Негативная идентичность: Идентичность (Чубарьян, 2014) | Понятия и категории

Идентичность (Чубарьян, 2014) | Понятия и категории

ИДЕНТИЧНОСТЬ. Согласно автору теории идентичности, последняя представляет собой «твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру» (Э. Эриксон). Складывание идентичности происходит на протяжении всей жизни индивида, путем последовательных «я-синтезов» и перекристаллизаций. Основа психологической составляющей природы зрелой идентичности — ощущение тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве и осознание того, что твое тождество и непрерывность признаются окружающими людьми. Э. Эриксон выделяет три основных вида идентичности: позитивную, негативную и смешанную. Позитивная идентичность представляет собой внутренне непротиворечивую интериоризацию социокультурных нормативов окружающего мира, предполагающую психологическую уверенность в себе. При смешанной идентичности идентификации человека приходят в противоречие друг с другом. В период наступления кризиса в том или ином социуме, группе автоматизмы сознания (установки) начинают давать сбой, а новые еще не сформированы. Негативная идентичность формируется тогда, когда прежние установки не воспринимаются в качестве «собственных», что порождает внутренний дискомфорт в силу несоответствия реалиям жизни. Негативная идентичность при определенных благоприятных социально-исторических условиях может служить своеобразным инструментом, чтобы отбросить прежнюю идентичность и сформировать новую, позитивную.

Э. Эриксон первым определил и историческую обусловленность формирования и эволюции идентичности. «Каждая человеческая жизнь начинается на конкретной эволюционной стадии и конкретном уровне традиции, неся в свое окружение определенный запас форм поведения и энергии, которые используются для роста и врастания в социальный процесс. Каждое новое существование принимается в лоно жизненного стиля, выработанного и интегрированного традицией, и в то же время дезинтегрируемого, — и в этом также проявляется природа традиции…». Такова, по Эриксону, общая картина взаимосвязи идентичности человека и исторической динамики общества.

На ранних ступенях детства закладываются на бессознательном уровне первые установки доверия или недоверия к окружающему миру (базисное доверие), зависящие от отношения ближайшего окружения, и, в первую очередь, матери к ребенку. При этом идентичность каждого конкретного человека несет на себе печать «супер-эго» родителей, становится «проводником традиций и всех вечных ценностей, которые передавались этим путем от поколения к поколению». Принятие ценностей ближайшего окружения, группы зависит от возможности общества гарантировать относительную безболезненность этого процесса. Последний перестает быть таковым, когда в самом обществе наступает кризис «организованных ценностей» и «институциональных усилий» различных сообществ, направленных на то, чтобы «сохранить максимум свободной от конфликтов энергии во взаимно поддерживаемом равновесии». В другом месте Эриксон вносит методологически существенное уточнение в понимание кризиса идентичности: «Но каждый данный исторический период предлагает ограниченный набор социально значимых моделей, которые могут успешно сочетаться в процессе идентификации. Их приемлемость зависит от того, насколько они удовлетворяют одновременно потребностям созревающего организма, способу синтеза «эго» и требованиям данной культуры».

Теория установки в руках историка, владеющего необходимой информацией о «каждом данном историческом периоде», позволяет интерпретировать идентичность в более строгом формате. По сути, идентичность можно представить как систему интериоризованных и выработанных установок личности, которая призвана обеспечить бессознательное чувство целостности и адекватности «Я» обществу через принятие норм, ориентиров и табу тех микросоциальных групп, в которых личность социализируется в обществе. Принятие этих норм, протекающее относительно безболезненно в условиях «здорового» общества, свидетельствует об адекватности основных ценностных ориентаций (фиксированных установок) решению личностно значимых задач тех или иных членов социальной группы, задач, вытекающих из социальной роли агентов данной группы, обусловленных ее / их местом в системе общественного разделения труда. В обстоятельствах исторического кризиса для личности становится затруднительным принять существующие социальные и идеологические императивы как «свои» — не срабатывают автоматизмы сознания, или фиксированные установки.

Немаловажным моментом в теории Эриксона является то, что, как правило, на протяжении всей жизни индивид преодолевает ряд кризисов, связанных со становлением собственной идентичности. Однако кризис не обязательно несет за собой осознание. Полной рационализации быть не может, как и полного осознания идентичности. Личности, наиболее ранимые, переживают подобные кризисы идентичности наиболее остро. Именно из их среды, как правило, появляются харизматические фигуры, лидеры-новаторы, которые — в силу личной способности к наиболее адекватной интериоризации культурно-исторических конфликтов социума и их последующему «страдательно-творческому» решению «для себя» — могут сформулировать на базе собственного бессознательного опыта экспериментирования с новыми актуально-моментальными установками ту форс-идею, которая позволит будущим его последователям найти выход из социально-психологического тупика, связанного с данным кризисом, и которая явится структурообразующим ядром новой психосоциальной идентичности.

Анализ идентичности может приобрести формат большей строгости при использовании инструментария теории установки Д. М. Узнадзе там, где концепция Эриксона не может синтезировать разные виды идентичности (национальную, половую, религиозную, профессиональную, групповую и т. д.) в целостную конфигурацию Эго или конкретный вид психосоциальной идентичности — позитивную, негативную, спутанную эго-идентичность. Теория установки может помочь разобраться с тем, как в каждой из соответствующих ниш сознания личности (сознания в широком смысле слова) нарабатывался соответствующий багаж тех или иных установок, или, выражаясь языком теории П. Бурдье, политический, религиозный и прочий капитал. Наконец, теория полей П. Бурдье, как системы взаимосвязанных социальных ниш, позволяет точнее разобраться в том, как личность, социализируясь в тех или иных группах (будь то структуры частного, государственного, этнополитического или какого-либо иного характера), интериоризовала те автоматизмы, которые представлены фиксированными установками данных групп. Тем самым открывается путь к пониманию точек пересечения всех перечисленных видов идентичности как некоей системы психосоциальной идентичности (или единой нефиксированной установки, как сказал бы Узнадзе). Таким образом, появляется возможность более точно соотнести персональную идентичность будущего новатора с психосоциальной (Э. Фромм интерпретирует этот механизм как соотнесение черт характера лидера с психосоциальным опытом его адептов), с габитусом общества.

Опять-таки с помощью теории установки именно историк может, пользуясь моделью Э. Эриксона, просчитать течение кризиса и, привлекая исторический материал, показать, как и какие фиксированные установки блокировали выход из кризиса. Однако самые тонкие моменты человеческого поведения в момент кризиса, который Э. Эриксон именует психосоциальным мораторием, историк не в состоянии объяснить самостоятельно. Э. Эриксон показал, что такие моменты, как правило, связаны с психосоматическим кризисом. Знаменитый «приступ» на хорах Лютера, психопатический срыв после провала пивного путча Гитлера, выпадение волос у Грозного во время ожидания в Александровой слободе — вот лишь малая часть возможных иллюстраций этой закономерности. И ее тоже можно объяснить в строгом научном контексте, только не теории Эриксона, а теории установки и психоанализа. Согласно им установка сама из себя черпает энергию. В том случае, если фиксированные установки не срабатывают, а новые актуально-моментальные еще не выработаны или же недостаточно сильны, чтобы позволить личности комфортно и свободно действовать в соответствии с ними, наступает стресс, порожденный конфликтом потребности и унитарной установки личности. Отсутствие положительных эмоций служит почвой для психосоматических расстройств самого разного характера.

В исторической литературе имеется немало ярких реконструкций подобного рода состояний тех или иных исторических персонажей или социальных слоев. Скажем, интерпретация М. А. Баргом состояния Кромвеля в период 1630-1636 гг., когда он, проиграв в борьбе с олигархией Гендингтона, долгое время находился в социально и финансово приниженном положении, не видел выхода из сложившегося тупика, содержит в себе, наряду с анализом его ценностных ориентации и невозможности их реализовать в определенный момент времени, и психологическую компоненту. Исследователь обращает внимание на наблюдения современников и врачей будущего лидера Английской революции, диагностировавших его «ипохондрию» и «крайнюю меланхолию».

Или же реконструкция Э. Ю. Соловьевым тех препон, которые встречала потребность в честной наживе у немецкого бюргерства начала XVI в., потому и отвечает требованиям создания исторически пластичного и достоверного образа этого социального слоя, что органично включает в себя его психологический портрет. Она содержит описание настроений страха, тревоги и уныния, которые передает такой источник как искусство эпохи.

И. Ю. Николаева

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 115-119.

Литература:

Идентичность в норме и патологии / Под ред. Ц. П. Короленко, Н. В. Дмитриева, Е. Н. Загоруйко. Новосибирск, 2000;

Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / Под ред. Б. Г. Могильницкого, И. Ю. Николаевой. М., 2005;

Полидисциплинарный синтез и верификация в истории. Томск, 2010;

Эриксон Э. Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование / Пер. с англ. А. М. Каримского. М., 1996;

Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

Негативная идентичность. Плаха. 1917–2017. Сборник статей о русской идентичности

Негативная идентичность

Не будем отрицать очевидного. За время правления Горбачёва СССР потерпел поражение в холодной войне и из глобальных сверхдержав превратился в региональную державу. При Ельцине этот заниженный статус России сохранялся, что, кажется, самого «первого президента России» не очень беспокоило. Не беспокоило это и тех, кто называет себя российскими либералами, не устающими повторять, что лучше «жить, как в Швейцарии», чем быть «такой, как Россия, времён расцвета её глобального могущества» (кстати, что имперского, романовского, что советского). Наивность или даже невежество таких противопоставлений и сравнений – отдельная тема. Но эта смердяковская линия, к сожалению, сопровождает всю историю российской интеллигенции. Именно это обстоятельство создаёт соблазн для компрадоров задним числом переписать историю.

В частности, из-за включённости Польши в состав Российской империи и в силу ряда других причин эти установки широко распространились, стали принадлежностью части российской элиты и разночинцев, сделав многих из них русофобами. Бюргерский чистый дворик и герань стали пределом жизненных помыслов для многих российских интеллигентов. Это культурное и социально-политическое направление имело для России крайне печальные последствия. Оно навязывало русским вместо позитивной негативную идентичность. Кстати, теоретически и фактически эту линию во многом развивали и большевики, хотя сам по себе бюргерский идеал они и отрицали.

Это особенно характерно как для московской, так и для питерской интеллигенции. Даже самые просвещённые авторы могли быть настроены прозападнически, причём даже не политически, а как-то ментально. В своих текстах они не уставали и не устают повторять, что (а) на Западе всё решается лучше, и нам надо постоянно у него учиться и (б) мы всё время идём по задам Запада. Мол, у них уже научились решать те или иные проблемы, которые мы решать не в состоянии.

Так происходит утрата подлинной национальной идентичности, замена её на негативную. Причём изымание именно советской её части происходит на особом эмоциональном фоне. Публике отказывают в праве считаться гражданским обществом, пока она не покается в каких-то коллективных заблуждениях. Анализ, дискуссия не допускаются.

Можно воспринимать современное российское общество либо как сообщество русских и объединённых вокруг них других народов, либо как сообщество, основывающееся на гражданской идентичности. В любом случае у нас реально присутствует то, что на Западе называли мультикультурализмом, о котором я уже говорил и который в советское время уже успел сложиться, да и в царское время соответствующие проблемы определённым образом решались. И вот теперь проблемы, связанные с многонациональностью России, вышли на второй-третий круг своего исторического обострения, но воспользоваться прежним опытом нам спешат запретить. Мол, какой такой «особый путь России»? Но особый – не значит принципиально отличный от всех. Особый – как в любой другой многоликой и сложносоставной стране – это специфический, максимально отвечающий национальным условиям, традициям, психологии, национальной истории, наконец.

Необходимость той или иной кальки западных методик помимо эмоциональных аргументов («чучхе», «новый железный занавес») обосновывается отсутствием альтернативы. Утверждается, что советский период – это некий тупик в развитии страны и нашей российской цивилизации. А зачем рассматривать путь, который привёл в тупик?

На самом деле никаким тупиком советский период не был, хотя он и кончился трагически – распадом страны. Так ведь и дореволюционный период кончился крахом. Значит ли это, что и дореволюционным опытом нужно пренебречь? Любой образованный человек прекрасно понимает, что если независимая история страны продолжается, то тупика не было в принципе. Другое дело – исчерпанность какого-либо этапа или формы существования государства и страны в целом. Но национальные архетипы дают о себе знать при любом сценарии развития. И они, в частности, связывают царский, советский и современный периоды существования и развития России.

Например, нам всегда было понятно, что Крым – это часть исторического «тела» России и этнически, и психологически, и географически, и геополитически, а посему Крым неизбежно вернётся. Лишь предательская политика постсоветской элиты привела к его временной потере. Сенсация не в самом возвращении, а в том, что возврат Крыма был осуществлён идеально: бескровно, без человеческих потерь.

Если подходить к национальному прошлому только как к ошибочному, ты лишаешься и знаний, и опыта, и уважения к себе. И, к сожалению, современная система образования этому способствует.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читать книгу целиком

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Негативная идентичность — Студопедия

Наше ощущение идентичности всегда включает позитивные и негативные элементы. В него входит то, чем мы хотим стать, и то, чем мы быть не желаем. В крайне негативных социальных условиях у большинства молодых людей нет возможности посвятить себя масштабным позитивным целям. Примером может служить нацистская Германия.Отсутствие здорового чувства идентичности может выражаться во враждебном отношении к имеющимся социальным ценностям и общественным целям. Эта враждебность включает любой ролевой аспект: сексуальность, национальную или классовую принадлежность, происхождение. Дети из семей иммигрантов часто с презрением относятся к происхождению своих родителей, а дети из обеспеченных семей могут отвергать все американское и переоценивать все иностранное.Многие трудные подростки предпочитают нейтральной модели образ «плохих парней». Таким образом, выбор негативной идентичности основан на ролях, которые кажутся нежелательными или опасными. Если подросток не в состоянии выбрать позитивную роль, он выбирает негативную. Сюда может входить образ наркодилера, модель проститутки или любая другая роль, соответствующая образу неудачника и изгоя.

Структура.

Тело.

По мнению Эриксона, роль телесных ощущений особенно важна на ранних стадиях. Позже развитие физических и интеллектуальных навыков определяет способность человека к тому, чтобы приобрести уверенность в себе и выбрать роли, имеющие спрос в сложном современном обществе. Так, например, здоровые дети чувствуют себя увереннее по мере того, как их тело растет. Они сами становятся более крепкими и ловкими и оказываются в состоянии овладеть более сложными навыками.

Будучи психосоциальным теоретиком, Эриксон осознавал взаимодействие телесных, психологических и социальных процессов и сил. Он разделяет классическую фрейдистскую точку зрения о том, что биологические импульсы являются фундаментальными. Однако Эриксон указывает, что эти импульсы подвержены социальным влияниям.

«Каждая стадия развития придает прошлому и будущему новые очертания, создает новую комбинацию влечений и защитных реакций, высвобождает новые способности, которые подходят для постановки задач и раскрытия возможностей личности, открывая новый, более широкий круг значимых для человека встреч и отношений» (Erikson, 1964, р. 166).

Елена Заяц. Печали негативности и
радости идентичности

Елена Заяц. Печали негативности и
радости идентичности

Елена
Заяц

Печали
негативности и радости идентичности

Лев
Гудков. Негативная идентичность. Статьи
1997-2002 годов. – М.: Новое литературное
обозрение, «ВЦИОМ-А», 2004. – 816 с.

Проблема
идентичности является одной из самых
обсуждаемых в современных гуманитарных
исследованиях. Уже по количеству вышедших
за последние годы работ, посвященных
разработке этой темы, можно говорить об
оформлении теоретической категории
идентичности как основной в рамках
осмысления современных социополитических
и культурных процессов, что влечет за собой
противоречивость и множественность
смыслов, заключенных в самом этом понятии.
Сборник статей известного социолога Льва
Гудкова под общим названием «Негативная
идентичность», объединяющий написанное в
период с 1997 по 2002 год, является наиболее
полной и показательной работой, по которой
можно судить как о характере текущих
исследований ВЦИОМ, так и о том, какие
вопросы видятся отечественным социологам
наиболее актуальными сегодня.

Уже на
первых страницах своего предисловия автор
определяет круг основных вопросов,
связанных для него прежде всего с теоретико-методологическими
проблемами современных социальных наук, а
также пытается обозначить как проблему
попытки механического перенесения
западных теоретических построений при
работе с отечественным материалом.
Невозможность такого переноса заключена в
самом материале, в принципиальной разнице
институционального устройства двух
обществ – западного и «мобилизационного и
милитаризованного» российского. Специфика
постсоветского общества задает
необходимость формирования особого
теоретического аппарата, «дескриптивно
адекватного», выражаясь словами автора,
демонстрирующего недостаточность таких
западных категорий, как «социальная
стратификация», «средний класс», «этика
предпринимательства», «гражданское
общество» и т.п. Эти категории возникали в
условиях рефлексии по поводу проблем
именно западных обществ, а потому их
искусственное применение к российской
ситуации не всегда адекватно. По мнению Л.
Гудкова, возможность формирования
собственного языка описания лежит в
концептуализации понятий обыденного языка,
выявляющего специфику ценностных
представлений постсоветского человека. Для
исследователя, как пишет автор, появляется
необходимость «аналитически
трансформировать как бы психологические
или как бы моральные,
в том числе представляющиеся оценочными
категории, в которых зафиксирован опыт
существования в условиях репрессивного
режима, опыт и язык посттоталитарного
общества, оказавшегося не в состоянии
справиться со своим прошлым, истерически
заболтавшего свои комплексы и травмы,
сорвавшегося в очередной виток
исторической неудачи, – перевести их в
собственно социологические типологические
конструкции и понятия» (с. 17). Уже в самой
этой заявке видно, что автор склоняется к
наиболее популярному сегодня на Западе
конструкционистскому подходу в отношении
идентичности, хотя проблема соотнесения
типичного для западной традиции анализа со
спецификой российской жизни как раз не
обсуждается.

В своих
статьях Л. Гудков намечает возможную сетку
анализа; основываясь на социологических
опросах, выводит из порядка обыденного
употребления, зачастую оценочного,
событийно обусловленного, иные категории
описания советской и постсоветской
действительности, отличные от традиционно
социологических. Особое значение для
исследователя получает «победа в Великой
Отечественной войне» (понимаемая как некий
смысловой комплекс), которая приобретает
символический характер для формирования
национального и гражданского самосознания.
В своей статье «Победа в войне: к социологии
одного национального символа» Л. Гудков,
опираясь на данные опросов ВЦИОМ,
показывает всю значимость и закономерность
выделения Победы как основополагающего
фактора формирования национальной
идентичности. Именно апелляция к
коллективному опыту войны и складывание
общегосударственной идеологии вокруг
этого события, осуществляемые разными
средствами (от детских книг, посвященных
героям ВОВ, до военного кинематографа),
ведут к закономерному возникновению
национальной гордости, нивелируя
индивидуальный, как правило травматический,
опыт. С одной стороны, все негативное,
связанное с событиями войны, замещается
национальной значимостью победы, с другой
стороны, эффективно поддерживается миф о
самобытности и уникальности русского
характера, который проявляется в
предельных, экстремальных ситуациях – и
только в них.

Данный ход
мысли позволяет нам вслед за автором,
сославшись на другую статью сборника – «Комплекс
жертвы. Особенности массового восприятия
россиянами себя как этнонациональной
общности», – отметить значимость еще
одного смыслового комплекса для
формирования русской идентичности, а
именно идеи самопожертвования,
непосредственно связанной с «комплексом
жертвы». Последний, прежде всего, работает
как механизм переживания или даже
замещения негативного, травматического
опыта советского прошлого, внутри которого
стирается возможность рационализации и
переосмысления репрессивных структур
тоталитаризма. На этой почве возникает
нерационализируемая гордость народа за «выживание»
в нечеловеческих условиях труда и страха,
за терпение и страдание, присущие русскому
характеру. По мнению автора, именно
комплекс жертвы является определяющим
фактором формирования системы ценностей,
смещения акцента с позиции ориентации на
успех, достижение, профессиональную
реализацию в «план условного акта,
возможного где-то и когда-то при
наступлении таких-то и таких-то условий» (с.
101). Внутри этого комплекса особое значение
приобретает фигура другого, так как именно
через наделение образа другого негативными
качествами осуществляется перенос
недовольства жизненной неустроенностью,
что и объясняет амбивалентную зависимость
от этого другого. Причем негативизм в
отношении другого порожден не столько
конкретными действиями последнего, но
возникает из начальной предпосылки о его
угрожающем характере. В дополнение к этому
Л. Гудков отмечает прямую зависимость
формирования комплекса жертвы,
характерного для советской и постсоветской
идентичности, от неразвитости системы
институтов и прав гражданского общества,
что и порождает недовольство
неустроенностью и «отсутствием порядка в
стране». Итак, с одной стороны, комплекс
жертвы выступает как механизм
нивелирования негативного опыта и
оправдания себя как субъекта зависимого, с
другой – являясь реакцией на омассовление
общества, он порождает своеобразную
систему самоидентификации, внутри которой
невозможно возникновение национального
сознания, основанного на универсальных,
гражданских ценностях. Все это вместе
обусловливает формирование специфических
«этнических барьеров», которые и
определяют уровень национальной,
этнической и расовой нетерпимости.

Здесь мы
вплотную подходим к ключевой теме книги,
наиболее объемно изложенной автором в
статье «Структура и характер национальной
идентичности», название которой говорит
само за себя. Л. Гудков выделяет несколько
основных институциональных моментов в
организации советского тоталитарного
общества, которые выступают как наиболее
важные для формирования системы
идентификации в пределах советского
пространства и не теряют своей значимости
для постсоветской России.

Во-первых, в
условиях тоталитарного режима и полной
изоляции страны от внешнего «капиталистического»
мира общество формируется по принципам
тотальной мобилизации, где человек
полностью подчинен запросам системы.
Именно постоянно воспроизводящиеся
процессы мобилизации, основанные прежде
всего на репродуцируемом мифе внешней
угрозы, легитимируют культ сильного
государства, подчиняющего общество. Эта
система полностью оправдывает аскетизм,
милитаризм, жертвенность, героизм, смещение
акцента с частного на коллективное во имя
высших целей. Процессы идентификации
строятся по принципу противостояния «неправильному»
Западу, постоянно угрожающему советскому
человеку. Здесь не последнюю роль играет
комплекс врага, о котором речь пойдет ниже.

Однако
никакая репрессивная и мобилизационная
система не в силах воспроизводиться
длительное время, не допуская возможности
оформления частной сферы. Именно создание (конструирование)
отдельных зон частного, таких как семья,
профессиональная или этническая
консолидация и т.п., обеспечивает советской
системе возможность длительного
существования. Таким образом, допущение
частного (в том числе инакомыслия) вводит
характерную для советской
действительности структуру «двоемыслия»,
которая «не является чем-то аномальным или
парадоксальным. Напротив, она представляет
собой рутинный механизм массовой адаптации
к репрессивным структурам советского типа»
(с. 133). Представления о «нормальном»
существовании, включающем сферу
повседневности не как подчиненную, а как
значимую, приобретают формы аморфности и
невысказанности, что и порождает
социальную амбивалентность идентификации.
Но в условиях характерного для советского
общества комплекса жертвы происходит
смещение акцентов: на первый план выходят
ценности, оформленные в условиях
репрессивной системы, и, как следствие, даже
негативные явления (война, репрессии,
тотальный дефицит, отсутствие свобод и т.п.)
получают позитивную интерпретацию. Данные
условия подразумевают оформление присущей
российской действительности негативной
идентичности, для которой особую
организующую значимость приобретают «комплекс
жертвы», «фигура врага», «страх»…

Этот ряд
фигур негативности может быть продолжен. Мы
же остановимся на важной для описываемой
системы анализа категории, а именно «враг»,
детально рассмотренной Л. Гудковым в статье
«Идеологема «врага». Для намеченной выше
системы идентификации идеологема «врага»
является наиболее значимой, своего рода
опорной точкой для понимания всего
комплекса смыслов, воспроизводимых
советской репрессивно-идеологической
машиной и не теряющих своей актуальности в
постсоветскую эпоху. Прежде всего, фигура
врага важна для поддержания внутреннего
напряжения, что в определенной степени
обеспечивает легитимацию мобилизационного
характера, оправдывая систему доносов,
слежек, репрессий. «Почетное звание» «врага
народа» могло служить решением как
партийно-административных, так и
производственных проблем, что формировало
особую атмосферу страха, недоверия и
подчинения системе. Разные типы внутренних
врагов – шпионы, вредители, троцкисты и т.п.
– воспроизводились начиная с детской
литературы и вплоть до указов ЦК: так или
иначе они объединялись общей функцией
поддержания мобилизационной системы в
условиях постоянной опасности. Но особо
стоит остановиться на фигуре внешнего
врага, воплощенного в образе «капиталистического»
Запада, что создавало ощущение жизни на
гране войны. Характер национальной
идентификации прежде всего определялся
через отрицание любого другого, не
принадлежащего системе и тем самым
возводившегося в ранг врага. Схожие черты
можно выделить для процессов идентификации
и в постсоветском обществе, в котором, по
мнению Л. Гудкова, сохраняется комплекс
жертвы, постоянно воспроизводимый, с одной
стороны, наглядным примером стабильности
западного (гражданского) общества, с другой
– закономерным перенесением собственного
недовольства на другого, чужого, таящего в
себе опасность. Подобная ситуация
провоцирует культ русской исконности и
самобытности, которая находится под
постоянной угрозой со стороны
консюмеристского Запада. Построение
идентичности не на общих ценностях
гражданских прав, профессиональной
реализации, образования и т.п., а на
отрицании другого, очерчивание собственных
границ через определение своей особенности,
уникальности и дают возможность, по мнению
автора, говорить о негативном характере
советской и постсоветской идентичности.
Зачастую именно обозначенные особенности
позволяют объяснить антизападнические
настроения, ксенофобию, антисемитизм. Этим
проблемам посвящен ряд статей сборника («Антисемитизм
и ксенофобия в постсоветской России», «Чеченский
тупик»: Прогноз? Диагноз?», «Отношение к США
в России и проблема антиамериканизма»), в
которых особое внимание уделяется взаимной
связи новых попыток формирования
собственной идентичности в условиях
социальной нестабильности с
распространением прежде всего этнических
фобий, а они, по мнению Л. Гудкова,
представляют собой «рутинные механизмы
социальной солидарности», основанные на
принципах «негативной проекции на «чужих»
тех ценностей, которые не признаются за
представителями собственной
этносоциальной группы», образуя «механизмы
защиты самотождественности в условиях
социокультурной и политической эрозии и
распада» (с. 182).

Из
вышесказанного видно, что для Л. Гудкова
схожесть моделей формирования
идентичности для советского и
постсоветского обществ вполне закономерна:
после распада тоталитарной системы и
образования так называемого
демократического общества – несмотря на
упразднение номенклатуры, переход к
многопартийной и выборной системе
управления – остаются «осадочные
структуры тоталитарной социализации,
навыки и привычные регуляторы сознания и
мышления, заданные тоталитарными
институтами» (с. 439). Эту мысль автор
развивает в своей статье «Тоталитаризм»
как теоретическая рамка», проводя «ревизию»
понятия и развивая идею его применения к
описанию современной действительности, но
не как закрепляющего определенный круг
признаков, основанных на политико-экономических
особенностях, а как некоторую возможность
складывания смыслового поля, в рамках
которого можно говорить об особенностях
постсоветской идентичности.

В
заключение хотелось бы остановиться на
статье «К проблеме негативной
идентификации» и в связи с этим поставить
некоторые вопросы, возникающие по
прочтении всей книги. В этой статье Л.
Гудков предпринимает попытку
противопоставления российской и западной
идентичности, неявно беря последнюю за
образец, априорно наделяя ценности
гражданского (западного) общества
позитивным смыслом. Таким образом, позиция
исследователя оказывается вполне
определенной. Он постоянно отмечает
нормативно-ценностную значимость
западного общества и, следовательно,
наделят ценностным статусом рыночную этику
с вытекающей из нее «потребительской и
достяжительской мотивацией», ориентацией
на корпоративность и сложной системой
социальной дифференциации. Несмотря на
первоначальное предостережение автора о
невозможности применения социологического
языка, сложившегося в западной науке, в
условиях специфики советского и
постсоветского материала, нельзя не
отметить, что основное противопоставление,
заявленное критически-негативным
описанием формирования идентичности в
России, обусловлено принятием именно
западных ценностей в качестве позитивных (и
это относится как к социальному плану
существования, так и к теоретико-методологическому
способу анализа, практикуемого автором).

И здесь
уместно задаться вопросом о природе самого
понятия идентичность, которое есть
порождение западной гуманитарной мысли и
социальных наук в первую очередь. Уже сам
факт применения категории идентичности для
описания социальных процессов накладывает
определенные рамки на говорящего, ставя его
перед проблемой сохранения критической
дистанции, так как, выстраивая систему
описания, основанную на нормативно-ценностных
составляющих идентичности, мы невольно
оказываемся заложниками «евроцентристского»
языка описания. Когда в предисловии автор
предполагает «отказаться от привычной
установки искать непосредственную и
очевидную «предметность» социальных
отношений и ценностных манифестаций <…>
и анализировать «невидимые»
функциональные последствия взаимодействий,
не артикулируемых и не кодифицируемых в
общепринятом языке» (с. 8), то это должно
распространяться в том числе и на саму
категорию идентичности, чего, к сожалению,
не происходит. И это побуждает нас
поставить еще один вопрос: говоря о «невидимых»,
«не артикулируемых» и т.п. социальных
смыслах, целесообразно ли применение уже
сложившейся системы описания, которая
берет свое начало в оформлении понятия
идентичности, неизбежно заключающего в
себе ценностный оттенок? Радикально
противопоставляя в своей работе позитивную
и негативную идентичность, Л. Гудков
провоцирует на вопрос об истоках такого
рода противопоставлений, что влечет за
собой необходимость исследования
ценностных предпосылок самого понятия
идентичность. И тогда может оказаться так,
что фигура другого («чужого», «врага»)
определяет понятие идентичности вообще (не
только российской, но и западной) и
формирование никакой национальной
идентичности вне этой фигуры просто
невозможно, тогда как сами оппозиции
позитивного–негативного, западного–российского,
гражданского–тоталитарного становятся
лишь следствием избранной стратегии. Когда
же речь идет об условиях оформления
множественной идентичности (профессиональной,
конфессиональной, гендерной и др.), под
вопрос ставится сама возможность
использования бинарных оппозиций. И хотя
данные теоретические проблемы выходят за
рамки исследования Л. Гудкова, они вплотную
подводят нас к осознанию того, что понятие
идентичности не универсально и что акцент
порой должен быть смещен в сторону
деидентификации, имеющей прямое отношение
к неартикулируемым и некодифицируемым
социальным процессам.

Заказы можно
направлять по адресу:
Издательство «Три квадрата»,
Москва 125319, ул. Усиевича, д. 9, тел. (495)
151-6781, факс 151-0272
e-mail [email protected]

Редактору «Синего дивана», Елене
Владимировне Петровской,
можно написать в Институт «Русская
антропологическая школа»
[email protected]

22222

ДЕПАРТАМЕНТ
ОБРАЗОВАНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ

МОСКОВСКИЙ
ГОРОДСКОЙ

ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ
УНИВЕРСИТЕТ

Факультет
«Юридическая психология»

Кафедра
«Юридической психологии и права /
Клинической и судебной психологии»

АНАЛИЗ
МОНОГРАФИИ

Э.
ЭРИКСОНА

«…..»

«Процент
оригинального текста составляет ______
%»

Студент

______________

Кризис
идентичности и возрастной кризис

Идентичность,
просто говоря, — тождественность человека
самому себе. Понятие идентичности
обозначает реальную оценку себя,
стабильное владение собственным Я в
независимости от изменений ситуации,
способность к адекватному и полноценному
решению поставляемых перед личностью
задач на каждом жизненном этапе.
Формирование идентичности представляет
собой особый процесс, в ходе которого
происходит преобразование каждой из
прежних идентификаций в связи с переменами
в предполагаемом будущем. Идентичность
начинает развиваться с младенчества,
и на момент подросткового возраста
нередко наступает кризис. Известно, что
в демократическом обществе кризис
проявляет себя с большей силой, нежели
в обществах, где переход ко взрослой
жизни связан с некоторыми обязательными
ритуалами. Нередко юноши и девушки
стремятся как можно скорее решить вопрос
самоопределения и таким образом избежать
кризиса. Однако это приводит к тому, что
потенциал человека остается не раскрытым
до конца. Другие же решают эту проблему
по-своему и растягивают кризис на слишком
долгий период, оставаясь в неопределенности.
В некоторых случаях спутанная идентичность
перерастает в негативную, в результате
которой человек в итоге своего определение
выбирает порицаемую обществом и
противоречащую закону роль. Впрочем,
это лишь отдельные случаи, и большинство
людей, согласно теории кризиса идентичности
Эриксона, выбирают для развития одно
из позитивных проявлений своего я, что
можно наблюдать исходя из представленных
в книге, его наблюдений.

Стадии
развития идентичности

(характеристика,
источники)

На
основе Эпигенетического развития
зародыша организма, Эриксон построил
оригинальную схему развития человека
на протяжении всей жизни. Эриксон выделял
восемь этапов формирования идентичности
личности. При переходе от одной стадии
к другой, по мнению Эриксона, человек
приобретал все новые и новые черты
характера, личностные качества, которые
противоречили друг другу. Результатом
каждого решения является последующая
успешность и не успешность каждого
периода жизни.

Первой
стадией, которую он выделяет является
орально-сенсорная. Ее временные рамки
— от рождения до первого года жизни.
Основное влияние на личность ребенка
оказывают самые близкие люди. От них
зависит, будет ли ребенок открыт миру
или наоборот, замкнут, недоверчив –
формируется базовое доверие к миру. В
процессе роста ребенка у него развивается
речь, манипуляторные способности, это
открывает ему возможность перейти с
следующей стадии.

Вторя
стадия –обретение самостоятельности
или наоборот неуверенности в себе и
своих силах. Это занимает время от одного
года и до трех лет. В зависимости от
присутствия или отсутствия поощрения
самостоятельности ребенка со стороны
родителей, у него развивается либо
чувство независимости, либо, наоборот,
зависимости от других.

Третья
стадия от 4 до 6 лет называется Эриксоном
локомоторно-генитальной. С трех до шести
лет в зависимости от строгости в семье,
силы контроля и жесткости правил,
происходит социализация ребенка. От
успешности этого процесса зависит
разовьется ли у ребенка чувство инициативы
или чувство вины. 

Четвертая
стадия, проходящая с 6 до 11 лет, связана
с овладением ребенком различных умений
в том числе и умением учиться. В этом
возрасте у ребенка может развиться либо
трудолюбие, либо чувство неполноценности.
Это будет зависеть от успехов в учебе,
отношений с учителями, их оценки успехов
ребенка, взаимоотношений с представителями
их возрастной группы.

Пятая
стадия приходиться на период между 11 и
20 годами главными факторами развития
личности является общение со сверстниками
и профессиональная ориентация. В этом
возрасте у человека развивается
инициативность или чувство неопределенности.
Самым важным для человека на этом этапе
— объективная самооценка, анализ своих
способностей и потребностей. При удачном
протекании этой стадии у юношей и девушек
формируется чувство идентичности что
помогает им определить свое будущее
место в обществе, в их ближайшей социальной
группе. Если же появляется спутанной
идентичности, подросток мучается
сомнениями относительно себя и это
затрудняет его саморазвитие в любой
сфере его жизни.

Шестая
стадия — это возрастной период от 21 до
25 лет. Данный период характеризуется
стремлением установить близкие
интимно-личностные отношения с людьми,
в особенности, с представителями
противоположного пола. Если на этом
этапе такие связи не образованны — у
человека развивается чувство изоляции.
Ошибки идентичности на ранних этапах
могут сильно повлиять на данный период.

На
седьмой стадии (25 – 60/65 лет) у человека
может развиться постоянное стремление
к творчеству и динамическому развитию,
либо человек может желать постоянства
и покоя. Это во многом зависит от отношения
индивида к своей работе, семье. Если
человек не желает развиваться, это
приводит к регрессу личности, по
утверждению Эриксона. Как итог, человек
обретает редкостную способность быть
собой.

После
65 лет наступает последняя стадия развития
личности. В зависимости от оценки своей
жизни, своих достижений, у человека
формируется либо чувство удовлетворения
и идентичности, либо чувство отчаяния,
непринятие жизни как своей — такие
чувства являются разрушающими для
личности и ведут к неврозам. Такое
чувство отчаянья характерно не только
для последнего возрастного этапа — оно
может появиться в любом возрасте и
всегда будет связно с каким-то
разочарованием в жизни.  

Различия
между групповой и эгоидентичностью

Эго-идентичность
как термин обозначает целостность
личности; тождественность и непрерывность
нашего Я, несмотря на те изменения,
которые происходят с нами в процессе
роста и развития.  Это совокупность
представлений о себе, дающих возможность
чувствовать свою уникальность и
аутентичность. Групповая идентичность
— чувство принадлежности к данной
социальной группе. Эго-идентичность и
групповая идентичность формируются
прижизненно и согласованно. Одним из
важных механизмов формирования
идентичности Эриксон считает ритуализацию
— повторяющиеся формы поведения,
осуществляющие взаимосвязь людей, обмен
сообщениями. Ритуализация имеет
врожденную основу, постепенно усложняется
и обогащается на протяжении жизни.
Центральное положение теории Эриксона
состоит в том, что каждый человек на
протяжении жизни проходит восемь стадий,
на каждой из которых ему выдвигается
социальное требование. Проблема, встающая
перед индивидом в его социальном
развитии, создает кризисную ситуацию.
Кризис — это поворотный момент развития,
из которого человек может выйти, как
более адаптированным, сильным, так и
ослабленным, не справившимся с решением
конфликта. Успешное разрешение кризиса
связано с установлением определенного
компромисса, между противоположными
состояниями сознания, в пользу позитивного
компонента. Благоприятный результат —
включение в Эго нового позитивного
качества (например, инициативности или
трудолюбия). Но исход конфликта может
оказаться и неудачным, и тогда в структуру
Эго встраивается негативный компонент
(базовое недоверие или вина). Неразрешенная
задача переносится на следующую стадию,
где справиться с ней тоже возможно, но
это гораздо труднее и требует большего
напряжения сил. Таким образом, люди
преодолевают характерные противоречия
стадий с разным успехом и с разной
скоростью — в этом состоит эпигенетический
принцип концепции Эриксона. Общество
одобрительно относится к расширению
возможностей человека, пытается
поддержать его в этой тенденции роста.
Согласно закону согласованного развития,
общество оказывает помощь развивающейся
личности и поддерживает ее именно тогда,
когда она особенно в этом нуждается
(ребенок испытывает потребность в опеке,
а родитель стремится опекать и заботиться).
Таким образом, с точки зрения Эриксона,
потребности и возможности поколений
симметричны, что отражено в его концепции
взаимозависимости. По Эриксону, необходимо
изучать условия успешного разрешения
каждого кризиса.

Эпигенетический
принцип психического развития.

Жизненные
циклы.

Центральным
для созданной Эриксоном теории развития
эго является положение о том, что человек
в течение жизни проходит через несколько
универсальных для всего человечества
стадий. Процесс развертывания этих
стадий регулируется в соответствии с
эпигенетическим принципом психического
развития личности. 

Оральная
стадия – рот является фокусом самого
первого совместного с матерью подхода
к жизни. Первая часть, на которой ребенок
берет то, что ему предлагают. Взять в
этом случае означает – воспринять то,
что дается. Закладываются основы для
того, чтобы самому стать дающим. Нарушения
в развитии на этой стадии ведут в будущем
к нарушению связей с миром в целом, и в
особенности со значимыми людьми. На
оральной стадии окончательно формируются
способности добиваться и получать
удовольствие в более активной и
определенно направленной деятельности.

Анальная
стадия — анальный опыт, появление
достаточно сформированного стула и
общая координация мускульной системы.
Борьба за автономию. Развитие сдерживающего
отпускающего модуса.

Система
действий «удержать» и «отпустить». При
благоприятном разрешении конфликта
стадии ребенок начинает чувствовать
свою автономную волю.

Бессильный
против оральных инстинктов, ребенок
будет искать удовлетворение посредством
орального контроля (сосание пальца,
агрессивное поведение с использованием
фекалий). Данная стадия становится
решающей между доброй волей и полным
ненависти самоутверждением. Чувство
самоконтроля без потери самоуважения
– источник свободной воли. Чувство
потери самоконтроля и родительский
внешний контроль порождают устойчивую
склонность к переживанию сомнения и
стыда. Стыд так рано и так легко поглощается
виной. Стыд предполагает осознание
того, что некто разоблачен, раскрыт.
Свой вклад вносит воспитательный метод
«пристыдить».

Фаллическая
стадия

Задача
индивида на этой стадии – выяснить
какой же именно персоной он может стать.
Ребенок должен выйти из этой стадии с
чувством инициативы, как базисным для
реалистического ощущения собственных
целей и амбиций. Ребенок должен научиться
сочетать дозволенные ему действия с
собственными возможностями. На этой
стадии наиболее сильное стремление к
обучению. Наиболее сильное ее проявление
физическая атака в отношении других
людей, первые пугающие мысли о том, чтобы
ввести фаллос в женское тело. Эдипов
комплекс. Причем у мальчика акцент
остается на делании посредством мозговой
атаки, а у девочки он может обернуться
ловлей посредством агрессивного захвата,
или превращения себя в привлекательную
и неотразимую особу. Формируются
предпосылки мужской и женской инициативы.
Просыпается глубинное чувство вины,
поселяющее уверенность в совершении
каких-то страшных преступлений. Неизбежное
и необходимое поражение также ведет к
переживанию чувства вины и тревоги.

Следующий
этап – отрочество. Оно характеризуется
неустойчивостью эго с одной стороны и
большим потенциалом с другой. Люди
бывают страшно озабочены тем, что их
собственное мнение о себе не совпадает
с мнением окружающих, а также тем, что
их собственные идеалы не являются
общепринятыми. Подросток ищет тех людей
и те идеи, которым он мог бы верить. Он
боится быть обманутым и парадоксально
выражает свою потребность в вере громким
и циничным неверием. Выбор рода занятий
приобретает большее значение, чем вопрос
о зарплате и статусе. Стоит молодому
человеку почувствовать, что окружение
пытается оградить его от важных форм
выражения, как он начинает сопротивляться.
Переведение пассива в актив может
трансформировать симптом в социальное
поведение

Следующий
этап назван Эриксоном просто “За
идентичностью”. Он характерен
использованием идентичности и возвращением
некоторых форм кризиса идентичности
на более поздних стадиях жизненного
цикла.

Кризис
интимности. Юноша, не уверенный в своей
идентичности, избегает межличностной
интимности или же бросается в беспорядочные
интимные контакты без настоящего
единения. Межличностные связи становятся
весьма стереотипными, что приводит к
глубокому чувству изоляции. Неотъемлемой
частью интимности является
дистанцированность: готовность человека
отвергать те силы и тех людей, сущность
которых кажется ему опасной. Во взрослом
возрасте человек должен прийти к
этическому чувству, которое выше
убежденности отрочества и морализма
детства. Отчуждением этой стадии является
изоляция – неспособность воспользоваться
своим шансом, разделив истинную
интимность. Любовь – витальная сила
ранней взрослости.

Характеристика
возрастных стадий (центральный кризис,
базисные чувства)

Различия
между идентичностью и идентификацией

Пытаясь
понять в чем состоит различие между
идентичностью и идентификацией необходимо
узнать что сам Эриксон говорит об этом
— «психологическая идентичность
развивается из постепенной интеграции
всех идентификаций. Проблемы идентичности
рассматривались им прежде всего через
призму нахождения места идентичности
в цикле человеческой жизни. Исследуя
природу игры маленького ребенка и
обращая внимание на социальную среду,
в которой он находится, Эриксон замечал,
что «появляющаяся идентичность наводит
мосты между стадиями детства, когда
телесному Я и родительским образам
придаются их культурные коннотации».

Эриксон
считал, что формирование идентичности
начинается там, где идентификация
становится непригодной. Впоследствии
общественные способы идентификации
индивида более или менее успешно
стыкуются с его индивидуальными способами
идентификации. В конце отрочества
идентичность включает в себя все значимые
идентификации, но одновременно и изменяет
их с целью создания единого связного
целого. Функциональная деятельность Я
служит интеграции психосексуального
и психосоциального аспектов на данной
ступени развития, а интеграция отношений
вновь появившихся элементов идентичности
дает возможность ликвидировать неизбежные
разрывы между различными уровнями
развития.
Становление идентичности
не всегда сопровождается, как считал
Эриксон, приобретением индивидом
позитивных образов о самом себе.
Культурное и социальное влияние может
быть таковым, что уже в раннем детстве
у ребенка появляются представления,
под воздействием которых образуется
«порочная» идентичность. Эриксон
проводил различие между «позитивной»
и «негативной» идентичностью.
Психосоциальная идентичность любого
человека представляет собой, на его
взгляд, иерархию позитивных и негативных
элементов. Негативные элементы появляются
потому, что на протяжении всего детства
ребенку указывают как на идеальные
ценности, так и на отрицательные. Ребенка
предостерегают против того, чтобы он
не стал тем-то или кем-то, чтобы он
научился опасаться того, чего следует
избегать. Конфликты же могут находить
такое выражение, когда человек не
отказывается от личной идентичности,
но выбирает негативную идентификацию,
то есть «идентичность, извращенно
основанную на всех тех идентификациях
и ролях, которые на критических стадиях
развития представлялись им наиболее
нежелательными или опасными и в то же
время наиболее реальными. Исследуя
стадии развития человека, Эриксон
высказал мысль, что в отрочестве и ранней
юности все предшествующие тождества
психологического развития ребенка
подвергаются сомнению вследствие его
интенсивного физического роста, полового
созревания и необходимости решать
взрослые задачи. Подростков заботит
прежде всего, как они выглядят в глазах
других, по сравнению с их собственными
представлениями о себе, как связать
ранее приобретенные навыки с новыми
для них жизненными проблемами. Интеграция
в форме идентичности Я оказывается
больше суммы детских идентификаций. В
таком случае чувство идентичности эго
есть накопленная уверенность в том, что
внутренняя тождественность и непрерывность,
подготовленная прошлым индивидуума,
сочетается с тождественностью и
непрерывностью значения индивидуума
для других, выявляемого в реальной
перспективе карьеры. Но именно на этой
стадии развития возникает опасность
того, что у подростка происходит смешение
ролей, в результате чего он может пережить
«кризис идентичности».

Роль
общества в формировании эгоидентичности

Эго-идентичность
обозначает целостность развивающейся
личности, тождественность и непрерывность
нашего Я, несмотря на те изменения,
которые происходят с нами в процессе
роста и развития. Необходимо понять,
что эгоидентичность может быть правильной,
только в том случае если все ее аспекты
соблюдены. Первое – личность должна
осознать свою идентичность и тождественность
самой себе. Второе – личность должна
получить оценку своей идентичности от
близких ей людей. Третье – личность
должна сравнить первый и второй факторы
и остаться довольной их согласованием,
и как следствие возросшей уверенностью
в своих силах. Если же после соотнесения,
результатом является конфликт — начнет
развиваться кризис идентичности.

Раскрыть
понятия:

Психосоциальный
мораторий,

Негативная
идентификация,

Спутанная
идентичность

Под
психосоциальным мораторием Эриксон
понимает период жизни личности, в котором
личность не готова, либо не считает себя
таковой, для реализации себя в качестве
родителя и принятии сексуальной близости.
Наиболее часто данное явление встречается
в юношеском возрасте, и иногда может
затянуться на крайне долгий срок.

Термин
“негативная идентификация” можно
рассматривать по-разному, в зависимости
от призмы через которую смотреть.

Негативная
идентификация — это следствие тяжёлого
быта и конфликтных взаимоотношений в
семье, противоположность тому, чего бы
хотели родители и взрослые, это
выбор в пользу деструктивного после
продолжительной и бессмысленной
конструктивной работы.

Негативная
идентификация — это преодоление своей
ущербности, незащищенности, неуверенности
посредством эпатажа и распущенности,
это длительная стагнация в состоянии
“Против всего”, разрушение способности
к продуктивной работе.

Негативная
идентификация — кризис идентичности
в котором индивид пытается, но пока не
может обрести себя.

Спутанная
идентичность – состояние индивида, при
котором он не может продолжать развитие
в том или ином аспекте своей жизни.
Причиной этого состояния могут являться
сомнения, в своей идентичности, которые
возникали ранее, или ролевой спутанности,
соединяющейся с застарелым чувством
безнадежности.

отрицательная идентичность — это… Что такое отрицательная идентичность?



отрицательная идентичность

Aviation medicine: negative identity

Универсальный русско-английский словарь.
Академик.ру.
2011.

• отрицательная заряженная частица
• отрицательная иммунная реакция

Смотреть что такое «отрицательная идентичность» в других словарях:

• Идентичность —   (Идентификация)   Психологическое соотнесение индивида с социальной группой или этносоциальной общностью, с которой он разделяет определенные нормы, ценности, групповые установки, а также то, как воспринимают человека окружающие, с какой из… …   Словарь социолингвистических терминов

• идентичность (идентификация) — Психологическое соотнесение индивида с социальной группой или этносоциальной общностью, с которой он разделяет нормы, ценности, групповые установки; восприятие человека окружающими. Положительная или отрицательная групповая И. нацелена на… …   Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

• Идентичность — (Идентификация)    Психологическое соотнесение индивида с социальной группой или этносоциальной общностью, с которой он разделяет нормы, ценности, групповые установки; восприятие человека окружающими. Положительная или отрицательная групповая И.… …   Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник

• Амнезия — В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из за отсутствия сносок …   Википедия

• Камшот — Иллюстрация орального камшота, в которой мужчина эякулирует на язык девушки. У этого термина существуют и другие значения, см. Камшот (значения). Эякуляция на человека, или Cumshot ( …   Википедия

• ШИКА РЕАКЦИЯ — (Schick) предложена в 1913 г. для определения степени восприимчивости к дифтерии. Ш. р. выполняется путем строго внутрикожного введения дифтерийного токсина в объеме 0,2 см3, заключающих 1/40 Dim (см. Дифтерия). Токсин вводится в кожу левой руки; …   Большая медицинская энциклопедия

• ГОНОРЕЯ — ГОНОРЕЯ. Содержание: Исторические данные…………..686 Биология гонококка в организме……..6 87 Клинический иммунитет и реиифекция…..689 Лабораторный диагноз Г………….690 Г. как общее заболевание…………695 Общая патология… …   Большая медицинская энциклопедия

• РАМАНУДЖА — (санскр. Ramanuja, традиционная датировка 1017 1137) реформатор средневекового индуизма, наиболее авторитетный представитель «теистической» веданты, получившей позднее обозначение вишишта адвайты («дифференцированный не дуализм») и основатель… …   Философская энциклопедия

• Корпоративная культура — В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете …   Википедия

• свобода и несвобода —         В разных регионах средневековой Европы разные люди думают и говорят о Се и, следуя своим мыслям и словам, действуют в социальном мире. Тема С.ы приобретает поистине эпический размах, когда в «Песни о Нибелунгах» Брюнхильда бросает в лицо… …   Словарь средневековой культуры

• Каруна — (пали, санскр.  «жалость», «сострадание»)  категория буддийской философии, означающая преимущественно со страдание людям и другим живым существам. Содержание 1 В Тхереваде 2 В Махаяне 3 См. также …   Википедия

Словарь-справочник по психоанализу — идентичность

– чувство тождественности человека самому себе, ощущение целостности, принимаемый им образ себя во всех своих свойствах, качествах и отношениях к окружающему миру.

Представление об идентичности содержалось в одном из обращений З. Фрейда к членам еврейского общества «Бнай Брит» в 1926 году. Говоря о том, что его не связывали с евреями ни вера, ни национальная гордость, он в то же время отметил, что у него было «ясное осознание внутреннего тождества с ними, уютное сознание общности психологического устройства». Трудно сказать, использовал ли З. Фрейд в своих работах термин «идентичность» в том смысле, какой ему придается сегодня. Однако его размышления об идентификации людей в массе, что нашло свое отражение в книге «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), вплотную подводили к пониманию того, что позднее в психоаналитической литературе было названо «групповой идентичностью». Можно констатировать лишь тот факт, что в упомянутом выше обращении к членам еврейского общества «Бнай Брит» он говорил о «внутренней идентичности» (der inneren Identitaet).

 Проблема идентичности стала центром исследовательской и терапевтической деятельности американского психоаналитика Э. Эриксона (1902–1994), выдвинувшего эпигенетическую (пошаговое развитие в эмбриологии) концепцию жизненного цикла и кризиса идентичности. Идеи об идентичности были сформулированы и изложены им в таких его работах, как «Детство и общество» (1950), «Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование» (1958), «Идентичность: юность и кризис» (1967), «Жизненная история и исторический момент» (1975).

 Размышляя об идентичности и идентификации, Э. Эриксон исходил из того, что «психологическая идентичность развивается из постепенной интеграции всех идентификаций». Это означало, что идентичность как таковая не была для него чем-то статичным, застывшим, неизменным. Проблемы идентичности рассматривались им прежде всего через призму нахождения места идентичности в цикле человеческой жизни. Отталкиваясь от идей З. Фрейда о природе идентификации, он вместе с тем апеллировал не столько к биологическим факторам, «либидозным связям», сколько к социальным отношениям и культурным особенностям, что позволило говорить о психологической, психосоциальной, культурной, расовой идентичности. Так, исследуя природу игры маленького ребенка и обращая внимание на социальную среду, в которой он находится, Э. Эриксон замечал, что «появляющаяся идентичность наводит мосты между стадиями детства, когда телесному Я и родительским образам придаются их культурные коннотации».

 Э. Эриксон считал, что формирование идентичности начинается там, где идентификация становится непригодной. Впоследствии общественные способы идентификации индивида более или менее успешно стыкуются с его индивидуальными способами идентификации. На протяжении всего детства имеет место «пробная кристаллизация идентичности». В конце отрочества идентичность включает в себя все значимые идентификации, но одновременно и изменяет их с целью создания единого связного целого. Функциональная деятельность Я служит интеграции психосексуального и психосоциального аспектов на данной ступени развития, а интеграция отношений вновь появившихся элементов идентичности дает возможность ликвидировать неизбежные разрывы между различными уровнями развития. В конце концов, как писал Э. Эрик-сон в работе «Идентичность: юность и кризис», оптимальное чувство идентичности переживается как чувство психосексуального благополучия: «его наиболее очевидным спутником является ощущение «себя в своей тарелке» и внутренняя уверенность в признании со стороны авторитетов».

 Становление идентичности не всегда сопровождается, как считал Э. Эриксон, приобретением индивидом позитивных образов о самом себе. Культурное и социальное влияние может быть таковым, что уже в раннем детстве у ребенка появляются представления, под воздействием которых образуется «порочная» идентичность. Например, идентификация темнокожего ребенка с представителями низшей расы, что происходит под воздействием расхожих стереотипов и расовых предрассудков, может породить «порочную», «черную» идентичность грязного, анально-садистского, фаллического насильника – «ниггера».

 Э. Эриксон проводил различие между «позитивной» и «негативной» идентичностью. Психосоциальная идентичность любого человека представляет собой, на его взгляд, иерархию позитивных и негативных элементов. Негативные элементы появляются потому, что на протяжении всего детства ребенку указывают как на идеальные ценности, так и на отрицательные прототипы. Ребенка предостерегают против того, чтобы он не стал тем-то или кем-то, чтобы он научился опасаться того, чего следует избегать. Поэтому позитивная идентичность находится постоянно «в состоянии конфликта с прошлым, которое надо изжить, и с будущим, которое надо предотвратить». Конфликты же могут находить такое выражение, когда человек не отказывается от личной идентичности, но выбирает негативную идентификацию, то есть «идентичность, извращенно основанную на всех тех идентификациях и ролях, которые на критических стадиях развития представлялись им наиболее нежелательными или опасными и в то же время наиболее реальными». Например, мать, бессознательно испытывающая двойственные чувства по отношению к своему брату-алкоголику, избирательно обращается только к тем чертам своего сына, которые, как ей представляется, указывают на повторение судьбы ее брата. В результате этого «негативная» идентичность может казаться сыну более реальной, чем его естественные попытки быть хорошим и он станет прикладывать усилия к тому, чтобы стать пьяницей.

 Исследуя стадии развития человека, Э. Эриксон высказал мысль, что в отрочестве и ранней юности все предшествующие тождества психологического развития ребенка подвергаются сомнению вследствие его интенсивного физического роста, полового созревания и необходимости решать взрослые задачи. Подростков заботит прежде всего, как они выглядят в глазах других, по сравнению с их собственными представлениями о себе, как связать ранее приобретенные навыки с новыми для них жизненными проблемами. Интеграция в форме идентичности Я оказывается больше суммы детских идентификаций. В связи с этим Э. Эриксон подчеркивал: «Она [идентичность. – В.Л.] представляет собой накопленный опыт способности эго интегрировать все идентификации со злоключениями либидо, со способностями, предлагаемыми социальными ролями. В таком случае чувство идентичности эго есть накопленная уверенность в том, что внутренняя тождественность и непрерывность, подготовленная прошлым индивидуума, сочетается с тождественностью и непрерывностью значения индивидуума для других, выявляемого в реальной перспективе карьеры». Но именно на этой стадии развития возникает опасность того, что у подростка происходит смешение ролей, в результате чего он может пережить «кризис идентичности».

 В терапевтической практике подчас приходится сталкиваться с тем, что Э. Эриксон назвал «сопротивляемостью идентичности», являющейся универсальной формой сопротивления, но часто нераспознаваемой в психоанализе. В обычной форме «сопротивляемость идентичности» проявляется в страхе пациента, что аналитик может случайно или преднамеренно разрушить слабое ядро его идентичности и навязать ему свое собственное. Некоторые неразрешимые неврозы переноса у пациентов являются, по мнению Э. Эриксона, прямым результатом того, что «сопротивляемость идентичности» или не подвергается анализу вообще, или подвергается анализу, но не в достаточной степени. «В таких случаях пациент может на протяжении всего курса психоанализа сопротивляться возможному вторжению в его идентичность ценностей психоаналитика, хотя сдается во всем остальном; или впитать из идентичности психоаналитика больше, чем он может переработать; или он может прекратить посещать сеансы психоанализа и на всю жизнь остаться с чувством, что он не обрел чего-то существенного – того, что обязан был дать ему психоаналитик».

 В некоторых случаях «сопротивляемость идентичности» становится, по словам Э. Эриксона, основной проблемой «психотерапевтической дуэли». Пациент настаивает на том, чтобы аналитик принял его «негативную идентичность» как реальную и необходимую, но в то же время не считал ее единственной, исчерпывающей все то, что в нем есть. Аналитик, способный выполнить эти оба требования, «должен терпеливо, переживая множество суровых кризисов, доказывать, что он может понимать пациента, сохранять привязанность к нему, не поглощая его и не предлагая себя в качестве жертвенной пищи».

 В целом Э. Эриксон придавал важное значение необходимости изучения проблемы идентичности. Как писал он в своей работе «Детство и общество», «исследование идентичности в наше время становится такой же стратегической задачей, какой во времена Фрейда было изучение сексуальности».

негативной идентичности — это … Что такое негативная идентичность?

.

негативной идентичности — это … Что такое негативная идентичность?

.

негативная идентичность — определение — английский

Примеры предложений с «негативной идентичностью», память переводов

WikiMatrix Когда Анти-Веном понимает, что Мэй Паркер также знает личность Негатив, он решает атаковать Негатив непосредственно до того, как Негативный сможет заставить ее замолчать. WikiMatrix Для фиксированной длины n расстояние Хэмминга является метрикой на множестве слов длины n (также известное как пространство Хэмминга), поскольку оно удовлетворяет условиям неотрицательности, тождественности неразличимых элементов и симметрии, и это по полной индукции можно показать, что оно также удовлетворяет неравенству треугольника. springer С учетом того, что связи между этими конструкциями и психосоциальным благополучием неоднозначны, необходимо более тщательное исследование взаимодействий между воспринимаемыми положительными и отрицательными изменениями идентичности в связи с заболеванием. UN-2 В период временного защитного ухода будут приняты меры для предотвращения повторного применения отрицательных идентификационных данных. WikiMatrix Подгруппа, содержащаяся с эллиптическими (соответственно параболическими, гиперболическими) элементами, а также с тождеством и отрицательной идентичностью, называется эллиптической подгруппой (соответственно параболической подгруппой, гиперболической подгруппой). UN-2 Предотвращение закрепления негативных идентичностей и развития новых для предотвращения стигматизации и создания негодования во время оказания временной защитной помощи; патентов-wipo выбран из группы, состоящей из водорода, метильной группы и этильной группы, M представляет собой металл, а x представляет собой целое число, выбранное из 1 или 2, с положительной или отрицательной идентичностью, зависящей от валентности металла, указанный адгезив приклеивается к указанной подложке посредством грунтовки, причем указанный грунтовочный материал содержит по меньшей мере одну фенольную смолу, по меньшей мере один каучукоподобный состав и по меньшей мере один из указанных термостабилизаторов, причем указанная клейкая лента способна выдерживать погружение в расплавленный припой при температуре 260 ° C. ° C не менее 5 секунд. Giga-frenОни испытывают стереотипы и стигму — негативную идентичность различий, маркируя их как отклоняющихся от нормы, ненормальных или неудачливых, как «иных», чем основное русло общества. QED И отрицательная идентичность, ваша личность — это не ваше имя, не ваша работа. WikiMatrix Другие клинические исследования пришли к выводу, что пациенты, пережившие инцестуозное насилие, сообщали о более частых попытках самоубийства и формировании негативной идентичности, а также о большем количестве нарушений в межличностных отношениях. springer То, что отражается, не уничтожается ментально, но принадлежит личности субъекта (негативность идентичности). MultiUnIt — это углубленная оценка потребностей, которая определяет, может ли преступник, который идентифицирует себя как маори и признает свое происхождение маори, иметь скомпрометированную или отрицательную культурную идентичность. WikiMatrixIn «Возвращение Anti-Venom» (2011), Брок не может раскрыть истинную личность Негатива, полагая, что ему никто не будет доверять. WikiMatrixНекоторые граждане полагали, что эти термины были усовершенствованием отрицательно определенной идентичности «небелых», которая была их предыдущим статусом. UN-2Это углубленная оценка потребностей, которая определяет, может ли преступник, который идентифицирует себя как маори и признает свое происхождение маори, иметь скомпрометированную или отрицательную культурную идентичность. Giga-frenДавайте задумываться только о кризисе толерантности среди молодежи, о проявлениях негативной культурной идентичности, насилии в школах, бойне в метро, ​​настоящих баталиях между болельщиками во время футбольных мероприятий. WikiMatrix Когда набор 2 × 2 вещественных матриц M (2, R) используется для источника, и номер один (1) отождествляется с единичной матрицей, а минус один (−1) — с отрицательной единицей матрица, то есть много решений X 2 = −1. Обычное ползание Таким образом, негативность является частью любой социальной идентичности, поскольку идентичность возникает только в результате отношений с «другим» и, как следствие, не может быть внутренне завершенным (…) Аналогичным образом, негативность является частью идентичности общество в целом; никакой целостный элемент внутри общества не объединяет его и не определяет его развитие.

Показаны страницы 1. Найдено 782 предложения с фразой negative identity.Найдено за 15 мс.Накопители переводов создаются человеком, но выравниваются с помощью компьютера, что может вызвать ошибки. Найдено за 0 мс.Накопители переводов создаются человеком, но выравниваются с помощью компьютера, что может вызвать ошибки.Они поступают из многих источников и не проверяются. Имейте в виду.

.

негативная идентичность — определение — английский

Примеры предложений с «негативной идентичностью», память переводов

WikiMatrix Когда Анти-Веном понимает, что Мэй Паркер также знает личность Негатив, он решает атаковать Негатив непосредственно до того, как Негативный сможет заставить ее замолчать. WikiMatrix Для фиксированной длины n расстояние Хэмминга является метрикой на множестве слов длины n (также известное как пространство Хэмминга), поскольку оно удовлетворяет условиям неотрицательности, тождественности неразличимых элементов и симметрии, и это по полной индукции можно показать, что оно также удовлетворяет неравенству треугольника. springer С учетом того, что связи между этими конструкциями и психосоциальным благополучием неоднозначны, необходимо более тщательное исследование взаимодействий между воспринимаемыми положительными и отрицательными изменениями идентичности в связи с заболеванием. UN-2 В период временного защитного ухода будут приняты меры для предотвращения повторного применения отрицательных идентификационных данных. WikiMatrix Подгруппа, содержащаяся с эллиптическими (соответственно параболическими, гиперболическими) элементами, а также с тождеством и отрицательной идентичностью, называется эллиптической подгруппой (соответственно параболической подгруппой, гиперболической подгруппой). UN-2 Предотвращение закрепления негативных идентичностей и развития новых для предотвращения стигматизации и создания негодования во время оказания временной защитной помощи; патентов-wipo выбран из группы, состоящей из водорода, метильной группы и этильной группы, M представляет собой металл, а x представляет собой целое число, выбранное из 1 или 2, с положительной или отрицательной идентичностью, зависящей от валентности металла, указанный адгезив приклеивается к указанной подложке посредством грунтовки, причем указанный грунтовочный материал содержит по меньшей мере одну фенольную смолу, по меньшей мере один каучукоподобный состав и по меньшей мере один из указанных термостабилизаторов, причем указанная клейкая лента способна выдерживать погружение в расплавленный припой при температуре 260 ° C. ° C не менее 5 секунд. Giga-frenОни испытывают стереотипы и стигму — негативную идентичность различий, маркируя их как отклоняющихся от нормы, ненормальных или неудачливых, как «иных», чем основное русло общества. QED И отрицательная идентичность, ваша личность — это не ваше имя, не ваша работа. WikiMatrix Другие клинические исследования пришли к выводу, что пациенты, пережившие инцестуозное насилие, сообщали о более частых попытках самоубийства и формировании негативной идентичности, а также о большем количестве нарушений в межличностных отношениях. springer То, что отражается, не уничтожается ментально, но принадлежит личности субъекта (негативность идентичности). MultiUnIt — это углубленная оценка потребностей, которая определяет, может ли преступник, который идентифицирует себя как маори и признает свое происхождение маори, иметь скомпрометированную или отрицательную культурную идентичность. WikiMatrixIn «Возвращение Anti-Venom» (2011), Брок не может раскрыть истинную личность Негатива, полагая, что ему никто не будет доверять. WikiMatrixНекоторые граждане полагали, что эти термины были усовершенствованием отрицательно определенной идентичности «небелых», которая была их предыдущим статусом. UN-2Это углубленная оценка потребностей, которая определяет, может ли преступник, который идентифицирует себя как маори и признает свое происхождение маори, иметь скомпрометированную или отрицательную культурную идентичность. Giga-frenДавайте задумываться только о кризисе толерантности среди молодежи, о проявлениях негативной культурной идентичности, насилии в школах, бойне в метро, ​​настоящих баталиях между болельщиками во время футбольных мероприятий. WikiMatrix Когда набор 2 × 2 вещественных матриц M (2, R) используется для источника, и номер один (1) отождествляется с единичной матрицей, а минус один (−1) — с отрицательной единицей матрица, то есть много решений X 2 = −1. Обычное ползание Таким образом, негативность является частью любой социальной идентичности, поскольку идентичность возникает только в результате отношений с «другим» и, как следствие, не может быть внутренне завершенным (…) Аналогичным образом, негативность является частью идентичности общество в целом; никакой целостный элемент внутри общества не объединяет его и не определяет его развитие.

Показаны страницы 1. Найдено 782 предложения с фразой negative identity.Найдено за 14 мс.Накопители переводов создаются человеком, но выравниваются с помощью компьютера, что может вызвать ошибки. Найдено за 0 мс.Накопители переводов создаются человеком, но выравниваются с помощью компьютера, что может вызвать ошибки.Они поступают из многих источников и не проверяются. Имейте в виду.

.