Когда этот процесс начинался, в нем очень ярко проявлялись положительные характеристики. Во-первых, это процесс объективный, с этим ничего не сделаешь. Становление мирового хозяйства – это…

Михаил Флинт:  Я упоминаю это имя всуе, и опять все по Марксу, чтобы было дешевле.

Борис Пружинин:  Все по Марксу идет. Рынок размывает границы, экономика, промышленность, она требует этого. Опять же, компьютер. И это выход на новый уровень общения и на новый уровень коммуникации.

Михаил Флинт:  Самое главное.

Борис Пружинин:  Да, это очень мощный прорыв. И все это давало положительные результаты. И эта положительность очень ярко подчеркивалась. Лихачев, например, очень подчеркивал, он говорил: «Теперь культуры будут взаимодействовать, взаимно обогащаться». Но прошли годы, и стало обнаруживаться, что государство теперь отодвигается как субъект экономики со своими границами, таможенными барьерами, своей экономикой и прочим. Но на ее место на волне глобализации приходят межнациональные корпорации, монополии приходят. Это тот же экономический интерес. И этот экономический интерес проникает и в сферу культуры. Более продвинутая культура выдвигается вперед, и более продвинутая в экономическом плане программа всегда имеет больше шансов на успех. И более продвинутая культура, которая может упроститься, элементы культуры, потому что не о высокой культуре идет речь, небольшой. Я абсолютно уверен в этом, есть контингент людей, которые интересуются достижениями мировой культуры, классикой, а такие популярные, чем ближе к шоу, тем популярнее программа. Это естественно.

Михаил Флинт:  Это же в чистом виде коммерциализация этого дела.

Борис Пружинин:  Да, это товаризация и комодификация. Товаризация идет. И эта товаризация вытесняет.

Теперь представьте себе малочисленную национальную группу, которая на своем языке говорит, свою культуру лелеет, и тут приходит телевидение, программы, которые ориентированы на миллионы, а их всего в Абхазии где-то около 100 тыс. абхазов.

Михаил Флинт:  И то это не самая малая группа.

Борис Пружинин: Да. Но они очень заботливо к этому относятся.

Меня это интересовало, наш журнал проводил круглые столы с ними, выясняя истоки этого интереса. Да, нормальный человеческий интерес – сохранить себя, свою культурную принадлежность, и не потерять себя, потому что при том движении, которое захватывает сегодня и которое господствует в глобализации, господствует движение с ориентацией – опять же, придем к личности, к индивидууму, который идентифицирует себя – на потребителя, причем одинакового. Желательно, чтобы все хотели. Надо спуститься.

Михаил Флинт:  Опять-таки, экономический интерес.

Борис Пружинин: Конечно, он вмешивается. И начались процессы локализации так называемой – это процессы, противостоящие глобализации. С этими процессами связано обострение и интерес к национальной проблематике, национальной самоидентификации. Сам себя кем я считаю? Если я смотрю программы на чужом языке, если я пользуюсь англоязычным компьютером, то я теряю все это.

Это проблема не только малых народов, но и французы пытались удержать компьютер на своем языке. Но реклама, но… И это «но»…

Михаил Флинт:  У нас была очень интересная передача в этой студии про говоры, местечковые, национальные. И очень интересную мысль высказал наш гость. Он сказал, что говоры – оканье, цоканье, – это тоже форма  идентификации себя как жителя какого-то малого района, малой области. И они очень важны. Что удивительно, человек попадает в другую среду, он может потерять свой акцент. Человек из  Вологды, приехав в Москву, быстро растеряет акцент. Но если он на вокзале услышит, что кто-то спрашивает билеты у кассе до Вологды, разговаривая с ним, он его тут же восстанавливает. Понимаете, какая поразительная вещь?

Борис Пружинин:  Да, потому что это связано с пониманием себя как личности. Не раствориться. Иначе ты превращаешься в совершенно пустое место, которым можно манипулировать как угодно.

Михаил Флинт:  На фоне глобализации, которая, опираясь на экономические, политические рычаги, она так нас захватывает, есть ли какие-то области самоидентификации, которые могут сохраняться, не противореча глобализации, или это опять все зависит от каких-то решений?

Борис Пружинин:  Нет таких областей. Дойдет до всего, до самого интимного, до глубины, до самых оснований. Этот процесс дойдет, потому что стандартизация пределов не имеет.

Михаил Флинт:  По вашему мнению, в таких мощнейших многонациональных конгломератов возможно ли сохранение самоидентификации, и какие способы вы считаете самыми главными, связаны ли эти способы с религией, с традициями, с языком, с культурой? Какие способы сохранения самоидентификации в каких крупных конгломератах, вы считаете, за них человек должен цепляться как за надежду?

Борис Пружинин:  Вы фактически назвали все способы. Я начал с того, что эта тема, на самом деле, ясная. Мы все понимаем. Вопрос не в этом.

Михаил Флинт:  Да, вопрос – что делать?

Борис Пружинин:  Да, знаменитый русский вопрос – что делать? Что делать в этой ситуации? А сопротивление происходит.

Что касается этого поликультуризма, многокультуризма, то вы, наверное, слышали, что происходит провал этой политики, потому что эти группы не хотят размываться в единое, не хотят стандартизироваться, сохраняют себя, и в этом плане они держатся и за религиозные какие-то темы обязательно, причем зачастую чем более агрессивно на них наступает реальность – я не говорю про власть, ведь власть там может все понимать, – но эта социально-экономическая реальность чем больше на них наступает, тем агрессивнее они, ощетиниваются. И в значительной мере то, что мы сегодня имеем в мире, этот терроризм и эта страшная напряженность, она ведь связана именно с этим. Она это в истоках своих имеет. Она имеет нежелание людей потерять свою культуру. Отсюда кто-то развивает культуру положительно, а кто-то агрессивно сопротивляется.

Михаил Флинт:  Но это, видимо, какое-то очень сильное внутреннее движение в человеке, и не каждый человек обладает способностью в самом себе это дело как-то проанатомировать. Это, видимо, генетически связано с нашей сущностью. Так, наверное?

Борис Пружинин:  Совершенно верно. А тут еще важно, что в эти все межкультурные отношения вмешивается фактор признания. Он бы и не обострял  в себе эти чувства, занимался культурой, но ему напоминают, кто ты есть.

Михаил Флинт:  Это очень важно.

Борис Пружинин:  И это постоянное напоминание, кто ты есть, «занимай свое место», а он бы хотел взаимодействия культур. То, о чем мечтал Лихачев. Именно это становится истоком недовольства, переводящего в человека. Если все время дергать… Это не генетическое. В каком смысле? Каждый нормальный человек предрасположен к этому, но довести до этого состояния можно практически каждого, до предела, если ему тыкать, если он попадает в чуждую среду, где вежливо его обходят, но он чувствует, как вокруг него возникает пустота. Это проблема любой эмиграции, это проблема любых межкультурных взаимодействий, это большая проблема, но она всякий раз решается конкретно.

Тут еще важно. Во французской философии есть тема, она появилась – это тема чуждости. Надо посмотреть на себя как на чужого, надо увидеть в себе чужого. И тогда ты вдруг обнаружишь, что в тебе столько чужого, что ты свою собственную культуру-то не знаешь.

Знаете, что меня поразило в последнее время? Я купил пачку сока, очень хороший осветленный яблочный сок, и там цитата из Достоевского. Расскажу по памяти. «Что может сделать в душе один луч солнца. Достоевский», и дальше на всякий случай приписано «писатель». Я был в растерянности. Кто-то уже нуждается в этом пояснении в России.

Михаил Флинт:  Да.

Борис Пружинин:  Это поразительно. Есть еще один ход такой. Это самое признание, оно может формулироваться так – хотя признают своим только если ты ненавидишь другого соседа.

Михаил Флинт:  Это ужасная часть.

Борис Пружинин:  Вот этот элемент еще имеет место. И тогда появляется сообщество. Когда они небольшие, то они просто раздражают, а когда становятся большими, то превращаются в страшную опасность. Любого чужого. И тогда ты хочешь признания. Человеку хочется, чтобы его признали. Признаешь – да. Тогда всех остальных считай своими врагами.

Михаил Флинт:  Если позволите, я бы сказал так, что все в огромной степени, если не целиком, зависит от культуры.

Борис Пружинин:  Да.

Михаил Флинт:  И эта культура начинается с человека персонально. И она может сложиться в национальную самоидентификацию на культурной, на какой угодно основе, но с национальной самоидентификацией она будет во имя сохранения разнообразия, а не во имя какой-то вражды. Вообще мирового разнообразия. Это очень важно. В общем, это очень интересная беседа.

Борис Исаевич, огромное вам спасибо. Я слушал вас, образно говоря, открывши рот, потому что такой взгляд на эту сложнейшую проблему мне был очень интересен. Думаю, он будет интересен и нашим телезрителям.

Борис Пружинин:  Вам спасибо, что позвали и позволили сказать.

Михаил Флинт:  Недавно я участвовал в крупном международном симпозиуме по проблемам Севера, где финны и норвежцы приходили на заседание в национальной одежде, просто без всякого вызова. Говоря о решении рабочих проблем, финны также, я бы сказал, с большим чувством достоинства апеллировали к своей национальной черте – к медлительности. Но в то же время они в два счета доказали мне, что сауна – это выдуманная фикция, и финская баня совершенно такая же, как русская.

Но давайте вернемся к главному вопросу: нужна ли нам национальная самоидентификация в современном мире? По мне, так безусловно, да. Она разнообразит мир. И я рискну сказать, что она так же важна, как биологическое разнообразие в природе. Оно делает природные системы более устойчивыми. С другой стороны, я уверен, что именно национальная самоидентификация будет способствовать сохранению общечеловеческих ценностей, и взаимодействие национальных особенностей будет рождать новое в человеческой культуре, в понимании мира, который становится все более быстрым, жестким и порабощающим человеческую личность.

А закончить я хочу следующим. Слово глобализация в широком обиходе появилось в том же году, когда зафиксирован вирус СПИД-а, а именно в 1983-м. Интересное и настораживающее совпадение, не правда ли?

1839-й год – официальный год рождения фотографии. За без малого два века фотография проделала путь от дагеротипов, печать которых требовала больших и специальных знаний, до цифровых изображений, которыми мы сегодня легко обмениваемся с помощью сотовых телефонов. У сути фотографии есть множество определений. Одно из самых содержательных, на мой взгляд, дал известный теоретик искусства Рудольф Арнхейм. Неразрывно связанный с физической природой ландшафта и человеческих поселений, животными и человеком, с нашими подвигами, страданиями, радостями, фотография наделена привилегией помогать человеку изучать себя, расширить и сохранить свой опыт, обмениваться жизненно необходимыми сведениями. К этому определению трудно что-нибудь добавить. Фотографируя, мы вмешиваемся в окружающий мир, и будто бы вырезаем из него тот кусок действительности, который нам понравился или совпал с какими-то нашими переживаниями, выразил какую-то мысль, чтобы сделать потом объект и ощущение, которое он вызывает, достоянием других людей. А значит, мы познаем окружающий мир. О фотографии как о художественном способе познавать мир мы поговорим сегодня с Ярославом Александровичем Амелиным, известным фотографом, одним из основателей «Галереи классической фотографии» в Москве, куратором многих интересных фотовыставок.

Ярослав Александрович, скажите, пожалуйста, как появилась фотография, когда, и как вообще ее люди восприняли? Это же было почти 200 лет назад, да?

Ярослав Амелин:  Да, 1839-й год – общепризнанный год рождения фотографии. В Париже было доложено местной академией наук о методе фиксирования изображения. Как в любом научном изобретении, это не было одномоментно, к этому десятилетиями шли разные люди в разных направлениях. Но итог, общепризнанное время рождения – 1839-й год.

Что интересно, например, французское правительство тут же выкупает патент на фотографию, и тут же дарит этот патент всему миру, разрешая всем пользоваться этим изобретением, кроме Англии. Дело в том, что Дагер запатентовал в Англии, и в Англии было это временное ограничение. Но очень интересный такой широкий жест, и об этом мало кто упоминает.

Михаил Флинт:  Да, первый раз слышу об этом.

Ярослав Амелин:  А по сути, это некое научное изобретение с военными перспективами и с другими, его могли оставить при себе как-то для других целей.

Михаил Флинт:  Оно бы, наверное, в других местах как-то появилось. Но это жест, который говорит о том, что французское правительство, наверное, как-то интуитивно могло понимать значение, которое это может иметь для человечества.

Ярослав Амелин:  Безусловно. Что интересно, тут же произошел взрывной рост фотографии. Буквально через месяц уже продаются наборы для съемки, уже все могут сделать фото. Вначале это революция, люди фантастически это восприняли. Это трудно сравнить с чем-то. Может быть, с изобретением телевидения. Вещи такого масштаба. Тут же начинается повальная съемка, для тех, кто может, потому что процесс очень дорогой, технически сложный. Тем не менее, даже по современным меркам очень быстро идет развитие. Уже через 10 лет куча фотоателье по всему миру, люди ездят по всему миру, снимают, появляются первые заказы от правительств, в том числе в Амстердаме, в Брюсселе, на съемку достопримечательностей, архитектурных памятников. На следующий год французское правительство заказывает съемку, по сути, всех выдающихся памятников, которые есть в Франции, и так далее. То есть это получает и государственную поддержку, дешевеет процесс, увеличивается светочувствительность материалов, все становится намного быстрее.

Для сравнения, первые опытные выдержки составляли несколько часов, потом 15 минут. Но 15 минут для съемки человека – тоже очень большой период.

Михаил Флинт:  Даже 2 минуты.

Ярослав Амелин:  Да. Но постепенно все это развивается. Ателье, были же специальные подпорки для фиксации головы, чтобы головы не дергалась во время съемки. Я принес один из старинных портретов. Это наш портрет, 1892-й год, но смотрите, насколько живое лицо.

Михаил Флинт:  Фантастика!

Ярослав Амелин:  Даже сейчас очень трудно получить такого качества фотографию, потому что художественная постановка очень высокая, и все это печаталось контактным способом, то есть размер негатива был равен размеру фотографии, и точно такого же размера был негатив. Поэтому удивительна тональность. Мы видим людей.

Михаил Флинт:  И потом, количество серебра, которое было в эмульсии, оно позволяло все эти нюансы передавать, потому что от этого зависела художественная черта, которую передают старые фотографии, о которой вы только что говорили.

Ярослав Амелин:  Что удивительно, например, уже в 1850-1860-х годах создаются целые библиотеки изображений мира, потому что фотографы, путешественники с развитием транспорта поехали в Египет,  Индию, Африку. Все это очень активно снимается. Опять же, не было еще телевидения, интернета. Как узнать, как это выглядит? Фотография как такой метод. Появляются такие стереофотографии, и в Европе вы могли прийти в специальное ателье, и заказать это до начала XX века.

Михаил Флинт:  И были аппаратики для просмотра.

Ярослав Амелин:  Специальные аппаратики. По сути, 3D-фотография, а по-нашему стереофотография. Огромная коллекция, 40 тыс. изображения со всех стран мира. Можно было прийти и заказать виды Индии, виды Египта, виды Южной Америки, и смотреть в специальном аппарате. Эти карточки есть и по России, такое собрание.

Михаил Флинт:  А в России насколько с запозданием пришла фотография?

Ярослав Амелин:  По сути, на следующий год. Высокопоставленные военные, наши графья, они имели финансовую возможность, общение с Францией было очень плотное, и буквально на следующий год появляется, естественно, в Санкт-Петербурге. И уже в 1850-1860-е года приезжают зарубежные фотографы, в основном тоже французы, немцы, которые основывают первые ателье, и эти по фотографиям этих ателье мы до сих пор знаем то, что и Петербург, и Москву…

Михаил Флинт:  Мельчайшие детали.

Ярослав Амелин:  Да. Это до цветных процессов. Я особенно обращаю внимание, что это середина XIX века.

Михаил Флинт:  Пожалуй, ни одного другого способа человека проникнуть в глубину истории до того момента, когда появилась фотография, никакая летопись не даст таких тонких деталей в таком количестве, которые дает фотография. Вы со мной согласны?

Ярослав Амелин:  Действительно, если мы посмотрим, как фотография развивается в истории и как влияет на историю… Безусловно, и раньше были наблюдения и этнографические, и архитектурные, и, как правило, это все зарисовывалось. Все путешественники и ученые очень хорошо владели рисунком.

Михаил Флинт:  Или брали с собой художников.

Ярослав Амелин:  Да. Те же наполеоновские экспедиции в Египет – это на три года ехало 200 человек, и из них половина была художников, которые все это зарисовывали и фиксировали. Но нужно отметить, что фотография тут потеснила рисунок, и многие художники воспринимали это как большого конкурента своему ремеслу. С другой стороны, художники использовали фотографию и камеру крупноформатную для живописи. Например, Шишкин очень много этюдов зарисовывал на матовом стекле. У него была фотокамера 40 на 50 см с матовым стеклом. Он зарисовывал карандашом, и потом уже писал в студии по зарисовкам этюды.

Михаил Флинт:  То есть он пользовался той частью фотографии – матовым стеклом, – куда в принципе он мог приложить пленку и получить фотографию, да?

Ярослав Амелин:  Да. Совершенно верно. И с самого начала было некое сомнение, насколько фотография документальная.

Михаил Флинт:  Наверное, рисунок в гораздо большей степени субъективен, его можно рассматривать как интерпретацию, нежели фотографию.

Ярослав Амелин:  Конечно. К фотографии намного более доверия. Это действительно понимание фотографического документа, и некая отстраненность, что это не человек рисует, а вроде как фотоаппарат производит эту фотографию. И у людей намного больше доверия к фотографии как к документу появилось. Но еще нужно заметить, что технически, несмотря на то, что в XIX веке процесс длинный. То есть все равно один снимок занимал иногда 20 минут, иногда час уходил. Обработка – все это сложно. Но все равно это было производительнее рисунка по документальности,  по четкости. Но не все это восприняли. Многие вещи было все равно проще зарисовать. Очень сложно было снять в том же Египте, где были высоко расположены барельефы, скульптуру просто технически очень сложно, поэтому рисунок очень долго оставался востребованным. Но то, что мы знаем, как это выглядело – действительно, остались фотографии, и мы их воспринимаем как документы. Все равно есть всегда интерпретация. Есть некая масштабная сцена, но снимается ее фрагмент. И сейчас уже спустя 1,5 века, 100 лет, мы можем судить только об этом фрагменте.

Михаил Флинт:  Использовали ли фотографию как идеологическое оружие? Это тоже идеологический аспект, который касается истории.

Ярослав Амелин:  С точки зрения фотографии, то, что мы видим и сейчас наберем в интернете «Октябрьская революция 1917 года», мы получим во многом снимки не с нее, а массовых шествий, которые связаны с известными похоронами на Марсовом поле в марте 1917 года. Тем не менее, и историками, и всеми это принимается, и в советское очень широко использовались эти фотографии, потому что самой Великой Октябрьской революции очень мало снимков, и нет таких снимков, которые хотели бы видеть идеологи: то есть массовые шествия, большие колонны с транспарантами. Это как раз события марта, и они отображены, и часто эти снимки представляются. Но так как большинство людей вне контекста, то мы это воспринимаем  с чистой верой, что это и есть Октябрьская революция. Хотя это совершенно не так, между этими снимками полгода.

Если мы пойдем дальше, опять же, советская пропаганда очень хорошо использовала фотографию. И печать газеты, где уже вы не увидите такого качества, как на старинных снимках, уже растровая печать позволила многие фотографии фальсифицировать. Эти данные известны, существуют  даже сборники, как делались коллажи, как это представлялось. Иногда это тоже было с точки зрения собирательного образа, это и в Великую Отечественную войну такие фотографии известны. Часть из них постановочная, как поднятие флага над Рейхстагом. Известно, что это снималось отдельно, на следующий день эти фотографии были сделаны относительно момента. С другой стороны, как к этому относиться. С исторической точки зрения, в общем-то, это допустимо в таких случаях. Но я подчеркиваю, что это не совсем документ.

Михаил Флинт:  Я бы хотел обратиться к следующему значению фотографий. Вы уже начали про это говорить, когда вы описывали этот ажиотаж, вспышку увлечения фотографией, когда фотография стала способом показать, насколько разнообразна и велика наша земля. Я хочу вернуть вас к этому направлению, которое мне персонально особенно дорого. Скажите, пожалуйста, как-то в одном из разговоров вы упоминали, что одна из первых фотографий, которая была сделана – это вообще пейзаж.

Ярослав Амелин:  Да. Если мы вернемся к опытам Ньепса, то действительно первый признанный отпечаток. Это снимок, сделанный из его окна – пейзаж. И он сделан до 1839-го года. Это 1825-й год примерно. Тогда мы можем говорить, что уже родилась фотография. Но дело в том, что все это было в рамках научных опытов конкретного ученого, человека.

Если мы посмотрим дальше на развитие фотографий, то, безусловно, фотографирование людей всегда привлекало фотографов, но на ранних стадиях это было очень сложно по всем техническим причинам, и, безусловно, виды и здания, городской пейзаж, просто пейзаж, архитектура, натюрморт, они превалировали в съемке.

Дальше мы увидим взрывной рост портрета, когда стало возможным это снимать, потому что это очень коммерческая составляющая фотографии. Люди всегда хотели и готовы были платить за собственные портреты, прежде всего, и то, что мы видим – конец XIX века, начало XX века. Безусловно, очень много портретов.

Михаил Флинт:   У вас лежит одна из фотографий – это Лев Николаевич?

Ярослав Амелин:  Нет, это неизвестный ученый.

Михаил Флинт:  Это неизвестный? Это я вскользь посмотрел.

Ярослав Амелин:  Да. Но, например, Лев Николаевич Толстой, ведь начало XX века, появляется цветная фотография. И еще не в цветном процессе, а когда снималось три черно-белых негатива за тремя цветными фильтрами, и потом это изображение сводилось на специальном проекторе, и таким образом известный фотограф, ставший известным в последние 15 лет, так скажем, Прокудин-Горский Сергей Михайлович, он фотографировал всю Российскую империю, потому что он доказал тоже Николаю II о необходимости такой съемки. Он предпринял целый ряд путешествий. В частности он снял Льва Николаевича Толстого в Ясной поляне при жизни в 1910-м году. Есть цветные снимки.

Но если смотреть с точки зрения истории фотографии, то все-таки это все было довольно вторично. В цветном процессе это было первый раз, а сами масштабные съемки каких-либо империй, владений, территорий – в 1850-е годы все начиналось.

Михаил Флинт:  Человеческая природа бесконечна, и можно снимать разные поколения. Фотография этого замечательного старика, если ее положить на стол и сравнить, скажем, с типом лиц, которые мы видим сейчас, показывает, что чрезвычайно изменился сам тип человека. Это проникновение в историю.

С одной стороны, когда мы смотрим на картину, мы можем предположить, что художник вложил в это некий субъективизм, чтобы подчеркнуть, скажем, характер человека, утрировал черты. Но здесь же этого ничего нет, это абсолютно документальная фотография.

А если мы обратимся к природе, можно ли сказать, что о природе все сказано? Сейчас фотографы проникли всюду: и в глубины океана, и поднялись на Эверест, и попали в Арктику, в частности мы с вами, и в пустыню Сахара – всюду. Ну, что? Все сделано, все снято?

Ярослав Амелин:  Тут как раз вступает в дело художественная сторона фотографии. Несмотря на то, что мы воспринимаем фотографию как документ, все равно фотографию делает конкретный человек, и выбор художественной фотографии и пейзажной, и в портрете, проявляется мировоззрение этого человека, как художника, на то, что он видит. В этом плане фотография ценна и сейчас. Почему? Потому что это отображение некоего современного взгляда современного человека, художника, на мир. И фотография в этом смысле – всего лишь метод фиксации. Художники, понятно, используют просто другой инструментарий, а художник-фотограф использует фотографию как основной инструмент.

Несмотря на то, что сейчас, безусловно, мир стал намного более доступен, чем в XIX веке, и чем даже 50 лет назад – все стало намного более доступно. При этом сохранились, все равно труднодоступная территория, малообитаемая и тому подобное. Но фотография интересна не только тем сейчас, что человек поехал в Антарктиду и снял Антарктиду, например, а именно тем, как он это сделал, как он потом напечатал фотографию. Все-таки это визуальное искусство, в фотографии важен отпечаток. С точки зрения мира фотография – это визуальное высказывание.

Почему, например, фотографии очень получили распространение в социальных сетях, как Facebook, Instagram? Люди очень часто уже ничего не пишут, а просто размещают фотографию в сети. Потому что фотография – это визуальный язык общения. Что важно, он межнациональный. Чтобы понять фотографию, вам не нужно знание языка как такового.

Михаил Флинт:  Это, безусловно, так. Но посмотрите, какой гигантский путь прошла фотография. Дорога по этому пути ускорилась в последние десятилетия с появлением возможности фотографии на сотовый телефон, их размещение. И такая широкая доступность не привела ли к девальвации фотографии по-настоящему  художественной, к девальвации фотографии как художественного способа открытия мира и демонстрации своего открытия или своих ощущений, связанных с открытием, другим людям?

Ярослав Амелин:  Если объективно судить – безусловно, да, девальвировалась фотография. Сейчас профессиональный фотограф приходит и показывает свои фотографии, и большинство зрителей, не воспитанных на выставках, на хороших фотографиях, которые не видели просто хороших образцов фотографий, у них первая мысль: «Я тоже могу это снять», или «Я тоже на даче делал похожие снимки», или «Мы ездили с друзьями туда-то в такую страну, и тоже это снимали.»

В чем тут сложность? Когда речь идет о писателях, то люди, которые научились писать, никогда не говорят, что они тут же стали писателями.

Михаил Флинт:  Далеко не все.

Ярослав Амелин:  В общем и целом. Также художники ставят этот барьер, потому что действительно трудно взять мне кисть и что-то внятное изобразить на холсте. Как правило, это требует навыков. И в музыке та же история. Не зная основ нотной грамоты, сделать какой-то аккорд с кондачка не получится. А фотоаппарат – вроде бы все просто. Взяли, достали телефон, нажали кнопку – фотография готова. И эта легкость создает эту ауру доступности фотографии и ауру простоты фотографии.

Между тем, это совершенно не так. Фотография – точно такое же искусство, как и музыка, и живопись, и литература. И действительно, когда мы посмотрим – проходит время, остаются единицы фотографов. Это везде, во всем мире так, и в России единицы, и заграницей единицы, потому что важен именно творческий вклад, именно важно, что человек смог сказать фотографией как визуальным языком, насколько он смог обобщить, объять процессы, неважно, природу, общественные какие-то явления, и это представить. То есть фотография – действительно средство. Но сам метод – это всего лишь техника.

Михаил Флинт:  Да. Но, тем не менее, если говорить о языке общения, то эта фотография, давайте назовем ее, никого не оскорбляя, любительской – это вещь тоже величайший скачок в человеческом общении. Величайший. Это возможность соединяет разобщенные семьи, когда они находятся где-то далеко, соединяет людей, находящихся на разных континентах и не имеющих возможности прилететь и увидеть друг друга. А здесь, пусть это художественно несовершенно, но все равно это фотография, и мне кажется, что это абсолютно новая область, ее даже не надо никак соединять с фотографией как с искусством. Просто эта изобразительная возможность достигла такого технического совершенства, что мы с вами легко можем показать, как вы развешиваете очередную галерею, и я могу через три секунды получить снимок, где вы спрашиваете: «Вам нравится или нет соседство этих фотографий?», или родившийся ребеночек тоже может быть перетранслирован, и мгновенно его увидит дед на другом конце Земного шара. Это тоже одно потрясающее свойство фотографий.

Ярослав Амелин:  Это безусловно, я абсолютно согласен, что сейчас фотография с появлением мобильных устройств и интернета очень всем помогает. А сколько технических применений фотографий!

Михаил Флинт:  Да.

Ярослав Амелин:  Научного применения, астрофотографий. Сейчас появились технические возможности делать подводные снимки, того же космоса, которые невозможно было представить, и это является документом и очень серьезным научным материалом, прежде всего, для специалистов.

Михаил Флинт:  Фотографии часто служит научными доказательствами.

Ярослав Амелин:  Да. И многие на фотографии видят больше, чем вживую. Из моей практики, подсчет тех же моржей на лежбищах, птиц на базарах. Сейчас делается ряд снимков, например, с того же квадрокоптера, и потом можно спокойно в спокойной обстановке все посчитать. Это будет более точно, чем ручной пересчет на месте. Такие новые веяния.

Михаил Флинт:  Потрясающе. Ярослав, спасибо вам большое. Это удивительная область, можно бесконечно беседовать. Я очень благодарен, что вы нашли время прийти в передачу и поговорить об этом. И я искренне желаю вам, чтобы художественная фотография в ее истинном смысле слова, фотография, которая открывает нам не только объект, но и художественное видение мира или человека, чтобы она существовала параллельно с этим бытовым использованием фотографии, и чтобы люди правильно ее ценили, и чтобы люди обращали на нее правильное внимание. И я на этом поприще желаю вам самых больших успехов. Еще раз спасибо за то, что вы приехали.

Ярослав Амелин:  Спасибо большое, Михаил Владимирович.

Михаил Флинт:  Является ли фотография искусством? Об этом велись и ведутся бесконечные споры. Я, право, не хочу в них сейчас участвовать. Скажу только одно. В 1856-м году через 20 лет после рождения фотографии уникальный философский комбинированный снимок шведа Оскара Рейландера «Две дороги жизни» был куплен английской королевой Викторией для художественной галереи Принца Альберта. Во многом благодаря усилиям выдающегося американского фотографа Альфреда Стиглица вначале второй половины прошлого века за фотографией была признана самостоятельно художественная ценность, как за произведением искусства. Сначала это произошло в Америке, и с некоторым запозданием во Франции.

Если уж говорить о материальной стороне дела – а это иногда очень важно, – то фотография Питера Лика «Фантом» была продана на аукционе Sotheby’sза 6,5 млн долл. А фотография Андреаса Гурски «Рейн II» за 4,3 млн долл.

В Метрополитан-музее в США есть постоянная экспозиция Энсела Адамса, Стиглица и Хельмута Ньютона. В Лувре Картье-Брессона и других мастеров. А как же наши великие фотографы Прокудин-Горский, Родченко, Наппельбаум, Бальтерманц, Халдей, Гиппенрейтер и Плотников. Их выставки иногда проходят, но постоянных экспозиций в больших музеях нет. А жаль, они этого заслуживают, и мы этого заслуживаем, поскольку фотография не менее других видов искусства позволяет видеть и познавать мир. От психологии человека и социальных изменений до окружающей нас великой природы.

На этом программа «У нас одна Земля» прощается с вами. Прощаюсь с вами и я, ее ведущий Михаил Флинт. Всего вам доброго, и до новых встреч!

Национальная самоидентификация в эпоху глобализации | Программа: ПРАВ!ДА? | ОТР

Дмитрий Полетаев

директор региональной общественной организации «Центр миграционных исследований»

Владимир Зорин

председатель комиссии ОП РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, член президиума Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям

«Идентичность – как грех: сколько бы мы ей
ни противились, избежать ее мы не в силах».

Леон Вильзитер

Юрий Алексеев: Здравствуйте! Программа «ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России. Меня зовут Юрий Алексеев. И вот тема сегодняшнего выпуска:

Раз в 10 лет данные Росстата по численности и составу населения регионов страны проверяются большим и серьезным мероприятием – переписью населения. Новая перепись запланирована на октябрь 2020 года, и в ее ходе россияне смогут причислить себя к любой национальности. Снятие ограничение на национальную самоидентификацию привело к занятному результату: во время предыдущей переписи 2010 года некоторые наши граждане указывали свою принадлежность к таким народам, как казак, помор, скиф и даже эльф. Кто мы? Как мы себя определяем? Как вообще проявляется проблема поиска или сохранения национальной идентичности в современном мире? Как меняется национальная и конфессиональная структура нашего общества?

Юрий Алексеев: Как-то на придворном балу к маркизу де Кюстину, автору одной из очень популярных книг о России, подошел император Николай I и спросил: «Вы думаете, все эти люди вокруг вас – русские?» – «Ну конечно», – отвечает маркиз. «А вот и нет. Этот – поляк. Этот – немец. Этот – грузин. Там вот молдаванин с евреем стоят». – «А кто в таком случае русские, Ваше императорское величество?» – «А вот только когда они все вместе – они русские», – ответил император.

Сегодня в России проживает более 190 народов. Всех их объединяют проблемы нашего государства, его победы, радости, горести. Все больше смешанных браков. Появляются дети, которые затрудняются четко ответить на вопрос: «А кто ты?»

Владимир Юрьевич, а на ваш взгляд, насколько актуален вообще этот вопрос для современного мира, для современной России – национальная идентичность?

Читайте такжеНа проведение переписи населения из бюджета выделят 33 миллиарда

Владимир Зорин: Чрезвычайно актуален, Юрий. Во-первых, хотел сказать спасибо за тему, за передачу. Как-то на фоне великих событий, связанных с Конституцией и другими случаями, мы как-то меньше стали говорить о переписи, а это очень важно. Сейчас момент активной подготовки. И каждый в этой дискуссии (и в нашей тоже) определится, как ответить на вопрос о его национальности и родном языке. Это очень важно. Сегодня наши ученые определяют, что в России 193 народа. Добавится ли какая-то еще идентичность? Может добавиться. Но больших изменений в составе этнокультурного баланса мы не ожидаем.

Ну, могут быть новации. Например, у нас семь народов имеют численность более 1 миллиона человек. Близко к этой численности подступают аварцы. Может быть, перепись выявит, что аварцы (а это один из народов Дагестана) станут еще одним миллионником.

Или второй пример. У нас есть коренные малочисленные народы – ненцы. Согласно науке, у нас к коренным малочисленным народам относятся народы, которые до 50 тысяч человек. И вот интересный сейчас феномен, что данные учета говорят о том, что, возможно, ненцы подойдут вплотную к этой численности. И перед наукой, перед обществом встанет вопрос: а что будет, если ненцев будет больше?

Кстати, коренные малочисленные народы в общей массе сокращаются, а отдельные из них, вот видите, где есть другая тенденция. Для государства это очень важно. Для многонационального, поликонфессионального российского государства очень важно знать баланс межнациональный и языковый, для того чтобы правильно строить свою политику по удовлетворению прав народов, населяющих нашу страну, на язык, на культуру, на образование.

Юрий Алексеев: Спасибо.

Маргарита Арвитовна, а на ваш взгляд, самому человеку определять, кто он, сегодня важно? И если да, то насколько? И Россия в контексте мирового взгляда, что ли, на эту тему? Или она как-то сама по себе?

Маргарита Лянге: Ну, я обращу ваше внимание на то, что у нас несколько переписей подряд увеличивается количество народов. К чему это? Почему у нас в XX веке был процесс обратный?

Владимир Зорин: Я прошу прощения, извини, я перебью. В последней переписи Советского Союза было 126 народов.

Юрий Алексеев: А сейчас – 193.

Владимир Зорин: Да, а сейчас – 193.

Маргарита Лянге: О чем это говорит? Почему вдруг людям так важно вспомнить, кто они, почему они такие, и как-то себя по-другому определять? Это действительно важно. И это такой волнообразный процесс, мы его наблюдаем. Часто в этот процесс включаются люди, которые живут в городах-миллионниках. Вы правильно сказали, что дети от смешанных браков. У них вдруг что-то просыпается – и они говорят: «А вот я принадлежу к такому народу». И активно начинают заниматься культурой этого народа.

А бывают и другие. Среди моих героев, среди моих материалов журналистских были и такие люди, которые вообще не принадлежат к народу, но вдруг в них что-то просыпается – и они начинают активно развивать ту или иную культуру.

Владимир Зорин: Маргарита, а может быть, это своеобразный ответ на глобализацию?

Маргарита Лянге: Возможно, да. Но мне кажется, что и наша Конституция, о которой сейчас так много говорят, она гарантирует каждому человеку называться так, как он себя считает нужным.

Владимир Зорин: 26-я статья.

Юрий Алексеев: Да-да-да.

Маргарита Лянге: Это очень важный момент! Не по крови, не «приди и докажи», миллион бумажек, а именно – как ты себя ощущаешь, тот ты и есть.

Юрий Алексеев: То есть назвался эльфом – будешь эльфом. Так и быть.

Маргарита Лянге: Да. Знаете, над эльфами сильно и много смеются. Это такой у нас как бы предмет для анекдотов.

Юрий Алексеев: Ну конечно. Это то, что бросается в глаза.

Маргарита Лянге: Но я хочу обратить внимание, что ведь процесс этногенеза не закончился в XIX веке. У нас, начиная с XIX века… Вот последний народ, которому 100 лет (и официальная наука, которую Владимир Юрьевич у нас представляет, признала), – это долганы. Что такое долганы? 100 лет назад появились, были признаны народом. А это смесь русских затундренных крестьян, якуто́в (именно якуто́в, так называют их там), коренных народов, которые там жили. И получился такой как бы интересный продукт, отдельный народ. И его признали отдельным народом.

Но сейчас у нас ведь и территориальные идентичности, смешиваются народы. Много чего происходит. Мне кажется, что не надо считать, что весь наш этногенез закончился в XIX веке. Нет. Мы продолжаем перемещаться по нашей огромной и прекрасной стране. Мы продолжаем перемешиваться. И вполне возможно…

Владимир Зорин: Обмениваться культурами.

Маргарита Лянге: Обмениваться культурами, да. И у нас что-то появляется новое – так же, как это было на протяжении всех веков.

Юрий Алексеев: А что нужно, чтобы народ признали, что он правда существует? Какой след он должен оставить? Как он должен о себе заявить?

Владимир Зорин: Есть целый набор признаков.

Маргарита Лянге: Вы знаете, есть целый набор признаков. Но есть народы, которые выбиваются из этого набора признаков. Например, говорят, что должна быть территория, должен быть язык. Но у нас есть народы, которые без территории, но с языком – допустим, цыгане. Или язык должен быть письменным. Но у нас опять же есть народы, у которых язык бесписьменный, но они не являются от этого не народами. Понимаете, это такая сложная вещь!

Юрий Алексеев: Целый квест просто.

Маргарита Лянге: Да. И наши ученые пытаются найти разные подходы…

Владимир Зорин: Нет, для этого есть Институт этнологии и антропологии. Это целая наука. Извините, я хотел бы уточнить.

Маргарита Лянге: Хорошо.

Владимир Зорин: Вот казаки и поморы к эльфам не относятся.

Юрий Алексеев: Да, да.

Владимир Зорин: Это другой разговор. Если интересно, мы можем его затронуть.

Юрий Алексеев: Ну, если успеем, тогда коснемся этой темы.

Дмитрий Вячеславович, вам вопрос. Как вы относитесь к мысли о том, что у человека потребность в самоидентичности возникает, когда есть какой-то кризис – либо внутренний, либо внешний. А когда все нормально, то ему, по сути, и без разницы, ему и так нормально живется.

Дмитрий Полетаев: Можно сказать, что это выход из зоны комфорта. Если в России его спрашивают, кто он, то он может ответить одно. А когда он за границей, он может ответить другое. Это зависит еще от ситуации, конечно, от того, где он находится. И мне кажется, что хорошая тема. Действительно, она поможет многим подумать: «А кто я? Вот на переписи ко мне придут и спросят, кто я». И в условиях, когда молодой человек живет в такой глобализированной среде, Facebook… Те, кто имеют возможность путешествовать, путешествуют. И жители больших городов как отдельная такая нация.

Мне кажется, иногда отпадает просто необходимость себя как-то идентифицировать, когда ты живешь в большом городе, потому что здесь все-таки очень важно, кто ты сам по себе, не кто были твои предки. А это раньше было очень важно. Вот мы говорили здесь про отчество. «С отчеством тебя писать или без?» Как Петр писал купцов с отчеством, и они прямо перед ним: «Так ты нас и с отчеством напишешь?» Это очень важно. Среда меняется. С другой стороны…

Юрий Алексеев: А в каких случаях потребность в самоидентичности возникает, если большие города?

Дмитрий Полетаев: Вы знаете, очень интересно. В силу того, что я миграцией занимаюсь, очень интересно, как себя определяют дети от смешанных браков. Например, приехал из Киргизстана отец, а мать русская. Или наоборот. И вот как себя будет ребенок определять? Это зависит от того, насколько он интегрирован.

Если он интегрирован хорошо, он в Киргизию не ездил (или, даже если ездил, он не считает ее уже своей родиной), то он напишет, что русский. А если он находится в таком положении, что он себя чувствует сложно из-за того, что интеграция не произошла, к нему относятся плохо, дразнят его или просто на улице… А у нас это такой скрытый расизм, и он, к сожалению, не изжит. Может быть, он тогда напишет, что именно киргиз.

Это такой общий вопрос. Когда в Западную Европу приезжали, например, родители, они приезжали с целью заработать и стать французами или немцами. А у их детей уже не было такой цели, они были рождены в Германии. Но они учат свой национальный язык. Они воспринимают себя не как немцы, а они воспринимают себя как, может быть, даже один из родителей. Вот это в том числе, на мой взгляд, будет лакмусовой бумажкой их интеграции, как будут себя определять вот такие дети от смешанных браков.

Юрий Алексеев: Либо вообще деликатно уйдут от ответа.

Владимир Зорин: В результате этой переписи впервые будет возможность указать две идентичности, если вдруг человек находится в такой ситуации, о какой вы говорите. Так что мы можем получить в результате картину.

Дмитрий Полетаев: И это правильно, это правильно.

Маргарита Лянге: Я хочу напомнить о том, что у нас вот этот всплеск этничности в нашей стране когда произошел – в 90-е годы, когда нам было очень сложно.

Юрий Алексеев: Даже с конца 80-х.

Маргарита Лянге: Да. Ну, конец 80-х, когда у нас было ощущение, что что-то рушится в стране, какая-то неуверенность. И мне кажется, что желание припасть к своим таким этническим истокам – наверное, это желание интуитивное: сбиться в стаю, чтобы выжить. И вот эта первичная стая, которая была, которая нам дана, каждому из нас, – это стая нашего рода, нашего народа и так далее. И надо как-то своих родственников поближе – может быть, мы тогда прорвемся и продержимся.

Юрий Алексеев: Но несмотря на обострение этой истории в 90-х, Борис Николаевич Ельцин ведь после столетней паузы вспомнил слово «россияне» и обращал именно «дорогие россияне».

У нас есть статистика. Задали людям вопрос… Это опрос информационного портала VNNEWS, то есть не научная выборка, но тем не менее.

Владимир Зорин: Когда? Сейчас?

Юрий Алексеев: Не скажу. Нет, не сейчас, не сейчас, это несколько лет назад. «Нравится ли вам слово «россияне»?» 47% ответили «не нравится»; 26% – «красивое слово и звучит гордо»; еще 26% – «отношусь нейтрально»; и 1% затруднился ответить.

Максим Владимирович, видите ли вы какую-то разницу? Русские мы? Россияне? Почему это слово забыто? Надо ли его вспоминать?

Максим Дмитриенко: Это очень хороший вопрос. И на этот вопрос, когда возникает дискуссия, всегда отвечаем двумя предложениями. Первое: русские – это национальность. Как правильно выразиться? Люди, наследники славянских племен, самоидентифицировали себя вокруг единой территории, которые назвали себя русскими. А вторая часть слова «русские» – это самоопределение по образу быта. Образ быта – это некая система вечных ценностей, система ценностей той аудитории, в которой ты живешь и растешь.

История России неразрывно связана с какими-то военными и прикладными вещами. Соответственно, быт и уклад военный или околовоенный очень сильно доминирует в этом русском укладе жизни. И все малые народности, которые примкнули к большой территории для защиты, они тоже имеют право называть себя русскими. Даже не возникает ни у некоторых народностей сомнений, называя «русский офицер», «русский солдат», и называют фамилии любых народов регионов. И они по праву себя также называют.

Юрий Алексеев: Но при этом российская армия сегодня.

Максим Дмитриенко: Российская или русская армия. И в русской армии служат русские солдаты разных национальностей.

Юрий Алексеев: Павел Алексеевич, а вас не коробит, когда говорят «россияне»? Сейчас, одну секунду.

Владимир Зорин: Нет-нет, я здесь соглашаюсь.

Юрий Алексеев: Павел Алексеевич, вас не коробит, когда к вам обращаются как к россиянину? Хотя 20 лет не сильно часто мы слышим такое обращение.

Павел Коротков: Ну, по долгу моей деятельности… А я занимаюсь международными проектами, в принципе, достаточно давно работаю с Африкой, работаю с Финляндией. Для меня в принципе проникновение культуры в культуру является нормой.

Я просто хотел бы в поддержку предыдущего вопроса ответить. Я хочу рассказать маленькую историю. Это моя личная история из моей жизни – о том, как я пережил этот когнитивный диссонанс, этот вопрос «Кто же я на самом деле?». Это очень интересно. В 2012 году я ездил в Сенегал. Это была этнографическая экспедиция в Центральную Африку, то есть вот эта вся экзотика. Я оказался в небольшой рыбацкой деревне, где живет маленькая нация, 32 тысячи человек. Они живут на островах, занимаются рыбалкой и так далее. Я записывал фольклор африканский, снимал это все. Несколько семей пели для меня песни.

Я спросил: «Скажите, пожалуйста…» А я счастлив был безмерно такой экзотике! «Скажите, сколько лет этим песням?» Они говорят: «Ну, где-то двести. Может быть, триста. Мы не знаем. Это наша традиция. Мы не в курсе». И вот тут произошла история, которая меня, наверное, поменяла. Мне поднесли диктофон и говорят: «Вы знаете, а вы можете нам что-нибудь в ответ спеть? Ну, тоже что-нибудь такое русское, примерно такой же датировки».

И тут я понял… Честно говоря, для меня это было потрясение, поскольку я понимаю, что наша история ограничивается нашей советской историей. И вся вот эта драматургия нашей отечественной истории, которая стирала наши корни, перемешивала, возобновляла и так далее. И в конечном итоге я понял, что, кроме какой-нибудь «Катюши» или какого-нибудь «Мороза»…

Юрий Алексеев: «Русское поле». Но это тоже…

Маргарита Лянге: Совсем новые песни.

Павел Коротков: Да. Я, конечно, вспомнил в конечном итоге песню, которую исполняет Сергей Николаевич Старостин, и спел им. Но я понял, насколько вот этот культурный пласт в нас стерт. И мы в нем не уверены. После этого, возвратившись, я вернулся к национальной культуре и сейчас занимаюсь, по сути, пропагандой нашей культуры, потому что я понимаю, что, не ощущая собственных корней, ты не можешь видеть мировые.

Юрий Алексеев: Так после этой истории… Еще раз задаю этот вопрос: вы россиянин или русский?

Павел Коротков: Если учитывать, что мой прадед был евреем, моя бабушка была цыганкой, а остальная часть моих корней из Сибири…

Маргарита Лянге: …то вы настоящий русский.

Павел Коротков: А еще была мордва в моей крови. Вы понимаете, я не могу сказать…

Юрий Алексеев: Здорово, что вы все это знаете и помните.

Павел Коротков: Я этим занимаюсь, потому что это важно. Мне кажется, что момент самоидентичности возникает… Ведь что такое самоидентичность? Это некий скачок личности, когда вы вдруг понимаете, что вам это необходимо, вы хотите себя понимать, вы хотите себя знать. Именно в этот момент я начал копать в архивах и так далее. Сейчас я уже много понимаю о себе. Я понимаю, сколько во мне всего.

Юрий Алексеев: Какую интересную историю вы привели!

Владимир Зорин: Я прошу прощения…

Юрий Алексеев: Да, Владимир Юрьевич.

Владимир Зорин: Да, очень интересная, но характерная для всех россиян. Мы все-таки россияне, потому что россиянин – это общее гражданство, общая территория.

Маргарита Лянге: Взгляд на мир.

Владимир Зорин: Да, взгляд на мир. «Я русский и я россиянин». Тут нет противоречия. Кстати, Расул Гамзатов, помните, говорил: «Я в Дагестане аварец».

Юрий Алексеев: Да, это известная история.

Владимир Зорин: Вот я лично с ним был знаком. И он действительно так мыслил.

Юрий Алексеев: «В Москве – дагестанец, а за границей – русский».

Владимир Зорин: Да-да-да. «А за границей я русский». А вот то, что 100 лет назад исчезло слово «россияне» – это же была сознательная политика тогда руководства, потому что Российская Федерация была равной сестрой в семье 16 республик Советского Союза. А вообще слово «россиянин» употреблял еще и Пушкин.

Юрий Алексеев: Да еще раньше – и Феофан Грек, и Ломоносов, и Петр.

Владимир Зорин: Да. Так что слово «россияне» – исконное. Кстати, сейчас эта цифра… Этой лет пять или шесть, наверное. А сейчас люди привыкают к этому и говорят: «Да, мы россияне».

Ну и потом, была пословица в 30-е годы, в 20-е годы: «Папа – турок, мама – грек. Сам я – русский человек». То есть объединяющая роль…

Дмитрий Полетаев: Я вспомнил историю – наоборот, не «россиянин», а «русский». Мне коллега рассказывал. Он отстал в Германии от поезда. Ну, делегация с конференции уехала, а он отошел что-то купить и отстал. И он не знает, что делать, потому что у него все документы там. Вот он стоит на платформе и видит, что у соседнего поезда проводник – ну явный грузин. Он такой плотненький. Ну явно! Он к нему подходит, потому что немецкого он тоже не знает. Подходит и говорит. Он по-русски понял. Он говорит: «Слушайте, вот такое дело. Я не могу понять, что мне делать». Он говорит: «Садись. Если мы, русские, друг другу не поможем, то кто нам поможет?» И он его довез, потом на поезде доехал.

Владимир Зорин: Юрий, если можно, еще одна важная реплика.

Дмитрий Полетаев: Он сказал не «россиянин», а он сказал «русский».

Владимир Зорин: Ну и так тоже может быть. Я просто хотел бы одну реплику сказать. Идентичность не сводится только к национальности.

Павел Коротков: Совершенно верно.

Владимир Зорин: Это очень важно. Она и профессиональная, и региональная. Кто служил в армии, знает: «Наших бьют!» Танкисты на связистов, связисты на летчиков и так далее. Так что не только мы говорим о национальностях.

Маргарита Лянге: Раз уж начали говорить об истории, я тоже вспомнила 2002 год, перепись. Я активно вела передачу про перепись. И мой маленький сын тогда… Ну сколько ему? Второй класс, по-моему. Он тоже был вовлечен в процесс. Приходит переписчик, когда его нет, и он ему говорит: «Как записать?» Он говорит: «Пишите, что вся семья русских немцев». Переписчик говорит: «Нельзя так писать! Или немец, или русский». Он говорит: «Нет. Как это? Папа русский, мама с такой фамилией. Я – русский немец. И вы мне не говорите, что я не имею права, – сказал он в восемь лет. – Вы должны записать так, как я вам сказал».

Так что, в общем… Это к вопросу о том, что чем более гарантированно будут люди при встрече с переписчиком, тем более адекватную картину мы получим именно самовосприятия. Потому что он действительно себя так воспринимает.

Юрий Алексеев: То есть можно настаивать на своем?

Маргарита Лянге: Да, обязательно. Русский, но немец.

Владимир Зорин: Это 26-я статья Конституции. Обязаны записать так, как сказали.

Юрий Алексеев: Да, мы об этом помним.

Маргарита Лянге: Да, как сказали.

Юрий Алексеев: Максим Владимирович, мне кажется, Павел очень интересную тему затронул. А вот как считать – стране 25 лет, 125 лет либо это страна с тысячелетней историей? В связи с этой неопределенностью возникают ли какие-то коллизии, связанные с самоидентичностью?

Максим Дмитриенко: Эти коллизии возникают в период XX столетия, когда была попытка растворения самоидентичности и смешения всех субкультур одновременно, когда у нас Дальний Восток служил в Калининграде, Кавказ служил на Крайнем Севере, а Крайний Север отправляли в азиатские республики, в том числе на Кавказ.

Мы этим вопросом заинтересовались давно. И мы сформулировали федеральный проект по увеличению внутреннего туристического потока. Мы сейчас сформулировали рабочее название – культурно-этнографический комплекс «Кремль» – в рамках которого будут реализовываться все эти вопросы, которые вы сегодня обсуждаете. И у нас главная стратегия вокруг этого «Кремля»: мы не делаем культуру России целиком на все 85 регионов, мы берем отдельный регион и вокруг этой инфраструктуры отражаем только конкретный регион. Приведу сейчас три примера.

Например, центральная часть России или северная часть России, там доминирующая национальная принадлежность – это русские. Я хотел еще добавить к вашим всем словам, что «россиян» – это самоидентификация государственности, а «русский» – это самоидентификации национальности.

Маргарита Лянге: Гражданская самоидентификация, этническая.

Владимир Зорин: А «русский» – национальная, этническая.

Максим Дмитриенко: И этническая. То есть две самоидентификации одновременно. И они друг другу не противоречат.

Владимир Зорин: Это очень важно.

Максим Дмитриенко: Вернусь к проекту «Кремль». Допустим, на Севере это русская субкультура, русские песни, русские пляски, русские обряды. Например, возьмем Поволжье, какую-нибудь Самарскую область – там 15 национальностей. И культура Самарской области – это мультикультурные явления, которые возникли благодаря общению этих 15 национальностей.

Например, как сравнить Самару по культуре и Север, например, Архангельскую область? Это, в принципе, две разные планеты – по музыке, по одежде, по празднованию дней рождений, похоронам, по праздникам, даже по календарю, потому что на Югах зима короче, и календарь, который был привязан к обработке земли, у них другой, чем на Севере. На Севере психотип… люди психологически приспособлены к авральному режиму работу. Они зимой ремесло развивают, а летом они работают круглосуточно – чего вы никогда не добьетесь от человека, проживающего на Юге России.

И вот теперь третий пример. Например, возьмем остров Сахалин, который когда-то был населен китайцами, подчинение у них было японское, а коренные народы – это айны, которые были малочисленными. Когда японцы пришли, они устроили геноцид айнов. В итоге, для того чтобы сохранить самоидентификацию, айны полностью присягнули японского императору 300 лет назад. В этот же период пришли наши корабли с русским флагом, организовали там форт. И с тех пор это территория России.

Внимание, теперь вопрос. Как самоидентифицироваться жителям Сахалина? Какая именно субкультура находится на их территории?

Юрий Алексеев: И каков ответ?

Максим Дмитриенко: Ответ: это Архангельская область. Почему? Потому что именно из Архангельской области сформировались войска.

Маргарита Лянге: Корабли оттуда пришли.

Максим Дмитриенко: Они туда приходили как армия. Возможно, были смешения по пути, кого-то тоже рекрутировали, потому что шли на лошадях, на поездах или на кораблях в те годы. Приходили уже с доминирующей субкультурой Архангельской области и примкнувших всех остальных регионов. Вот это и есть русская или российская культура.

Юрий Алексеев: Очень любопытно!

Владимир Зорин: Первым переписчиком на Сахалине был Чехов, кстати.

Юрий Алексеев: Серьезно обобщил этот вопрос.

Владимир Зорин: Да, он разобрался.

Максим Дмитриенко: И проект этот… Я уже как бы от себя скажу. Мы считаем этот проект уникальным. У нас поддержка от Администрации президента, им заинтересовались, потому что проблематика очевидна. И в этой проблематике хотят разобраться все, потому что самоидентификация, помимо переписи населения, она и нужна людям, потому что это некая созидательная ячейка, некий созидательный элемент, чтобы люди общались. Это национальные проекты по укреплению мира и дружбы, межнациональных и межконфессиональных отношений.

Юрий Алексеев: Ну понятно. Есть о чем тут говорить. Потом поподробнее расскажете.

Максим Дмитриенко: Это бесконечная тема.

Юрий Алексеев: Прошу прощения, еще один график. Это ВЦИОМ уже, 2013 год. Респондентам задавали вопрос: «Кого вы бы могли назвать русским?» И 35% ответили: «Того, кто вырос в России и воспитывался в традициях русской культуры». На втором месте – в два раза меньше, 16%: «Того, кто русский по происхождению, по крови». На третьем месте: «Того, для кого русский язык является родным». Ну и так далее, и так далее, и так далее.

Дмитрий Вячеславович, все-таки культура на первом месте. Это не может не радовать?

Дмитрий Полетаев: Ну, это очевидно, потому что человек, который вырос…

Юрий Алексеев: Вопрос не территории, не религии, а именно культуры.

Дмитрий Полетаев: Допустим, белая эмиграция – они считали все себя русскими, хотя они в других странах жили. Хотя там написано: «Того, кто вырос в России». Но даже те, кто был из них рожден потом уже во Франции или в других странах, они все равно себя чувствовали людьми русской культуры.

Юрий Алексеев: И сохраняли русский язык, лелеяли его.

Дмитрий Полетаев: Старались, старались. Не все, безусловно. Некоторые дети… Это разные стратегии. Некоторые вообще не брали паспорта других государств. Вот с нашим паспортом довольно много белых эмигрантов бывших умерло.

Тем не менее мне кажется, что не только тот, кто вырос в России. Главное здесь слово – «в традициях русской культуры». Этот признак – определяющий.

Юрий Алексеев: Да-да-да, Маргарита.

Маргарита Лянге: Вы знаете, на Дальнем Востоке старообрядцы, часть из них в свое время переехали в Китай, смешались с местным населением. И сейчас люди, которые живут в Китае, ощущают себя русскими и сохранили даже костюмы. Вы знаете, о чем я говорю. И это удивительное зрелище, когда появляются антропологические китайцы, одетые в русские костюмы. И они говорят на чистейшем русском языке. Они считают себя русскими. И они, собственно, таковыми и являются. Они приезжают в Россию на разные фестивали с этими бусами, в косоворотках, во всем, поют древние песни, которых мы не знаем, мы не помним. И это абсолютно взрыв мозга, когда ты видишь людей, которые так любят культуру и так стремятся ее сохранить. При этом антропологически они выглядят иначе, чем мы все здесь.

Юрий Алексеев: Да, Павел Алексеевич.

Павел Коротков: Я хочу добавить просто. Опять же возвращаюсь к своему африканскому опыту. Дело в том, что у меня друзья – это профессура, которая закончила институт Пушкина. Сейчас они живут в Сенегале, в Дакаре. И каждый раз, когда я приезжаю, они собираются и говорят: «Говорим только на русском! У нас сегодня день русской культуры». Мы, естественно, выпиваем водочку. Черный хлеб обязательно, селедка, вот это все.

Владимир Зорин: Гречка.

Павел Коротков: Гречка, гречка. Это обязательно должно случиться, потому что…

Маргарита Лянге: Русская крупа, да?

Павел Коротков: Да. И вы знаете, удивительный феномен я на себе там пережил, особенно когда бываешь в таких племенах: возникает момент какого-то такого природного патриотизма. Вокруг тебя 30 пар глаз, которые смотрят на тебя и пытаются понять, что такое Россия, через тебя. Ты их научное пособие.

Юрий Алексеев: Отсеять все штампы и взглянуть в глаза.

Павел Коротков: Да. Они наблюдают за всем: как ты питаешься, как ты говоришь и так далее. Они тебя изучают. И мне кажется, что это интересный и великолепный процесс, который был бы полезен многим – тем людям, которые не могут себя идентифицировать. Просто надо съездить в Центральную Африку – и сразу поймете, кто вы и зачем.

Маргарита Лянге: Или на фестиваль семейских.

Павел Коротков: В том числе.

Юрий Алексеев: Владимир Юрьевич, все-таки территориальный признак насколько важен? Либо можно прекрасно почувствовать себя русским, учась за границей, но читая русскую классику?

Владимир Зорин: Ну, вы знаете, тут есть разные точки зрения. Моя позиция: от территории, от земли все-таки ментальность идет.

Юрий Алексеев: Березки все-таки делают свое дело?

Владимир Зорин: Да-да, березки. Ну и потом – образ жизни, традиции. Сейчас говорили, был хороший пример: сколько зима, сколько лето, что делать. Это имеет определенное значение, безусловно. Ну и потом, нельзя отрицать… Мы сейчас не говорим об этом, но есть родовое сознание, родовые традиции и так далее. Это тоже очень сильный фактор, но мы о нем сегодня как-то не говорим.

Юрий Алексеев: И у русских тоже есть эти традиции?

Владимир Зорин: Безусловно.

Юрий Алексеев: И они крепки?

Владимир Зорин: Безусловно. Не все они сейчас соблюдаются, как, например, у наших южных народов, где если ты не знаешь свое седьмое колено, то ты вне социума. У нас несколько иначе. Но в последние годы, в последнее время мы все очень активно занимаемся (хочу сказать – все) родословным генеалогическим древом.

Когда я работал в Нижнем Новгороде, мы проводили там конкурсы с нижегородцами. Правда, я работал в администрации округа Приволжского. Мы проводили конкурсы. Представляете, были люди, которые с XVI века живут в Нижнем Новгороде. Это очень интересно! И вот эта принадлежность к родной земле, к истории, к традициям – это очень мощный фактор укрепления национальной идентичности и понятия того, что мы называем…

Юрий Алексеев: А они всегда знали, что с XVI века там предки живут?

Владимир Зорин: Нет конкретно. Благодаря последним исследованиям…

Маргарита Лянге: Вы знаете, человек себя по-другому начинает вести.

Владимир Зорин: Да, да.

Маргарита Лянге: Он совершенно по-другому начинает себя вести. Не так, как будто он случайно попал, и здесь он может делать все что угодно, и так же исчезнуть из этого пространства. А он понимает, что за ним стоят предки, и их много. И человека, за которым стоят предки, его видно. Ну совершенно другая система координат. Мне кажется, что это хорошо, если мы будем знать, что за нами стоят предки.

Юрий Алексеев: А что это дает на фоне других государств, других наций?

Маргарита Лянге: Это дает прежде всего человеку, наверное, уверенность, вот какую-то укорененность, которую невозможно ничем как бы сбить, перешибить. Ты стоишь, и у тебя на века те предки, которые что-то хорошее делали для этой страны. Это очень многое дает человеку для сегодняшнего дня, когда он выбирает между тем, что можно легко заработать, кого-то обмануть или что-то еще сделать. Он не делает такой выбор именно потому, что ему есть на что опереться. А когда не на что опереться, то тогда, как говорят, «хватай быстрее, беги дальше», еще что-то. Что у нас в 90-е годы говорили? Вот это от этого, из-за людей, которые не имеют корней, которые не помнят, и им не стыдно перед предками.

Юрий Алексеев: Максим Владимирович, сейчас вам слово дам, но прежде еще один график любопытный. Журналисты сайта «ЙОД» изучили поисковые запросы россиян и выяснили, какие стереотипы имеются у них о своих соотечественниках с разных концов…

Маргарита Лянге: Известная карта, да-да-да.

Юрий Алексеев: И вот стереотипы. Тут очень часто негативные встречаются. Вот белгородцы, как выяснилось, москвичи, смоляне и ярославцы, по результатам запросов поисковиков, оказались злыми, удмурты – некрасивыми, ростовчане – наглыми. Зато ингуши, осетины и якуты красивыми оказались.

Владимир Зорин: Например, Маргарита у себя проводила исследование, у нее другие данные.

Юрий Алексеев: А сейчас мы это тоже прокомментируем. Максим Владимирович, сначала вам слово.

Максим Дмитриенко: Хотел более детализировать то, что вы сказали. Очень приятно осознавать, что я с таким великими учеными рядом стою. Ну, небольшие, незначительные детали.

Юрий Алексеев: Но вы сюда поглядывайте все-таки. Вопрос…

Максим Дмитриенко: Да, я сюда поглядываю. И с позиции культуры немножечко, парочка фольклорных дразнилок тоже добавлю вам.

Юрий Алексеев: Например?

Максим Дмитриенко: «Соленые уши» есть.

Юрий Алексеев: Это Пермь, да?

Максим Дмитриенко: Туляков часто называют «пряниками». Тверских часто называют «козлами» из-за того, что там борода растет особым образом.

Маргарита Лянге: Это поисковые запросы на самом деле.

Юрий Алексеев: Да-да-да, поисковые запросы.

Маргарита Лянге: Это не совсем корректное отражение, но это именно по поиску.

Юрий Алексеев: А в Рязани грибы с глазами. А тут, по-моему, рязанцы – «косопузые».

Максим Дмитриенко: «В России только три столицы: Москва, Рязань и Луховицы».

Маргарита Лянге: Да, «косопузые». А знаете, что такое «косопузые»?

Юрий Алексеев: Топор же, по-моему…

Маргарита Лянге: Да, абсолютно верно! Мало кто помнит об этом.

Максим Дмитриенко: «А мы, вологодские, все можем починить, окромя часов». – «Почему?» – «Топор не помещается».

Маргарита Лянге: Ха-ха-ха!

Павел Коротков: Я знаю очень интересный африканский стереотип…

Юрий Алексеев: Сколько вы набрали там!

Маргарита Лянге: Единственный человек, который стоит в косоворотке у нас в студии, а его в Африку все тянет.

Павел Коротков: Просто дело в том, что я там общался с людьми, которые здесь долгое время учились. Они вообще себя считают… При том, что они африканцы, они считают себя русскими. Просто побыв 10–15 лет в России, ты приезжаешь в другую страну – и тебя не узнают, ты другой. Ты как бы впитываешь энергетику, атмосферу, я не знаю, менталитет. И он говорит, что в Африке бытует такой стандарт, он звучит по-английски: «What are you rush like a russian?» Это такая игра. «Что ты торопишься, как русский?» Rush and russian. Это такой стандарт. Они нас узнают, потому что мы суетимся, как ни странно.

Владимир Зорин: Но вы их понимаете.

Маргарита Лянге: Другие темп и ритм.

Владимир Зорин: Сибиряков там не было. Они не суетятся.

Дмитрий Полетаев: Александр Сергеевич из Африки, «наше все», Пушкин. И нас тянет туда.

Юрий Алексеев: Маргарита, Владимир Юрьевич сказал, что у вас есть какой-то контраргумент по поводу этих запросов в поисковике относительно соседей.

Владимир Зорин: Вы же проводили опрос, я помню.

Маргарита Лянге: Ну да. Но у нас не было таких. Мы говорили, что для того, чтобы вот этого не было, нам нужно больше информации размещать в интернете. Конечно, это абсолютные стереотипы. У нас было все немножко по-другому. Мы просили молодых журналистов рассказать о том, как они представляют свой регион, представителей своего народа. Там не было негативных историй, но там, да, встречались «косопузые» с историческими отсылками. Там встречались скорее такие термины, которые вселяют гордость за свой народ. А вот это…

Юрий Алексеев: Мне кажется, троллинг соседей – это вообще распространенная практика во всех странах.

Маргарита Лянге: Да, конечно.

Юрий Алексеев: Те же Штаты взять.

Владимир Зорин: Вообще здесь нет злости. Вы обратите внимание – здесь нет злости.

Маргарита Лянге: Нет-нет-нет, есть, есть нехорошие моменты.

Юрий Алексеев: Если внимательно посмотреть, то кто-то не выдержал.

Маргарита Лянге: «Агрессивные», «боятся».

Владимир Зорин: Ну, в массе.

Юрий Алексеев: Максим Владимирович, вы хотели сказать.

Максим Дмитриенко: Я хотел сказать про корни, про родовую преемственность. Например, здесь однозначную формулировку очень сложно применить, потому что у нас есть люди, народы, которые оседло живут, а есть кочевые племена. Например, я родился в Якутии, и там почти 15 лет прожил. Меня долгое время называли якуто́м, даже когда я приехал сюда, в Москву.

Например, если в средней части России жить на одном месте, в одном селе, как вы рассказывали про Нижний Новгород, – это ментальность средней часть России, то у якутов и бурятов… Ну, я сфантазирую от себя. Они говорят: «Я на этой земле пас своих оленей», – грубо говоря. То есть они не ограничиваются конкретной точкой, а они ограничиваются регионом, ландшафтом или от реки до реки. И они говорят: «Это моя земля».

Маргарита Лянге: Около 10 тысяч километров нужно одной семье, которая пасет оленей, для того чтобы нормально содержать хозяйство. Они перемещаются по этим 10 тысячам квадратных километров.

Максим Дмитриенко: То есть привязка к земле не в какой-то инфраструктуре, квартире или доме, а привязка к географии, к природе, к климату. Вот так можно выразиться. Но это тоже их земля.

Юрий Алексеев: Владимир Юрьевич, про Конституцию мы вначале чуть-чуть поговорили. Нашел мысль Ивана Ильина, это 20-е годы прошлого века…

Владимир Зорин: «Цветущая сложность»?

Юрий Алексеев: Нет, не «цветущая сложность». У нас в Конституции написано: «Мы – многонациональный народ». А он предлагал формулировку: «Мы – многонародная нация». В чем была бы разница, если бы вот такую формулировку использовали? И какая, на ваш взгляд, формулировка точнее все-таки?

Владимир Зорин: Вы знаете, у нас уже разгорелась дискуссия вокруг преамбулы.

Маргарита Лянге: О да! О да!

Владимир Зорин: О да!

Маргарита Лянге: О сильно!

Владимир Зорин: Да, сильно разгорелась. Кстати, здесь я вспоминаю то, что вы сказали, и формулировку действующей Конституции. Например, моя позиция в этом состоит в том, что мы сейчас на этом этапе как-то не сможем договориться в этих нюансах: «народ», «нация», «этничность», «российская нация».

Юрий Алексеев: Ну, «нация» именно в значении «все этносы, которые проживают».

Владимир Зорин: Да, конечно. И я думаю, что запись, которую мы сейчас имеем: «Мы – многонациональный народ Российской Федерации», – я думаю, многие ее знают уже, как «Отче наш». Она впиталась в нашу кровь и сознание. Может быть, был бы смысл добавить в скобках: «Мы – многонациональный народ Российской Федерации (российская нация)». Но я думаю, что не надо торопиться, жизнь сама все расставить на свои места.

Юрий Алексеев: Маргарита Арвитовна, ваша точка зрения по поводу этой разницы в формулировках «многонациональный народ» и «многонародная нация»?

Маргарита Лянге: Вы знаете, мы уже запутались здесь в дефинициях. И очень долго в них путались. Что такое «народ»? А «нация» – это больше, это лучше, чем «народ»? А «этнос» – это хуже, чем «народ» и «нация»? И так далее.

Юрий Алексеев: Не все за границей понимают, что такое «народ». Это еще надо попробовать перевести.

Маргарита Лянге: И у нас внутри вот эту путаница. Причем national – это «гражданская нация». Зарубежная практика пришла к этому. И здесь мы еще больше запутались.

Поэтому мне кажется, что «многонародная нация» – наверное, по сути это было бы правильнее. Но сейчас, соглашусь с Владимиром Юрьевичем, невозможно… Опять нам: «Давайте переучиваться, давайте по-другому называться»? Но, действительно, это нация, которая состоит из множества этносов, народов и так далее. У нас еще говорят «народности», да? И теперь давайте отличать. А что такое «народность»? Что такое «народ»? Что такое «этнос»? И что такое «нация»?

Юрий Алексеев: Люди, как правило, все это как синонимы воспринимают.

Маргарита Лянге: Запутываются, да. Поэтому у нас единая гражданская нация – российский народ, который состоит из разных этносов, разных народов.

Владимир Зорин: Есть такое выражение: «Россия – нация наций».

Я что хотел сказать еще по этому поводу? Вы знаете, есть наука, есть право, а есть общественно-политический дискурс. То есть наше общение, как мы привыкли. И вот здесь очень большое значение имеет то, как мы привыкли. Например, русские – это самый большой народ Российской Федерации. И о себе русские часто говорят: «Мы – нация». Татары говорят: «Мы – нация». А мы сейчас говорили о коренных малочисленных народах. Можем ли мы сказать, что у нас юкагиры – нация? Нет, это как-то не произносится. Одно время…

Юрий Алексеев: Маленькая, но гордая нация.

Владимир Зорин: Да. Во всем термин «национальные меньшинства» воспринимается… В Европе есть комиссар по делам национальных меньшинств. У нас слово «нацмен» несет отрицательную коннотацию, хотя это «национальное меньшинство». Поэтому мы отказываемся от этого. И нам не нужно сейчас, как говорил один классик, «чесать там, где не чешется» и спорить о дефинициях. Хотя мы все понимаем, что мы имеем в виду и под «нацией», и… Это же сейчас существует параллельно.

У нас есть Стратегия национальной политики Российской Федерации, где есть это выражение: «Многонациональный народ Российской Федерации (российская нация)». И всем понятно, что это синонимы. И у нас есть Стратегия национальной безопасности. То есть у нас есть национальные интересы, национальные программы, у нас есть национальные сборные. Я имею в виду…

Юрий Алексеев: И там не важно, какой национальности.

Владимир Зорин: Да, не важно. То есть этот термин «нация» употребляется у нас в жизни и как «народ», как «этнос», и одновременно как «общее гражданское объединение». Я думаю, что пока это будет существовать параллельно. А жизнь рассудит.

Юрий Алексеев: Дмитрий Вячеславович, есть же мнение, что в Конституции должно быть прописано, что русские – это государствообразующая нация. Есть ли опасность, если такое произойдет?

Дмитрий Полетаев: Мне кажется, так не стоит писать, потому что… Это как в моем детстве, в школе, учебники были по всему СССР примерно похожие. И очень мало было каких-то частных примеров, региональных. Мне кажется, что так делать не стоит, потому что это всегда противопоставление. И ни к чему хорошему это не приводит. Противопоставление. Потом – конфликт. Потом – вооруженный конфликт. И мы будем иметь просто какие-то новые гробы в результате выяснения каких-то этих вещей.

Юрий Алексеев: То есть это чистой воды популизм заинтересованных групп, которые высказывают это мнение?

Дмитрий Полетаев: Может быть, не чистой воды популизм, но мне кажется, что не стоит так делать, потому что если таких, как он, тысяча всего, человек не должен чувствовать себя каким-то неполноценным.

Российская нация – это важно. Мне кажется, что это важно. Мне кажется, что важно, чтобы человек этот национальный ресурс не привлекал, ощущая, что государство его не защитит, его защитит его род. Коллега говорила, что в 90-х люди начали искать свои корни, потому что не чувствовали себя уверенными. Распалось государство. И нужно было этот ресурс к себе как-то подтянуть, даже не из-за того, что родственники тебе будут помогать. Но просто психологическая настроенность была важна.

И если мы будем сейчас конструировать то время, когда люди не уверены в будущем и они ищут эти родственные корни, которые помогут, мне кажется, что это свидетельствует о том, что государство слабое. В сильном государстве именно национальность, нация – это область культуры. То, что было, 35% ответили… Мне кажется, что это тоже показательно. Что сейчас 35% так ответили. Потому что они все-таки чувствуют, что усилилась защита со стороны государства, они не должны искать защиты у своих родственников, у людей такой же национальности. Это путь к очень опасным вещам.

Юрий Алексеев: А ксенофобские настроения сейчас как-то поднимаются?

Дмитрий Полетаев: Как раз с 2013 года у нас было исследование по Москве – как москвичи относятся к мигрантам и мигранты к москвичам. Вот это был ксенофобский пик. Очень неприятно, мне кажется, жить в таком обществе, в котором сильна ксенофобия. Даже если ты на стороне большинства. Мне всегда было обидно за тех, кого бьют, даже если они в меньшинстве. И мне кажется, что что-то унизительное в этом есть даже, когда ты можешь кого-то оскорбить. Для тебя лично это должно быть унизительно. И мне не кажется, что к этому нужно возвращаться. Вот так, как было… «Вот эти основополагающие, а эти – нет».

Юрий Алексеев: Вы заговорили об этом. Статистика: неприязнь россиян к чужакам снова растет. Это, по-моему, «Левада», 2019 год. Красным выделено «ограничить приток мигрантов», синеньким – «способствовать их притоку», желтым – «мне все равно». Ну, и «затрудняюсь ответить». Вот это статистика 2019-го.

Дмитрий Полетаев: Но это произошло ведь почему? У нас в 2014 году на Украине случились события, пошел поток. И по СМИ… У нас были работы моих коллег, которые писали, что перестали пускать ксенофобские сюжеты – и как-то ушел этот накал. Но проблема никуда не делась. Вопросы интеграции, какие-то программы, которые с ксенофобией борются, не были приняты. И поэтому мы опять к этим показателям возвращаемся. Ушел этот фактор, что это люди, которые к нам приехали, мы им должны помогать. Они же тоже мигранты. И, видимо, было на уровне редакторов СМИ, какие-то были разговоры…

Юрий Алексеев: То есть тема из повестки дня ушла, но, тем не менее, решение пока не проговорено.

Дмитрий Полетаев: Да, это просто не достигается тем, что сюжеты эти перестали идти, и значит все успокоилось. Это очень тяжелая тема. И не только в нашей стране. Во всех странах действительно важно работать…

Юрий Алексеев: Да, Маргарита.

Маргарита Лянге: Конечно, СМИ сейчас не являются абсолютными монополистами в информационном поле. Мы это прекрасно понимаем. Мы одни из игроков на этом поле.

Юрий Алексеев: YouTube, соцсети.

Маргарита Лянге: Если даже, как вы говорите, ушло из СМИ, оно в интернете-то осталось. Потому что вы абсолютно правы – проблема не решена. Так же как не решена проблема… Ведь неслучайно русская тема возникает. Она неслучайно сейчас и на уровне Конституции. Потому что есть все-таки некоторый дисбаланс и есть ощущение, что где-то в национальных республиках, может быть, больше внимания уделяется сохранению культуры так называемых титульных.

Почему говорю «так называемых»? Потому что на территории нашей страны все титульные. Но как-то так получается, что где-то больше. И поэтому возникает желание. А где? Где русская республика, где будет больше внимания русской культуре уделяться? И ответа пока не дается. Потому что должна быть система, на мой взгляд, у нас в стране. И это критически важно.

Для сохранения именно целостности страны очень важно, чтобы любой человек любой национальности в любой точке страны мог удовлетворять свою потребность. Не обязательно ему быть в Татарстане, чтобы удовлетворять эту свою потребность учить язык и так далее.

И здесь возникает вопрос у русских. И он звучит. Он звучит в соцсетях. Там очень жесткие вещи происходят, очень жесткие дискуссии. И на это нужно что-то отвечать. Да, конечно, я думаю, что в Конституции этого не будет. И вы абсолютно правы. Но работать с этой темой. И эту проблему невозможно не замечать.

Владимир Зорин: Я хотел бы еще отметить, что это определенная реакция на всплеск русофобии в Европе и за рубежом. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов. И я считаю, что это действительно вещь, на которую надо реагировать. Но не столько лозунгами, а сколько конкретными практическими программами, работами, действия.

Маргарита Лянге: Системой действий, чтобы ощущения были другие. Тогда и не надо будет говорить: «О, ну давайте хотя бы в Конституции что-то запишем. Нам так плохо. В Конституции, может быть, тогда изменится». Вот тогда этого не будет.

Юрий Алексеев: Павел Алексеевич, а насколько фольклорные фестивали, связанные с культурами разных народов, разных этносов, сегодня тяжело организовывать, проводить, собирать выступающих, договариваться с властями, чтобы выделили какую-то площадку и деньги?

Павел Коротков: Я думаю, проблема на самом деле такая же, как и со всеми другими ивентами и мероприятиями. Например, мой фестиваль с Финляндией «Кукушка». Уж вроде кто ближе к нам, чем финны? Мы знаем, откуда пришел Ильич, мы знаем, что такое Финляндия для России. Но, к сожалению, все равно возникают вопросы и проблемы. Невнимание со стороны государства к финансированию. Несмотря на то, что с финской стороны абсолютное внимание. И мы, к примеру, начали наш фестиваль с того, что…

Юрий Алексеев: То есть они более лояльными оказываются?

Павел Коротков: Они оказываются более лояльными. Первый фестиваль – нам повезло, мы попали просто на грант. Огромная целевая программа – финансирование совместных российско-финских проектов. И это существует.

Я думаю, что это связано с неким отставанием административным, скорее всего, в нашей культуре. Внимания к этой теме. Хотя, мне кажется, международные проекты в большинстве своем решают эту проблему. Создание и увеличение подобных проектов улучшает ситуацию. Потому что когда на одной площадке оказываются финны, русские, африканцы или совместные какие-то коллаборации, это только улучшает ситуацию в общественном сознании.

Маргарита Лянге: Внутри страны тоже важно, чтоб мы не только с финнами что-то делали, а внутри страны узнавали. То, о чем вы говорили. Чтобы на Сахалине узнавали архангелогородцев, чтобы мы все перемешались здесь внутри. И огромный запрос на это есть. Очень много есть самодеятельных фестивалей. Вот один из них – «Оптинская весна». Фантастический. Он перерос уже во что-то такое невероятное. Это абсолютная инициатива гражданского общества. Там за 11 лет ни копейки государственных денег. А он реально…

Юрий Алексеев: То есть можно делать на копейки, но все равно собирать аудиторию и привлекать интерес?

Маргарита Лянге: Да. А он реально международный, реально туда люди приезжают, причем молодые люди, которые исполняют именно народные славянские песни. Это очень важный и, мне кажется, такой интересный симптом – желание вернуться к своим истокам, несмотря на отсутствие финансирования и какой-то центральной поддержки.

Владимир Зорин: У нас интересная дискуссия идет. Получается, что культура разрешает все противоречия.

Павел Коротков: Я вам могу сказать, что…

Юрий Алексеев: «Помогите культуре – культура сделает все остальное».

Павел Коротков: Я бы даже так сказал – не мешайте культуре. Мы вчера же праздновали с вами Масленицу. Я был на двух масленицах. Одну масленицу я делал сам. На ВДНХ в павильоне… мы делали такую настоящую этнографическую масленицу, которая приносит людям счастье. А утром я вышел, допустим, из своего дома в Химках, оказался в местном парке и увидел это подобие масленицы. Это какие-то веселые старты, это какие-то ряженые… Они абсолютно не в традиции.

Юрий Алексеев: Для галочки.

Павел Коротков: Для галочки, для реализации бюджетов. То есть это очень недобросовестные подрядчики. Они не несут культуру. Они являются симулякром. А ведь люди всегда чувствуют правду. Вот всегда. Поймите.

Дмитрий Полетаев: К сожалению, да. Те вещи, которые растут снизу, почему-то очень пугают всегда администрацию. В моей жизни клуб «Артерия», в котором соединились культуры. С Павлом мы познакомились в нем. Не имеет помещения, скитается. А таких клубов и объединений довольно много. Почему государство не поддерживает их?

Юрий Алексеев: Главное, чтоб не мешали. Это, по-моему, уже неплохо.

Друзья, я благодарю всех. В конце – небольшую ложку дегтя. Короткое высказывание нашел в сети: «Неумение отличить гражданский национализм от нацизма, а патриотизм – от идиотизма, указывают на слабость национальной идентичности на постсоветском пространстве. Со временем пройдет».

Это была программа «ПРАВ!ДА?». Смотрите нас по будням на Общественном телевидении России. Меня зовут Юрий Алексеев. Правда у каждого своя.

идентификация | Определение самоидентификации по Merriam-Webster

самоидентификация

| \ ˌSelf-ī-ˌden-tə-fə-kā-shən

\

: отождествление с кем-то или чем-то вне себя

Разнообразие и инклюзивность: получение кандидатами самоидентификации

Организации, заинтересованные в достижении успеха благодаря своим инициативам по разнообразию и инклюзивности, должны применять честный, основанный на фактах подход, чтобы понять, в чем им не удается.

Самоидентификация кандидата — ценный инструмент, который помогает организациям измерять свой прогресс в достижении целей разнообразия в процессе приобретения талантов. Организации, стремящиеся к разнообразию и вовлечению, регулярно проводят анонимные опросы о вовлеченности сотрудников или получают доступ к записям сотрудников, чтобы поддержать свои инициативы, связанные с набором, наймом, удержанием, профессиональным развитием, управлением эффективностью и продвижением по службе.

Однако сотрудники часто отказываются раскрывать свою многогранную идентичность из-за страха дискриминации или выделения.Итак, почему так важно самоидентификация и какую пользу это приносит организации и сотруднику?

Важность самоидентификации

Самоидентификация — это когда сотрудник раскрывает своему работодателю свое многообразие, включая расу / этническую принадлежность, ЛГБТК, статус ветерана или инвалидность. Хотя самоидентификация не является обязательной, в соответствии с Законами о EEO (Раздел VII Закона о гражданских правах, Закон о дискриминации по возрасту при найме на работу (ADEA), Закон об американцах с ограниченными возможностями (ADA) с поправками, Закон Пенсильвании о человеческих отношениях (PHRA) и В соответствии с другими федеральными, государственными и местными законами некоторые работодатели обязаны собирать и сообщать федеральному правительству статистические данные о расе / этническом происхождении и гендерной принадлежности в целях обеспечения соблюдения гражданских прав.Это включает в себя определенные требования о недискриминации и ведении документации о позитивных действиях, которые требуют, чтобы работодатель предлагал сотрудникам добровольно идентифицировать себя. Когда сотрудник решает самоопределить свою расу / этническую принадлежность, работодатель не может отменить его выборы. Если сотрудник решает не указывать самостоятельно свою расу / этническую принадлежность, работодатели могут либо провести визуальный опрос для определения информации, либо использовать записи о занятости.

Федеральные и государственные подрядчики и субподрядчики должны представлять отчет в U.S. Департамент труда ежегодно определяет количество сотрудников, относящихся к каждой указанной категории «защищенных ветеранов». Раздел 503 Закона о реабилитации 1973 года устанавливает требования к федеральным подрядчикам и субподрядчикам по установлению требований, в соответствии с которыми работодатели приглашают заявителей и людей с ограниченными возможностями добровольно идентифицировать себя.

Экономическое обоснование самоидентификации

Существует множество статей и исследований, в которых обсуждаются передовые практики о том, как организации могут создать среду и культуру, способствующую развитию D&I, в которой ценятся разные точки зрения и люди.Самоидентификация может предоставить организациям информацию, которую можно использовать для распределения ресурсов и поддержки кандидатов, которые попадают в недопредставленную категорию. Информация может повлиять на доступ к пособиям, обучению и наставничеству. Руководители также могут использовать эти данные для запуска или расширения инициатив D&I, которые могут помочь повысить вовлеченность сотрудников и помочь в удержании сотрудников.

Организации часто используют анонимные опросы для сбора информации о вовлеченности сотрудников.Те, кто работает над наймом и удержанием разнообразной рабочей силы, могут получить ценную информацию об успехе своих усилий по разнообразию на протяжении всего жизненного цикла сотрудника. Самоидентификация помогает организациям:

• Содействовать диалогу на всех уровнях вокруг целей разнообразия
• Создавайте программы, поддерживающие разных сотрудников
• Предоставить ресурсы для поддержки недопредставленных групп
• Оценить справедливость их политик и процедур (продвижение по службе, профессиональное развитие, наставничество, компенсация, найм и управление производительностью)
• Измерьте успех их инициатив по разнообразию и вовлечению
• Оценить вовлеченность сотрудников
• Достичь соответствия
• Выявить проблемы, с которыми сталкиваются недопредставленные группы, и работать над их устранением

Зачем нужно самоидентифицироваться?

Хотя разные кандидаты могут чувствовать себя неловко, раскрывая свой статус инвалидности, сексуальную ориентацию, статус ветерана, пол или расовую принадлежность, есть возможность привнести культурную и социальную осведомленность, которая может повлиять на инициативы и инвестиции, связанные с разнообразием и включением.Когда организации собирают информацию о разнообразии сотрудников, это дает сотруднику возможность сообщить, где могут существовать систематические препятствия в рамках политик и процессов, чтобы работодатели могли решать области, которые нуждаются в улучшении.

Для людей с ограниченными возможностями самоидентификация может помочь получить приспособление, которое поможет повысить производительность труда. Многие виды инвалидности незаметны, и общение может помочь им получить дополнительную поддержку или адаптацию, которые помогут им лучше работать. Самоидентификация ЛГБТК — это когда сотрудник раскрывает свою гендерную идентичность или сексуальную ориентацию.Хотя работодатели не обязаны собирать данные о своей ЛГБТК-рабочей силе, те, кто это делает, могут использовать данные, чтобы помочь организации реализовать инициативы, связанные с продвижением по службе, включением, льготами, наймом и удержанием, и измерить успех их усилий.

Советы по стимулированию самоидентификации

Прося сотрудников идентифицировать себя, работодатели должны заранее сообщать о цели запроса и подчеркивать конфиденциальность ответов, чтобы помочь уменьшить дискомфорт или изоляцию, которые могут испытывать разные сотрудники.Вот несколько передовых методов поощрения самоидентификации:

• • Используйте опросы о вовлеченности сотрудников и дайте определение каждому столпу разнообразия, который вы ищете
  • Продвигайте разнообразие, равенство и инклюзивность в своей организации и включите сообщение о вовлеченности сотрудников или оставайтесь опросы
  • Предоставить сотрудникам несколько анонимных возможностей раскрыть свою индивидуальность
  • Расскажите о преимуществах самоидентификации и о том, как она связана с общей приверженностью компании разнообразию и вовлеченности.Поделитесь примерами того, как информация может повлиять на доступ к ресурсам и преимуществам
  • Интегрировать обучение разнообразию для всех сотрудников на протяжении всего жизненного цикла сотрудника, включая адаптацию
  • Внедрить ресурсы сотрудников, чтобы подчеркнуть разнообразие (группы сотрудников / бизнес-ресурсов, наставничество, спонсорство, работа с общественностью и профессиональное развитие)
  • Подчеркните конфиденциальность данных и сообщите, кто будет иметь доступ
  • Предоставьте лидерам возможность отстаивать и сообщать о целях организации разнообразия и инклюзивности
  • Используйте группы сотрудников / бизнес-ресурсов, чтобы побудить респондентов идентифицировать себя

Организации, заинтересованные в достижении успеха благодаря своим инициативам по разнообразию и вовлечению, должны использовать честный, основанный на фактах подход, чтобы понять, где они терпят неудачу.Самоидентификация — важный инструмент, который дает сотрудникам возможность анонимно делиться своими данными о разнообразии, чтобы их работодатели могли реализовывать стратегии по созданию культуры, поддерживающей всех сотрудников, и измерять их прогресс в достижении целей разнообразия.

Видео по теме:

Теги:

Управление людьми и рост
Набор и найм
Риск и соответствие
Тенденции и инновации
Корпоративная культура
Разнообразие, равенство и инклюзивность
Группа ресурсов сотрудников
Оборот и удержание

Самоидентификация, определение самоидентификации Роберто Ассаджиоли

Вот краткое определение термина «самоидентификация» Роберто Ассаджиоли:

«… у каждого есть какая-то самоидентификация, но очень мало люди когда-либо останавливались, чтобы спросить себя, что это на самом деле означает, что подразумевает, как это можно более осознанно пережить и каковы его последствия.Самоидентификация — довольно неоднозначный термин, и мы должны различать три разных значения.

Первое значение — которое является общепринятым в настоящее время — это то, что индивид отождествляет себя с тем, что дает ему величайшее чувство бытия, жизни, с тем, что составляет его величайшую ценность и чему он придает наибольшее значение. самое важное. Этот тип самоидентификации может быть преобладающей функцией или фокусом сознания и, с другой стороны, главной функцией или ролью, играемой в жизни.Например: девушка, участвующая в конкурсах красоты, идентифицирует себя со своим телом и его красотой. В этом ее фокус и точка самоидентификации, и она прилагает все усилия для ее улучшения и сохранения. У успешного спортсмена также есть точка самоидентификации в физическом теле, но с точки зрения его мускульной силы и контроля. Другие отождествляют себя с эмоциональной жизнью, своей так называемой любовной жизнью. Меньшая группа — это интеллектуалы — идентифицируют себя со своим умом или умственными способностями и считают себя мыслителями или — в правильной или неправильной самооценке — гениями.

В других случаях самоидентификация с ролью более очевидна. Многие женщины находят самоидентификацию в женственности, а тем более в материнстве — они считают себя, функционируют и живут только как мать. Такой вид самоидентификации не дает переживания чистого «я». Последнее, «я», или чувство личной идентичности, тесно связано и почти сливается с фокусом оценки или ролью. Это имеет очень серьезные последствия:

Во-первых, человек на самом деле не знает и не осознает себя.

Во-вторых, идентификация с одной частью его личности исключает или значительно снижает способность самоидентификации со всеми другими частями его личности и, следовательно, представляет собой камень преткновения в психосинтезе.

В-третьих, и это касается как «ролевого», так и «преобладающего функционального» типов самоидентификации, сам жизненный процесс делает невозможным их продолжение; например, старение красивых женщин; потеря спортивной силы; нарушение материнской роли из-за зрелости или смерти ее детей.Все это может привести к очень серьезным кризисам; человек чувствует себя потерянным, и это трагедия для многих жизней, которая во многих случаях может привести к крайнему самоотрицанию самоубийства.

Второе значение, которое можно придать «самоидентификации», — это внутренний опыт чистого самосознания, независимого от какого-либо содержания или функции эго в смысле личности. Любопытно, что этим предметом пренебрегали, и объяснение состоит в том, что переживание « чистой самотождественности » — или, другими словами, самости, Я-сознания, лишенного какого-либо содержания, — не возникает спонтанно, а возникает результат определенного внутреннего эксперимента.Те, кто пробовали, смогли достичь состояния чистого Я-сознания, самоидентификации, осознания себя как живого центра осознания. Это хорошо известно психологам на Востоке, потому что они интересуются опытом, ценят его и поэтому используют методы, подходящие для его достижения.

Третье значение «самоидентификации» — это осознание высшего или духовного Я. Этот опыт требует дополнительной техники или приемов. Он отличается от другого уже описанного переживания чистого «я», но не полностью отделен от него.Давайте вспомним, что было сказано в главе 1, стр. 20, т.е. что на самом деле не существует двух независимых «я». Есть одно «Я», но есть очень разные и разные уровни самореализации. Следовательно, между самоидентификацией обычного или нормального уровня функционирования и полной духовной Самореализацией есть промежуточные стадии или уровни, все шире, яснее и полнее.

Первое переживание себя, личного я, как точки чистого самосознания, чрезвычайно важно.Никто не переживает это спонтанно, и это объясняет странный феномен, заключающийся в том, что многие люди склонны отрицать саму суть своего существа.

Поскольку мы говорим о сущности Бытия, очень важно указать, что это, конечно, центральная идея экзистенциального анализа; многие писатели-экзистенциальные писатели говорят и пишут о Бытии, и значение этого слова варьируется от писателя к писателю; и очень часто у одного и того же автора значение смещается от Бытия как совокупности личности плюс некий духовный центр к Бытию как центру личности, к Бытию как духовному центру, чему-то, что можно назвать « сущность Бытия.

Важно достичь ясности в этих вопросах и поэкспериментировать с конкретными техниками для достижения самого опыта не только пациентами, но и терапевтами, включая психиатров, психологов, психиатрических социальных работников, потому что никто, кто не имел опыта, действительно может помочь другим людям получить опыт самим.

Переживание точки самосознания на уровне личности — это первый шаг к переживанию Самости, или, с экзистенциальной точки зрения, сущности Бытия.В некоторой степени это имеет отношение к тому, что Эрик Эриксон называет поиском самоидентификации. Эта проблема поиска себя, переживания себя и направления своей жизни из центра себя — проблема, лежащая в основе наших времен, когда присутствует сильная тенденция к конформизму ». ( Ассаджиоли в психосинтезе, 1965, стр. 111-113)

См. Также термины «Сознательное Я» и «Я» в глоссарии.

Передовая практика самоидентификации для подрядчиков и субподрядчиков федерального правительства: Отчетность по EEO-1 | Ассоциация DirectEmployers

[приглашенный автор: Алекса Морган]

Все чаще работодатели предпочитают поощрять своих соискателей и сотрудников самостоятельно определять свой пол, расу / этническую принадлежность, инвалидность и статус ветерана, чтобы способствовать добровольному разнообразию и инициативам по интеграции.Однако для федеральных подрядчиков и субподрядчиков получение и сохранение информации о самоидентификации не является необязательным, это является обязательным требованием. Но знание того, у кого вы можете запросить информацию для самоидентификации, когда вы можете ее запросить и какую форму (ы) использовать, может сбивать с толку, учитывая, что обязательства вытекают из четырех наборов законодательных и нормативных актов, каждый из которых имеет разные требования.

В этой серии блогов, состоящей из трех частей, мы обсудим требования к самоидентификации и «передовой опыт», которые рассматриваются подрядчиками федерального правительства.В сегодняшнем блоге, первой части серии, мы рассмотрим самоидентификацию для целей отчетности EEO-1. Во второй части цикла мы обсудим самоидентификацию в соответствии с Указом Президента 11246 и Законом о помощи ветеранам времен Вьетнама 1974 г. (VEVRAA) с внесенными в него поправками. Наконец, в третьей части цикла мы рассмотрим самоидентификацию в соответствии с разделом 503 Закона о реабилитации 1973 года (раздел 503), а также ведение записей самоидентификации и некоторые советы по поощрению самоидентификации.

Самоидентификация для отчетов EEO-1

Правила

OFCCP требуют от основных федеральных подрядчиков и субподрядчиков первого уровня, подпадающих под действие Указа 11246 с поправками, с 50 или более сотрудниками и «основной» контракт или «субподряд» первого уровня на сумму 50 000 долларов США или более ежегодно представлять отчет EEO-1 Совместному отчетному комитету EEO-1, в состав которого входят Комиссия по равным возможностям при трудоустройстве (EEOC) и Управление программ соблюдения федеральных контрактов (OFCCP) Министерства труда США.См. 41 CFR раздел 60-1.7 , который реализует Исполнительный Указ 11246. Исполнительный Указ 11246 уполномочивает OFCCP собирать информацию от подпадающих под действие федеральных государственных подрядчиков независимо от отдельного органа EEOC по сбору информации в соответствии с Разделом VII Закона о гражданских правах 1964 года. (ПРИМЕЧАНИЕ: EEOC в настоящее время находится в процессе получения одобрения в соответствии с Законом о сокращении бумажного документооборота (PRA) для сбора данных опроса EEO-1 на 2019, 2020 и 2021 годы. EEOC стремится собрать Компонент 1 опроса и прекратить его использование. сбор данных о выплатах по Компоненту 2.EEOC объявит об открытии будущих коллекций EEO-1, а также о новых крайних сроках, разместив уведомление на домашней странице EEOC и отправив письмо с уведомлением соответствующим участникам EEO-1). Подрядчики федерального правительства, на которые распространяется действие страховки, не подают заявки EEO-1 для Пуэрто-Рико, Виргинских островов, Гуама, Самоа или других территорий и протекторатов США. См. Параграф 1 Инструкции EEO-1 EEOC.

В отчете EEO-1 застрахованный работодатель должен указать всех сотрудников, которых работодатель должен классифицировать по расе, полу и категории работы.Федеральные агентства используют отчет EEO-1 для сбора данных от частных работодателей и государственных подрядчиков об их женщинах и рабочей силе из числа меньшинств, чтобы создать основу для демографии занятости по расе и полу. Агентства также используют данные отчета EEO-1 для поддержки соблюдения гражданских прав и анализа моделей занятости, таких как представительство женщин и меньшинств в компаниях, отраслях или регионах. И EEOC, и OFCCP неофициально заняли позицию, согласно которой самоидентификация сотрудников является предпочтительным методом сбора этой демографической информации.Если сотрудник отказывается идентифицировать свою расу и / или этническую принадлежность, сообщающий работодатель может использовать записи о занятости, личные знания или визуальную идентификацию. EEOC также настаивает на том, чтобы работодатели сообщали о расе, поле и этнической принадлежности всех своих сотрудников, но также предлагает, в отсутствие юридических полномочий, что работодатели незаконно требовать от от сотрудников указывать свою расу, пол и этническая принадлежность. В результате в кадровом сообществе по всей стране вырос городской миф о том, что незаконно заставлять сотрудника раскрывать свою расу, пол или этническую принадлежность с целью составления точного отчета EEO-1.Хотя мы полагаем, что более вероятно, что покрытый работодатель, который должен подать отчет EEO-1, может вынудить сотрудника раскрыть информацию о его / ее расовом поле в соответствии с обязанностью сотрудника проявлять лояльность перед каждым работодателем, мало кадровых ресурсов руководителям нравится идея принятия неблагоприятных мер против сотрудников, которые не могут или отказываются идентифицировать свою расу, пол и / или этническую принадлежность. Скорее, менеджеры по персоналу просто обычно по умолчанию используют визуальную идентификацию и делают лучшее суждение о расе, поле и этнической принадлежности сотрудника.Задача решена.

Многие менеджеры по персоналу считают, что сотрудникам должна быть предоставлена ​​возможность самоидентификации с помощью бумажной или электронной формы самоидентификации, хотя в последние годы наблюдается рост движения к онлайн-отчетности всех данных по персоналу, включая EEO- 1 данные о расе, поле и этнической принадлежности. Большинство работодателей предоставляют новым сотрудникам бланк самоидентификации, пост-предложение и акцепт в рамках процесса адаптации. В качестве альтернативы, более современные электронные системы отслеживания кандидатов и корпоративное программное обеспечение для управления персоналом просто переносят любые данные самоидентификации перед приемом на работу в файлы сотрудников нового найма.

Чтобы сохранить защиту от «недостатка знаний» на случай отказа в приеме на работу, подрядчики должны хранить данные самоидентификации отдельно от файлов приложения или других записей, доступных для лиц, ответственных за кадровые решения. Ни EEOC, ни OFCCP не одобряют и не требуют специальной формы самоидентификации для информации о расе, поле и этническом происхождении (существуют разные правила для федеральных подрядчиков, регулируемые разделом 503 Закона о реабилитации в отношении самоидентификации инвалидности).Соответственно, работодатели и застрахованные подрядчики федерального правительства могут создавать свои собственные формы «самоидентификации» для целей отчетности EEO-1. В знак уважения к озабоченности EEOC тем, что работодатели не заставляют даже действующих сотрудников раскрывать свою расу, пол или этническую принадлежность, большинство форм самоидентификации, собирающих демографическую информацию EEO-1, в настоящее время начинаются с заявления о добровольном характере формы. EEOC предлагает следующий язык, который многие работодатели используют для добавления запроса на информацию о поле сотрудника и / или статусе ветерана [для помощи в заполнении формы VETS-4212, если работодатель также подпадает под действие 38 USC section 4212 (d)], среди которых другие улучшения языка для поощрения лиц, проявляющих интерес к должности, для предоставления запрошенных демографических данных:

«Работодатель подчиняется определенным государственным требованиям к ведению документации и отчетности для исполнения законов и постановлений о гражданских правах.В целях соблюдения этих законов работодатель предлагает сотрудникам добровольно указать свою расу или этническую принадлежность. Предоставление этой информации является добровольным, и отказ в предоставлении не повлечет за собой какого-либо неблагоприятного отношения. Полученная информация будет оставаться конфиденциальной и может использоваться только в соответствии с положениями применимых законов, распоряжений и постановлений, в том числе тех, которые требуют обобщения информации и передачи ее федеральному правительству для обеспечения соблюдения гражданских прав.Когда сообщается, данные не идентифицируют какого-либо конкретного человека ».

Работодателям целесообразно также собирать имя и название должности сотрудника и присваивать идентификационный номер для электронного поиска для дальнейшего статистического анализа. Как и все другие федеральные агентства, EEOC и OFCCP должны использовать определения расы и этнической принадлежности Управления по управлению и бюджету, изложенные в Директиве OMB Directive 15 (rev 1997) , а именно:

• Испанец или латиноамериканец : Лицо кубинского, мексиканского, пуэрториканского, южно- или центральноамериканского или другого испанского происхождения или культуры, независимо от расы.
• Белый (не латиноамериканец или латиноамериканец) : человек, имеющий происхождение от любого из коренных народов Европы, Ближнего Востока или Северной Африки.
• Черный или афроамериканец (не латиноамериканец или латиноамериканец) : человек, происходящий из любой из черных расовых групп Африки.
• Коренной житель Гавайев или островов Тихого океана (не латиноамериканец или латиноамериканец) : Лицо, имеющее происхождение от любого из народов Гавайев, Гуама, Самоа или других островов Тихого океана.
• Азиат (не латиноамериканец или латиноамериканец) : лицо, имеющее происхождение от любого из коренных народов Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии или Индийского субконтинента, включая, например, Камбоджу, Китай, Индию, Японию, Корею, Малайзию. , Пакистан, Филиппинские острова, Таиланд и Вьетнам.
• Коренные американцы или коренные жители Аляски (не латиноамериканцы или латиноамериканцы): Лицо, имеющее происхождение от любого из коренных народов Северной и Южной Америки (включая Центральную Америку) и сохраняющее племенную или общественную принадлежность.
• Две или более рас (не латиноамериканцы или латиноамериканцы): Все лица, принадлежащие к более чем одной из пяти вышеуказанных рас.

Работодатели должны использовать только эти категории расы / этнической принадлежности и не добавлять какие-либо дополнительные, хотя федеральное правительство разрешает сбор , из которых — две или более рас по усмотрению работодателя (что, по-видимому, представляет интерес только для федерального правительства и некоторых работодатели вузов).EEOC требует, чтобы все ответственные работодатели подали Отчет EEO-1 в соответствии с Разделом VII, чтобы отчитаться обо всех сотрудниках, и не будет поддерживать ответы «других» или «неизвестных» работодателей в отношении какого-либо отдельного сотрудника.

Подрядчикам, которые обеспокоены сообщением о «небинарных» сотрудниках (т. Е. Тех, кто не идентифицирует себя исключительно как мужчина или женщина), следует прочитать сообщение в блоге DE от 22 ноября 2019 года под названием «Недвоичная» дилемма: федеральная гендерная отчетность Когда «мужчина» и «женщина» больше не являются единственной реальностью на рабочем месте .

Использование самоидентификации для создания более инклюзивного рабочего места

В Google мы создаем для всех. Мы знаем, что один из лучших способов добиться этого — нанять персонал, который будет более полно представлять пользователей, которых мы обслуживаем. Благодаря инициативе под названием Self-ID Google собирает межсекторальные данные — или данные, которые касаются расы, пола и других идентичностей, — чтобы помочь нам составить более полное представление о нашей рабочей силе. Эти данные помогают активизировать наши усилия по обеспечению разнообразия, справедливости и инклюзивности (DEI) во всем мире и помогают сделать всех в Google более заметными, чтобы мы могли создать еще более инклюзивное рабочее место.

Когда Google начал сбор данных DEI в 2014 году, мы использовали данные, которые мы были обязаны собирать и сообщать в Комиссию США по равным возможностям при трудоустройстве (раса / этническая принадлежность и бинарный пол ¹ ). Этот набор данных дал нам важное предварительное представление о том, кто работает в Google. Однако мы осознали, что у этих данных есть ограничения. «Большинство компаний используют собранные демографические данные в целях регулирования и стремятся достичь минимальной планки этих данных», — говорит Мэри Кейт Стиммлер, специалист по анализу персонала в Google.«В Google мы стремимся к более высокой планке, чтобы углубить наше понимание данных и способствовать большей вовлеченности наших недостаточно представленных сообществ».

Слишком долго ограниченность данных означала, что мы могли сосредоточиться только на самых широких кругах людей, которые работают и вносят свой вклад в нашу компанию. «Это было громоздко, — объясняет Стиммлер, — и наши данные не соответствовали данным, используемым для других программ и оценок». Эти ограничения означали, что мы могли сосредоточиться только на определенных сообществах и демографических группах США, потому что они были включены в наши наборы данных.Мы хотели сделать Google максимально разнообразным, справедливым и инклюзивным, но у нас не было необходимой информации. Мы пытались решить правильную проблему с неправильными данными.

Вот почему в январе 2019 года мы запустили Self-ID — добровольный опрос самоидентификации, который собирает данные по многим аспектам идентичности. Теперь сотрудники Google могут быстро и легко раскрыть, есть ли у них инвалидность, служили ли они в армии и небинарны ли они, ЛГБК + и / или Транс +.

Узнав больше о множестве пересечений идентичностей сотрудников Google, компания повысит культуру работы. «От нас не требуется, например, сообщать о небинарных популяциях в Google. Но мы знаем, что некоторые небинарные гуглеры считают, что это ключевая часть их личности », — говорит Стиммлер.

«Теперь сотрудники Google, которые предоставляют Self-ID, могут импортировать их данные и использовать те же согласованные данные для нашего внутреннего опроса сотрудников», — говорит Стиммлер. «Это также означает, что мы реже собираем эти конфиденциальные данные, что также помогает защитить безопасность и конфиденциальность сотрудников Google.”

Мы также знаем, что важно измерять расу и этническую принадлежность за пределами США. Поэтому мы решили пойти еще дальше. По словам Виктора Преда, менеджера программы EMEA по вопросам разнообразия и разнообразия в целом в Google, сотрудники Google «уделяли повышенное внимание нехватке данных, доступных для регионов за пределами США, чтобы оказать влияние на темы расового равенства и DEI в целом за пределами бинарного пола». Включение в Google. Данные о расе теперь собираются глобально — в странах, где это разрешено законом.Эти данные расширяют понимание расы за пределами контекста США и делают данные более применимыми для внутренних заинтересованных сторон, заинтересованных в результатах Self-ID.

По словам Уитни Вантонга, специалиста по стратегии разнообразия в Google, когда он был перезапущен прошлой осенью, Self-ID получил «подавляющую» поддержку со стороны сотрудников Google. Большинство сотрудников Google в каждом отделе и во всех регионах мира добровольно предоставляют эти демографические данные. В нашем годовом отчете о разнообразии за 2020 год отмечается, что ответили 62%, а цель компании — достичь 90%.(Те, кто не хочет делиться своими данными, могут отказаться от участия. Пока только 2% гуглеров отказались от участия.)

Данные самоидентификации уже используются. Например, после анализа данных о тех, кто идентифицировал себя как инвалиды, Google поставил цели для всей компании, сосредоточенные на улучшении доступности продуктов и включении людей с ограниченными возможностями. Понимая, кто составляет Google, наши руководители DEI могут создавать более эффективные программы, инициативы и другие ресурсы для удовлетворения этих потребностей.

Данные

Self-ID позволяют нам вдохновить другие компании и организации на усиление их усилий в области DEI. В то же время Self-ID позволяет us пристально взглянуть на разнообразие в наших собственных отделах и регионах и возглавить инициативы по поддержке разнообразия в нашей компании.

Согласно исследованию Центра инноваций талантов ² , компании могут развивать чувство принадлежности, создавая культуру, в которой все сотрудники чувствуют, что их видят, поддерживают связь и гордятся тем, что они являются частью организации.Самоидентификация, лучше отражающая межсекторальную идентичность наших сотрудников, является лишь одним из способов, с помощью которых мы работаем над созданием культуры принадлежности для всех сотрудников Google.

¹ Описывает людей, которые рассматривают свою гендерную идентичность как выходящие за рамки категорий мужчины и женщины. Они могут определять свой пол как принадлежащий мужчине и женщине или совершенно иначе, чем в этих терминах. (Источник: Справочное руководство по СМИ GLAAD)

² Центр развития талантов.(2020). Сила принадлежности: что это такое и почему это важно на современном рабочем месте.

инициатив по самоидентификации: что лидерам нужно знать прямо сейчас

Джилл Витиелло
4 ноября 2020

Компании, стремящиеся создать или укрепить инклюзивную культуру на рабочем месте, хотят, чтобы данные самоидентификации использовались для различных действий по управлению талантами, включая набор и найм, наставничество, развитие лидерских качеств и планирование преемственности.Собирая и анализируя данные, которые добровольно предоставляют сотрудники, руководители могут определить области, требующие улучшения, и сосредоточить ресурсы для максимального удовлетворения потребностей своих сотрудников.

Самоидентификация принимает различные формы. Некоторые работодатели должны ежегодно отчитываться перед федеральным правительством о таких данных, как общее количество ветеранов и людей с ограниченными возможностями, которых они нанимают. Однако многие компании расширили диапазон данных, которые они предлагают сотрудникам для самоидентификации, с целью устранения препятствий на пути к вовлечению и справедливости внутри организации.

Препятствия на пути к успеху самоидентификации

Тем не менее, несмотря на благородную цель инициатив по самоидентификации, сотрудники могут не стремиться раскрывать свою расу, этническую принадлежность, пол, сексуальную ориентацию, статус инвалидности и другие демографические данные. Страх репрессий или быть показанным примером может помешать сотрудникам раскрыть то, что они могут считать личными аспектами своей личности. Прежде чем делиться личной информацией, сотрудники должны чувствовать себя в психологической безопасности.

Самоидентификация является сложной и нюансированной. Еще одним препятствием для современной рабочей силы является то, что идентичность для некоторых может быть изменчивой и несоответствующей. Например, исследователи обнаружили, что «среди миллениалов и поколения Z уже существует более широкое признание текучести и разнообразия идентичностей, в гораздо большей степени, чем у предыдущих поколений. Тридцать пять процентов поколения Z и 25 процентов миллениалов знают кого-то, кто использует нейтральное с гендерной точки зрения местоимение ».

Лучшие работодатели выходят за рамки стандартных действий и делают самоидентификацию частью общего опыта сотрудников в своих организациях.Они хотят, чтобы сотрудники увидели ощутимые выгоды в результате самоидентификации, будь то дополнительные группы ресурсов или новые программы.

В своей практике мы советуем лидерам разработать стратегический план коммуникаций, который позволяет встроить самоидентификацию в ткань корпоративной культуры. Он включает в себя выслушивание и обучение, привнесение в процесс мышления, готового к изменениям, и разработку убедительного контента, который позволяет менеджерам и сотрудникам учиться вместе.

Мы рекомендуем следующие передовые практики перед запуском инициативы самоидентификации:

Слушай и учись: Общайтесь с ключевыми заинтересованными сторонами и влиятельными лицами компании.Вы найдете их на руководящих должностях в ресурсных группах сотрудников и советах по разнообразию. Они являются вашими деловыми партнерами по персоналу и специалистами по корпоративным коммуникациям. Обязательно включайте в свои беседы признанных скептиков и защитников дьявола в организации. Слушай, чтобы учиться. Не судите, не объясняйте, не сравнивайте и не связывайте. Попросите сотрудников определить препятствия на пути к самоидентификации и побудите их предложить предложения по их преодолению. Узнайте, какие сообщения вызывают отклик, а какие — отталкивают.Используйте эту информацию для создания инструмента сбора данных, который может быть анонимным автономным опросом, включением в ежегодный опрос вовлеченности сотрудников или записями в вашей информационной системе управления персоналом.

Будьте готовы к изменениям : Успешная инициатива самоидентификации на самом деле является инициативой управления изменениями. Мы советуем подходить к проекту с инструментами и ресурсами специалиста по управлению изменениями. Определите исполнительного спонсора, выберите и обучите сторонников изменений из числа сотрудников-добровольцев, а также научите менеджеров сообщать о целях и задачах программы непосредственно своим командам.Включение людей во всю организацию дает вам преимущество их мышления и взглядов, а также позволяет создавать достоверный и эффективный контент.

Общайтесь, чтобы обучать : Компании, которые стремятся информировать и обучать сотрудников основам и преимуществам самоидентификации, будут иметь лучшие результаты, чем те, которые этого не делают. Приглашайте, а не толкайте.

Стратегический коммуникационный план, который использует существующие каналы и платформы организации и предлагает интеллектуальный, интересный контент, доставляемый в удобных для общего доступа форматах, поможет сотрудникам понять точку зрения компании и даст им информацию, необходимую для принятия собственных решений. .

Наши рекомендации подтверждаются недавним исследованием, в котором отмечается, что 80 процентов компаний использовали коммуникационные кампании для повышения осведомленности и распространения информации во всей организации.

Самоидентификация создает инклюзивную культуру на рабочем месте

Лидерам необходимо не ограничиваться рамками подхода. Мы рекомендуем постоянную коммуникационную стратегию, которая измеряет вовлеченность, сообщает агрегированные результаты сбора данных руководителям и сотрудникам и обязывает организацию к действиям, которые будут создавать и улучшать инклюзивную культуру на рабочем месте.В дальнейшем самоидентификацию необходимо ввести в действие, в том числе в качестве естественной части набора кандидатов и приема на работу новых сотрудников. Поступая таким образом, лидеры сигнализируют о том, что в организации уважают и ценят разнообразие опыта, мыслей и самобытности. Когда сотрудники знают, что делиться безопасностью, они это сделают.

  Самоидентификация (фото: Pixabay)  

Часто задаваемые вопросы по самоидентификации — Университет Южной Индианы

Почему Университет Южной Индианы просит сотрудников указать свою национальность, расу, статус ветерана и инвалидность?

Университет Южной Индианы является подрядчиком федерального правительства и правительства штата, и как получатель федерального финансирования и финансирования штата USI должен собирать и сообщать совокупные данные о демографической информации от наших кандидатов и сотрудников, чтобы оценить, насколько наш набор, удержание и другие процессы сотрудников эффективны для обеспечения равных возможностей трудоустройства.Неспособность USI собирать и сообщать личную демографическую информацию от сотрудников приведет к потере права на государственное финансирование, включая финансовую помощь и фонды исследований, что будет очень дорого для учреждения.

Каждый федеральный подрядчик должен собирать эти данные и составлять годовой план, в котором документируются его позитивные действия. Чем больше сотрудников заполнят этот опрос, тем больше мы сможем продемонстрировать, что эти усилия имеют высокий приоритет в USI.Наша цель — диверсифицировать нашу рабочую силу, поддерживать всех сотрудников в равной степени и больше узнавать о сотрудниках, чтобы оценить, насколько эффективны усилия по набору, найму и удержанию разнообразной рабочей силы.

Зачем мне идентифицировать себя?

В USI мы считаем, что персонал, обладающий разнообразными взглядами и навыками, имеет решающее значение для нашего успеха, и поощряем сотрудников к работе «целиком». Путем самоидентификации вы помогаете USI укреплять и фокусировать наши усилия по разнообразию и вовлечению, помогая USI оценивать и улучшать свои усилия по набору, найму и удержанию.

Почему нынешних сотрудников просят предоставить личную демографическую информацию, а также новых сотрудников?

Федеральные правила требуют, чтобы мы просили соискателей и новых сотрудников заполнять формы добровольной самоидентификации, а также периодически опрашивать действующих сотрудников. Это связано с тем, что по некоторым демографическим категориям, таким как инвалидность и статус ветерана, ответы сотрудника могут со временем меняться. Кроме того, теперь сотрудник может выбрать раскрытие информации, которую ему раньше было неудобно раскрывать в прежних формах самоидентификации.

Что означает термин «самоидентификация»?

Термин «самоидентификация» означает добровольное и конфиденциальное предоставление информации об этнической принадлежности, расе, ветеранах и инвалидности, которая используется только для статистических целей (т. Е. Для целей сбора данных и отчетности).

Будет ли моя информация о самоидентификации сохраняться в моем личном деле?

Нет. Данные будут храниться отдельно от вашего личного дела.Эта информация собирается с единственной целью — для отчетов о равных возможностях и Плана позитивных действий, которые готовятся каждый год.

Кто имеет доступ к предоставленной мной информации для самоидентификации?

Самоидентификация считается частной информацией о сотрудниках, которую отдел кадров будет использовать только в целях отчетности о равных возможностях и позитивных действиях. Данные опроса Qualtrics будут введены в систему баннеров, а бумажные формы будут храниться отдельно от вашего личного дела в закрытом кабинете отдела кадров, где только ограниченное число сотрудников отдела кадров имеют доступ как к электронному, так и к физическому местонахождению.Руководители НЕ имеют доступа к вашей информации для самоидентификации.

Что делать, если я не хочу предоставлять эту информацию?

Подача самоопределения национальности, расы, ветерана и инвалидности является добровольной. Если вы решите не участвовать, вы не подвергнетесь никакому неблагоприятному обращению. Мы надеемся, что вы выберете самоидентификацию, потому что эта информация не только помогает университету соблюдать требования к отчетности и повышать точность наших записей, но и повышение осведомленности может помочь спровоцировать дискуссии о препятствиях и предубеждениях, которые могут ограничить прогресс в достижении наших целей. ; и определить способы устранения этих препятствий; уменьшить влияние предубеждений.Фактически, исследования показывают, что инклюзивное рабочее место приносит пользу всем сотрудникам.

Могу ли я использовать данные моей самоидентификации при принятии решения о приеме на работу?

Нет, предоставленная вами информация для самоидентификации является конфиденциальной информацией о сотрудниках и не будет использоваться в качестве основы для принятия каких-либо решений о приеме на работу, затрагивающих вас. Ваш ответ ни в коем случае не будет использован против вас.

Нужно ли мне участвовать, если я уже предоставил информацию, когда подал заявление о приеме на работу и / или был принят на работу?

Ваше участие добровольное; тем не менее, мы просим вас просмотреть и указать свой текущий статус, чтобы у USI была самая последняя информация.

С кем я могу связаться для получения дополнительной информации, вопросов или опасений по поводу определения моей национальности, расы, ветерана и статуса инвалидности?

Свяжитесь с Сарой Уилл, помощником директора по персоналу, по телефону 812-465-1066 или по электронной почте [email protected].

С кем я могу связаться, если у меня возникнут проблемы с доступом к опросу Qualtrics?

Свяжитесь с Шелби Джексон, специалистом по персоналу — трудоустройство, по телефону 812-464-1840 или по электронной почте snjackson1 @ usi.edu.

Почему в анкете задается вопрос о статусе инвалидности?

Как федеральный подрядчик, подпадающий под действие Раздела 503 Закона о реабилитации 1973 года, USI обязана собирать данные о самоидентификации инвалидности и принимать позитивные меры для найма и продвижения по службе квалифицированных лиц с ограниченными возможностями.

Как мне узнать, есть ли у меня инвалидность?

Считается, что вы являетесь инвалидом, если у вас есть физическое или умственное нарушение или заболевание, которое существенно ограничивает основную жизнедеятельность, или если у вас есть история или записи о таком нарушении или состоянии здоровья.Онлайн-форма добровольного самоопределения инвалидности в опросе Qualtrics включает список физических и психических состояний, которые могут считаться инвалидностью в соответствии с Законом об американцах с ограниченными возможностями (ADA). Обратите внимание, это не обширный или полный список нарушений. Этот список предоставлен, чтобы помочь вам в обучении, но вас не попросят раскрыть конкретную инвалидность.

Меня беспокоит, что другие узнают, есть ли у меня инвалидность. Должен ли я раскрыть это?

Вы не обязаны раскрывать информацию о своей инвалидности.Будьте уверены, что любая информация, раскрытая в рамках опроса для самоидентификации, будет строго конфиденциальной и не будет передана вашему руководителю, руководителю или другим сотрудникам вашего отдела. Кроме того, никто в университете не может плохо с вами обращаться или принимать какие-либо меры против вас из-за инвалидности. Если вы не хотите участвовать в добровольной самоидентификации инвалидности, предоставляется опция «Я не хочу отвечать», и предоставление информации о самоидентификации инвалидности является добровольным.Если вы выберете «Я не хочу отвечать», вы не подвергнетесь неблагоприятному обращению. Даже если вы не хотите указывать свой статус, мы надеемся, что вы по-прежнему нажимаете на опрос и выбираете «Я не хочу отвечать», потому что это по-прежнему помогает университету соблюдать требования к отчетности. Для получения дополнительной информации о том, почему важно добровольное раскрытие статуса инвалидности, просмотрите информацию, видео и ресурсы по адресу https://www.dol.gov/ofccp/SelfIdVideo.html.

Моя инвалидность практически не влияет на мою работу.Могу я еще сообщить об этом?

Да. Самоопределение статуса инвалидности не инициирует процесс размещения американцев с ограниченными возможностями (ADA).

Зачем собирать данные самоидентификации об инвалидности только о сотрудниках с ограниченными возможностями?

Приглашаем всех сотрудников принять участие в добровольной самоидентификации инвалидности. Если вы считаете, что у вас нет инвалидности, предлагается вариант «Нет, у меня нет инвалидности».

Смогу ли я изменить свою самоидентификацию информации об инвалидности?

Да.Поскольку человек может стать инвалидом в любое время, мы обязаны просить всех наших сотрудников обновлять свою информацию каждые пять лет, однако вы можете изменить свое имя в любое время в myUSI, если ваш статус изменится.

Каков процесс запроса места (я) на рабочем месте в USI, если у меня есть инвалидность?

Процесс начинается, когда профессорско-преподавательский состав, штатный сотрудник или студент-работник передает запрос на размещение своему непосредственному руководителю.

• Просьба о предоставлении места на рабочем месте может быть устной или письменной и может быть выражена повседневным языком (болезнь, состояние, помощь, изменения и т. Д.) Или «языком ADA» (приспособление, инвалидность и т. Д.).

Используя данные преподавателя, штатного сотрудника или студента, руководитель определяет потребности в размещении на рабочем месте. Наблюдатель:

• обсудит потребности с человеком, который сделал запрос, а
• рассмотрит описание должности и рассмотрит основные функции работы, а также операционные потребности отдела.

Если физическое лицо и руководитель договариваются о приспособлении, которое является эффективным для человека и подходящим для рабочего места, приспособление (я) будет реализовано.

• После того, как приспособление размещено, руководитель при участии человека будет периодически контролировать его эффективность.

Если преподавателю, сотруднику или студенту неудобно приближаться к супервизору на любом этапе этого процесса, или если не удается достичь соглашения между этим человеком и супервизором, любая из сторон может связаться с отделом кадров по телефону 812-464-1770 для оказания помощи.

• Если потребность в жилье сложна или не является очевидной, отдел кадров может попросить человека предоставить документацию от своего поставщика (-ов) медицинских услуг, чтобы подтвердить потребность в жилье и / или предоставить рекомендации по размещению, которое может соответствовать конкретным потребностям человека. .
• В зависимости от обстоятельств отдел кадров может проконсультироваться с координатором ADA, чтобы помочь в оценке запроса на размещение и / или для определения вариантов размещения.

Остались вопросы по размещению? По общим вопросам об ADA / Разделе 504 ознакомьтесь с часто задаваемыми вопросами ADA или свяжитесь с координатором ADA по телефону 812-465-7101 или напишите по адресу [email protected].

Где я могу найти внешние ресурсы и поддержку для людей с ограниченными возможностями?

• Ресурсы, посвященные вашим правам и общей информации:
• Ресурсы для информирования и поддержки инвалидов:

Почему опрос спрашивает о статусе ветерана?

Федеральные подрядчики требуются в соответствии с Законом 1974 года о помощи ветеранам времен Вьетнама, с поправками, внесенными Законом о рабочих местах для ветеранов 2002 года, 38 U.Постановления S.C. 4212 (VEVRAA) о принятии позитивных мер для найма и продвижения по службе ветеранов. В 2014 году федеральное правительство ввело новые требования, в том числе периодические повторные проверки статуса ветерана.

Каковы текущие категории защищенных ветеранов? Почему другие ветераны не учитываются при опросе?

Федеральное правительство определяет «защищенных ветеранов» в рамках VEVRAA. Текущие федеральные категории представлены в опросе самоидентификации.Для целей опроса USI должен соответствовать определению «защищенного ветерана», предоставленному федеральным правительством. Дополнительную информацию об определениях защищенных ветеранов можно найти по адресу https://www.dol.gov/ofccp/posters/Infographics/files/ProtectedVet-2016-11x17_ENGESQA508c.pdf.

Где я могу найти внешние ресурсы и поддержку для ветеранов?

• Ресурсы, посвященные вашим правам и общей информации:
• Ресурсы для поддержки ветеранов:

Почему в опросе спрашивается о моей расе / этнической принадлежности?

Как подрядчик федерального правительства, Университет должен запрашивать у сотрудников их расу / этническую принадлежность и сообщать эту информацию в отчете EEO-1, который представляет собой обследование соответствия требованиям федерального закона и нормативных актов.

Каковы текущие категории гонок?

Бюро переписи населения США определяет расу как самоидентификацию человека с одной или несколькими социальными группами. Человек может указывать как белый, черный или афроамериканец, азиат, индеец или коренной житель Аляски, коренной житель Гавайев или других островов Тихого океана. Определения для этих категорий предоставлены в рамках опроса самоидентификации.

Почему «латиноамериканец / латиноамериканец» не указан как расовая категория?

Бюро переписи населения считает «латиноамериканцев / латиноамериканцев» категорией национального происхождения, а не расовой категорией.Согласно федеральным правилам, человек может быть многорасовым, например, латиноамериканец / латиноамериканец И белый или латиноамериканец / латиноамериканец И черный / афроамериканец. Федеральное правительство требует, чтобы мы сначала спросили, являются ли сотрудники латиноамериканцами / латиноамериканцами, а затем попросили сотрудников указать свою расу.

Что делать, если я принадлежу к нескольким категориям рас?

Вы можете выбрать любое количество категорий гонок.

Где я могу найти местные и внешние ресурсы и поддержку меньшинств?

Что такое позитивные действия?

Позитивные действия требуют, чтобы работодатели прилагали все добросовестные усилия для принятия позитивных, ориентированных на результат шагов по найму, найму, обучению и продвижению по службе квалифицированных женщин, представителей меньшинств, лиц с ограниченными возможностями и защищенных ветеранов.Программа «Позитивное действие» не является системой квот или требованием для предоставления предпочтений неквалифицированным кандидатам. Фактически, постановления правительства запрещают использование квот при планировании позитивных действий.

Указ №

№ 11246 является основным законодательным актом о позитивных действиях, и его исполнение осуществляется Управлением программ соблюдения федеральных контрактов (OFCCP). В указе говорится, что все государственные подрядчики должны согласиться не допускать дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, религии или национального происхождения.В указе также указывается, что все контракты с 50 или более сотрудниками и с контрактами на сумму 50 000 долларов и более должны разрабатывать и реализовывать письменный План позитивных действий (AAP).

В чем разница между «позитивными действиями» и «разнообразием»? Как «позитивные действия» соотносятся с «разнообразием»?

Позитивные действия являются юридическим обязательством USI как федерального подрядчика. Позитивные действия относятся к конкретным усилиям, предпринимаемым Университетом, таким как дополнительная информационно-пропагандистская деятельность, направленная на продвижение равных возможностей трудоустройства и создание разнообразных пулов кандидатов на должности в университете.Позитивные действия применимы к меньшинствам, женщинам, инвалидам, ветеранам с ограниченными возможностями, недавно разлученным ветеранам, ветеранам вьетнамской эпохи, ветеранам, которые служили на действительной военной, наземной, военно-морской или воздушной службе США во время войны или в кампании или экспедиция, на которую выдан агитационный нагрудный знак, или ветераны службы в Вооруженных силах.

Разнообразие персонала — это организационный и управленческий процесс для создания среды, которая максимизирует и ценит потенциал всех сотрудников.Разнообразие является желательной и организационной целью, но не является обязательством, установленным федеральным законодательством. Разнообразная рабочая сила — это та, которая отражает все демографические группы, составляющие население в целом, включая расу, этническую принадлежность и пол, а также религию, национальное происхождение, возраст, физические / умственные способности, семейное положение, родительский статус, сексуальную ориентацию, социально-экономический уровень, образование. фон, образ жизни и все другие демографические характеристики.

Разнообразие имеет более широкое значение, чем позитивные действия, поскольку оно охватывает всех людей в различных демографических группах, входящих в состав населения в целом.

Что такое равные возможности трудоустройства (EEO)?

Равные возможности трудоустройства требуют равного отношения ко всем лицам в отношении всех действий по трудоустройству. Он запрещает дискриминацию по признаку расы, цвета кожи, религии, пола (включая беременность, гендерную идентичность и сексуальную ориентацию), национального происхождения, возраста (40 лет и старше), инвалидности или генетической информации. Это гарантирует, что все соискатели и сотрудники, независимо от их защищаемых характеристик, имеют равные возможности в процессе найма и участия в повышении по службе, а также равный доступ к возможностям обучения и профессионального развития.

.