Объективность и субъективность: «Как понять, что объективно, а что субъективно?» – Яндекс.Кью

Объективность и субъективность. — Психологион

Одно из основополагающих понятий для восприятия окружающего мира — объективная реальность.

Наша жизнь наполнена образами, параллельными смыслами, стереотипами, которые живут рядом с «реальностью», но никакого отношения к ней не имеют. В итоге мы все находимся каждый в своем виртуальном мирке, со своими представлениями, моделями и понятиями, забывая, что у других людей свои виртуальные миры, и они отличаются от нашего, хотя в чем-то и схожи. Забывая, что у других людей свои мысли, другой опыт — непохожий на наш. Каждый считает своё представление о реальности истинным. А единственное место, где мы по-настоящему пересекаемся — это «настоящая» реальность. И наша адекватность зависит от понимания реальностей: «настоящей», собственной и чужих.

Объективная реальность.

Если коротко: объективная реальность безоценочна. Она просто существует и всё. А субъективность определяется наблюдателем.

Если длиннее, то все мы привыкли к тому, что существует добро и зло, плохие люди и хорошие, высокие деревья и низкие, привыкли оценивать, выражать эмоции, радоваться и грустить. А тут приходит какой-нибудь тип, типа меня, и говорит, что это всё субъективно и объективно этого нет. Да, понимаю, ересь — на костер хорошо хоть не на кол. Только вот в понятие объективной реальности я вкладываю свой смысл, может быть отличающийся от чьего-то другого. Поэтому, чтобы меня поняли и не сожгли, попробую пояснить.

Объект и субъект.

Для этого надо условиться, что существуют объект исубъект.

Из этих слов я и вывожу понятие объективности и субъективности.

Объект — это то, что мы наблюдаем: камень, стол, дом, жизнь и т.д. Основной критерий объекта в том, что он существуетнезависимо от нас, т.е. наблюдателя.

Субъект — это тот, кто наблюдает за объектом. Например, я или Вася.

Объективно то, что существует на данный момент независимо от субъекта. Мы наблюдаем – камень. Не наблюдаем – он тоже камень. Если быть точным, то разговор идет об объекте, который мы называем камнем. И название тут роли не играет, оно необходимо только для отделения объекта от других (идентификации). Важен только объект.

Когда наблюдатель начинает думать об объекте, оценивать, комментировать, т.е. вносить что-либо своё — это уже субъективно. Отчасти само наблюдение и интерпретация увиденного уже субъективна.

Например, «дерево» объективно, а «большое дерево» субъективно, потому что большим его посчитал наблюдатель, если бы не его выводы, то никто бы не узнал, что это дерево «большое».

Применимость 1 (внутренняя).

Но как это относится к нашей жизни, а точнее её восприятию?

Да очень просто:любая оценка является субъективной, всёобъективноенейтрально ибезоценочно.

Существует нож, существует убийство, существует ребенок. Объективно ребенок когда-то родился. Но то, что убийство — это плохо, а рождение — это хорошо является субъективной оценкой.

А самое главное в том, что это наша оценка зависит от нас. И поэтому мы в полной мере можем управлять этой оценкой, а значит всем субъективным, т.е. всем, что лежит вне объективной реальности. Мы можем управлять вселенной! (почти 🙂

#ffffff;»>Как?

#ffffff;»>Наша жизнь в большей её части состоит из субъективного. Мы обижаемся, грустим, доводим себя до депрессии, совершаем попытки суицида, основываясь только лишь на субъективном восприятии происходящих событий. Т.е. мы совершаем объективные изменения жизни, иногда необратимые, только потому, что мы посчитали что-то плохим, невозможным, обидным, только потому, что наш мозг оценил это так, а не иначе, из-за какого-то ничтожного виртуального мифа. Но мы же люди. Это мозг нам дан для того, чтобы мыслить, а не мысли, чтобы управлять нами. Кто в доме хозяин? 😎

#ffffff;»>Это не значит, что нельзя грустить или оценивать. Все мы люди и это наше естественное поведение. Но хорошо понимать, что грустим мы потому, что наш опыт сказал о том, что здесь нужно погрустить, мы поверили ему и позволили себе грустить. В этом нет ничего плохого. Но следует осознавать, что это наше решение, а не «злой рок судьбы».

#ffffff;»>Мы не можем изменить событие, но можем изменить собственное восприятие этого события. Мы не можем изменить объективную реальность, но субъективная реальность существует только в нашей голове, поэтому мы можем её менять, а значит, несём ответственность за неё, и в первую очередь перед собой.

#ffffff;»>Конечно же, существуют внешние причины, которые не зависят от нас. Можно сказать, что относительно нас, как субъекта, они объективны. Но любое событие, которое мы не можем изменить, которое уже произошло — просто произошло, теперь оно нейтрально. И только мы сами может дать ему оценку, которая повлияет на восприятие этого события.

#ffffff;»>Да, умерла любимая кошка, что бы мы теперь не делали — она умерла объективно и это событие уже не зависит от наших действий и нашей реакции. И только мы решаем грустить по этому поводу или радоваться.

#ffffff;»>Ограничения.

#ffffff;»>Если мы будем грустить по поводу смерти кошки, то люди начнут выражать соболезнования. Если порадуемся, то, скорее всего, будут крутить у виска. Но не потому, что мы неправильно поняли реальность, а потому что мы начинаем говорить на незнакомом/непривычном для них языке.

Существуют общие социальные нормы, существуют договоренности по поводу общих оценок, но нужно понимать, что они тоже субъективны и созданы людьми только для того, чтобывзаимодействовать между собой. Это только инструмент, который помогает взаимодействовать (коммуницировать).

Мы привыкли цепляться за свои оценки, за однажды признанные нормы, делать их своим фундаментом, принципом, сутью самого себя. И, встретив человека с иными нормами, дико удивляемся, считая его невеждой и дикарем. Впрочем, взаимно…

#ffffff;»>Мы забываем, что объективно не существует этих оценок, а придумали их мы сами, чтобы понимать друг друга (или себя), как слова и языки. Только потом забыли об этом, и теперь они же мешают нам понять друг друга. Мы не можем понять инакомыслия, потому что разговариваем на разных языках оценок.

Мы начинаем судить о событиях прошлого или поступках других людей, забывая, что эти поступки основывались не на наших теперешних оценках, а на оценках и на субъективном восприятии участников тех событий. Но, поскольку это восприятие субъективно, оно не существует вне субъекта и до нас скорее всего дошла лишь малая часть понимания и критериев, которыми пользовались участники события.

#ffffff;»>Некоторые люди не отделяют субъективность от объективности, и вообще не задумываются об этом.

#ffffff;»>Применимость 2 (внешняя).

#ffffff;»>Отсюда вытекают другие аспекты применимости.

1. Понимание субъективности в поведении других людей. Раскрывать не буду, потому что это больше относится к картинам мира, системам ценностей и т.д. А это уже отдельные темы.
2. Выделение объективной (конструктивной) части в полученной информации. Большинство предоставляемой информации в нашем мире имеют оценочный характер. Это задевает эмоции, это позволяет управлять эмоциями масс, это позволяет вносить подтекст, контекст и т.д. Например, опрос «что вы выберите: новенький, отличный, практичный автомобиль Х или жалкий автомобильY?». Рука тянется к первому пункту. Но, если отбросить всё субъективное, то останется автомобиль X и автомобиль Y. Вот к ним и стоит присмотреться. А если под X скрывались Жигули, а под Y – Мерседес? Вы могли стать жертвой манипуляции. Прочитав в новостях «Госдума опять приняла варварский закон», лучше не заметить слов «опять» и «варварский» и ознакомиться с самим законом.
3. Оценка событий. При оценке событий нужно понимать, что принятие решений происходило в определенном контексте, который на тот момент определял субъективную оценку. За прошедшее время контекст мог измениться. Примитивный пример: человеку выдали шубу, если сейчас январь, значит всё хорошо. Но выдали ему её в июле.
4. Конструктивные манипуляции контекстом. (Деструктивные нас не интересуют). Даем голодному человеку булочку. 1.«На эту вкусную булочку». 2.«На эту булочку». 3.«На эту невкусную булочку». Первый случай обрадует человека больше всего. В третьем он будет искать подвох, и возможно даже найдет.
   
   И т.д.

«Искусство субъективно или объективно?» – Яндекс.Кью

Этот вопрос имеет три составляющих: есть понятие о субъективности в философии, есть идея субъективности в истории искусства, и есть рассмотрение оного в социальных науках.

1. Эстетика.

Первое и главное состоит в том, что «мы не знаем». Вопрос субъективности и объективности искусства лежит в области философии эстетики, и упирается в реальность универсалий. Проблема универсалий не решена, и по-видимому не будет. 

Реальны ли числа? Мы не знаем. Что насчет равностороннего треугольника? Мы знаем, что он существует математически, и что физические модели, построенные на его основе, работают. Но существует ли он в том смысле, в котором существует Эйфелева башня? Рисунки Эйфелевой башни? Образ Эйфелевой башни в народном фольклоре?

Если эти вопросы кажутся кому-то праздными и высосанными из пальца, то боюсь что они лежат в корне всей западной философии, восходят к пифагорейцам, Платону, христианской теологии и картезианскому дуализму. Они непраздны как минимум потому, что по цепочке касаются того, существуют ли, например, справедливость, милосердие или свобода воли. А если нет, на чем в таком случае основаны конституция, законодательство и судебная власть, если в идеале мы ждем от них именно справедливости, милосердия и уважения к свободе воли?

Аналогичным образом дело обстоит с красотой. Возможно, универсальной красоты не существует, и она есть только в глазах смотрящего. Возможно, она существует онтологически, но недостижима. Возможно, она проявляется только в практической реализации, как власть проявляет себя в момент исполнения власти. Концепций красоты очень много, единой теории эстетики на сегодняшний день не существует и не предвидится.

Конечно, рядовой зритель судит об это вопросе не вдаваясь в теорию, но эти суждения не всегда однозначны.

К примеру, считаете ли вы, что в искусстве бывают периоды возрождения и упадка? Люди часто называют европейский 19-й век вершиной западного (если не мирового) искусства, но это предполагает позицию эстетического реализма, подразумевающего существование идеальной платоновской красоты, так что искусство, если оно ставит себе задачей воплощение и достижение этой красоты, опять-таки объективно. Объективность является неизбежным требованием любого обоснования прогресса. 

Эстетический реализм также неизбежно подразумевает, что на индивидуальное восприятие всем насрать. Картины будут лучше или хуже в зависимости от близости к идеалу.

Правда в том, что мы не знаем. На самом деле, на этом можно было бы и закончить, но позиция незнания часто вызывает у людей дискомфорт, поэтому перейдем к истории.

2. История.

Великая ирония в том, что идея субъективности искусства принадлежит художникам, и она была впервые озвучена в первой половине 20-го века.

Вдумайтесь: 10 тысяч лет истории, и субъективность искусства возникает только сто лет назад. Даже если она приходила кому-то в голову, никто не воспринимал её всерьёз настолько, чтобы это где-нибудь записать. Рядовой зритель охотно признает, что да, конечно его личное восприятие имеет в этом вопросе первостепенную важность — не зная, что ест со стола ранних авангардистов, о которых он же при случае говорил, что его племянница нарисует лучше.

Как бы, ничего уникального в субъективности тут нет: идею о том, что художники создают что-то новое, впервые высказали в конце 17-го века. Идею что в искусстве нет правил впервые высказал Гойя в конце 18-го, и после ее независимо от Гойи переоткрыли романтики. Мысль о творчестве как о самовыражении вступила в силу уже при Раскине, то есть во второй половине 19-го века, и даже тогда ни Тёрнер, ни Раскин, ни Констебль, ни кто-либо другой не полагал искусство субъективным. Напротив: «We see nothing truly until we understand it». Способность видеть упиралась в нахождение в среде, естественнонаучные наблюдения, включавшие геологию, городское планирование, поведение скота и т.п.

Иными словами, практически всем современным понятиям об искусстве, которое вы, юзернейм, считаете вечными и очевидными, не больше двухсот лет. Их все кто-то придумал, и субъективность тоже.

Причина, по которой эта идея субъективности появилась именно в этот момент и именно в этой форме — связана, в числе прочего, с тем, что сами художники начали делать искусство, рассчитанное на субъективное восприятие. Апогей этого принципа был реализован абстрактными экспрессионистами — Ротко, Поллоком, Митчелл и прочими — хотя даже они использовали великое множество сугубо контекстуальных вещей, которые если не необходимо, то как минимум стоит знать при изучении их работ.

Со всеми остальными это вообще не прокатит. Ни импрессионисты, ни романтики, ни Да Винчи и Микеланджело, ни средневековые графики, ни античные скульпторы не поминали восприятие как что-то самоценное и тем более первостепенно важное.

Искусство всю дорогу было о форме. Оно и сейчас о форме — уже к 1970-м минималисты вновь клали на зрительское восприятие большой художественный хуй.

Другое дело что формалистический анализ не подразумевает эстетического реализма. Он оперирует поиском паттернов, взаимосвязью с традицией, аллюзиями на уже существующие исторические понятия о прекрасном. Ничему из этого не обязательно быть привязанным к платоновской красоте, оно становится лучше или хуже внутри великого диалога. Иерархию сущего в таком раскладе решают искусствоведы, критики, музейные кураторы и сами художники, обаладющие наибольшим влиянием на процесс. Ван Гог не попал в музей за большую любовь публики — он попал туда усилиями коллег. 

Итак, с позиции философии субъективность упирается в проблему универсалий, с позиции исторического искусствоведения она оказывается не более чем одной из множества идей. Выбор так себе — но к счастью, мы как раз подходим к социальным наукам.

3. Социальные науки

Так вот, в 1960-х произошла интересная вещь: великое множество наук начало заниматься массами. История и археология сместились с изучения великих личностей на изучение бытовой жизни рядовых египтян, римлян, греков, китайцев и т.д. Антропология выработала методику культурного субъективизма при изучении малознакомых культур («важно не что это значит для нас, важно что это значит для них»). Даже поведенческая экономика входила в расцвет приблизительно в это же время.

Аналогичным образом, искусствоведение сместило фокус с авторского замысла на зрительскую рецепцию (Reader-response criticism). То есть, не личную, не индивидуальную — но на восприятие тех или иных образов в определенном культурном срезе. Не потому что эти восприятия равноценны, и не потому что они первостепенны. Просто потому что они существуют. Именно отсюда берут начало постколониальная, феминистическая, квир теория и т.п., бо белый человек и черный человек будут читать «Робинзона Крузо» совсем по-разному.

Иными словами, субъективность искусства подчеркивает одну очень банальную вещь: художник не контролирует зрительское восприятие. Он может поместить главную смысловую часть в самый центр и самым легко достижимым образом, и зритель может даже ее увидеть, но все равно может интерпретировать все по-своему. Это не хорошо и не плохо, это просто механика.

Это никак не отменяет объективные свойства работы: время написания, исторический контекст, авторство и все, что художник успел при жизни о ней сказать. Это также не отменяет сугубо формалистского подхода, пытающегося подобраться к эстетическому реализму настолько, насколько это вообще возможно. Это вообще ничего не отменяет, это просто раздвигает рамки критериев.

Но нужно понимать и то, что этот подход не снимает, к примеру, этической стороны дела. Неонацисты, как социальная группа, рассматриваются в нем на одних правах с пережившими концлагеря. «Jedem das Seine» будет восприниматься одними как один из символов тысячелетнего Райха, другими — как гимн промышленного уничтожения невиновных. Эти восприятия не изменить и не перезаписать, в то время как объективно «Jedem das Seine» это просто кантата Баха.

4.TLDR

Как я уже сказал, «мы не знаем». Но это не важно. Важно понимать, что именно субъективность вообще означает.

Она не означает: «Все мнения равны, лол.«

Она означает:«Искусство сложно. В нем есть много теорий и много подходов, и только я несу ответственность за то, насколько хорошо я разберусь в картине, и что я о ней почувствую.»

Вот так просто.

Выход в реальность. Объективность и субъективность.

В одном из разговоров встретил формулировку, которая мне понравилась — «Выход в реальность».
Хотелось бы немного остановиться на этом. Хотя, наверное, не в том смысле, в котором термин придуман изначально.

Начну, пожалуй, с объективной реальности. Это одно из основополагающих понятий для восприятия окружающего мира.

Наша жизнь наполнена образами, параллельными смыслами, стереотипами, которые живут рядом с «реальностью», но никакого отношения к ней не имеют. В итоге мы все находимся каждый в своем виртуальном мирке, со своими представлениями, моделями и понятиями, забывая, что у других людей свои виртуальные миры, и они отличаются от нашего, хотя в чем-то и схожи. Забывая, что у других людей свои мысли, другой опыт — непохожий на наш. Каждый считает своё представление о реальности истинным. А единственное место, где мы по-настоящему пересекаемся — это «настоящая» реальность.  И наша адекватность зависит от понимания реальностей: «настоящей», собственной и чужих.

Объективная реальность.

Если коротко: объективная реальность безоценочна. Она просто существует и всё. А субъективность определяется наблюдателем.

Если длиннее, то все мы привыкли к тому, что существует добро и зло, плохие люди и хорошие, высокие деревья и низкие, привыкли оценивать, выражать эмоции, радоваться и грустить. А тут приходит какой-нибудь тип, типа меня, и говорит, что это всё субъективно и объективно этого нет. Да, понимаю, ересь — на костер хорошо хоть не на кол. Только вот в понятие объективной реальности я вкладываю свой смысл, может быть отличающийся от чьего-то другого. Поэтому, чтобы меня поняли и не сожгли, попробую пояснить.

Объект и субъект.

Для этого надо условиться, что существуют объект и субъект.

Из этих слов я и вывожу понятие объективности и субъективности.

Объект — это то, что мы наблюдаем: камень, стол, дом, жизнь и т.д. Основной критерий объекта в том, что он существует независимо от нас, т.е. наблюдателя.

Субъект — это тот, кто наблюдает за объектом. Например, я или Вася.

Объективно то, что существует на данный момент независимо от субъекта. Мы наблюдаем – камень. Не наблюдаем – он тоже камень. Если быть точным, то разговор идет об объекте, который мы называем камнем. И название тут роли не играет, оно необходимо только для отделения объекта от других (идентификации). Важен только объект.

Когда наблюдатель начинает думать об объекте, оценивать, комментировать, т.е. вносить что-либо своё — это уже субъективно. Отчасти само наблюдение и интерпретация увиденного уже субъективна.

Например, «дерево» объективно, а «большое дерево» субъективно, потому что большим его посчитал наблюдатель, если бы не его выводы, то никто бы не узнал, что это дерево «большое».

Применимость 1 (внутренняя).
Но как это относится к нашей жизни, а точнее её восприятию?
Да очень просто: любая оценка является субъективной, всё объективное нейтрально и безоценочно.
Существует стол, существует ребенок. Объективно ребенок когда-то родился. Но то, что убийство — это плохо, а рождение — это хорошо является субъективной оценкой.

А самое главное в том, что это наша оценка зависит от нас. И поэтому мы в полной мере можем управлять этой оценкой, а значит всем субъективным, т.е. всем, что лежит вне объективной реальности. Мы можем управлять вселенной! (почти 🙂

Как?

Наша жизнь в большей её части состоит из субъективного. Мы обижаемся, грустим, доводим себя до депрессии, совершаем попытки суицида, основываясь только лишь на субъективном восприятии происходящих событий. Т.е. мы совершаем объективные изменения жизни, иногда необратимые, только потому, что мы посчитали что-то плохим, невозможным, обидным, только потому, что наш мозг оценил это так, а не иначе, из-за какого-то ничтожного виртуального мифа. Но мы же люди. Это мозг нам дан для того, чтобы мыслить, а не мысли, чтобы управлять нами. Кто в доме хозяин? 😎

Это не значит, что нельзя грустить или оценивать. Все мы люди и это наше естественное поведение. Но нужно понимать, что грустим мы потому, что наш опыт сказал о том, что здесь нужно погрустить, мы поверили ему и позволили себе грустить. В этом нет ничего плохого.  Но мы должны осознавать, что это наше решение, а не «злой рок судьбы».

Мы не можем изменить событие, но можем изменить собственное восприятие этого события. Мы не можем изменить объективную реальность, но субъективная реальность существует только в нашей голове, поэтому мы можем её менять, а значит, несём ответственность за неё, и в первую очередь перед собой.

Конечно же, существуют внешние причины, которые не зависят от нас. Можно сказать, что относительно нас, как субъекта, они объективны. Но любое событие, которое мы не можем изменить, которое уже произошло — просто произошло, теперь оно нейтрально. И только мы сами может дать ему оценку, которая повлияет на восприятие этого события.

Да, умерла любимая кошка, что бы мы теперь не делали — она умерла объективно и это событие уже не зависит от наших действий и нашей реакции. И только мы решаем грустить по этому поводу или радоваться.

Ограничения.

Если мы будем грустить по поводу смерти кошки, то люди начнут выражать соболезнования. Если порадуемся, то, скорее всего, будут крутить у виска. Но не потому, что мы неправильно поняли реальность, а потому что мы начинаем говорить на незнакомом/непривычном для них языке.

Существуют общие социальные нормы, существуют договоренности по поводу общих оценок, но нужно понимать, что они тоже субъективны и созданы людьми только для того, чтобы взаимодействовать между собой. Это только инструмент (тоже важное понятие, о котором я потом напишу), который помогает взаимодействовать (коммуницировать).

Люди привыкли цепляться за свои оценки, за однажды признанные нормы, делать их своим фундаментом, принципом, сутью самого себя. И, встретив человека с иными нормами, дико удивляются, считая его невеждой и дикарем. Впрочем, взаимно…

Мы забываем, что объективно не существует этих оценок, а придумали их мы, чтобы понимать друг друга (или себя), как слова и языки. Только потом забыли об этом, и теперь они же мешают нам понять друг друга. Мы не можем понять инакомыслия, потому что разговариваем на разных языках оценок.

Мы начинаем судить о событиях прошлого или поступках других людей, забывая, что эти поступки основывались не на наших теперешних оценках, а на оценках и на субъективном восприятии участников тех событий. Но, поскольку это восприятие субъективно, оно не существует вне субъекта и до нас скорее всего дошла лишь малая часть понимания и критериев, которыми пользовались участники события.

Большинство людей не отделяют субъективность от объективности, и вообще не задумываются об этом.

Применимость 2 (внешняя).

Отсюда вытекают другие аспекты применимости.

1. Понимание субъективности в поведении других людей. Раскрывать не буду, потому что это больше относится к картинам мира, системам ценностей и т.д. А это уже отдельные темы.
2. Выделение объективной (конструктивной) части в полученной информации. Большинство предоставляемой информации в нашем мире имеют оценочный характер. Это задевает эмоции, это позволяет управлять эмоциями масс, это позволяет вносить подтекст, контекст и т.д. Например, опрос «что вы выберите: новенький, отличный, практичный автомобиль Х или жалкий автомобиль Y?».  Рука тянется к первому пункту. Но, если отбросить всё субъективное, то останется автомобиль X и автомобиль Y. Вот к ним и стоит присмотреться. А если под X скрывались Жигули, а под Y – Мерседес? Вы могли стать жертвой манипуляции. Прочитав в новостях «Госдума опять приняла варварский закон», лучше не заметить слов «опять» и «варварский» и ознакомиться с самим законом.
3. Оценка событий. При оценке событий нужно понимать, что принятие решений происходило в определенном контексте, который на тот момент определял субъективную оценку. За прошедшее время контекст мог измениться. Примитивный пример:  человеку выдали шубу, сейчас январь, значит всё хорошо. Но выдали ему её в июле.
4. Конструктивные манипуляции контекстом.  (Деструктивные нас не интересуют). Даем голодному человеку булочку.  1.«На эту вкусную булочку». 2.«На эту булочку». 3.«На эту невкусную булочку». Первый случай обрадует человека больше всего. В третьем он будет искать подвох, и возможно даже найдет.

Думаю, есть ещё варианты, но пока хватит.

Объективность это

Объективность и, в первую очередь, объективность информации как качество окружающих нас информационных полей, крайне важна и в повседневной жизни, и для профессиональной самореализации.

К сожалению, зачастую субъективность суждений, которые маскируются под объективное мнение какого-то специалиста, не позволяют нам правильно понять проблему и принять адекватное и объективное решение. Давайте разберемся в том, что же такое объективность, возможно ли ее отличить от субъективного мнения и как правильно преподносить информацию в профессиональной деятельности и в повседневной жизни.

Что это такое

Что такое объективность и для чего нужно уметь ее распознавать? В философии давно существовал научный спор об объективном и субъективном, так же как об истине и правде. В результате многовековых споров философы нашли точку для разделения этих понятий.

Они установили, что объективность истины – это ее непреложное качество. Тогда, видимо, и появилось выражение: «У каждого своя правда, а истина – одна для всех». Исходя из этого можно вывести определение, что:

• Объективность как качество, не связанно с личными суждениями и интересами, не отталкивается от предпочтений, существует само по себе и не зависит от оценки. Оно основывается на постоянных величинах, объективных фактах, выводах, подкрепленных результатами научных исследований, и т.п. Это такое качество, которое нельзя оспорить или изменить по желанию. Оно основывается на научном или ином практическом знании об объекте.
• Противоположностью этого качества является субъективность. В этом качестве все связано с мнением, суждением, оценкой, личностными критериями и желаниями. Субъективность всегда отталкивается от субъекта. Субъективная информация – это информация, созданная или измененная субъектом.

К примеру, когда мы рассуждаем о таких качествах, как практичность, красота, вкус и прочие, мы неизбежно даем личную оценку или используем личный субъективный опыт, а значит, наши рассуждения субъективны. Когда же мы говорим о точных величинах (время, вес и подобные им) или о научных фактах – это объективное мнение, поскольку мы берем за основу неоспоримые данные или факты.

Скачайте бесплатно: 5 книг, которые изменят вашу жизнь! ♡

«Горячая вода» и «температура кипения воды 100 градусов по Цельсию» — это субъективная и объективная форма подачи информации об одном и том же качестве воды.

Интересно, что с точки зрения семантического анализа русского языка, субъективность почти всегда выражена именем прилагательным, в то время как использование глаголов в речи способствует усилению восприятия информации как объективной.

Рекомендуем: Гипотеза — это

Почему важно уметь трансформировать информацию в объективное мнение? В первую очередь потому, что в этом виде люди лучше воспринимают то, что вы хотите им рассказать. Субъективное мнение, скорее всего, поставят под сомнение, к нему не прислушаются или оно станет источником спора. К объективному мнению отнесутся серьезно. При этом можно использовать этот навык как в профессиональной сфере, так и в повседневной жизни.

Допустим, вы хотите убедить руководителя в правильности избранного вами пути для решения какого-либо вопроса. Если ваше объективное мнение будет основываться на научных данных и выводах, сделанных ранее и никем не оспоренных, вы, скорее всего, сможете отстоять свою точку зрения. Если же вы преподнесете ту же информацию, но только как ваше собственное суждение, результат может быть противоположным.

Скачайте бесплатно: 5 книг, которые изменят вашу жизнь! ♡

Этой стратегией можно пользоваться и в работе с детьми. Дети скорее доверяют информации, облеченной в научную или точную форму. Поставьте вместе с ними опыт и, поверьте, результат опыта будет для них лучшим подтверждением объективной истины, чем десяток прочитанных книг.

Рекомендуем: Как научиться оптимизму?

Безусловно, есть сферы, где нет и не может быть объективного мнения. Искусство – живопись, музыка, театр – всегда воспринимаются субъективно, т.е. оцениваются каждой личностью исходя из ее предпочтений. Субъективное суждение возможно и в тех научных областях, где еще не сложилось единого мнения, еще нет возможности сделать окончательные и объективные выводы, поскольку отсутствуют точные научные данные.

Возьмем, к примеру, рассуждения астрономов об устройстве Вселенной. Технологически невозможно измерить ее размеры, получить информацию о физических процессах, происходящих в ней. Сведения о Вселенной имеют разрозненный характер, не позволяющий увидеть картину целиком.

При таком наборе фактов невозможно получить объективное мнение о данном объекте. Большинство исследователей в этой области пока лишь делают предположения и создают каждый свою модель Вселенной, предполагая, какие из известных нам физических законов могут в ней действовать.

Скачайте бесплатно: 5 книг, которые изменят вашу жизнь! ♡

Рекомендуем: Восприятие: определение понятия в психологии

Но даже уже сделанные открытия не всегда сразу принимались научными кругами. История знает случаи, когда открытия, сделанные учеными, долгое время считались лишь субъективным мнением. В таких случаях только время могло превратить научную гипотезу в объективную истину.

Реальность. Объективная или субъективная

Еще один важный вопрос, который задают философы и психологи: объективной или субъективной категорией является реальность?

С точки зрения философии, реальность как совокупность фактов, предметов, действий, безусловно, объективна, но только в каждый конкретный момент времени. Поскольку реальность крайне изменчива и практически всегда оценивается субъектом, это обусловливает ее субъективность.

Рекомендуем: Что такое идеализация?

В психологии устойчивыми понятиями стали объективная реальность и субъективная реальность. При работе с индивидуумом важно понять, каково отношение личности к каждой из них, как она их оценивает, кто, по ее мнению, оказывает влияние на их формирование.

Дети часто принимают за объективную реальность мнение родителей или взрослых, имеющих авторитет. Поэтому важно научить ребенка формировать свою позицию и отличать субъективное мнение от объективных фактов.

Покажите ребенку, что иметь свое субъективное мнение очень важно. Спросите, как он относится к какому-то явлению природы. Сходите с ним на выставку или на концерт, обсудите книгу или фильм. Расскажите о том, что вы думаете и что чувствуете. Попросите его описать свои мысли и чувства.

Откройте ребенку мир объективных знаний и науки. Расскажите о том, как ученые исследуют реальность и делают открытия и как объективные знания помогают нам в жизни. Автор: Руслана Капланова

Если вы любите давать советы и помогать другим женщинам,
пройдите бесплатное обучение коучингу у Ирины Удиловой,
освойте самую востребованную профессию и начните получать от 70-150 тысяч:

Субъективность и объективность (новый взгляд)

       
      Написал пост и напечатал в ru_philosophy http://community.livejournal.com/ru_philosophy/838339.html
Я уже говорил раньше об ошибочных понятиях в философии. В том числе и о парных понятиях «объективный» и «субъектинвый». Думаю, что прочесть будет полезно всем. я попытался предельно доступным языком показать ошибочность широко употребляемых понятий, которые многие используют не задумываясь. Интересно, что большинство тех, кто оставили комменты к статье, никак не оценили основную идею поста, разговор шел в основном около. Подобных вносящих заблуждение понятий не так уж много, но характерно, насколько они въелись в философский лексикон.      

Не могу не написать на тему «субъективности» и «объективности». Эти понятия широко используются в философии, причем из философии давно перешли и в обычный язык,  употребляются весьма часто. «Субъективный»  – со значением «собственный», «особый», «специфический»; и «объективный» со значением «действительный», «истинный», « не зависящий от восприятия». Уже здесь видна странность – явно противоположные слова не противоположны по вкладываемому значению. Дальше – больше. Если копнуть глубже – окажется что это понятия пустые, не имеющие значения и употребляемые неправомерно, с произвольным значением. Они всегда, без исключения, вносят путаницу вместо ясности. Недавний пост antonrai и комментарии к нему — хороший тому пример:    http://community.livejournal.com/ru_philosophy/832976.html  Разделяя общий пафос поста, попытку защитить ценность знания,  обосновать притязания  философов на истинность суждений, я никак не могу согласиться с определением объективного и субъективного.  Собственно, мне не встречалось ни одного ясного непротиворечивого текста об этих понятиях, включая статьи Лекторского в «Философской энциклопедии» (как старой, так и новой). Вот, для примера, цитата из книги А.А. Меграбяна «Деперсонализация»: «Весь объективный материальный мир отображается в субъективном только через объективные высшие нервно-физиологические процессы, происходящие в организме и мозге. Субъективное психическое содержание сознания, в свою очередь, оказывает воздействие на внешний мир только через объективные процессы». Диалектику везде пытались впихнуть, но здесь – особенно неудачно вышло, как объективное перходит в субъективное и наоборот — загадка. Понять, что такое субъективное и объективное сложно и философу.  Итак, давайте разберемся.           

    Субъект – деятель, объект – то, на что направлено действие, активность. Это – основа, из которой следует исходить.  Но ведь действие – это процесс, оно не может быть постоянным. Значит деятель может считаться таковым только когда действует. А учитывая, что воздействию может подвергаться и он, возникает относительность действия.  Нет субъекта вообще, а есть «субъект х и объект у»,  то есть ни один человек не является субъектом вообще.  Ну к примеру, человека можно назвать «вратарь», кто такой вратарь?  Человек, который стоит на воротах. Без этого уточнения будет неоднозначность. А вот что значит «стоит», когда вратарь спит — он вратарь или нет? Не вратарь.  Вратарь — не тот, кто стоит на воротах вообще,  вратарем мы называем человека, КОГДА он стоит на воротах.   «Субъект» точно как вратарь. Субьект — тот, кто действует, так? Нет. Субъект — тот кто действует, когда он действует (в момент действия).  Не стоящий сейчас на воротах — не вратарь, тот, кто в данный момент не действует — не субъект. Вывод : ни один человек не является субъектом по умолчанию, это не его качество. Любой человек может быть и субъектом, и объектом действия.

        Переходим к познанию.  На каком основании познание приравнивается к действию? Я не вижу оснований. Только по тому, что есть направленность? Возможно. Но направленность чего? Внимания. Причем речь здесь именно о восприятии, а не о познании. Познание есть результат обработки восприятий, представляет чисто внутриразумный акт. Если же говорить о воздействии в познании, то скорее воздействие идет на человека («субъекта»), чем наоборот. Например – при просмотре фильма. Не глаза воздействуют на экранное изображение. Если же нет действия, которое мы отмечаем, слова «субъект» и «объект» неприменимы. Направление внимания отмечать с помощью этих слов неправильно. Тут под субъектом обозначается «воспринимающий» а под объектом — «воспринимаемаемое». Далее понятия замещаются, что искажает смысл.

      Если нет оснований для введения «субъект» и «объект» в процессы  ощущения, восприятия, а тем более, познания, то нет и оснований для разговора об «объективном» и «субъективном». Ну ладно, примиримся (запомнив однако) с неуместностью понятий.  Что будет означать «субъективность познания»? Обычно понимают особенности восприятия данного субъекта (=человека).  Но это понимание не соответствует смыслу слова субъект! Возникает дополнительная путаница. Субъект — указание на воспринимающего, почему слово «субъективный» обозначает какие-то особенности? Субъективный — принадлежащий субъекту, свойственный субъекту.  Это свойство может быть присуще и другим, здесь это не имеет значения.  Таким образом, прилагательное образовано правильно, но значение вложено искусственно, вопреки обычному образованию значения прилагательных. Как если бы «красота» значило одно, а «красивый» – нечто не связанное с «красотой». Далее. Объект – то на что действуют. А объективный, как я уже заметил – истинный, не связанный с особенностями восприятия.  Почему тогда «объективный». Принадлежащий объекту – это нечто неясное, мы не знаем что это, при чем тут истинность? Мы говорим про результат восприятия – а значит объект тут непричем (хотя, напоминаю, в познании и нет объектов).  Восприятие всегда «субъективно», потому что его – по допущенной схеме – осуществляет субъект. «Объективность» просто неуместна в этом контексте.

       К чему же можно приложить категории, неверно названные «субъективный» и «объективный», вносящие путаницу? Только к знанию, высказыванию. Только в процессе коммуникации знание получает оформление, и мысль/чувство получают оформление. Высказывания похожи, но они существенно различаются. Есть знание, и есть мнение. Знание говорит о действительном, мнение – о «моих» мыслях, чувствах, взглядах, оценках.    Познание нельзя оторвать от человека, а вот знание, его продукт, интерсубъективно.    Знания можно передать, они сформулированы на языке, с использованием логики и опорой на общий людям опыт. Именно общность есть условие знания, тем самым любой разговор о его «субъективности», то есть вмешательстве личного элемента, устраняется. Знание может быть только «объективно». В 20 веке много вреда принесло смешение точки зрения наблюдателя в теории относительности – с субъективностью. Хотя здесь как раз последовательное онаучивание , установление точки зрения описания позволяет связать её с собственной, создать полностью  «объективное» описание.  Знания можно передать, они «объективны», но люди, хотящие внести смуту в разум, придумывают «субъективность». Хотя та есть свойство мнения – и там полностью уместна. Если я говорю – «я люблю груши», то это именно «субъективность», моё свойство, если уж это слово вообще применимо к чему-нибудь. Смешав познание и знание, знание и мнение, дали возможность дискредитировать знание путем преувеличения момента личного восприятия. Хотя в производстве, а особенно при передаче и повторном подтверждении знания этот элемент минимизируется.

      Если каждый говорил бы «субъективное» — понимание было бы невозможно. Даже мнение содержит только элемент особенностей восприятия данного человека. Обычно это не мешает его адекватно понимать.   Когда человек говорит о знании и о мнении, он говорит различно. «Я вижу яблоко» – не знание. Такое высказывание нельзя оспорить – оно говорит о восприятии, а не о яблоке. «на этом столе лежит яблоко»» – уже знание, подлежащее проверке и полностью лишенное «субъективности». Ошибка, когда человек путает эти две вещи, то есть произвольно переводит «я вижу яблоко» в « яблоко лежит на столе». Но это уже проблемы точности высказываний, а не «субъективности». 

Резюмирую:
1. Категории «субъект» и «объект» не могут быть привязаны к предметам.
2. При отсутствии действия выражения «субъект» и «объект» неуместны. Данные понятия не соответствуют гносеологической проблематике.
3. Субъективное – есть свойство субъекта, и не применимо ни к восприятию, ни к познанию.
4. Знание всегда независимо от специфики познающего. Тем самым не только слово «субъективное» неприменимо, но и любое понятие с тем же значением, которым бы мы захотели его заместить.

Думаю сказанного достаточно, чтобы отказаться от употребления «субъекта» и «объекта» в отношении познания и его продуктов. Тем более «субъективный» и «объективный». Прошу прощение за вынужденное многословие и за упрощение речи (адресован текст не только профессиональным философам). 
 

Объективность и субъективность: наука ли психология?

Рождение психологии как науки принято связывать с именем Вильгельма Вундта, но это лишь формальность. В реальности психология в ее современном виде появилась благодаря Фрейду, хотя до сих пор в академических кругах идет дискуссия можно ли считать психоанализ наукой, а его основателя ученым. И это при том, что все ветви психологии так или иначе используют что-то из психоанализа.

Есть и еще одна причина, почему именно Фрейда стоило бы записать в основатели психологии. Он сам того не сознавая сразу же выявил базовое ограничение этой науки. Заявив, что в основе психических нарушений лежит вытесненное либидо, или другими словами, выявив цензурирование того, что связано с сексом, он сразу же стал объектом не только обывательской, но и научной критики.

Это наглядно показало, что сами ученые не свободны от морали, не в смысле поведения, но в смысле свободы мысли. И значит, психология наука субъективная. И ее предметом является субъект, и исследование ведет субъект. Даже если для ученого исследуемый — объект. Но он и субъект одновременно.

Но может ли наука быть субъективной, если объективность записана в ее принципах? Что за наука, если у каждого ученого своя точка зрения, которая ко всему прочему еще и трудно проверяема? Нарушается один из основополагающих постулатов науки: проверяемость и воспроизводимость. В этом Фрейда и обвиняли, поэтому и психоанализ до сих пор считается методом, но не научным направлением.

Однако, возникает вопрос: что важнее, то, что Фрейд излечивал своим методом пациентов, и этот результат был проверяемым и значит объективным, или то, что метод не укладывался в прокрустово ложе принципов науки, заточенных к тому же под изучение неживой природы?

Да, нельзя было один в один воспроизвести то как работал Фрейд. Ведь он работал своим умом, хоть и описал это в виде метода. Более того, не всякий освоивший теорию психоанализа способен ее применять на практике — ума, способности, таланта может не хватить. Но и Моцарт или Пушкин не воспроизводим. И в искусстве никаких проблем в связи с этим не возникает.

Почему же не воспроизводимость в науке сразу вызывает такие проблемы. Несколько лет математики не могли проверить доказательство гипотезы Пуанкаре, которое сделал Перельман. Была ли это проблема Перельмана? Или у других математиков способностей не хватало? Да, можно обижаться, но при чем тут объективность?

Может ли мышление, в том числе и мышление ученого, быть объективным, если это субъективный процесс? И благодаря своей субъективности ученые и делают открытия. Эйнштейн, Ньютон, Ломоносов, тот же Фрейд. Они были уникальны, необычны, субъективны, и благодаря этому и находили решения, которые до них никто не мог найти. Куда здесь засунуть объективность?

Догмат о научной объективности изначально противоречив, мысль не может быть объективной, она по определению субъективна, даже если ее разделяет множество людей. Можно говорить о проверяемости результатов и предсказаний теории, но и это не исключает ситуацию, когда тот или иной результат может получить лишь один ученый, один гений. А другие — не могут. Потому что не Моцарты. И никакой мистики.

Противопоставление объективности и субъективности это изначально некий обман. Это две части одного целого, которые разделены лишь логически. Объект не может быть без субъекта, так же как и субъект без объекта. Не бывает отражения в зеркале, если нет того, что отражается.

Возвращаясь к психологии можно сказать, что те ученые, которые обвиняли в ереси Фрейда, критиковали не столько его теорию, сколько пытались защитить себя, свои представления, а также не желали признавать собственные проблемы с либидо. Впрочем и сам Фрейд не был свободен от бессознательного, хотя и пытался себя анализировать. Но на то оно и бессознательное, чтобы ускользать от сознания.

И в этом смысле психология трижды субъективная наука. Поэтому в ней и сосуществуют почти десяток школ и направлений, без шансов на объединения в ближайшем будущем. И это не значит, что есть десять субъективных научных истин. Это лишь разные модели и представления, разные способы описания реальности. Но сама реальность едина.

Прочитать слово может и компьютер. Для этого не нужен субъект. Субъект нужен, чтобы понять смысл слова. Два человека из одного слова могут извлечь разный смысл. При этом нельзя заранее утверждать, что один прав, а другой ошибается. Оба могут ошибаться, также как и оба могут быть правыми.

ОБЪЕКТИВНОСТЬ — это… Что такое ОБЪЕКТИВНОСТЬ?



ОБЪЕКТИВНОСТЬ

ОБЪЕКТИВНОСТЬ

(от лат. objectum — предмет) — независимость суждений, мнений, представлений и т.п. от субъекта, его взглядов, интересов, вкусов, предпочтений и т.д. (противоположность — субъективность). О. означает способность непредвзято и без предрассудков вникать в содержание дела, представлять объект так, как он существует сам по себе, независимо от субъекта. Под субъектом понимается как индивид, так и консолидированная группа лиц (напр., научное сообщество, церковь и т.п.), общество, целостная культура, человечество. О. предполагает освобождение от «наблюдателя», выносящего суждение о мире и всегда исходящего из определенной т.зр.

Абсолютная О. недостижима ни в одной области, включая научное познание. Тем не менее идеал объективного знания — одна из наиболее фундаментальных ценностей науки.

О. исторична: мнения, представлявшиеся объективными в одно время, могут оказаться субъективными в др. Напр., астрономы более двух тысяч лет считали вполне объективной геоцентрическую картину мира; потребовалось несколько столетий и усилия выдающихся ученых и философов (Н. Коперник, Дж. Бруно, Г. Галилей и др.), чтобы показать, что более объективной является гелиоцентрическая картина.

Хотя наука постоянно стремится к О., объективное и субъективное, знание и вера в ней существенным образом переплетены и нередко взаимно поддерживают друг друга. Знание всегда подкрепляется интеллектуальным чувством субъекта, и предположения не становятся частью науки до тех пор, пока что-то не заставит в них поверить. Субъективная вера стоит не только за отдельными утверждениями, то и за целостными концепциями или теориями. Особенно наглядно это проявляется при переходе от старой теории к новой, во многом аналогичном «акту обращения» в новую веру и не осуществимом шаг за шагом на основе логики и нейтрального опыта. Как показывает история науки, такой переход или происходит сразу, хотя не обязательно в один прием, или не происходит вообще при жизни современников новой теории. «Коперниканское учение приобрело лишь немногих сторонников в течение почти целого столетия после смерти Коперника. Работа Ньютона не получила всеобщего признания, в особенности в странах континентальной Европы, в продолжение более чем 50 лет после появления «Начал». Пристли никогда не принимал кислородной теории горения, так же как лорд Кельвин не принял электромагнитной теории и т.д.» (Т. Кун). М. Планк замечал, что «новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения оппонентов и принуждения их видеть мир в новом свете, но скорее потому, что ее оппоненты рано или поздно умирают и вырастает новое поколение, которое привыкло к ней».

Определенная система верований лежит в основе не только отдельной теории, но и самой науки в целом. Эта система задает предпосылки научного теоретизирования и определяет то, что отличает научное мышление от идеологического, утопического или художественного мышления. Совокупность мыслительных предпосылок науки размыта, значительная их часть носит характер неявного знания. Этим прежде всего объясняется, что науку трудно сколь-нибудь однозначно отграничить от того, что наукой не является, и определить научный метод исчерпывающим перечнем правил.

Предпосылочным, опирающимся на неявные, размытые верования и в этом смысле субъективным является и мышление целой исторической эпохи. Совокупность этих верований определяет стиль мышления эпохи, ее интеллектуальный консенсус. Стиль мышления почти не осознается той эпохой, в которую он господствует, и подвергается определенному осмыслению и критике только в последующие эпохи. Переход от стиля мышления одной эпохи к стилю мышления др. (и значит, от одного общего типа О. к др.) является стихийно-историческим процессом, занимающим довольно длительный период.

Конкретные науки различаются своими характерными типами О. К. Леви-Строс пишет, в частности, об О. (физической) антропологии, что она не только требует от исследователя абстрагироваться от своих верований, предпочтений и предрассудков (подобная О. свойственна всем социальным наукам), но и подразумевает нечто большее: «речь идет о том, чтобы подняться не только над уровнем ценностей, присущих обществу или группе наблюдателей, но и над методами мышления наблюдателя… Антрополог не только подавляет свои чувства: он формирует новые категории мышления, способствует введению новых понятий времени и пространства, противопоставлений и противоречий, столь же чуждых традиционному мышлению, как и те, с которыми приходится сегодня встречаться в некоторых ответвлениях естественных наук». Неустанный поиск антропологией О. происходит только на уровне, где явления не выходят за пределы человеческого и остаются постижимыми — интеллектуально и эмоционально — для индивидуального сознания. «Этот момент чрезвычайно важен, — подчеркивает Леви-Строс, — поскольку он позволяет отличать тип О., к которому стремится антропология, от О., представляющей интерес для других социальных наук и являющейся, несомненно, не менее строгой, чем ее тип, хотя она располагается и в иной плоскости». Антропология в этом отношении ближе к гуманитарным наукам, стремящимся оставаться на уровне значений (смыслов).

В зависимости оттого, какое из употреблений языка имеется в виду, можно говорить об О. описания, О. оценки и О. художественных образов (в последних наиболее ярко выражаются экспрессивная и оректическая языка функции).

О. описания можно охарактеризовать как степень приближения его к истине; промежуточной ступенью на пути к такой О. стала интерсубъективность. О. оценки определяется ее эффективностью, являющейся аналогом истинности описательных утверждений и указывающей, в какой мере оценка способствует успеху предполагаемой деятельности. Эффективность устанавливается в ходе обоснования оценок (и прежде всего — их целевого обоснования), в силу чего О. оценки иногда, хотя и не вполне правомерно, отождествляется с ее обоснованностью.

К. Маркс отстаивал идею, что групповая субъективность совпадает с О., если это — субъективность передового класса, т.е. класса, устремления которого направлены по линии действия законов истории. Напр., буржуазные социальные теории субъективны, поскольку их сверхзадача — сохранение капиталистического общества, что противоречит законам истории; пролетарские революционные теории объективны, ибо они выдвигают цели, отвечающие этим законам. Согласно Марксу, положительно ценным объективно является то, реализация чего требуется законами истории. В частности, если в силу таких законов неизбежен революционный переход от капитализма к коммунизму, то объективно хорошим будет все, что отвечает интересам пролетарской революции и задачам построения коммунистического общества.

История представляет собой, однако, смену уникальных и единичных явлений, в ней нет прямого повторения одного и того же, и потому в ней нет законов. Отсутствие законов исторического развития лишает основания идею, что оценка из субъективной способна превратиться в объективную и стать истинной. Оценки в отличие от описаний не имеют истинностного значения; они способны быть лишь эффективными или неэффективными. Эффективность же в отличие от истины всегда субъективна, хотя ее субъективность может быть разной — от индивидуального пристрастия или каприза до субъективности целой культуры.

В науках о культуре можно выделить три разных типа О. (см. КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК ). О. социальных наук (экономическая наука, социология, демография и др.) не предполагает понимания изучаемых объектов на основе опыта, переживаемого индивидом; она требует использования сравнительных категорий и исключает «я», «здесь», «теперь» («настоящее») и т.п. О. гуманитарных н а у к (история, антропология, лингвистика и т.п.), напротив, опирается на систему абсолютных категорий и понимание на основе абсолютных оценок. И наконец, О. нормативных наук (этика, эстетика, искусствоведение и т.п.), также предполагающая систему абсолютных категорий, совместима с формулировкой явных оценок, и в частности явных норм.

В эпистемологии 17—18 вв. господствовало убеждение, что О., обоснованность и тем самым научность необходимо предполагают истинность, а утверждения, не допускающие квалификации в терминах истины и лжи, не могут быть ни объективными, ни обоснованными, ни научными. Такое убеждение было вызвано в первую очередь тем, что под наукой имелись в виду только естественные науки; социальные и гуманитарные науки считались всего лишь преднауками, существенно отставшими в своем развитии от наук о природе.

Сведение О. и обоснованности к истине опиралось на убеждение, что только истина, зависящая лишь от устройства мира и потому не имеющая градаций и степеней, являющаяся вечной и неизменной, может быть надежным основанием для знания и действия. Там, где нет истины, нет и О., и все является субъективным, неустойчивым и ненадежным. Все формы отражения действительности характеризовались в терминах истины: речь шла не только об «истинах науки», но и об «истинах морали» и даже об «истинах поэзии». Добро и красота оказывались в итоге частными случаями истины, ее «практическими» разновидностями. Редукция О. к истинности имела своим следствием также сведение всех употреблений языка к описанию: только оно может быть истинным и, значит, надежным. Все др. употребления языка — оценка, норма, обещание, декларация (изменение мира с помощью слов), экспрессив, оректив, предостережение и т.д. — рассматривались как замаскированные описания или объявлялись случайными для языка, поскольку казались субъективными и ненадежными.

В кон. 19 в. позитивисты объединили разнообразные неописательные утверждения под общим названием «оценок» и потребовали решительного исключения всякого рода «оценок» из языка науки. Одновременно представители философии жизни, стоявшей в оппозиции позитивизму, подчеркнули важность «оценок» для всего процесса человеческой жизнедеятельности и неустранимость их из языка социальной философии и всех социальных наук. Этот спор об «оценках» продолжается по инерции и сейчас. Однако очевидно, что если социальные и гуманитарные науки не будут содержать никаких рекомендаций, касающихся человеческой деятельности, целесообразность существования таких наук станет сомнительной. Экономическая наука, социология, политология, лингвистика, психология и т.п., перестроенные по образцу физики, в которой нет субъективных и потому ненадежных «оценок», бесполезны.

Не только описания, но и оценки, нормы и т.п. могут быть обоснованными или необоснованными. Действительная проблема, касающаяся социальных и гуманитарных наук, всегда содержащих явные или неявные оценочные утверждения (в частности, двойственные, описательно-оценочные высказывания), состоит в том, чтобы разработать надежные критерии обоснованности и, значит, О. такого рода утверждений и изучить возможности исключения необоснованных оценок. Оценивание всегда субъективирует, в силу чего науки о культуре отстоят дальше от идеала О., чем науки о природе. Вместе с тем без такого рода субъективации и тем самым отхода от О. невозможна деятельность человека по преобразованию мира.

В естественных н а у к ах также имеются разные типы О. В частности, физическая О., исключающая телеологические (целевые) объяснения, явным образом отличается от биологической О., обычно совместимой с такими объяснениями; О. космологии, предполагающей «настоящее» и «стрелу времени», отлична от О. тех естественных наук, законы которых не отличают прошлого от будущего.

Проблема О. художественных образов остается пока почти неисследованной. Аргументация (и прежде всего обоснование) объективирует поддерживаемое положение, устраняет личностные, субъективные моменты, связанные с ним. Однако в художественном произведении ничего не нужно специально обосновывать и тем более доказывать, напротив, надо отрешиться от желания строить цепочки рассуждений и выявлять следствия принятых посылок. И вместе с тем художественный образ может быть не только субъективным, но и объективным. «…Сущность художественного произведения, — пишет К.Г. Юнг, — состоит не в его обремененности чисто личностными особенностями — чем больше оно ими обременено, тем меньше речь может идти об искусстве, — но в том, что оно говорит от имени духа человечества, сердца человечества и обращается к ним. Чисто личное — это для искусства ограниченность, даже порок. «Искусство», которое исключительно или хотя бы в основном личностно, заслуживает того, чтобы его рассматривали как невроз». По поводу идеи З. Фрейда, что каждый художник является инфантильно-автоэротически ограниченной личностью, Юнг замечает, что это может иметь силу применительно к художнику как личности, но не приложимо к нему как творцу: «ибо творец ни автоэротичен, ни гетероэротичен, ни как-либо еще эротичен, но в высочайшей степени объективен, существенен, сверхличен, пожалуй, даже бесчеловечен или сверхчеловечен, ибо в своем качестве художника он есть свой труд, а не человек».

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики.
Под редакцией А.А. Ивина.
2004.

ОБЪЕКТИВНОСТЬ

1) объективный характер, освобождение от всего субъективного, от субъективных влияний; реальность, нейтральность. Объективностью также называют способность что-либо наблюдать и излагать «строго объективно». Но такой способностью человек не обладает. Напротив, во всяком познании и высказываниях любого рода взаимодействует весь комплекс факторов, относящихся к телесному, душевному и духовному бытию индивида, включая и действующие в нем подсознательные силы и трансцендентные переживания. Поэтому подлинная объективность достигается лишь весьма приблизительно и остается для научного труда идеалом; 2) духовная тенденция совершать действие не ради личной выгоды, а во имя высшего порядка. Предпосылкой объективности является способность непредвзято и без предрассудков вникать в содержание дела, повиновение порядку вещей и преданность делу.

Философский энциклопедический словарь.
2010.

.

Синонимы:

Антонимы:

• ОБЪЕКТИВИЗМ
• ОБЪЯСНЕНИЕ

Смотреть что такое «ОБЪЕКТИВНОСТЬ» в других словарях:

• объективность — беспристрастность, беспристрастие, нелицеприятность, непредубеждённость, непредвзятость, справедливость; непредубежденность, независимость, нелицеприятие, честность. Ant. необъективность, пристрастность, пристрастие, предубеждённость,… …   Словарь синонимов

• ОБЪЕКТИВНОСТЬ — (от слова объект). Свойства предмета сами по себе, независимо, от того, как они представляются наблюдателю. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ОБЪЕКТИВНОСТЬ от слова объект. Предметность, наглядность.… …   Словарь иностранных слов русского языка

• объективность — 1. Действительное; независимое от воли и сознания субъекта существование предметов, явлений и процессов, их свойств и отношений, всего мира в целом; принадлежность к так называемой объективной реальности. 2. Содержание знания, соответствующие… …   Большая психологическая энциклопедия

• Объективность —  Объективность  ♦ Objectivité    Способность видеть вещи такими, какие ни есть или какими представляются, по возможности независимо от нашей субъективности или, по меньшей мере, независимо от того частного и особенного, что включает в себя наша… …   Философский словарь Спонвиля

• объективность —     ОБЪЕКТИВНОСТЬ, беспристрастие, беспристрастность, нелицеприятность, непредвзя тость, непредубежденность, справедливость     ОБЪЕКТИВНЫЙ, беспристрастный, нелицеприятный, непредвзятый, непредубежденный, справедливый     ОБЪЕКТИВНО,… …   Словарь-тезаурус синонимов русской речи

• ОБЪЕКТИВНОСТЬ — ОБЪЕКТИВНОСТЬ, объективности, мн. нет, жен. (книжн.). 1. отвлеч. сущ. к объективный. 2. Отсутствие предвзятости, беспристрастное отношение к чему нибудь. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 …   Толковый словарь Ушакова

• объективность — ОБЪЕКТИВНЫЙ, ая, ое; вен, вна. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 …   Толковый словарь Ожегова

• ОБЪЕКТИВНОСТЬ — англ. objectivity; нем. Objektivitat. 1. Действительное, независимое от воли и сознания человека существование мира, предметов, их свойств и отношений; принадлежность к объективной реальности. 2. Содержание знания, соответствующее объекту. 3.… …   Энциклопедия социологии

• ОБЪЕКТИВНОСТЬ — (objectivity) Качество, означающее способность к независимой проверке, в первую очередь в практике ведения счетов. Высказывалось мнение, что счета, составленные на базе цен приобретения (cм.: счетоводство с использованием цен приобретения… …   Словарь бизнес-терминов

• ОБЪЕКТИВНОСТЬ — (objectivity) Качество, означающее способность к независимой проверке, в первую очередь в практике ведения счетов. Высказывалось мнение, что счета, составленные на базе цен приобретения (См.: учет по ценам (historical accounting), являются… …   Финансовый словарь

Объективность и субъективность

Автор: Анжелика Кэффри — Обновлено: 20 февраля 2017 г.
| * Обсудить

Как профессиональный писатель, редакторы или издатели могут попросить вас написать, используя различные методы. Две из наиболее распространенных точек зрения, которые вы должны понять, — это «объективность» и «субъективность».

Объективное и субъективное

Когда вы смотрите на предметную область с объективной точки зрения, вы смотрите на нее как на постороннего или «третьего лица».Как «муха на стене», вы просто сообщаете о том, что видите.

Возьмем, к примеру, вечеринку. Объективное повествование могло бы звучать примерно так:

Обратите внимание, что в этом отчете нет эмоций, которые можно отнести к автору.Вместо этого одна цитата, в которой есть чувство, на самом деле была произнесена кем-то другим. Таким образом, аудитория может делать собственные выводы на основе имеющихся данных.

В качестве альтернативы, взгляните на ту же вечеринку с субъективной точки зрения, когда автор добавляет в смесь свои собственные интерпретации.

Субъективность приведенного выше абзаца очевидна и полностью меняет смысл статьи, потому что автор вложил в нее свои личные чувства. Читателя больше не приглашают интерпретировать сцену; вместо этого писатель делает это за него или для нее.

Когда использовать объективность / субъективность

Иногда бывает трудно определить, когда и где использовать объективность или субъективность.Даже опытные и опытные журналисты иногда позволяют субъективности просачиваться в их беспристрастные репортажи (и это обычно является причиной потока писем в редакцию).

Таким образом, очень важно знать, когда нельзя редактировать, особенно при написании научно-популярных статей.

Например, в рассказе, посвященном человеческим интересам, было бы уместно добавить субъективности к этой смеси. В конце концов, автор пытается вызвать определенный человеческий отклик у своей аудитории, и один из лучших способов сделать это — увести публику в путешествие с его или ее точки зрения.

Тем не менее, в новостях о местном пожаре или другом чрезвычайном происшествии лучше придерживаться объективности. Получите цитаты от экспертов, но не учитывайте свои личные мнения, так как они только загромождают статью.

Конечно, иногда встречаются «серые» области, где могут быть приемлемы либо субъективные, либо объективные точки зрения.

В качестве примера, писателю, возможно, придется сделать «суждение», если ему или ей будет дано задание написать статью об историческом месте.Редактор хочет критики этого места? Или он или она просто заинтересованы в том, чтобы дать читателям общее руководство по сайту? В такие моменты писателю всегда лучше спросить совета у своего руководителя, прежде чем начинать свое исследование.

Верно или нет?

Очевидно, что ни объективность, ни субъективность не «лучше». Оба они полезны сами по себе, но их нужно использовать выборочно. Чтобы стать более компетентным писателем, вам нужно знать, когда оставлять собственное мнение за дверью, а когда оно необходимо для тона вашей статьи или эссе.Будьте уверены: когда вы станете писателем и станете более комфортным, вы обнаружите, что естественным образом тянетесь к тому, что лучше всего подходит для произведения, над которым вы работаете.

Вам также может понравиться …

Поделитесь своей историей, присоединитесь к обсуждению или обратитесь за советом ..

просто хочу сказать, что меня впечатляет ваше отношение к помощи людям в их обучении, вы делаете дистанционное обучение однозначно объективным и интересным. Впоследствии мне будет искренне интересно узнать больше о вашем освобождении, и больше я молюсь о том, чтобы Господь продолжал укреплять вашу концепцию.

georgee — 11 сен 14 в 7:25

Заголовок:

MissMsMrsMrDrRev’dProf.Other

(не показан)

Подтвердить:

,

Субъективность / объективность: Запись

1. Введение

Многие философские вопросы касаются вопросов объективности и субъективности. Эти вопросы бывают двух видов. Первый рассматривает, является ли что-то объективным или субъективным; второй — что значит быть объективным или субъективным — вопросы, исследующие самую суть объективности и субъективности. Я называю вопросы первого типа «вопросами применения», а вопросы второго типа «вопросами конституции».

Примеры вопросов по применению включают (но не ограничиваются) следующие. Может ли наука быть объективной, или ее требования неразрывно связаны с субъективными точками зрения? Если наука действительно объективна, есть ли что-нибудь, что ускользает от ее понимания в силу своей субъективности (как некоторые утверждают о сознании)? Являются ли вещи, составляющие предмет научных и народных теорий, объективно существующими, или они, вместо этого, являются субъективными результатами того, как наши способы мышления и речи разделяют мир? Должны ли все физические вещи существовать объективно и наоборот?

Примеры конституционных вопросов включают (но не ограничиваются) следующие.Является ли объективность недостижимым идеалом, который можно приблизить только по степени интерсубъективности? Насколько глубока общая аналогия между объективностью и субъективностью, с одной стороны, и литературными условностями точек зрения от третьего и первого лица, с другой? Являются ли субъективность и объективность способами существования вещей (зависимо от разума или независимо от разума) или они являются способами представления вещей (с определенной точки зрения или точки зрения по сравнению с отсутствием конкретной перспективы или точки зрения)? Если субъективность и объективность являются способами представления, то каковы надлежащие роли понятий истины и индексичности в теории объективности и субъективности?

Большинство, если не все из вышеперечисленных вопросов, должны показаться философам знакомыми.Каждый из вышеперечисленных вопросов исследовался индивидуально многими философами, хотя немногие исследовали их совместно. Я задаю эти вопросы для предварительного просмотра местности, которую планирую пересечь. Я упоминаю их также, чтобы вспомнить концепции, которые будут ключевыми в моем обсуждении объективности и субъективности, такие как представление , истина , перспектива , точка зрения , независимость от разума и индексный , Теперь я перехожу к более глубокому изучению этих понятий и вопросов, сформулированных в их терминах.

2. Объективные и субъективные суждения

Одно из распространенных применений понятий объективности и субъективности — разграничение видов суждений (или мыслей или убеждений). При таком использовании прототипно объективные суждения касаются вопросов эмпирических и математических фактов, таких как : у Луны нет атмосферы и два и два — четыре . Напротив, типично субъективные суждения касаются вопросов ценностей и предпочтений, например, Моцарт лучше, чем Бах , а ванильное мороженое с кетчупом отвратительно .Я предлагаю эти примеры не для того, чтобы принять чью-то сторону в отношении того, являются ли такие суждения объективными или субъективными, а только для того, чтобы привлечь внимание к типичному способу использования «объективного» и «субъективного». Возникает вопрос, что в данном контексте означает называть эти соответствующие суждения «объективными» и «субъективными». Некоторые считают, что разница зависит от истины. Объективные суждения абсолютно верны, тогда как истинность субъективных суждений относительно

человек, выносящий суждение: мои суждения верны для меня, ваши суждения верны для вас.Каждый из вас и меня может произнести «ваниль имеет прекрасный вкус», но для вас это может быть правдой, а для меня — ложью. Субъективные суждения относительны. Некоторые философы отмечают аналогию между этим видом предметной относительности и той, которая имеет место для индексных выражений. Мы с вами можем произносить «Я здесь» и, таким образом, выражать разные предложения. Некоторые философы истолковали индексичность как проявление субъективности, а некоторые другие даже зашли так далеко, что утверждали, что субъективность и есть индексичность.

Я отложу принятие чьей-либо стороны по этим вопросам, но позвольте мне пояснить, в чем я считаю важность упомянутых выше замечаний. Я обращаю внимание на прецедент, когда суждения (и убеждения и т. Д.) Называются объективными и субъективными. В этом обсуждении именно репрезентации, имеющие пропозициональную или сентенциальную структуру, являются первыми и главными примерами объективных (и субъективных) вещей. Возникает вопрос, что именно делает эти представления субъективными.Одно из предположений состоит в том, что субъективное / объективное различие отмечает различие в способах присвоения значений истинности этим представлениям, которые являются релятивистскими и абсолютистскими способами соответственно. Другое предположение состоит в том, что субъективное / объективное различие отмечает различие в способах присвоения репрезентативного содержания этим представлениям, которые являются индексными и неиндексными способами, соответственно. Еще один подход направлен на классификацию схем представления с точки зрения степени

которые они отражают конкретную перспективу или точку зрения в том буквальном смысле, что графические изображения представляют собой визуальный вид объектов с точки зрения.Согласно этому предположению, изображения являются прототипами субъективных репрезентаций, а объективные репрезентации должны определяться в контрасте. Среди вопросов, которые необходимо решить при рассмотрении предложений «истина», «указатель» и «изображение», находятся вопросы, касающиеся того, составляют ли они отдельные жизнеспособные альтернативы, и если да, то совместимы ли они. Однако такую ​​сортировку придется подождать до другого случая. Теперь я перехожу к рассмотрению другого способа истолкования различия между объективным и субъективным.

3. Объективное и субъективное существование

Я снова обращаю внимание на прецедент, когда суждения (и убеждения и т. Д.) Называются объективными и субъективными. Такое использование контрастирует с использованием, при котором не суждения, а сами вещи являются либо объективными, либо субъективными. Пример этого альтернативного использования не будет называть суждение о том, что Земля имеет цель атмосферы, но вместо этого это свойство наличия атмосферы является объективным.Такими прототипическими примерами объективных свойств являются те, которые не зависят от существования разума для их воплощения. Идея такого рода объективности может быть расширена, чтобы включить в нее существование объектов, а также экземпляры свойств. Объекты существуют объективно, если они не зависят от разума. Напротив, субъективные свойства и объекты зависят от разума. Центральные вопросы, которые необходимо изучить в отношении этого смысла различения объективного и субъективного, касаются наиболее теоретически полезного и легкого способа толкования
ум-зависимость.Требует ли субъективность как зависимость от ума только существования умов или вместо этого требует, чтобы их представлял ум? Я вернусь к таким вопросам позже. Завершаю этот раздел некоторыми терминологическими замечаниями. Я принимаю соглашение о том, что смысл различия объективности / субъективности, зависящий от зависимости от разума, я называю метафизической объективностью / субъективностью, а смысл различия, зависящего от видов репрезентаций, обсуждаемых в предыдущем разделе, — «эпистемической объективностью / субъективностью».Один набор вопросов, который меня особенно интересует, касается отношения между эпистемической и метафизической объективностью. Например, как я буду обсуждать ниже, одна из причин, по которой теории эпистемической объективности различаются, — это вопрос о том, должны ли эпистемически объективные репрезентации относиться к метафизически объективным вещам.

4. Субъективность сознательного опыта

Томас Нагель (1986) утверждает, что сознательный опыт субъективен и поэтому постоянно сопротивляется объективному научному пониманию.Нагель предлагает нам задать вопрос о том, «каково быть летучей мышью», и убеждает нас в том, что никакое количество научных знаний не может дать ответа. Нагель видит в субъективности сознания особый вызов физикализму.

Прежде чем подробнее рассказать о физикалистских ответах на этот вызов, я обращаюсь к исследованию характеристик Нагельса объективности и субъективности. Согласно Нагелю, объективные факты — это забота науки: независимые от наблюдателя особенности вещей, то, как вещи существуют сами по себе.По мнению Нагеля, научные и объективные характеристики достигаются путем абстрагирования от любых восприятий или точек зрения субъектов. Напротив, субъективные факты отличаются от объективных фактов тем, что по сути связаны с точкой зрения. Таким образом, для Нагеля сознательный опыт — это парадигма субъективности. Факты о феноменологии, сознательном опыте, о том, как определенная сущность является этой сущностью, не существуют независимо от точки зрения конкретного субъекта. Другой способ, которым Нагель характеризует объективное / субъективное различие, — это утверждение, что только первое допускает различие между явлением и реальностью.Объективные феномены реальны независимо от внешнего вида, но су

Объективные явления — это всего лишь видимости. Рассмотрим явление молнии, которое можно охарактеризовать не только тем, как оно кажется, но и тем, как оно есть на самом деле. Объективно он является электрическим разрядом, и это свойство может быть воспринято с разных точек зрения. То же самое явление также имеет особую субъективную природу, возможно, оно проявляется для какого-то объекта в виде яркой вспышки света., Напротив, субъективные феномены и сознательный опыт не существуют независимо от того, как они видятся какому-либо субъекту. Нагель задается вопросом, что бы осталось от того, каково было быть летучей мышью, если бы убрать точку зрения летучей мыши (1979a, стр. 173). Нагель утверждает, что у науки мало шансов предоставить адекватное объяснение сознания от третьего лица, потому что феноменальный опыт не имеет объективной природы. Феноменальный опыт нельзя наблюдать с нескольких точек зрения.

Предполагаемое противоречие между субъективным знанием сознания и объективным знанием науки может быть уточнено следующим образом.

Я знаю, что значит быть собой, но я не знаю, что значит быть летучей мышью. Это потому, что я не знаю, что значит иметь опыт работы с сонарами. Для того, чтобы я знал, что значит иметь опыт работы с эхолотом, мне нужно было получить опыт эхолокации. Таким образом, ощущения от сонара являются субъективными или перспективными. Я должен принять определенную точку зрения или точку зрения, чтобы знать, каково это — иметь опыт работы с сонарами. Это часть того, что означает субъективность опыта.

Напротив, подумайте о знании того, что квадратный корень из 144 равен 12, или о том, что поваренная соль представляет собой соединение натрия и хлора (Tye, 1995). Наличие таких математических и научных знаний не требует особого опыта. Это не отрицает того, что для этого может потребоваться опыт: возможно, каждый, кто обладает знаниями, должен иметь опыт. Но что делает некоторые математические и научные знания объективными, так это то, что они не требуют какого-то особого опыта, как это происходит при знании того, что такое видеть красный цвет.Знание того, что значит видеть красный цвет, влечет за собой особый вид опыта, а именно опыт видения красного цвета.

Это различие между объективным и субъективным знанием лежит в основе знаменитого аргумента знания против физикализма (Nagel 1974, Jackson 1980). (См. Статью Торина Альтера в этом Руководстве.) Суть аргумента заключается в следующем. Человек, который никогда не видел красный предмет, может, тем не менее, иметь исчерпывающие знания о физических процессах, происходящих в нервной системе человека, который видит красный цвет.Такой знающий человек может знать все физические факты о красном, не имея опыта красного. Но предположим, что этот знающий человек наконец получил красный опыт. Многие находят интуитивно понятным предположение, что такой человек узнает что-то новое, а именно, он узнает, что значит видеть красный цвет. Предполагается, что антифизикалистские выводы должны следовать из предположения, что изучение того, что значит видеть красный цвет, предполагает изучение некоторого нового факта. Перед тем, как получить опыт, субъект узнал все физические факты, т.

Таким образом, изучая новый факт после красного опыта, субъект узнает нефизический факт.Таким образом, якобы физические факты не исчерпывают всех фактов, поскольку они не включают в себя определенные факты об опыте.

Для целей данной статьи ключевым аспектом аргументации знания является различие между объективным знанием и субъективным знанием. Теперь я перехожу к вопросу, в чем может состоять это различие. Почему знание того, что соль — это хлорид натрия, делает эти знания объективными? Почему знание того, что значит быть летучей мышью, делает это знание субъективным? Некоторые предполагают, что в обоих случаях репрезентативные аспекты каждого вносят свой вклад в их объективность / субъективность.

При обсуждении Нагельса субъективности сознательного опыта часто кажется, что используемое понятие субъективности является метафизическим, поскольку он обсуждает объективные вещи с точки зрения их существования независимо от разума. В других случаях Нагель говорит так, как если бы он хотел, чтобы это различие было эпистемическим: он пишет, что «объективны в первичном смысле» (1986: 4). Некоторые предполагают, что вызов Нагельса физикализму зависит от попытки сделать субъективное особой метафизической категорией, но что этот вызов решается (или растворяется), если рассматривать субъективность опыта как эпистемическую.Общая стратегия этого физикалистского ответа (i) отмечает, что переживания являются репрезентативными, (ii) дает представление о том, как репрезентации могут быть объективными и субъективными, и (iii) указывает, как репрезентативные свойства в целом могут быть включены в физикалистскую структуру.

Один из таких физикалистских ответов на Нагеля принадлежит философу Уильяму Ликану (1996) (аналогичные отчеты отстаивают Тай (1995) и Рей (1997)). Ликан описывает субъективность следующим образом.Опыт — это представления. Мой визуальный опыт моей голубой кофейной кружки — это мысленное представление о голубой кружке. Когда я анализирую свой опыт, я формирую представление второго порядка представления первого порядка кофейной кружки. Другие люди могут формировать синтаксически похожие представления второго порядка, но эти представления будут касаться их состояний первого порядка, а не моего собственного. Важнейшая аналогия здесь — использование индексикалов в речи. Когда я говорю «моя нога болит», я имею в виду свою ногу, и только я могу ссылаться на свою ногу, используя это высказывание.Вы можете использовать синтаксически аналогичную конструкцию: вы можете произносить слова «моя нога болит», но при этом вы будете представлять свою ногу, а не мою. Аналогично, только я могу представить свои состояния первого порядка интроспортом.

эффективное применение референциальных индексных концепций. И , этот , по мнению Lycan, является окончательным выражением субъективности. Предполагается, что релевантность indexicals аргументу знания заключается в следующем. Получив впервые переживание красного цвета, можно, наконец, правильно применить указательную мысль «Я испытываю красный цвет, и это то, что он собой представляет» к рассматриваемым событиям.До фактического переживания можно было думать о тех же самых физических мыслях, только не используя правильные указатели. Точно так же вы можете думать о моем доме, даже не посещая его, но только после того, как вы приедете, вы сможете правильно думать о нем как о «здесь».

Ликанский индексический анализ субъективности опыта открыт для критики как внутренней, так и внешней по отношению к вопросам сознания. Одна внутренняя линия критики касается жизнеспособности счетов, которые требуют мыслей более высокого порядка для субъективности сознания.Одна внешняя критика касается степени, в которой внушение ликана может ответить на вопросы, поставленные выше, относительно объективности и субъективности суждений. Какое, во всяком случае, отношение к самореференциальным индексикам высшего порядка в интроспекции имеет отношение к субъективности суждения о том, что Моцарт лучше Баха? Я оставляю обсуждение сознания и перехожу к краткому рассмотрению научных приложений объективности / субъективности.

5.Объективность и субъективность в когнитивном научном объяснении

Когнитивные научные объяснения обычно дают количественную оценку, а не представления. Версия эпистемического объективного / субъективного различия появляется в объяснении познания под видом различия между аллоцентрическими и эгоцентрическими представлениями.

Несколько философов и психологов, интересующихся темой пространственной репрезентации, идентифицировали различие между эгоцентрическим и аллоцентрическим представлениями пространства и описали это различие как различие между субъективным и объективным способами представления пространства (см., Например, Brewer 1996; Campbell 1996; Evans 1982, О’Киф 1996).

В качестве одного из примеров эгоцентрических и аллоцентрических представлений рассмотрим определенные виды рецептивных полей, обнаруженные в исследованиях физиологии отдельных клеток. Файгенбаум и Росс (1991) зарегистрировали электрическую активность отдельных нейронов в гиппокампе макак. В своем исследовании они ищут нейроны, которые максимально реагируют на конкретное пространственное расположение визуального стимула. Затем они изменили пространственное отношение обезьяны к стимулу, так что, хотя стимул не двигался, он проецировался на другую часть сетчатки обезьяны.Случаи, когда активность нейронов по-прежнему максимально реагировала на стимулы в этом месте, независимо от того, на какую часть сетчатки проецировался стимул, рассматривались как аллоцентрические представления этого пространственного местоположения. Напротив, нейронная активность, максимально отвечающая пространственному положению, определенному относительно места проекции сетчатки, рассматривается как эгоцентрическое представление этого места.

Понятия аллоцентрических и эгоцентрических представлений также появляются в описаниях навигации.Водный лабиринт Морриса — это наполненный водой аппарат, в котором крысы могут плавать. На этой арене можно размещать такие объекты, как небольшие платформы. В воду можно добавить сухое молоко, чтобы сделать ее непрозрачной, а уровень воды можно отрегулировать таким образом, чтобы при погружении платформы крысам, плавающим в лабиринте, не было видно ее. В Eichenbaum et al. (1990) водный лабиринт был устроен так, что крысы должны были доплыть до платформы, видимой во время тренировочных испытаний, но закрытой непрозрачной водой в испытательных испытаниях.Вокруг лабиринта размещались различные зрительные стимулы, которые служили ориентирами. Экспериментаторы обучили неповрежденных крыс и крыс с повреждениями гиппокампа подплывать к платформе с заданного места старта. Во время тестовых испытаний как неповрежденные, так и поврежденные крысы могли доплыть до платформы, если они были запущены из того же места, что и в обучающих испытаниях. Однако выступления

неповрежденные и поврежденные крысы сильно разошлись, когда они были запущены из новых мест в водном лабиринте.Во время тестовых испытаний интактные крысы смогли перейти на платформу из новых стартовых мест, тогда как крысам с поврежденным гиппокампом требовалось гораздо больше времени, чтобы найти платформу, иногда никогда не находя ее во время тестового испытания. Многие исследователи вслед за OKeefe и Nadel (1978) выдвигают гипотезу о том, что гиппокамп служит для создания «когнитивной карты»: аллоцентрического представления пространственного расположения, тогда как крысы с поврежденным гиппокампом должны полагаться на эгоцентрические представления маршрута.

Алло / эгоцентризм, основанный на навигации, может быть связан с представлениями о перспективной зависимости следующим образом.Кассинс (1990) просит нас вообразить две различные способности, используемые для достижения определенного места в городе. Первая, зависящая от перспективы, способность позволит вам добраться до этого пункта назначения, но только в том случае, если вы начали с определенной точки, а затем продолжили следовать определенному пути. Если бы ваши способности были максимально зависимы от перспективы, то вы не смогли бы прибыть в пункт назначения, если бы по какой-либо причине вы отклонились от исходного курса или начали с другого начального места.Вторая, независимая от перспективы, способность позволит вам добраться до пункта назначения из любой точки старта.

Учитывая понятие перспективно-зависимых и независимых способностей, теперь мы можем начать понимать понятие перспективно-зависимых и независимых репрезентаций или репрезентативных способностей. Представьте себе, что репертуар репертуара городского навигатора, зависящего от перспективы, — это что-то вроде списка направлений, которые можно указать на вечеринку.Они были бы в таком порядке: «начать от таверны Моэса, проехать примерно пять кварталов вниз по Грин-стрит и повернуть налево по переулку, возле входа в который припаркован синий фургон». Если бы это было единственное изображение местности, которая у вас была , такое представление было бы для вас совершенно бесполезным, если бы вы начинали где-нибудь, кроме таверны Моэса. Однако изображение, используемое другим навигатором, может быть чем-то вроде карты всего города. Эта карта представляет все отношения, которые пункт назначения имеет со всеми другими точками в городе, позволяя пользователю карты добраться до вечеринки из города.

остальное в любой точке города.Давайте сравним тогда то, как список направлений и карта представляют расположение вечеринки. Зависимое от перспективы представление партии — это представление с точки зрения таверны Моэса. Пользователь карты, с другой стороны, может представлять группу с точки зрения таверны Моэса, но также может представлять местоположение группы с многих других точек зрения.

Обратите внимание, что при обсуждении понятий эгоцентрических и аллоцентрических представлений о пространстве снова появляются понятия, использованные в предыдущих обсуждениях объективности и субъективности.Ключевыми среди этих понятий являются понятия перспективной зависимости и независимости. Роль индексов в анализе этих понятий снова напрашивается сама собой: в описании перспективно-зависимых репрезентаций в «Моес Таверне» в указаниях на вечеринку из Таверны использовались индексные термины. Возникает вопрос, насколько серьезно относиться к этому предположению при проведении анализа эгоцентрических и аллоцентрических репрезентаций, используемых для объяснения функции гиппокампальных и негиппокампальных нейронных репрезентаций пространства.Имеет ли смысл думать о нейронах с эгоцентрическими рецептивными полями как о индексных репрезентациях пространственных местоположений? Поиск ответа на этот вопрос, будь он отрицательный или положительный, — это направление для дальнейших исследований, возможно, не лучше всего здесь изучать.

6. Теории объективности

В предыдущих разделах я указывал, как понятия объективности и субъективности фигурируют в философских дискуссиях, особенно относящихся к философии разума и когнитивной науки.В этом разделе я кратко освещаю некоторые теории объективности / субъективности, которые исследовались в литературе.

Выше я упоминал, что различие объективного и субъективного имеет два смысла: метафизический смысл и эпистемический смысл. В основе метафизического понятия объективности лежит понятие независимого от разума существования (где метафизическая субъективность просто зависит от разума). Что лежит в основе этого эпистемического понятия объективности, трудно определить без описания конкретной теории эпистемической объективности — задача, которую я откладываю на потом в этом разделе.

А пока я показываю суть эпистемического смысла, противопоставляя его метафизическому. Различие между эпистемическим и метафизическим смыслами зависит от разных вещей, которые можно назвать объективными или субъективными. Только интенциональные явления — вещи, которые имеют о себе знать (например, знания, убеждения, страхи, суждения, теории, предложения, ментальные представления и новостные сообщения) — эпистемически объективны или субъективны. Так, например, мое суждение об отсутствии атмосферы на Луне можно считать эпистемически объективным.Напротив, мое мнение о том, что ваниль — лучший вкус мороженого, можно рассматривать как эпистемологически субъективное.

Метафизически объективное и субъективное — это более широкие категории, чем эпистемически объективное и субъективное. Все вещи в самом широком смысле слова «вещь» (например, объекты, свойства, события и т. Д.) Либо метафизически объективны, либо субъективны. Что-то является субъективным в метафизическом смысле, если для его существования или воплощения требуется разум, или, более конкретно, быть представленным разумом.Что-то является метафизически объективным, если оно может существовать или быть реализовано без представления. Если красота находится в глазах смотрящего, а истина — это то, что я считаю истинным, и нет ничего хорошего или плохого, кроме мышления, делающего это так, тогда красота, правда и добро будут метафизически субъективными.

Стоит отметить, что что-то может быть как эпистемически субъективным, так и метафизически объективным. Моя вера в то, что ваниль лучше шоколада, может быть эпистемически субъективной.Но то, есть ли у меня убеждение, может не зависеть от самого представленного убеждения. То есть убеждение может быть представлением, но оно не обязательно должно касаться самого себя и не обязательно, чтобы какое-либо другое представление было о нем. Таким образом, исходное представление, убеждение, может быть метафизически объективным. Точно так же что-то может быть как эпистемически объективным, так и метафизически субъективным. Предположим, я считаю лягушек земноводными только в том случае, если кто-то считает, что я считаю лягушек земноводными. В этом случае моя вера была бы метафизически субъективной.Но это было бы эпистемически объективно, поскольку вопрос о том, являются ли лягушки земноводными, не является простым вопросом идиосинкразического мнения или чего-то подобного. Как упоминалось выше, трудно много сказать об эпистемической объективности без описания той или иной теории. Я поворачиваюсь тогда,

к теориям.

Три вида теории эпистемической объективности включают консенсусные теории, индексные теории и теории соответствия. (См. Обсуждение разницы между объективностью как консенсусом и объективностью как соответствием в Rorty (1979) и Gauker (1995).Для обсуждения теорий индексирования см. Bell (1992), Lycan (1996) и McGinn (1983).) Теории консенсуса определяют как объективные представления, которые считаются истинными. Индексные теории определяют как объективные представления, лишенные индексических составляющих. Теории соответствия определяют как эпистемически объективные представления о метафизически объективных вещах. Здесь я буду обсуждать только теории соответствия и использовать их для разработки своего собственного мнения об эпистемической объективности.

Основное понятие теорий соответствия состоит в том, что эпистемически объективное убеждение или предложение должно быть в некотором смысле о чем-то метафизически объективном.Рорти описывает это понятие объективности как «зеркальное отражение», поскольку это понятие объективности включает в себя понятие представления вещей такими, какими они являются на самом деле, то есть такими, какими они являются, независимо от того, как они представлены. (Обратите внимание, что ни Гаукер, ни Рорти не являются сторонниками теории соответствия эпистемической объективности.) Описание чего-либо как куска титана было бы эпистемически объективным, согласно теории соответствия, потому что что-то может быть куском титана независимо от какого-либо кто-то представляет это как таковое.Напротив, мое убеждение в том, что брюссельская капуста отвратительна, эпистемически субъективно, потому что для того, чтобы быть отвратительным, нужно мысленно представить себя отвратительным. Чтобы исказить клише: дегустатор должен быть во рту отвратительным.

Гаукер отмечает, что, поскольку суждение может быть объективным, но ложным, поскольку в соответствии с теорией соответствия объективное убеждение должно только иметь цель описать то, как обстоят дела на самом деле (1995: 160). Таким образом, цель теорий соответствия объективности состоит в том, чтобы согласовать (i) требование, согласно которому объективность убеждения состоит в его соответствии с метафизически объективными вещами, и (ii) возможность того, что убеждение является как объективным, так и ложным.

Естественный, но я думаю, неправильный способ обналичить теорию соответствия состоит в том, чтобы определить как субъективную любую вещь, которая описывает метафизически субъективное положение вещей. С этой точки зрения предложение «а есть F» является эпистемически объективным, если и субъектный термин, и общий термин выделяют вещи, которые метафизически объективны. (Для простоты я рассматриваю только атомарные предложения с монадическими предикатами (а позже и атомарные предложения с двоичными предикатами), но я намерен сделать выводы, выходящие за рамки этих простых случаев.Это согласуется с интуитивным предположением, что предложение «Джейн — млекопитающее» эпистемически объективно, а «Джейн прекрасна» — эпистемически субъективно. Однако эта версия теории соответствия имеет неинтуитивное следствие, заключающееся в том, что предложение «Красота — это субъективное свойство» является эпистемически субъективным. Это кажется неинтуитивным, потому что, хотя красота может быть в глазах смотрящего, красота ли это в глазах смотрящего?

не будь в глазах смотрящего.

Согласно теории соответствия, различие между «Джон Смит уродлив» и «Джон Смит — млекопитающее», в силу чего первое является эпистемически субъективным, а второе эпистемически объективным, не состоит в том, что последнее истинно. Это потому, что теоретик корреспонденции хочет допустить, что первое также может быть верным. Также различие не зависит от того, является ли человек, названный субъектным термином, метафизически объективным, поскольку в этом отношении случаи не различаются.Я предлагаю, таким образом, что надлежащее объяснение понятия соответствия объективности требует только того, чтобы предикат соответствовал чему-то метафизически объективному. Метафизически объективные объекты не нужно ни упоминать в отдельных предложениях, ни количественно оценивать в количественных предложениях, чтобы предложения были эпистемически объективными. Вместо этого я предлагаю то, что делает единичное предложение формы «a есть F» эпистемически объективным, так это то, что свойство F, названное предикатным термином «F», является метафизически объективным.Таким образом, я называю теорию соответствия эпистемической объективности, которую я защищаю, предсказательной теорией эпистемической объективности. (См. Mandik 1998 для дальнейшего обсуждения).

[Продолжение следует в следующих проектах. , .]

.