Принцип субъективности в психологии человека — Студопедия
Субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого. Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности. Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням: бытийное сознание – самосознание – рефлексивное сознание – трансцендирующее сознание.
Субъективность оживляет телесное бытие индивида, одушевляет человека и превращает его в субъекта действия, одухотворяет личную, индивидуальную и универсальную жизнь человека в мире. Во всех помыслах, чувствах, поступках человека мы находим проявление человеческой субъективности.
Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.
Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры («строительным материалом») выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности. Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до – и не вне собственно человеческого). Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников субъективности.
Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное – с возникновением у него способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования. Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля. Здесь впервые возникает «отношение» к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способно-стью быть «для себя» (Иванов В.П.), позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.
В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория «практического отношения» является центральной. Можно прямо сказать, что в человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе. Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни,
В замечательном созвучии со сказанным находятся слова Т. де Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу о том, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него. Естественнонаучная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о «психике вообще», о «мировом психизме» и т.п. Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.
Для окончательного решения этого вопроса Т, де Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности – феномен рефлексии. По самому общему определению, рефлексия – это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти «за други своя»).
Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике, И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.
Принцип субъективности в психологии человека
⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 49Следующая ⇒
Субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого. Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности. Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням: бытийное сознание — самосознание — рефлексивное сознание — трансцендирующее сознание.
Субъективность оживляет телесное бытие индивида, одушевляет человека и превращает его в субъекта действия, одухотворяет личную, индивидуальную и универсальную жизнь человека в мире. Во всех помыслах, чувствах, поступках человека мы находим проявление человеческой субъективности.
Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.
Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры («строительным материалом») выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности. Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до — и не вне собственно человеческого). Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников субъективности.
Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное — с возникновением у него способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования. Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля. Здесь впервые возникает «отношение» к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способностью быть «для себя» (Иванов В.П.), позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.
В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория «практического отношения» является центральной. Можно прямо сказать, что в человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе. Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни.
В замечательном созвучии со сказанным находятся слова Т. де Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу о том, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него. Естественнонаучная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о «психике вообще», о «мировом психизме» и т.п. Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.
Для окончательного решения этого вопроса Т. де Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности — феномен рефлексии. По самому общему определению, рефлексия — это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти «за други своя»).
Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике. И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.
Психологическое самообразование
Вопросы для обсуждения и размышления
1. Как бы вы объяснили следующие факты житейской и научной психологии:
а) выпускники психологических факультетов отмечают, что они не отличаются от непсихологов способностью понимать других людей, умением строить, поддерживать и развивать межчеловеческие отношения;
б) медицинские психологи и психиатры утверждают, что стабильный процент среди молодых пациентов психиатрических клиник составляют студенты факультетов психологии;
в) ваш собственный опыт говорит, что некоторые люди, далекие от профессиональных занятий психологией, тем не менее являются тонкими знатоками человеческих душ;
г) стал хрестоматийным факт отрицательного отношения Ф.М.Достоевского и А.С.Макаренко к психологии; в то же самое время одного называют гениальным писателем-психологом, а другого — гениальным педагогом-психологом?
2. Первым вариантом научной психологии стала физиологическая психология В.Вундта, которая строилась как психология экспериментальная. Для В.Вундта областью экспериментов были простейшие психические процессы — ощущения, представления, чувства. В то же время он утверждал, что существует и другая психология — психология народов, изучающая продукты человеческого духа: язык, традиции, обычаи, мифы и др., использующая другие — неэкспериментальные — методы. В чем вы видите причину подобной «непоследовательности» В.Вундта?
3. Закономерно ли, на ваш взгляд, сосуществование многих направлений и школ в психологии? Что является объективным основанием для отдельных течений в психологии, различных психологии? Чем определяется доминирование в обществе определенного психологического направления или школы?
4. Из истории психологии известно, что попытки описать строение человеческой субъективности приводили чаще всего к схематичным и упрощенным моделям внутреннего мира человека, к подмене целого частью.
Подумайте, есть ли в принципе необходимость выделения частей при познании целого? Возможен ли научный анализ живой реальности, какой является человеческая субъективность?
5. Можно ли согласиться с утверждением, что в дидактических целях для лучшего понимания изучаемых являний можно пренебречь научной строгостью в изложении психологических фактов? Иначе говоря, можно ли сложное изложить просто?
Литература для чтения
Берн Э. Введение в психотерапию и психоанализ для непосвященных. СПб., 1991. Гл.У.
Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. М., 1982.
Воробьева Л.И. Гуманитарная психология: предмет и задачи // Вопр. психологии. 1995. №2.
Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. T.I. C.291-436.
Гальперин П.Я. Введение в психологию. М., 1976.
Гиппенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию. М., 1983.
Годфруа Ж. Что такое психология. М., 1992. Т.1. Гл.2.
Грининг Т. История и задачи гуманистической психологии // Вопр. психологии. 1988. №4.
Ждан А.Н. История психологии. М., 1990. Разд.V-VI.
Маслоу А. Самоактуализация // Психология личности. Тексты. М., 1982.
Пузырей А.А. Культурно-историческая теория Л.С.Выготского и современная психология. М., 1986.
Петухов В.В., Столин В.В. Психология. М., 1989.
Роговин М.С. Введение в психологию. М., 1969. Гл.З.
Роджерс К. К науке о личности // История зарубежной психологии. Тексты. М., 1986.
Роджерс К. Несколько важных открытий // Вестник МГУ. Сер.14. Психология. 1990. №2.
Розин В.М. Психология и культурное развитие человека. М., 1994. Гл.1. §2.
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1989. Т.1. Гл.1. Предмет психологии; Гл.Ш. История психологии.
Рубинштейн С.Л. О философских основах психологии // Проблемы общей психологии. М., 1976.
Слободчиков В.И. Психологические проблемы становления внутреннего мира человека // Вопр. психологии. 1986. №6.
Теплов Б.М. Заметки психолога при чтении художественной литературы // Избр. труды: В 2 т. М., 1985. T.I C.306-312.
Хрестоматия по истории психологии // Под ред. П.Я.Гальперина, А.Н.Ждан. М., 1980. Разд.1 Бихевиоризм; Разд.И Гештальтпсихология.
Фрейд 3. Психология бессознательного. Проблемы метатеории. М., 1989.
Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития. М., 1994. Гл.II.
Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985. Гл.10-14.
Читать книгу Психология человека. Введение в психологию субъективности Е. И. Исаева : онлайн чтение
2.5. Субъективность как предмет психологии человека
О природе субъективной реальности. Определение понятия «субъективность». Философский смысл субъективности. Принцип субъектности в психологии человека
О природе субъективной реальности
В предшествующих разделах была представлена история поиска предмета «психологии вообще», но не психологии человека. Именно поэтому оказывалось возможным, например, прямо переносить закономерности поведения животных на жизнедеятельность человека (например, в бихевиоризме). Очевидно, что эти попытки в большинстве случаев приводили либо к редукционизму (сведению высшего к низшему), либо к абстрактной односторонности. И в том и в другом случаях человек терял свою сугубо человеческую специфику. Целостное изображение человека осуществлялось лишь во вненаучных системах человекознания. Но так ли безнадежны попытки преодоления подобной антиномии (либо наука – тогда абстрактность, либо искусство – тогда целостность)? Возможно ли построение антропологической психологии (психологии человека), в которой бы одновременно удерживались целостность и уникальность конкретного человека (схватываемые в житейской психологии, в религии, в человековедческой практике) и строгость и доказательность законов психической жизни, образцы которых мы находим в науке? Попытаемся двигаться методом последовательных приближений.
Попробуйте проанализировать какое-либо свое психическое состояние – например, огорчение, страх, плохое настроение – и постарайтесь найти его причину. В результате внутреннего сосредоточения вы можете прийти к выводу, что причина вашего настроения или огорчения лежит вне вас, в окружающем мире, в отношениях с другими людьми, в особенностях вашей деятельности или поведения.
Этот факт демонстрирует существенную особенность всех явлений внутреннего мира человека – их связь с внешним миром, неотторжимость от него. Всякое психическое явление получает свою определенность и свое содержание через связи и отношения человека с окружающей действительностью. Психологический мир человека – это мир в человеке и человек в мире. Внутренний мир человека всегда неповторим, пристрастен, но эта пристрастность, неповторимость есть в то же время активное воспроизведение, конструирование, понимание того мира, в котором реально живет и действует конкретный человек.
Это положение имеет принципиальное значение для понимания субъективной реальности. Иное ее понимание исходит из представления о замкнутом в самом себе внутреннем мире человека. Субъекту доступны только явления его сознания, которые он может воспринимать посредством самонаблюдения. Они недоступны для внешнего наблюдения и закрыты для объективного познания. Однако наш собственный опыт, опыт других людей, научно-психологические данные говорят о том, что психическое достаточно точно ориентирует нас в мире, позволяет нам адекватно строить свое поведение в этом мире. Поэтому относить психические явления только к внутренним (искать их во внутреннем пространстве человека) ошибочно. Психическое столь же внутренне, сколь и внешне.
Разумеется, психология не отождествляет субъективный образ с тем объективным предметом, который находится в реальности, вне сознания человека. Психический образ не зеркальное отображение предмета, но в то же время он и не только продукт мозговой деятельности. О психике мы говорим тогда, когда объективный мир предстает перед нами как мир, воспринятый нами.
«Всякий психический факт, – писал С.Л. Рубинштейн, – это и кусок реальной действительности, и отражение действительности, не либо одно, либо другое, а и одно и другое; именно в том и заключается своеобразие психического, что оно является и реальной стороной бытия и его отражением – единством реального и идеального»34
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1989. Т. 1. С. 13.
[Закрыть]. Психические явления двойственны по своей природе: с одной стороны, они присущи данному телесному индивиду, имеют органическую основу есть продукт и компонент органической жизни; с другой – есть активное отражение и результат преобразования окружающей действительности и самого субъекта.
Первичным является реальная, объективная форма существования психического. Психические процессы и явления – это прежде всего реальные свойства человека, включенные в действительные процессы его жизни, выполняющие реальные функции в его жизнедеятельности. Вторичным является субъективная форма существования психического, его существование в форме переживания, самосознания. Только на определенном этапе своего развития человек становится способным к восприятию и осознанию своего собственного психического мира. Как очень точно отмечал С.Л. Рубинштейн, психологический, внутренний мир человека, мир его сознания есть одновременное выражение субъекта и отражение объекта.
Определение понятия «субъективность»
Человеческая психика имеет сугубо свою специфику; ее природа целиком и полностью определяется характером собственно человеческого способа существования в мире. Поэтому ее понимание и возможности изучения требуют особого понятийного оформления. В качестве исходной категории, которую необходимо положить в основание психологии человека, выступает субъективность.
Субъективность – это та категория в психологии, которая выражает сущность внутреннего мира человека. Близкими по своему содержанию и смыслу являются понятия «субъективная реальность», «человеческое в человеке», «внутренний мир» и др.
Субъективный (subjectum) – по буквальному переводу с латинского – подлежащий, т. е. лежащий в основе. Субъективность – это исходное начало в человеке, то, что лежит в основе его бытия. Субъективность является сущностной характеристикой человека; то, что отличает его способ жизни от всякого другого. Субъективность есть форма выражения способа бытия человека, форма психического и общее обозначение внутреннего мира.
В специальных словарях «субъективность» определяется двояко – негативно и позитивно. Субъективность (субъективное) – это личное отношение к чему-либо, свойственное данному лицу; и в то же время это отсутствие объективности, односторонность, пристрастность. Очевидно, что в этих двух определениях субъективности неявным образом отразились естественно-научная и общегуманитарная установки в понимании человеческой субъективности. Причем в традиционной научной психологии была сохранена только негативная характеристика субъективности, подчеркивающая ее своеобразную ущербность в сравнении с объективностью. Наша задача в преодолении двойственного позитивно-негативного понимания субъективности, в преодолении ее ущербности.
Прежде всего, еще раз подчеркнем, что субъективность есть факт объективной реальности, она входит в состав реальных жизненных процессов человека, а потому субъективное само и есть объективное. Внутренний мир человека, его сознание, его субъективность исходно выступает не как отношение к действительности, а как отношение в самой действительности.
Разум, желание, чувства, воля реализуют практические отношения человека в мире, обеспечивают ему возможность постановки и достижения сознательно поставленных целей. Человеческая субъективность есть форма практического освоения мира. Само возникновение и существование субъективности обусловлено реализацией именно практических отношений человека к другому человеку, миру, обществу, истории, самому себе, овладением и сознательной регуляцией этих отношений.
Как таковое субъективное не противостоит объективному, оно принадлежит объективному, реально-практическому способу жизни человека. Человеческая субъективность противоположна объектности, овеществленности; субъективность (личностность, индивидуальность) исчезает в случае, когда мир, в том числе и сам человек, рассматриваются только в качестве предметов, вещей, объектов. Поэтому субъективность не разделяет, не противопоставляет, а связывает человека и мир; она отделяет человека как субъекта жизни, от него же – человека – как объекта внешних отношений и манипуляций.
Приведенные выше непростые теоретические положения о человеческой субъективности имеют и научный, и конкретно-практический смысл: человеческая психология пронизывает всю нашу реальную жизнь, все наше бытие; живые человеческие связи и отношения наполнены психологическим содержанием. И поэтому человеческая субъективность – как объективная реальность (а не только феномен нашего сознания) – может стать подлинным предметом психологии человека.
Философский смысл субъективности
Такие символы человеческой реальности, как внутренний мир, индивидуальность, субъективность, самость являются ключом в поиске оснований и условий духовного становления человека в пределах его индивидуальной жизни. Именно поэтому феномен субъективности поставлен в самый центр всей психологической проблематики человека. Субъективность в природе человека есть настоящий факт, а не умозрительная конструкция. Это действительно реальность, а не иллюзия человеческих представлений о себе.
Более того, из всех фактов, с какими имеет дело человекознание, ни один не является столь кардинальным для понимания сути человека. Категория субъективности – это та основа, которая позволяет развернуть и панораму, и перспективу наших представлений о человеке, становящемся и определяющемся в мире; о человеке, обретающем образ человеческий во времени не только личной биографии, но и мировой истории, в пространстве не только наличной цивилизации, но и универсального мира культуры.
Из многочисленных решений проблемы субъективности в отечественной философии наиболее общее представление о ней дают работы сравнительно недавнего времени. Это исследования А.С. Арсеньева, Г.С. Батищева, М.М. Бахтина, В.П. Иванова, Э.В. Ильенкова, М.К. Мамардашвили, Ф.Т. Михайлова и др. Субъективность рассматривается ими как особая интегративная форма общественного бытия человека. Определяющим свойством ее выступает способность ассимилировать (осваивать) и превращать явления бытия в факты жизнедеятельности человека.
Субъективность, являясь внутренним, сущностным свойством реально-практического способа жизни человека, сама есть объективное явление, входящее в состав процессов мира. И граница между субъективностью и объектностью (предметностью) проходит не по линии разъединения человека и мира, духовного и телесного, психологического и физиологического, а внутри самого человека как целого; граница эта проходит по линии противоположности человека как объекта и его же – как субъекта.
Субъективность составляет сущностную специфику человека и принципиально отличает собственно человеческий способ жизни от всякого другого. Философский анализ установил кардинальный факт человеческой субъективности: для нее не существует однопорядковых, равнозначных явлений, с которыми она находилась бы в причинно-следственных отношениях (ни природно-телесных, ни социокультурных). Она либо есть, либо ее нет. Как пишет В.П. Иванов, для субъективности невозможно указать совокупность порождающих ее внешних причин, условий, обстоятельств, ибо ее природа и специфическое отличие от других процессов и явлений объективного мира состоит именно в отношении к ним, ко всему внешнему; ее специфика состоит в самопричинении, в самообусловленности35
См.: Иванов В.П. Человеческая деятельность – познание – искусство. Киев, 1977.
[Закрыть].
Именно в силу своей противоположности миру объектов субъективность принципиально непознаваема в качестве объекта, непознаваема и при подходе к ней с мерками естественно-научного объяснения. Субъективность познаётся методами ей имманентными, вырабатываемыми в гуманитарных науках.
Принцип субъектности в психологии человека
Человеческая субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого. Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности. Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням: бытийное сознание – самосознание – рефлексивное сознание – трансцендирующее сознание.
Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.
Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры («строительным материалом») выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности. Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до и не вне собственно человеческого). Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников человеческой субъективности.
Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное – с возникновением у него способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования. Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля. Здесь впервые возникает «отношение» к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способностью быть для себя, позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.
В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория «практического отношения» является центральной. Можно прямо сказать, что в человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе. Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни.
В замечательном созвучии со сказанным находятся слова П. Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него. Естественно-научная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о «психике вообще», о «мировом психизме» и т. п. Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.
Для окончательного решения этого вопроса П. Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности – феномен рефлексии. По самому общему определению, рефлексия – это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти «за други своя»).
Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике. И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.
Психологическое самообразование
Вопросы для обсуждения и размышления
1. Как бы вы объяснили следующие факты житейской и научной психологии:
а) выпускники психологических факультетов отмечают, что они не отличаются от непсихологов способностью понимать других людей, умением строить, поддерживать и развивать межчеловеческие отношения;
б) медицинские психологи и психиатры утверждают, что стабильный процент среди молодых пациентов психиатрических клиник составляют студенты факультетов психологии;
в) ваш собственный опыт говорит, что некоторые люди, далекие от профессиональных занятий психологией, тем не менее являются тонкими знатоками человеческих душ;
г) стал хрестоматийным факт отрицательного отношения Ф.М. Достоевского и А. С. Макаренко к психологии; в то же самое время одного называют гениальным писателем-психологом, а другого – гениальным педагогом-психологом?
2. Первым вариантом научной психологии стала физиологическая психология В. Вундта, которая строилась как психология экспериментальная. Для В. Вундта областью экспериментов были простейшие психические процессы – ощущения, представления, чувства. В то же время он утверждал, что существует и другая психология – психология народов, изучающая продукты человеческого духа: язык, традиции, обычаи, мифы и др., использующая другие – неэкспериментальные – методы. В чем вы видите причину подобной «непоследовательности» В. Вундта?
3. Закономерно ли, на ваш взгляд, сосуществование многих направлений и школ в психологии? Что является объективным основанием для отдельных течений в психологии, различных психологий? Чем определяется доминирование в обществе определенного психологического направления или школы?
4. Из истории психологии известно, что попытки описать строение человеческой субъективности приводили чаще всего к схематичным и упрощенным моделям внутреннего мира человека, к подмене целого частью.
Подумайте, есть ли в принципе необходимость выделения частей при познании целого? Возможен ли научный анализ живой реальности, какой является человеческая субъективность?
5. Можно ли согласиться с утверждением, что в дидактических целях для лучшего понимания изучаемых явлений можно пренебречь научной строгостью в изложении психологических фактов? Иначе говоря, можно ли сложное изложить просто?
Литература для чтения
Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. М., 2003.
Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 1. С. 291–436.
Гальперин И.Я. Введение в психологию. М., 2002.
Гиппенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию. М., 2002.
Годфруа Ж. Что такое психология. М., 1996. Т. 1. Гл. 2.
Исаев Е.И., Слободчиков В.И. Введение в антропологию образования. Биробиджан, 2012.
Лобанов А.И. Когнитивная психология. Минск, 2008.
Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 2007.
Нуркова В.В., Березанская Н.Б. Психология. М., 2007.
Романин А.Н. Гуманистическая психология и психотерапия. М., 2005.
Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976.
Слободчиков В.И. Психологические проблемы становления внутреннего мира человека // Вопросы психологии. 1986. № 6.
Соколова Е.Е. Введение в общую психологию. М., 2005.
Татенко В.А. Психология в субъектном измерении. Киев, 1996.
Теплов Б.М. Заметки психолога при чтении художественной литературы // Избр. труды: В 2 т. М., 1985. Т. 1. С. 306–312.
Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. СПб., 2004.
Глава 3. Методы психологического познания человека
3.1. Естественно-научная и гуманитарная парадигмы в науке
Понятие о методе науки. Методология как учение о методе. Естественно-научная, или сциентистская, парадигма в познании. Гуманитарная парадигма в науках о человеке и обществе. Различение объяснительной и описательной психологии
Понятие о методе науки
В ходе анализа истории предмета психологии мы неоднократно использовали понятие метода. Рассмотрение основных направлений психологии показало, что определение научного предмета связано с построением соответствующего метода. Разные научные школы психологии вырабатывали и разные методы исследования. В психологии сознания это самонаблюдение, в бихевиоризме – внешнее наблюдение и эксперимент, во фрейдизме – психоанализ и т. д.
Метод – это путь научного исследования или способ познания какой-либо реальности. По своему составу научный метод представляет собой совокупность приемов или операций, которые осуществляет исследователь при изучении какого-либо объекта. Так, метод интроспекции включает одну совокупность операций, а метод эксперимента – совершенно иную.
Представление о методе или способе изучения психической реальности исходит из вполне определенного ее понимания. Многообразие же исторических определений предмета психологии приводит к возникновению и сосуществованию многих психологических школ и направлений. Подобное утверждение верно и относительно методов психологии.
Метод в его единстве с предметом психологии составляет научный подход к изучаемой реальности. Существо научного подхода выражается в методологических принципах, т. е. установках, организующих направление и характер исследования. Психология сознания с ее интроспективным методом представляет собой субъективистский подход к изучению психического. Бихевиоризм – это пример объективистского научного подхода к исследуемой реальности: он реализует методологический принцип детерминизма – включенности поведения в причинно-следственные зависимости от окружающего мира и т. д. В рамках научного подхода советской психологии важное место отводилось принципам детерминизма, единства сознания и деятельности, генетическому принципу.
Тот или иной научный подход и методологические принципы реализуются в конкретно-исследовательских методах. Исследовательский метод есть форма организации определенного способа познания. Требованиям объективности исследования отвечают методы внешнего наблюдения, эксперимента, тестов и т. д. Методологические установки изучения развивающихся объектов адекватно реализуются в методах биографического изучения, в формирующем эксперименте и т. д.
В свою очередь метод психологии конкретизируется в исследовательских методиках. Методика отвечает конкретным целям и задачам исследования, содержит в себе описание объекта и процедур изучения, способов фиксации и обработки полученных данных. На основе определенного метода может быть создано множество методик. Например, экспериментальный метод в психологии воплощен в методиках изучения интеллекта, воли, личности и других сторон психологической реальности.
Следовательно, можно выстроить определенный ряд родовидовой зависимости (рис. 2). Параллельные стрелки на рисунке означают возможность методологического движения в обоих направлениях: от научного подхода до используемых им методик, от методики до лежащих в ее основе представлений о предмете и методе психологии.
Рис. 2. Уровни и способы организации научного познания
Фактом психологической науки является то, что у нее нет однозначного набора исследовательских методов. Существующие методы психологии получают свою интерпретацию в рамках той или иной научной школы. Есть методы, которые используются только представителями данного направления в психологии, и есть методы, используемые в разных направлениях.
Изложение вопроса о методах психологии мы будем вести с учетом: 1) дифференциации современной психологии на направления, научные школы, отрасли знания, 2) возможностей метода с точки зрения целостного, научного понимания внутреннего мира человека, 3) приложимости их к педагогической практике и использования практикующими педагогами.
Методология как учение о методе
Учение о методе составляет особую область знания – методологию, которая определяется как система принципов и способов организации, построения теоретической и практической деятельности, а также как учение об этой системе. Методология равно относится и к теоретической, и к практической деятельности человека. С этой точки зрения существуют методология педагогической деятельности, методология психологической науки и т. п. Методология учит, как надо действовать ученому или практику, чтобы получить истинный результат; исследует внутренние механизмы, логику движения и организации знания, законы его функционирования и изменения, объяснительные схемы науки и т. п.
Различают философский и конкретно-научный уровни методологии. Философская методология разрабатывает всеобщий метод познания мира, способы теоретической деятельности людей. Различные философские системы предлагают собственное объяснение мира, свое понимание метода достижения истинного знания о нем, указывают на способ практического преобразования мира. Например, философское учение Ф. Бэкона обосновывало индуктивный эмпирический подход к явлениям природы, согласно которому научное познание должно базироваться на планомерном и точном эксперименте. Р. Декарт разработал правила рационалистического метода, исходящего из требования допускать в качестве истины только такие положения, которые отчетливо осознаются. Познание, по Р. Декарту, строится на основе аксиом как самоочевидных истинах, усматриваемых разумом интуитивно, без всякого доказательства; из них путем дедуктивного доказательства выводится новое знание. В марксистской философии разработан диалектико-материалистический метод познания мира, выраженный в учении о принципах, категориях, законах познавательной деятельности.
В качестве методологической основы психологической антропологии может быть определена философская антропология как учение о целостной человеческой реальности. Человек в философской антропологии понимается как самостоятельное и свободное существо, творчески воздействующее на объективные сферы бытия. Конкретно-научное познание человека должно исходить из философского понимания сущности человека, из выявления основной структуры человеческого бытия, из фундаментальных свойств человеческого способа существования. В свою очередь философская антропология призвана синтезировать конкретно-научное изучение различных сторон и сфер человеческого бытия.
Одним из постулатов методологии философской антропологии является положение о бесконечности человека и о принципиальной незавершенности его бытия. Поэтому невозможно окончательно познать и определить человека. Следует различать познание абстрактного человека в специальных науках и понимание его духовной сути, выявление «человека в человеке», его живой человеческой индивидуальности36
Следует, однако, подчеркнуть, что последнее обстоятельство не может получить обоснование в собственно философской антропологии. Здесь впервые и по существу открывается вход в пространство христианской антропологии – как всеобщего учения о смыслах бытия и назначении человека.
[Закрыть].
Основополагающим для психологической антропологии является различение в рамках философской антропологии естественнонаучного и гуманитарного подходов в объяснении и понимании человека. В отечественной психологии на такое различение лишь указывается, но оно не выступает основой определения метода познания человека. В методологическом плане это различение имеет принципиальное значение, поскольку каждый из подходов представляет собой специфическое понимание идеалов и норм исследования, исходит из определенных мировоззренческих установок, способов получения, истолкования и использования знаний.
Естественно-научная, или сциентистская, парадигма в познании
Наука представляет собой особую сферу человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительном мире. Как сфера человеческой деятельности наука сложилась в эпоху Просвещения, а первой системой научного знания стало естествознание. Две установки характерны для классического естествознания: ценность объективного и предметного знания (самоценность объективной истины) и ценность новизны, постоянного приращения объективного знания о мире (как результат исследования).
Объективность познания мира, согласно положениям естествознания, достижима при условии, если из описания и объяснения исключается все, что относится к исследователю и процедурам его познавательной деятельности. Главной целью естествознания провозглашалось построение абсолютно истинной картины мира, познание объективных законов природы. Наука ориентирована на предметное и объектное исследование действительности. Фактическим образцом для наук XVIII в. стала новая механика Ньютона, а идеи механицизма стали в классическом естествознании доминирующими. Свойства целого объекта полностью определяются состоянием и свойствами его частей. Объяснение понималось как поиск механических причин, лежащих в основе наблюдаемого явления.
Научное познание природного мира строилось при помощи наблюдения и экспериментирования с объектами природы. Исследователь занимал по отношению к объекту познания позицию извне, позицию незаинтересованного, беспристрастного субъекта. Центральное место в естествознании отводилось индуктивному методу: достаточное количество сходных единичных наблюдений или экспериментальных данных служило основанием для утверждения причинной связи в изучаемом объекте, условием формулирования общего правила. Количество накопленного эмпирического материала определяло основательность вывода. Содержание знания приобретало единое для всех значение. Общезначимость являлась одним из критериев естественно-научного знания.
Важным способом построения знания в естествознании является гипотеза, состоящая в выдвижении предположения об устройстве объекта, с ее последующей проверкой в эксперименте. Формулирование гипотез и их последующая опытная проверка составляет неотъемлемый атрибут естествознания. Проверяемость и воспроизводимость результатов научного исследования и есть критерии его истинности.
Естествознание ориентировано на выявление общих зависимостей и законов, на построение типов, на подведение единичных случаев и фактов под общую зависимость. Единичность и индивидуальность не составляют область исследования естествознания. При построении типологии, классификаций, законов и т. п. широко практикуются математические, количественные методы обработки полученных данных. Основным критерием естественно-научного познания служит использование полученных результатов на практике.
В своем историческом развитии естествознание претерпело радикальные перемены – классическое естествознание развилось в неклассическое, а затем и постнеклассическое. Современное естествознание ориентировано на междисциплинарные исследования; их объектом становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. В естествознание внесен принцип развития и историзма, оно отказывается от объяснительных схем жесткого детерминизма. Естествознание включает ценностные факторы в состав объясняющих положений.
Принцип субъективности в психологии человека — Мегаобучалка
Субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого. Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности. Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням: бытийное сознание — самосознание — рефлексивное сознание — трансцендирующее сознание.
Субъективность оживляет телесное бытие индивида, одушевляет человека и превращает его в субъекта действия, одухотворяет личную, индивидуальную и универсальную жизнь человека в мире. Во всех помыслах, чувствах, поступках человека мы находим проявление человеческой субъективности.
Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.
Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры («строительным материалом») выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности. Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до — и не вне собственно человеческого). Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников субъективности.
Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное — с возникновением у него способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования. Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля. Здесь впервые возникает «отношение» к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способностью быть «для себя» (Иванов В.П.), позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.
В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория «практического отношения» является центральной. Можно прямо сказать, что в человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе. Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни.
В замечательном созвучии со сказанным находятся слова Т. де Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу о том, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него. Естественнонаучная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о «психике вообще», о «мировом психизме» и т.п. Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.
Для окончательного решения этого вопроса Т. де Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности — феномен рефлексии. По самому общему определению, рефлексия — это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти «за други своя»).
Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике. И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.
Принцип субъективности в психологии человека
Субъективность
принципиально отличает человеческий
способ существования от всякого другого.
Развиваясь и преобразуясь в процессе
становления человека, субъективность
оформляется и дифференцируется на
многообразные человеческие способности.
Интегральным способом бытия субъективности
выступает сознание, развивающееся по
ступеням: бытийное
сознание — самосознание — рефлексивное
сознание — трансцендирующее сознание.
Субъективность
оживляет телесное бытие индивида,
одушевляет человека и превращает его
в субъекта действия, одухотворяет
личную, индивидуальную и универсальную
жизнь человека в мире. Во всех помыслах,
чувствах, поступках человека мы находим
проявление человеческой субъективности.
Задача
психологической антропологии состоит
в описании явлений субъективного мира
человека, в поиске оснований и условий
возникновения и развития человеческой
субъективности, внутреннего мира
человека в пределах его индивидуальной
жизни, в определении психолого-педагогических
условий становления субъективной
реальности в образовании.
Вопрос
о природе и источниках субъективности
не решается на путях построения ее
структурных моделей, где элементами
структуры («строительным материалом»)
выступают многообразные, разноплановые
психические явления. Нужен другой подход
к пониманию феномена субъективности и
другой ее образ в пространстве человеческой
реальности. Современная научная
психология стоит перед необходимостью
получения подлинного знания о реальных
психологических процессах, сущность
которых обусловлена самой человеческой
жизнью, самой спецификой именно
человеческого способа жизни (а не до —
и не вне собственно человеческого).
Такая постановка вопроса вполне адекватна
и для поиска источников субъективности.
Сам
этот источник связан с изменением
механизмов жизнедеятельности человека,
и самое главное — с возникновением у
него способности
превращать собственную жизнедеятельность
в предмет практического преобразования.
Это
тот фундаментальный поворот в живой
природе, на котором общее свойство
самоорганизации
живых
систем уступает место механизму
самоконтроля.
Здесь впервые возникает «отношение»
к самому себе,
становится самость, субъективность с
ее имманентной способностью быть «для
себя» (Иванов В. П.), позволяющая человеку
быть Объектом (автором, хозяином) своей
собственной жизни.
В
задаче раскрытия природы субъективности,
условий ее происхождения категория
«практического отношения» является
центральной. Можно прямо сказать, что
в
человеке субъективно все, что обеспечивает
ему возможность и способность встать
в практическое отношение к своей жизни,
к самому себе.
Мерой
объективности субъективных явлений и
действий человека оказывается их
включенность в реальную практику его
жизни.
В
замечательном созвучии со сказанным
находятся слова Т. де Шардена, который
писал, что до сих пор между психологами
существуют серьезные разногласия по
вопросу о том, отличается ли специфически
(по природе) психика человека от психики
существ, появившихся до него.
Естественнонаучная психология таких
качественных различий не обнаружила.
Поэтому возможно было говорить о «психике
вообще», о «мировом психизме» и т.п.
Однако природа человеческой субъективности
оставалась и продолжает оставаться
таинственной и практически непознаваемой.
Для
окончательного решения этого вопроса
Т. де Шарден видел только одно средство:
решительно и бесповоротно устранить
из совокупности человеческих поступков,
его поведения и действий все второстепенные,
двусмысленные, животнообразные проявления
внутренней активности и рассмотреть
самый главный, центральный феномен
человеческой субъективности — феномен
рефлексии.
По самому общему определению, рефлексия
— это такая специфически человеческая
способность, которая позволяет ему
сделать свои мысли, эмоциональные
состояния, свои действия и отношения,
вообще всего себя предметом
специального рассмотрения
(анализа
и оценки) и практического
преобразования
(вплоть
до самопожертвования во имя высоких
целей и смерти «за други своя»).
Итак,
по своей главной сути природа человеческой
субъективности находит свое высшее
выражение в способности к рефлексии,
уровни развития которой в онтогенезе
существенно различаются между собой.
Именно рефлексия составляет существо
самого принципа субъективности, который
центрирует наши представления о
психологии человека и ее специфике. И
если, к примеру, педагог строит свои
действия и отношения с конкретным
учеником на основе выделения лишь
отдельных сторон его субъективности,
то тем самым он вступает с ним в
обезличенно-формальные,
утилитарно-прагматические отношения.
Продуктивная
деятельность педагога нуждается в опоре
на целостное представление о психологии
человека.
это что такое? Понятие, принцип, формирование
Принцип субъектности был сформулирован впервые в древневосточной философии. Практически всеми мыслителями индивид рассматривался как уникальное существо, высшая ценность.
Натуралистический подход
Понятие «субъектность» рассматривалось древними через простой и сложный аспекты. Первому соответствовала структура «чистого листа», последнему – врожденное поведение. Натуралистический подход не отрицает развитие субъектности. При простой модели ее становление происходит в виде записей, при сложной – посредством условно-рефлекторной идеи.
Средние века
В эту эпоху рассматриваемая категория получила расширенное толкование. Средневековые мыслители указывали, что субъектность – это такое основание индивида, которое, с одной стороны, обуславливается Творцом, передающим знания и инициирующим разум, с другой – непосредственно его мышление. Смысл жизни представлялся в постижении божественного. Средневековые философы больше уделяли внимание внутреннему миру индивида. В результате формулировались предпосылки для отрыва человека от мира природы и постепенного противопоставления ему.
Философия Нового времени
С выходом цивилизации на новый уровень субъектность личности стала рассматриваться в качественно новом аспекте. Бог перестал считаться непосредственным участником становления мира и индивида. Человек, как и окружающее его пространство, рассматривался как результат продолжительной эволюции. При этом ключевым качеством индивида была признана его разумность. Кант в своих работах существенно расширил спектр вопросов, касающихся субъектности. Он признал, в частности, наличие оппозиционной категории. В качестве нее выступает объект. По Канту, субъект представляет собой источник априорных идей, категорий и способности рассудка. Объектом он называл то, к чему все эти формы могут относиться.
Особенности
Субъектность как личное качество стала впервые рассматриваться Гегелем. Он трактовал ее как определенность, тождественную с бытием. При этом в существующих определениях характеристики субъектности даются с разных аспектов. В первую очередь, в плане постоянства качества эта категория неизменная во времени. Во-вторых, человеческая субъектность рассматривалась в соотношении со свойством. По Гегелю, потеря признака не меняет вещи, но при изменении качества сам предмет изменяется. Третий аспект понимания – рассмотрение субъектности как системы свойств. Четвертый – через соотношения с качествами прочих объектов.
Экзистенциализм
Это направление философии, ключевой идеей которого было обращение индивида к собственному Я. В рамках экзистенциализма человеческая субъектность связывалась с осознанием своего сознания. Как указывал Кьеркегор (один из приверженцев теории), для реализации подлинной природы индивиду необходимо покинуть общество и предстать перед Богом. При этом он должен пройти 3 этапа экзистенции:
- Эстетический.
- Этический.
- Религиозный.
От индивида будет зависеть, сможет ли он реализовать свое отношение к субъектности.
Труды Ж.-П. Сартра
Автор раскрывает субъектность в двух аспектах. С одной стороны – индивид выбирает себя самостоятельно. В рамках второго аспекта человек не в состоянии выйти за грани субъектности. Сартр настаивает на последней позиции. Личность всегда придумывает, изобретает и себя, и свои ценности. В жизни не будет смысла, пока индивид ее не проживет и не осознает. Из этого следует, что человек – центр мира. Но при этом он не внутри, а вне себя. Он находится в постоянном движении в будущее, стремлении в неизведанное. За все, что он делает, он несет ответственность. Стремясь к своей свободе, человек выявляет зависимость от чужой, ограничивающей его. Выбирая себя, индивид формулирует образ в целом. Возникающая ограниченность фиксируется в конкретных поступках, их совокупности и в жизни в целом. Можно сказать, что в качестве ключевой темы в экзистенциализме выступало существование человека в отчужденном комплексе социальных отношений. Последователи теории указывали, что индивид обречен на свободу, если он не хочет погибнуть духовно. Человек и мир имеют будущее только в том случае, когда субъект находит силы жить и творить.
Персонализм
Идеи этого философского направления развивали Шестов, Лосский, Бердяев. В рамках персонализма выдвигалась идея о божественности личности, несводимости ее к природным и социальным признакам. Общество представлялось как совокупность индивидов. По мнению Бердяева, человек расценивает себя в первую очередь в качестве субъекта. Тайна индивида раскрывается во внутреннем его существовании. В объективизации человека она закрывается. Индивид узнает о себе только то, что отчуждено от его внутреннего существования. Он не принадлежит объективному миру целиком, а имеет свое пространство, несоизмеримую с природой судьбу. В трудах Лосского центральное значение придается тому, что проявления субъектности ученика сугубо индивидуальны. Носитель органического единства представляет собой «субстанциального деятеля». При этом, по мнению Лосского, он выступает не как личность, а как некоторая ее потенция. В ней выражается творческое, активное начало мира, которое вложено непосредственно в его субстанцию. Персонализм рассматривает личность и индивида. Последний существует в рамках сложного переплетения общественных взаимодействий. Он подчиняется тем изменениям, которые происходят в мире. Именно это препятствует выражению собственного Я индивида. Личность, в свою очередь, реализуя волю, утверждает себя. Она преодолевает социальные преграды и конечность жизни.
Выводы
Анализируя разные философские течения, можно отметить, что субъектность – это категория, касающаяся разных аспектов жизни. При ее рассмотрении исследуются вопросы свободы индивида, его волеизъявления, сознания. При этом человеку предоставляется выбор «самого себя» или того, который формулирует для него мир. Из этого следует, что формирование субъектности происходит через создание своего сознания.
Постмодернистские теории
В них стираются границы между классами, национальностями, социальными институтами. В рамках теорий мир представлен как абстрактное общество. В качестве опоры выступает индивидуальность. Поскольку твердый комплекс ценностей отсутствует, нет и отношения к ним. В таких условиях теряется значение и индивидуальности. Многие исследователи считают, что субъект при таких обстоятельствах разрушается. Чтобы выжить, ему нужно или становиться приспособленцем и принимать мир таким, какой он есть, или оставаться личностью хотя бы на эмоциональном уровне. При изучении рассматриваемой категории американские философы особое внимание обращают на вопросы свободы. Они поддерживают мнение, что субъектность – это элемент конфликта власти и народа. Индивид борется за свободу, пытается изменить или разрушить устои и создать новый комплекс ценностей. Личность существует в постоянном противостоянии с непрерывно изменяющимся миром. Соответственно, субъектность – это постоянно преобразуемая категория.
Общие признаки
Субъект в философии представляет собой источник познания и изменения действительности. Он является носителем активности, осуществляющим преобразование в самом себе и остальных людях. Субъект – целостное, целеполагающее, свободное и развивающееся существо, воспринимающее, кроме прочего, окружающий мир. Он рассматривается в философии с двух сторон. В первую очередь оценка выполняется в рамках противостояния его объекту. С другой стороны анализируется субъектность деятельности для описания общего уровня организации социума. В философском определении она рассматривается как рефлексивное осознание себя в качестве физиологического индивида, имеющего общность с другими представителями цивилизации, как члена социума. Субъектность – основание для характеристики индивида. Рождаясь, он не имеет каких-либо качеств. По ходу своего развития человек становится субъектом, когда входит в систему общественных взаимодействий.
Психологическая наука
Анализ субъектности можно выполнять, основываясь на исторически сложившейся логике изучения категории «субъект». В качестве него выступает индивид либо группа как источник исследования и преобразования действительности. Рубинштейн выделил понятие субъекта как философскую категорию, обозначающую имманентный источник человеческой активности (по Гегелю). В его трудах выработан соответствующий подход к построению методологических направлений. В частности, оно начинается с анализа «деятельности» и завершается формулированием проблемы ее субъекта. При этом Рубинштейн выступал против рассмотрения взаимосвязи этих категорий как чисто внешнего явления. В деятельности он усматривал условия для становления и последующего развития субъекта. Индивид не только преобразует предмет согласно своей цели, но и выступает в различном качестве ее достижения. При этом изменяется и он сам, и объект.
Другие подходы
По мнению Леонтьева, необходимо говорить о субъекте, реализующем в совокупности деятельностей собственные отношения. Он отмечал, что в качестве ключевой задачи психологического исследования выступает анализ процесса объединения, связывания активности индивида. В результате различных деятельностей создается личность. В свою очередь, ее анализ требует особого подхода. В частности, необходимо исследовать предметную деятельность субъекта, опосредованную процессами сознания, соединяющими отдельные активности друг с другом. Брушлинский указывал, что по ходу взросления в жизни индивида все большее место отводится самопознанию, самовоспитанию. Соответственно, приоритетными становятся внутренние условия, через которые выражаются внешние факторы влияния.
Концепции
В идее Рубинштейна была сформулирована методологическая основа исследования субъектности. Она была конкретизирована в его научной школе. В концепции человек рассматривается в первую очередь как автор, режиссер, актер в своей жизни. У каждого индивида есть собственная история. Он творит ее самостоятельно через изменение себя. Внимание при этом акцентируется на активно преобразующей деятельности, его субъективных свойствах. Аналогичную позицию занимает Якиманская. Она указывает, что субъектность – это приобретаемое, создаваемое свойство. Однако оно существует за счет сложившейся активности индивида. При этом она кристаллизуется в потенциях учащегося.
Исследования Петровского
В его трудах сформулирован новый человеческий образ. Индивид преодолевает барьеры собственной природной и общественной ограниченности. Автор отказывается от устоявшегося и господствующего взгляда на человека как на адаптивное существо, наделенное определенной целью и стремящегося к ней. Идея, предложенная Петровским, позволила существенно переосмыслить процесс становления индивидуальных свойств и выразить его терминами самоактивности. Личность была представлена в виде самостоятельно развивающейся системы. В орбиту своей активности она включала других людей как обладателей их идеальной продолженности и представленности. В концептуальной модели формирования субъектности ученый объединил моменты активной неадаптивности и ее отраженности в людях. Петровский смог показать, что воспроизводство и порождение себя образует единый комплекс самоценной активности. В переходах виртуальной, возвращенной, отраженной субъектности человек является свободным, целостным. Суть порождения себя Петровский видит в существовании в этом качестве и впредь, возвращении к себе с выходом за собственные пределы.
Чем отличается человеческая субъектность от субъективности?
Девальвация идей становления индивидуальных качеств на протяжении последних десятилетий 20-го столетия была остановлена новой трактовкой. В науку прочно вошел «феномен субъектности». Она была представлена как особая форма целостности. В нее были включены проявления свойств индивида как субъекта отношения к миру, предметного восприятия, общения и самосознания. Во всех случаях, когда авторы используют рассматриваемую категорию, они имеют в виду определенное качество, некий потенциал индивида к реализации тех или иных поведенческих актов. Субъективность, в свою очередь, рассматривается как механизм практического его осуществления. Она не может быть реализована в отсутствии потенциала. Субъектность может существовать без субъективности. К примеру, это имеет место в случае, когда избиратель ставит галочку напротив чьей-то фамилии наугад либо контрагент подписывает соглашение, не читая его условия.
Принцип субъективности в психологии человека — КиберПедия
Субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого. Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности. Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням:бытийное сознание — самосознание — рефлексивное сознание — трансцендирующее сознание.
Субъективность оживляет телесное бытие индивида, одушевляет человека и превращает его в субъекта действия, одухотворяет личную, индивидуальную и универсальную жизнь человека в мире. Во всех помыслах, чувствах, поступках человека мы находим проявление человеческой субъективности.
Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.
Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры (“строительным материалом”) выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности. Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до — и не вне собственно человеческого). Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников субъективности.
Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное — с возникновением у негоспособности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования. Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойствосамоорганизации живых систем уступает место механизмусамоконтроля. Здесь впервые возникает“отношение” к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способностью быть “для себя” (Иванов В.П.), позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.
В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория “практического отношения” является центральной. Можно прямо сказать, чтов человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе. Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни.
В замечательном созвучии со сказанным находятся слова Т. де Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу о том, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него. Естественнонаучная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о “психике вообще”, о “мировом психизме” и т.п. Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.
Для окончательного решения этого вопроса Т. де Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности— феномен рефлексии. По самому общему определению, рефлексия — это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себяпредметом специального рассмотрения (анализа и оценки) ипрактического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти “за други своя”).
Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике. И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.
Психологическое самообразование
Вопросы для обсуждения и размышления
1. Как бы вы объяснили следующие факты житейской и научной психологии:
а) выпускники психологических факультетов отмечают, что они не отличаются от непсихологов способностью понимать других людей, умением строить, поддерживать и развивать межчеловеческие отношения;
б) медицинские психологи и психиатры утверждают, что стабильный процент среди молодых пациентов психиатрических клиник составляют студенты факультетов психологии;
в) ваш собственный опыт говорит, что некоторые люди, далекие от профессиональных занятий психологией, тем не менее являются тонкими знатоками человеческих душ;
г) стал хрестоматийным факт отрицательного отношения Ф.М.Достоевского и А.С.Макаренко к психологии; в то же самое время одного называют гениальным писателем-психологом, а другого — гениальным педагогом-психологом?
2. Первым вариантом научной психологии стала физиологическая психология В.Вундта, которая строилась как психология экспериментальная. Для В.Вундта областью экспериментов были простейшие психические процессы — ощущения, представления, чувства. В то же время он утверждал, что существует и другая психология — психология народов, изучающая продукты человеческого духа: язык, традиции, обычаи, мифы и др., использующая другие — неэкспериментальные — методы. В чем вы видите причину подобной “непоследовательности” В.Вундта?
3. Закономерно ли, на ваш взгляд, сосуществование многих направлений и школ в психологии? Что является объективным основанием для отдельных течений в психологии, различных психологии? Чем определяется доминирование в обществе определенного психологического направления или школы?
4. Из истории психологии известно, что попытки описать строение человеческой субъективности приводили чаще всего к схематичным и упрощенным моделям внутреннего мира человека, к подмене целого частью.
Подумайте, есть ли в принципе необходимость выделения частей при познании целого? Возможен ли научный анализ живой реальности, какой является человеческая субъективность?
5. Можно ли согласиться с утверждением, что в дидактических целях для лучшего понимания изучаемых явлений можно пренебречь научной строгостью в изложении психологических фактов? Иначе говоря, можно ли сложное изложить просто?
Литература для чтения
Берн Э. Введение в психотерапию и психоанализ для непосвященных. СПб., 1991. Гл.У.
Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. М., 1982. Воробьева Л.И. Гуманитарная психология: предмет и задачи // Вопр. психологии. 1995. №2.
Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т.1. С.291-436.
Гальперин П.Я. Введение в психологию. М., 1976. Гиппенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию.М., 1983. Годфруа Ж. Что такое психология. М., 1992. Т.1. Гл.2. Грининг Т. История и задачи гуманистической психологии // Вопр. психологии. 1988. №4.
Ждан А.Н. История психологии. М., 1990. Разд.У-У!. Масло у А. Самоакгуализация // Психология личности. Тексты. М., 1982.
Пузырей А.А. Культурно-историческая теория Л.С.Выготского и современная психология. М., 1986.
Петухов В.В., Столин В.В. Психология. М., 1989. Роговин М.С. Введение в психологию. М., 1969. Гл.З. Роджерс К. К науке о личности // История зарубежной психологии. Тексты. М., 1986.
Роджерс К. Несколько важных открытий // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. 1990. №2.
Розин В.М. Психология и культурное развитие человека. М., 1994. Гл.1. §2.
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1989. Т.1. Гл.1. Предмет психологии; Гл.111. История психологии.
Рубинштейн С.Л. О философских основах психологии // Проблемы общей психологии. М., 1976.
Слободчиков В.И. Психологические проблемы становления внутреннего мира человека // Вопр.психологии. 1986. №6.
Теплов Б.М. Заметки психолога при чтении художественной литературы // Избр. труды: В 2 т. М., 1985. Т.1 С.306-312.
Хрестоматия по истории психологии // Под ред. П.Я.Гальперина, А.Н.Ждан. М., 1980. Разд.1 Бихевиоризм; Разд.П Гештальтпсихология.
Фрейд 3. Психология бессознательного. Проблемы метатеории. М., 1989.
Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития.М., 1994. Гл.11. Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985. Гл.10-14.
О субъективности и объективности моральных принципов и важности самоочевидно истинных моральных принципов — Uncommon Descent
Уже несколько дней в нескольких ветках UD бушуют дебаты о моральных принципах, истине и самоочевидности. Это стоит того, чтобы снова озаглавить часть обмена для записи.
Во-первых, обмен мнениями о справедливости, субъективности и объективности. И да, это вырезка второго порядка — многое имеет тенденцию зарываться в обмен комментариями:
Второй, рефлексивный комментарий, представляющий общий ответ в том же обсуждении:
KF, 337: >> Напоминание :
Rom 13: 8 [б] ничем не должны никому, кроме [в] любви и стремления друг к другу лучшего; ибо тот, кто [бескорыстно] любит своего ближнего, выполнил [сущность] закона [относительно ближнего].9 Заповеди: «Не прелюбодействуй, не убий, не кради, не желай» и любые другие заповеди резюмированы в этом заявлении: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». 10 Любовь не причиняет вреда ближнему [никому не причиняет вреда]. Следовательно, [бескорыстная] любовь — это исполнение Закона. [AMP]
Итак, суть учения достаточно ясна. Притча о добром самаритянине — очень хорошо известная — подтверждает это; наследственный враг и еретик был настоящим соседом.Соседи строят мир, а не убийство, воровство, обман или похотливое использование тела соседа.
Также отметим того же Апостола в Афинах:
Де 17: 24 Бог, сотворивший мир и все в нем, поскольку Он Господь неба и земли, не обитает в храмах, сделанных руками; 25 и не служат Ему [е] руками человеческими, как будто Ему что-то нужно, потому что именно Он дает всем [людям] жизнь, дыхание и все остальное. 26 И Он создал от одного человека все народы человечества, чтобы жить на лице земли, определив назначенные им времена и границы их земель и территорий.27 Это было для того, чтобы они искали Бога, если бы они могли ухватиться за Него и найти Его, хотя Он не далеко от каждого из нас. 28 Ибо в Нем мы живем, движемся и существуем [то есть в Нем мы действительно существуем], как даже некоторые из [ваших] собственных поэтов сказали: «Ибо мы тоже Его дети». [AMP]
Итак, добрососедство должно распространяться на глобальное общее братство.
Нет.
НЕ ВЫПОЛНЯЕТСЯ.
Одна из форм знаменитого разрыва.
Ключ, действительно жизненно важный, хотя в некоторой степени очевидный момент.
(Кстати, для кого-то, кто просто самодостаточно поднялся на пьедестал, отстаивание значимости ВЫДЕЛЕННОГО против ИГ не является мгновенным самообвинением. Лев 19:13 — 18 очень ясно учит, что часть добрососедства является откровенно рассуждать о переходе от некачественного к должному. [Давайте сделаем паузу и вставим, так как это, очевидно, центральная ссылка на то, чему иудео-христианская традиция на самом деле учит от своих еврейских корней:
Лев 19: 13 «Не притесняй или , эксплуатируй ближнего твоего и не грабь его.Вы не должны удерживать заработную плату наемного работника с ночи до утра. 14 Не проклинай глухого и не ставь перед слепым камня преткновения, но бойся Бога твоего [с глубоким благоговением]; Я Господь. 15 «Не поступай несправедливо в суде; не будь пристрастен к бедным и не отдавай предпочтения великим, но справедливо суди своего ближнего. 16 Не ходите сплетничать среди вашего народа, и вы не должны действовать против жизни вашего ближнего [клеветой или ложными показаниями]; Я Господь.
17 «Не ненавидь брата твоего в сердце твоем; вы, безусловно, можете упрекнуть своего ближнего, но не навлекете на него греха из-за него. 18 Не мстите и не обижайтесь на сыновей вашего народа, но вы должны любить своего ближнего (знакомого, товарища, товарища), как самого себя; Я Господь. [AMP]]
Другими словами, мы сталкиваемся с одним из ключевых недостатков субъективизма и релятивизма: блокирует реформаторов и реформаторов, нацеливая, изолируя и делая их козлами отпущения .Обратите внимание на текущий судебный процесс в Google, где это было допущено через внутренние социальные сети и предположительно поддержано отделом кадров, а высшее руководство допустило поведение. Точка зрения С.Б. серьезна и весьма актуальна.)
Ясно, что нами руководят морально, даже в спорах и рассуждениях.
Неизбежно.
И НЕИЗБЕЖНЫЙ разрыв может превратиться в пропасть. Тот, через который могут быть и проходят холокосты. В том числе, незавершенная, которая растет на миллион больше жертв в неделю от нашего живого потомства в утробе матери, в общей сложности за 40+ лет более 800 миллионов.Когда мы поймем, как мы замешаны и насколько коррумпированными и кровавыми стали наши собственные институты, профессии, правящие элиты и население в целом, мы сможем лучше ответить на прошлые дела.
До тех пор наша риторика вызывает подозрения по причине. И модные взгляды, которые мы поддерживаем, также, скорее всего, будут полностью испорчены.
Снова в пропасть.
Как это можно соединить?
(Конечно, мы понимаем, почему это нужно преодолеть, начиная с наших собственных сердец.)
Во-первых, мы должны признать это, осознавая, что наше ЕСТЬ далеко от того места, где мы ДОЛЖНЫ быть в мыслях, словах, делах, культуре, цивилизации.
Виновен, виновен, виновен.
Это именно то обвинение, которое мученики Белой розы выдвинули против Германии в целом.
Но мы пронзены кровью, извращены и развращены. Как мы можем научиться прямо думать о том, что ДОЛЖНО быть?
Мы отчаянно нуждаемся в познаваемой, подтвержденной и достоверной НРАВСТВЕННОЙ истине.Нечто, что точно описывает то, что ДОЛЖНО быть, и с достаточной достоверностью, чтобы, когда оно указывает на разрыв между этим ДОЛЖНЫМ и нашим жалким ЕСТЬ, мешает нам слушать, прислушиваться, поворачиваться, искать обновления и исправления.
Отвес
Кривые линейки, изображающие эталоны прямолинейности, точности и прямолинейности, не могут этого сделать. Нам нужны отвесные, самоочевидные, естественно и совершенно достоверно прямые МОРАЛЬНЫЕ истины.
Нет, искаженные критерии ценностей, чувства, импульсы, интуиции, консенсусы, теории или грандиозные, но совершенно ошибочные рассказы о прогрессе и т. Д.Подлинно, естественно прямые и вертикальные отвесы.
Об одном из них уже упоминалось: мы неизбежно находимся под моральным контролем в нашей сознательной внутренней жизни через законы долга перед истиной, здравого рассуждения, справедливости и т. Д., Которые наша совесть постоянно напоминает нам о . В самом деле, большая часть из вышеперечисленных, стремясь подорвать уверенность в истинности этого внутреннего свидетельства, полагается для убедительного воздействия на силу этого голоса .
OUGHT неизбежен, хотя мы можем сбить его с истинного курса.
Точно так же, как только у нас появляется что-то настолько распространенное, если это списывается со счетов как бред, гниль распространяется по всей нашей внутренней жизни мыслей. В частности, теперь разум превращается в хитроумный обман и манипуляции, не ограниченные обязанностью вправо.
Итак, мы должны увидеть эту нелепость и назвать ее признаком грубой ошибки.
Новое начало: очевидно, что мы находимся под моральным правлением, о чем свидетельствует совесть. Итак, мы сталкиваемся с тем, откуда этот закон и почему он имеет силу.
Беглый взгляд на мерило, которое я неоднократно поднимал, показывает, что он не исходит от силы, красноречия или голоса отдельного человека или сообщества. Чудовище связывало и заткнуло рот невинному ребенку, чтобы добиться своего извращенного пути, но это только подчеркивало, насколько демоническим было то, что происходило. Он начал сексуальное насилие и убийство, затем скрывал и сбегал. Тридцать с лишним лет спустя он, вероятно, окажется каким-то на вид респектабельным седеющим мужчиной, о котором мы и не мечтаем стать таким монстром.
Ничто из этого не меняет факта очевидного зла, которое указывает на достоинство и права, которыми, таким образом, пользуются даже самые слабые, наименее выразительные среди нас. Действительно, мы, обладающие силой, голосом и красноречием, обязаны встать на их защиту. Чего-то, чего заметно не хватало в течение многих дней, в части слишком многих.
Но это лишь отодвигает дело назад.
Откуда взялось это правительство, как оно может быть правдой, как оно может быть подтверждено как достоверно правдивое?
Гильотина Юма указывает на одно место: корень мира.
Где нам нужен мировой корень, достаточный, чтобы обосновать не только космос или биологическую жизнь, но и новое явление: неизбежно духовную жизнь определенных нравственно управляемых существ. Нас.
Полное небытие не может. Ибо, если бы когда-либо не было ничего произнесенного, это не имело бы причинной силы, и это было бы всегда. Не было бы мира. Мир есть корень мира, как всегда было.
Также нельзя в какой-то момент продолжить цепочку последовательных причинно-следственных связей обратно в круг.Это означало бы, что несуществующее творит себя. Опять провал. Также не заслуживает доверия бесконечная ступенчатая причинная последовательность, не в последнюю очередь потому, что она не может преодолеть бесконечность. Не говоря уже об аргументах, которые сводятся к тому, что бесконечный промежуток времени уже преодолен.
Нам нужен конечно удаленный корень мира с адекватной емкостью, чтобы связать ИС с ИСХОДЯЩИМ.
После столетий споров я часто указывал на единственного серьезного кандидата. Пункт, подчеркнутый тем, что в течение многих дней, во многих потоках не ожидается серьезной альтернативы: ___.Итак, мы видим: изначально доброго Бога-Творца и мирового корня, необходимое и максимально великое существо, достойное верности и разумного, ответственного служения добру в соответствии с нашей очевидной природой. Природа, которую иногда описывают как бытие по образу Бога, одушевленное ценностью, превышающей ресурсы планеты.
Бог этического теизма был бы единственным корнем мира, реальность и ее аспекты не независимы от него. Добро — это не произвольный указ, оно отражает чистейший характер, максимально великий, и отражает того, кто сам является коммуникативным разумом, поэтому он материально понятен.По мере необходимости он будет вечным, отвечая на вопрос «что-то всегда было». Действительно, по логике бытия, серьезный кандидат в необходимое существо (в отличие от материальной композиции, такой как неудачная пародия на летающего спагетти-монстра) будет либо невозможен, либо актуален в любом возможном мире, являющемся частью его основной структуры. И больше.
Вопрос в том, готовы ли мы переосмыслить?
Есть ли у нас по-настоящему жизнеспособная альтернатива, или мы просто цепляемся за кривые критерии и высмеиваем отвес за то, что не соответствуем нашим модным критериям? >>
.
Субъективность в науке (интерпретация картезианского проекта)
Описание
Об авторе
Доктор Кришна Рой был профессором философии в Университете Джадавпура. Сферы ее интересов включают феноменологию, экзистенциализм, герменевтику, социальную и политическую философию. Она опубликовала «Герменевтику: Восток и Запад» (Allied Publishers / Jadavpur University, 1993) и отредактировала Fusion of Horisonts: Social-Spiritual Heritage of India (Allied Publishers, 2000) и Политическую философию: Восток и Запад (Allied Publishers, 2003).Она является соредактором пяти антологий: «Язык, знания и онтология» (Riddhi India / ICPR, 1988), «Очерки социальной и политической философии» (Allied Publishers / ICPR, 1989), Theory and Practice: A Collection of Essays (Allied Publishers / Jadavpur). University, 2003), Понимание мыслей Шри Ауробиндо (OK Print / Университет Джадавпура, 2007), Шри Ауробиндо и его современные мыслители (OK Printworld / Университет Джадавпура, 2007). Она была членом Индийского совета философских исследований, Нью-Дели.
В настоящее время она связана с Центром индологических исследований и исследований Института культуры Миссии Рамакришны, Калькутта.
Предисловие
Декарт хорошо известен как «отец современной философии», поскольку своим принципом Cogito он совершил радикальный разрыв со средневековой мыслью, которая началась с идеи Бога, а не идеи мыслящего эго. В то же время Декарт был также великим математиком, ответственным за открытие картезианской геометрии.Книга Кришны Роя раскрывает еще один аспект вклада Декарта, а именно то, как его принцип Cogito служит основой современной науки. Этот аспект вклада Декарта остается скрытым из-за растущей критики со стороны современных мыслителей его кажущегося несостоятельным дуализма между разумом и материей и его отступления во внутреннюю часть мыслящего «я». Но именно эти идеи стали плодотворными, заложив фундамент современной науки; первое, т. е. сильно критикуемый дуализм, освобождая господство материи от вмешательства ментального, и второе, предвосхищая и делая возможной трансцендентальную философию (Канта и Гуссера!) как способ обоснования науки.Кришна Рой очень хорошо показывает все это. Кроме того, она показывает, что даже философия современной науки Хайдеггера основана на картезианской субъективности, несмотря на его хорошо известную критику субъективности и попытки преодолеть ее. Следовательно, эта глава о Хайдеггере является самой сложной в книге. Другими картезианскими мыслителями, несмотря на их критику философа, являются Мерло-Понти и, конечно, с этой точки зрения Гегель. Они преодолевают дуализм, но не его приоритет субъективного принципа.
Я верю, что это оригинальное интерпретирующее исследование пробудит интерес к Декарту и освободит читателей от поспешной критики так называемого «картезианского предрассудка», который демонстрирует лишь одно из стойких предрассудков современного антикартезианства, питаемое невежеством Декарта, а также его теории. большая часть современной мысли.
Пролог
Мне доставляет большое удовольствие и удовлетворение, что это мое исследование публикуется Институтом культуры Миссии Рамакришны, Калькутта.Это стало возможным благодаря пристальному вниманию, проявленному к этой рукописи Свами Сарвабхутанандаджи Махараджем, секретарем Института культуры Миссии Рамакришны, Голпарк, и я безмерно благодарен ему за любезное разрешение на публикацию этого института. Я также хотел бы выразить свое глубокое почтение Свами Прабханандаджи Махараджу, Генеральному секретарю Рамакришны Матха и Миссии Рамакришны за то, что они любезно побудили меня сотрудничать с исследовательским отделом этого института. Я благодарен Свами Прасаннатманандаджи Махараджу и его сотрудникам в отделах исследований и публикаций этого института за их сотрудничество в процессе публикации.
Я начал эту работу над Рене Декартом на раннем этапе моей академической карьеры под руководством покойного профессора К.К. Банерджи, в то время заведующий кафедрой философии Джадавпурского университета, с заботой и вниманием приобщил меня к областям континентальной философии. Я вспоминаю его с глубоким уважением и благодарностью.
Выражаю искреннюю благодарность профессору Д.П. Чаттопадхьяя, председатель и Центр исследований цивилизаций, за его помощь и советы во всех моих академических занятиях.
Я благодарен Образовательному фонду Соединенных Штатов в Индии за предоставление мне стипендии Фулбрайта, которая позволила мне учиться в Государственном университете Пенсильвании, где я учился у профессора Джозефа Дж. Кокельманса, который любезно просмотрел всю рукопись и предложил некоторые улучшения. Я ему безмерно благодарен.
Я хотел бы поблагодарить г-жу Сантвана Гош за то, что она помогла мне напечатать всю рукопись.
Публикуя это исследование, я с благодарностью признаю, что это профессор Тиртханатх Бандйопадхьяй, мой бывший коллега в Университете Джадавпура, неоднократно настаивал, чтобы я опубликовал его, но я колебался, потому что чувствовал необходимость включения многих новых идей, которые постепенно становились доступными. мне на протяжении многих лет.
Прежде всего я в долгу перед моим бывшим учителем профессором Дж. Моханти, известный феноменолог, который всегда поддерживал и помогал мне во всех моих академических начинаниях. Я чрезвычайно благодарен ему за то, что он написал предисловие к этой книге. Несмотря на плохое зрение, он внимательно просмотрел всю рукопись и предложил некоторые улучшения, которые я попытался внести. Здесь я хотел бы признать, что ошибки и недостатки этого тома связаны только со мной.Руководство профессора Моханти, а также привязанность и забота миссис Моханти обо мне изменили ход моей жизни, и в знак моей глубокой благодарности и глубокого уважения я посвящаю им эту книгу.
Введение
В настоящей работе делается попытка понять и оценить декартовский принцип — Cogito, ergo sum — в первую очередь в свете некоторых достижений современной философии и, таким образом, рассматривать его на новом уровне. Здесь можно сказать несколько слов о необходимости такого рода трактовки картезианского принципа после этих четырех прошедших столетий.Ф. Вайсманн в своей статье «Как я вижу философию» привлекает наше внимание — не к «метафизическим придиркам» картезианской философии, а к «духу» Декарта в формулировании таких рассуждений. I Но «дух» в понимании Ф. Вайсманна может не быть тем, чем он может казаться другим. Могут существовать альтернативные и столь же убедительные описания духа. Фактически, даже «принцип картезианского Cogito» интерпретировался по-разному: либо как основание науки, либо как привнесение элемента субъективности в философию.Настоящая работа пытается объединить под одним всеобъемлющим отчетом обе эти интерпретации Cogito, ergo sum и отдать должное тому, что задумал Декарт, и, следовательно, приспособить два параллельных, если не конкурирующих, объяснения картезианского духа.
С момента своего формулирования в семнадцатом веке этот принцип Cogito получил различные интерпретации, но большинство из них стремится раскрыть его идеалистические или субъективные аспекты. Другой важный аспект этого принципа не принимается во внимание, и это важность принципа для основания и обоснования наук.Несколько современных авторов обратили внимание на этот аспект картезианского принципа, и я хотел бы исследовать его, анализируя и понимая принцип Cogito в его глубине.
Помимо этой предварительной задачи по изучению отношения этого принципа Cogito к наукам или к их основам, настоящая работа, кроме того, намеревается рассмотреть этот картезианский принцип в свете двух параллельных современных философских разработок, то есть философии субъективности и философия науки.Были предприняты попытки сблизить эти две тенденции, поскольку можно сказать, что обе эти тенденции восходят к Декарту. Другими словами, Декарт — посредством своего принципа Cogito — не только ввел в философию элемент субъективности, который отсутствовал как в греческие, так и в средневековые времена, но также хотел оправдать с его помощью тогдашнюю «новую науку». Строго говоря, принцип субъективности или Cogito не был абсолютно новым, поскольку святой Августин и другие знали об этом, а некоторые из них рассмотрели его довольно подробно.Но трактовка этого вопроса Декартом, а также его попытка связать его с вопросом об основах науки были новы. Действительно, его попытка обогатить естественные науки, изменив преобладающую практику получения метафизики от физики и пытаясь достичь физики от метафизики с помощью этого принципа, очень примечательна. Соответственно, как философы субъективности, так и философы естествознания развивают свои философии, хотя в значительной степени независимо, но все же вдохновленные им.Это составляет часть основного утверждения этого проекта, а именно: нужны ли наукам фундамент субъективности и насколько они нужны. Этот вопрос на протяжении веков не давал покоя многим известным философам и ученым, и, как и многие другие философские проблемы, все еще остается полемической. Я попытался дать достаточно разумный ответ на этот вопрос, хотя знаю, что он не удовлетворил бы всех заинтересованных. Но тогда мой главный акцент был на анализе и понимании вопроса с картезианской точки зрения, и когда было сочтено необходимым выйти за рамки и переосмыслить картезианскую позицию с учетом некоторых текущих событий, которые ортодоксальному картезианцу, возможно, не понравятся.
Теперь здесь можно дать краткий очерк настоящей работы. Первая часть работы стремится объяснить природу картезианского изречения — Cogito, ergo sum. Хотя мы знакомы с описанием Декарта как отца современной философии, все же следует помнить, что Декарт в первую очередь интересовался физикой и математикой. Чтобы найти оправдание своим научным рассуждениям, он обратился к философии, и принцип Cogito стал первой несомненной отправной точкой его философии.Различные мотивы, которые привели к формулировке этого важного принципа, обсуждались в первой главе. Обсуждение мотивов направлено на то, чтобы показать, что с помощью этого принципа Cogito Декарт изначально намеревался в основном дать устойчивое основание наукам. После краткого обсуждения аксиоматической, несиллогистической природы принципа Когито были обсуждены различные значения этого принципа. Кроме того, было объяснено, как из нее могут быть выведены другие аспекты картезианской философии.Можно упомянуть, что рассмотрение предмета в первой главе основано в основном с ортодоксальных точек зрения, и, соответственно, современные трактовки предмета не учитываются.
В первой главе говорится, что принцип Когито был использован Декартом для основания наук. Но это не показывает, как он это использовал. Это обсуждается во второй главе. Принцип Cogito пытается оправдать науку, предоставляя критерий истины. Декарт применил этот критерий для переоценки понятий материи и разума, и эта переоценка его или его реконструкция понятий помогла физическим и психологическим наукам продвинуться вперед.Итак, были кратко обсуждены некоторые важные последствия картезианской реконструкции концепции и ее важность в предвосхищении некоторых современных тенденций в физике, физиологии и психологии.
Теперь Декарт попытался основать науки на чем-то другом, кроме науки. Некоторые известные после Декарта философы тоже пытались это сделать. В третьей главе были предприняты попытки обсудить утверждения некоторых из этих философов. Эти философы подробно не обсуждались, поскольку каждый из них требует специального изучения для себя.Но затем, как очевидно, что их отличия от Декарта заключались в основном в их методах и философских взглядах (а не в их желании анализировать научное знание), были попытки хотя бы вкратце сконцентрироваться на этих различиях.
Вторая часть книги пытается проследить развитие концепции субъективности в феноменологии и экзистенциализме и тем самым рассмотреть влияние картезианского Cogito на такое развитие. Переход от первой части ко второй может показаться внезапной и прерывистой, и необходимо слово, чтобы показать связь между первой и второй частями.В первой части утверждалось, что Декарт стремился основать науки о субъективности. Рассматривая отношения науки и субъективности в наше время или в период между Декартом и современностью, нельзя не заметить, что попытки анализа концепции субъективности как таковой или как обеспечение основы наук также поскольку попытки философствования о природе и основании наук претерпели существенные изменения, и поэтому, если нацелено адекватное понимание картезианского проекта, это может быть сделано только в свете этих изменений.
Таким образом, в наши дни ни философы, ни ученые не используют «субъективность» для обозначения разума или концептуального сознания. Под «субъективностью» они часто подразумевают личное, обусловленное, случайное перцептивное сознание. Такая трансформация смысла и импликации понятия субъективности в первую очередь связана с влиянием феноменологии и экзистенциализма. Но можно добавить, что даже в этих реконструкциях субъективности картезианское Cogito играет выдающуюся роль, поскольку такие попытки реконструкций (и те, кто их делает), прилагают большие усилия, чтобы показать импровизации Cogito или обработать их должным образом. .
Следовательно, обсуждение второй части книги носит несколько сравнительный характер, поскольку там была сделана попытка переоценить влияние Декарта на философию Гуссерля, Хайдеггера, Сартра и Мерло-Понти, которые постепенно определяют курс трансформация понятия субъективности. Соответственно, обсуждение второй части начинается с описания феноменологии Гуссерля. Обсуждение имеет целью показать сходство Гуссерля и Декарта в отношении их философской цели и метода; и хотя Гуссерль находился под сильным влиянием Декарта в своем изложении субъективности, он тем не менее дал ему новый и оригинальный поворот, рассматривая его как нечто трансцендентное, концепцию, с которой Декарт был едва знаком и которую он не одобрил бы.Гуссерль ввел новый взгляд на концепцию, а именно феноменологический подход. После краткого обсуждения понятия субъективности в понимании этих двух философов были предприняты усилия, чтобы показать, что они оба хотели использовать субъективность для объяснения объективного, природного мира. Но в случае Гуссерля мы обнаруживаем, что эта субъективность, в отличие от Декарта и Канта, не отделена от мира и не конституирует его; он, скорее, вовлечен или встроен в сам мир.Итак, «кризис» наук, как предполагал Гуссерль, состоит в том, чтобы рассматривать его как полностью математическую, объективную, дегуманизированную «природу физика», и для него природа, как переживаемая, на самом деле является природа как обусловленная «нашим сознанием» или субъективностью.
После Гуссерля феноменология получила характерный экзистенциальный герменевтический поворот у Хайдеггера, который, как и его предшественник, стремится раскрыть неявные измерения картезианства, чтобы раскрыть его значение для современной «картины мира».Хайдеггер представляет Декарта как освободителя от оков и традиций и герменевтически реконструирует картезианство как воплощение зарождающегося метафизического стремления. Далее он исследует, как с картезианским вдохновением человек, однажды решивший исследовать и узреть истинное, обнаруживает, что в этой самоуверенности становится все более и более определяющим центром реальности. В этом картезианском акценте на самоуверенности человека Хайдеггер замечает рассвет Neuzeit.
Содержание
| Примечание издателя | IX |
| Предисловие | XII |
| Пролог | XIII |
| Благодарность | XV |
| Введение | 1 |
| Часть I | |
| Глава первая: формулировка Cogito Декартом, ergo sum | 11 |
| Глава вторая: Принцип когито как основа науки | 40 |
| Глава третья: Понимание картезианской цели в посткартовский период | 56 |
| Часть II | |
| Глава первая: Декартово влияние на феноменологию Гуссерля | 71 |
| Глава вторая: Хайдеггеровское возрождение картезианства | 95 |
| Глава третья: Новый подход к Cogito: Жан Поль Сартр | 113 |
| Глава четвертая: Интерпретация картезианской концепции субъективности Мерло-Понти | 139 |
| Эпилог | 167 |
| Наука и субъективность | |
| Примечания и ссылки | 195 |
| Библиография | 219 |
| Индекс названия | 237 |
| Индекс предметов | 241 |
Примеры страниц
Тема и сила — Мишель Фуко, Info.
Зачем изучать власть? Вопрос Субъекта
Идеи, которые я хотел бы здесь обсудить, не являются ни теорией, ни методологией. Прежде всего, хочу сказать, что было целью моей работы в течение последних двадцати лет. Это не было ни для анализа явлений власти, ни для разработки основ такого анализа. Моя цель, напротив, состояла в том, чтобы создать историю различных способов, которыми в нашей культуре люди становятся субъектами.Моя работа имела дело с тремя способами объективации, которые превращают людей в субъектов. Первый — это методы исследования, которые пытаются присвоить себе статус наук; например, объективизация говорящего в grammaire générale , филологии и лингвистике. Или, опять же, в этом первом способе — объективизация производящего субъекта, субъекта, который трудится, в анализе богатства и экономики. Или третий пример — объективизация самого факта жизни в естествознании или биологии.Во второй части моей работы я изучал объективацию предмета в том, что я назову «практиками разделения». Субъект либо разделен внутри себя, либо отделен от других. Этот процесс его объективизирует. Примеры — безумные и здравомыслящие, больные и здоровые, преступники и «хорошие мальчики». Наконец, я стремился изучить — это моя текущая работа — как человек превращается в субъект. Например, я выбрал область сексуальности — как мужчины научились распознавать себя в качестве субъектов «сексуальности».«Таким образом, общая тема моего исследования — не власть, а предмет. Это правда, что я очень сильно увлекся вопросом власти. Вскоре мне стало казаться, что, хотя человеческий субъект находится в отношениях производства и значения, он в равной степени находится в отношениях власти, которые очень сложны. Мне казалось, что экономическая история и теория служат хорошим инструментом для производственных отношений, а лингвистика и семиотика предлагают инструменты для изучения отношений значения; но у нас не было инструментов для изучения властных отношений.Мы прибегли только к способам осмысления власти, основанным на правовых моделях, а именно: что узаконивает власть? Или мы обратились к способам мышления о власти, основанным на институциональных моделях, а именно: что такое государство? Следовательно, необходимо было расширить границы определения власти, если кто-то хотел использовать это определение при изучении объективизации субъекта. Нужна ли нам теория власти? Поскольку теория предполагает априорную объективность, ее нельзя утверждать в качестве основы для аналитической работы.Но эта аналитическая работа не может продолжаться без постоянной концептуализации. И эта концептуализация предполагает критическое мышление — постоянную проверку. Первое, что нужно проверить, — это то, что я назову «концептуальными потребностями». Я имею в виду, что концептуализация не должна основываться на теории объекта — концептуализированный объект не является единственным критерием хорошей концептуализации. Мы должны знать исторические условия, которые мотивируют нашу концептуализацию. Нам нужно историческое осознание наших нынешних обстоятельств.Второе, что нужно проверить, — это тип реальности, с которой мы имеем дело.
Писатель известной французской газеты однажды выразил удивление: «Почему сегодня так много людей поднимает понятие власти? Это такая важная тема? Неужели он настолько независим, что его можно обсуждать, не принимая во внимание другие проблемы? » Удивление этого писателя меня поражает. Я скептически отношусь к предположению, что этот вопрос был поднят впервые в двадцатом веке. Так или иначе, для нас это не только теоретический вопрос, но и часть нашего опыта.Хочу упомянуть только две «патологические формы» — эти две «болезни власти» — фашизм и сталинизм. Одна из многих причин, по которым они для нас столь загадочны, заключается в том, что, несмотря на их историческую уникальность, они не совсем оригинальны. Они использовали и расширяли механизмы, уже существующие в большинстве других обществ. Более того: несмотря на собственное внутреннее безумие, они в значительной степени использовали идеи и приемы нашей политической рациональности. Нам нужна новая экономика властных отношений — слово «экономика» используется в его теоретическом и практическом смысле.Другими словами: со времен Канта роль философии состоит в том, чтобы не допускать выхода разума за пределы того, что дано в опыте; но с того же момента — то есть с момента развития современного государства и политического управления обществом — роль философии также состоит в том, чтобы следить за чрезмерной властью политической рациональности, что является довольно высоким ожиданием. Столь банальные факты известны всем. Но то, что они банальны, не означает, что их не существует. Что нам нужно делать с банальными фактами, так это обнаруживать — или пытаться обнаружить, — какая конкретная и, возможно, оригинальная проблема с ними связана.Связь между рационализацией и чрезмерной политической властью очевидна. И нам не нужно ждать, пока бюрократия или концентрационные лагеря признают существование таких отношений. Но проблема в том, что делать с таким очевидным фактом? Попробуем разум? На мой взгляд, бесплоднее нет ничего. Во-первых, потому что поле зрения не имеет ничего общего с виной или невиновностью. Во-вторых, потому что бессмысленно называть разум сущностью, противоположной неразуму. Наконец, потому что такое испытание заманит нас в ловушку, чтобы мы сыграли произвольную и скучную роль либо рационалиста, либо иррационалиста.Должны ли мы исследовать этот вид рационализма, который кажется специфическим для нашей современной культуры и берет свое начало в Aufklärung ? Я думаю, что это был подход некоторых членов Франкфуртской школы. Моя цель, однако, не в том, чтобы начинать обсуждение их работ, хотя они самые важные и ценные. Скорее, я бы предложил другой способ исследования связи между рационализацией и властью. Возможно, будет разумным не рассматривать рационализацию общества или культуры в целом, а проанализировать такой процесс в нескольких областях, каждая из которых имеет отношение к фундаментальному опыту: безумие, болезнь, смерть, преступность, сексуальность и так далее.Я считаю, что слово «рационализация» опасно. Что нам нужно делать, так это анализировать конкретные рациональности, а не всегда ссылаться на прогресс рационализации в целом. Даже если Aufklärung был очень важным этапом в нашей истории и в развитии политических технологий, я думаю, что мы должны обратиться к гораздо более отдаленным процессам, если мы хотим понять, как мы оказались в ловушке нашей собственной истории. Я хотел бы предложить другой путь для дальнейшего продвижения к новой экономике отношений власти, путь, который является более эмпирическим, более непосредственно связанным с нашей нынешней ситуацией и подразумевает больше отношений между теорией и практикой.Он состоит в том, чтобы за отправную точку брать формы сопротивления различным формам власти. Используя другую метафору, оно состоит из использования этого сопротивления в качестве химического катализатора, чтобы выявить властные отношения, определить их положение и выяснить их точку приложения и используемые методы. Вместо анализа власти с точки зрения ее внутренней рациональности, он состоит из анализа властных отношений через антагонизм стратегий. Например, чтобы выяснить, что наше общество подразумевает под здравомыслием, возможно, нам следует исследовать то, что происходит в области безумия.И что мы подразумеваем под законностью в сфере незаконности. И, чтобы понять, что такое властные отношения, возможно, нам следует исследовать формы сопротивления и попытки разобщить эти отношения. В качестве отправной точки давайте возьмем серию оппозиций, которые возникли за последние несколько лет: оппозиция власти мужчин над женщинами, родителей над детьми, психиатрии над психически больными, медицины над населением, администрации по образу жизни людей.Недостаточно сказать, что это борьба против власти; мы должны попытаться более точно определить, что у них общего.
- Это «поперечная» борьба; то есть они не ограничиваются одной страной. Конечно, в сертификате
они развиваются легче и в большей степени.
Эссе Жиля Делёза по теории Юма о человеческой природе
Это удивительно интересный эпистемологический труд. В своей первой опубликованной монографии Делез изобретательно заново изобретает систему философии Юма не только для того, чтобы отвергнуть кантианскую критическую / трансцендентальную философию, но и для реабилитации эмпиризма на трансцендентных основаниях.
Ниже приводится попытка резюмировать аргументы монографии.
Для большинства философов вопрос заключается в открытии стабильной данной человеческой природы и самой природы разума.Юм переворачивает этот вопрос, задавая вопрос
. Это удивительно убедительный эпистемологический труд. В своей первой опубликованной монографии Делез изобретательно заново изобретает систему философии Юма не только для того, чтобы отвергнуть кантианскую критическую / трансцендентальную философию, но и для реабилитации эмпиризма на трансцендентных основаниях.
Ниже приводится попытка резюмировать аргументы монографии.
Для большинства философов вопрос заключается в открытии стабильной данной человеческой природы и самой природы разума.Юм переворачивает этот вопрос, задавая вопрос: «Как разум становится человеческой природой? Как субъект конституируется в данном?»
Для DH (Юма Делёза) разум не существует сам по себе. Скорее, разум — это совокупность идей, которые мы называем воображением. Воображение действует без постоянства или единообразия, и это способность, руководствуясь принципами ассоциации (знаменитая тройка смежности, сходства и причинности). Принципы ассоциации обеспечивают единообразие для воображения, систему для идей, так что они могут обрести свои собственные отношения и, таким образом, стать знанием.Именно в этом процессе рождается тема. И благодаря творческой работе воображения субъекта разум может выйти за рамки законных знаний и приобрести убеждения, которые затем регулируются и корректируются различными правилами и принципами. Субъект — это всегда то, что конституируется внутри данного, но одновременно это то, что выходит за пределы данного и выходит за его пределы посредством воображения.
Есть две оси, которые проходят через субъект. С одной стороны, у вас есть ось идеи-ассоциация-трансцендентность-знание, но, с другой стороны, у вас есть следственная ось страстей / аффектаций-убеждений-симпатий-морали, принципы и процессы которой параллельны, но не полностью независимы от поколения. предмета.
Многие философы не могли понять, что ассоциации и аффектации не имеют репрезентативного содержания. Их нельзя мыслить сами по себе, они представляют собой просто деятельность. Они выходят за рамки разума. Делез подчеркивает, что разум — это ограниченная способность, которая имеет дело только с частями, в то время как чувства и чувства имеют дело с целым. Разум не может влиять на практику так, как страсть.
Что, пожалуй, наиболее важно, так это то, что DH утверждает, что опыт и привычка — два самых мощных регулятора ассоциации и понимания.Опыт всегда существует в настоящем как реконструкция прошлого (DH здесь принимает временность как продолжительность). Привычка существует благодаря разнице повторений, совокупности похожих случаев, которая позволяет пониманию рассуждать об опыте. Потому что эта привычка предполагает (а в некотором роде — это ) опыт. Но в то же время их единства не дано.
Более того, DH отвергает опровержение Кантом Юма. Кант утверждает, что эмпирическая философия Юма утверждает, что знание начинается с опыта и происходит из него.И DH отвечает: Кто бы не стал утверждать, что мы получаем знания из опыта? Кант не признает, что Юм имеет совершенно иное понимание природы знания и опыта.
Юм считает атомизм идей и ассоциативность идей полностью независимыми явлениями с несопоставимыми порождающими принципами. Юм не считает, что генезис является абсолютно определяющим фактором, он просто указывает на их функциональную способность создавать субъект и понимание. Эмпиризм по своей сути основан на дуализме между терминами / атомами / идеями и ассоциациями / отношениями / человеческой природой.Фундаментальный вопрос эмпиризма опять же: «Как субъект конституируется внутри данного?» Кант неправ, сводя субъект и данное к предполагаемому единству или гармонии. DH будет утверждать, что данное и предмет не регулируются одними и теми же принципами. Кант предполагает, что это так. И в первую очередь поэтому его трансцендентная дедукция терпит неудачу.
Делез завершается следующими строками:
«Здесь снова дело в том, что данное никогда не объединяет свои отдельные элементы в единое целое.Словом, веря и изобретая, мы превращаем данное в природу. Здесь философия Юма достигает своей высшей точки: природа подчиняется бытию. Человеческая природа соответствует природе — но в каком смысле? Внутри данного мы устанавливаем отношения и формируем целостности. Но последние зависят не от данного, а, скорее, от известных нам принципов; они чисто функциональные. И функции согласуются со скрытыми полномочиями, от которых зависит данное, хотя мы не знаем этих полномочий. […] Философия должна конституироваться как теория того, что мы делаем, а не как теория того, что есть. То, что мы делаем, имеет свои принципы; а бытие можно понять только как объект синтетического отношения с самими принципами того, что мы делаем ».
.