Психология коллектива а и донцов: Личность в группе: проблема сплоченности. А.И. Донцов (Донцов А.И. Психология коллектива: Методологические проблемы исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та. 1984. С. 39-61.)

Личность в группе: проблема сплоченности. А.И. Донцов (Донцов А.И. Психология коллектива: Методологические проблемы исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та. 1984. С. 39-61.)

Силы сплочения группы имеют две образующие: во-первых, степень привлекательности собственной группы, во-вторых, силу

притяжения других доступных групп. Группу вследствие этого можно определить как совокупность индивидов, связанных так, что каждый расценивает преимущества от объединения как большие, чем можно получить вовне. Из этого, строго говоря, необходимо заключить, что любая группа изначально сплочена. Однако, даже если предположить исходную сплоченность, нельзя обойти вопрос, как она поддерживается во времени и от чего зависит ее постоянство. В попытках решить его исследователи поставили цель найти средства измерить наличный уровень групповой сплоченности и определить, каким способом его можно повысить.

Техника измерения групповой сплоченности включает два тесно соприкасающихся методических подхода. Первый – измерение эмоциональной привлекательности членов группы. Он строится наперёд в положении: чем большее количество членов группы нравятся друг другу, тем привлекательнее группа в целом, тем выше индекс групповой сплоченности. Методический аппарат представлен либо метрической техникой в различных вариантах, либо специальными шкалами симпатии. Социометрический коэффициент групповой сплоченности – это, как правило, частное от деления числа взаимных положительных выборов на теоретически возможное их количество. При использовании шкал испытуемые оценивают взаимную симпатию по континууму с полюсами от «очень нравится» до «очень не нравится». Итоговые индексы вычисляют как среднее арифметическое взаимооценок членов группы.

Второй методический подход – изучение эмоциональной оценки группы в целом – представлен техникой шкал-вопросов. В одних случаях испытуемые дают общую оценку группы: «Насколько привлекательна для Вас эта группа?», «В какой степени Вы привязаны к членам данной группы?» В других – оценивают привлекательность собственного членства в ней: «Хотите ли Вы остаться членом данной группы?», «Будь у Вас возможность выполнять ту же самую работу и за ту же самую плату в другой группе, что бы Вы сказали насчет перехода?» Итоговые показатели определяются путем усреднения индивидуальных данных. Оценивая этот методический прием, можно присоединиться к оправданному мнению, что столь «лобовые» вопросы не позволяют надеяться на искренние ответы.

Нет автора, который не называл бы сплоченность свойством группы как целого, специфически групповым качеством и т.п. Придерживаясь схемы экспериментальных исследований, приходишь, однако, к противоположному выводу: единственная форма «бытия» групповой сплоченности – индивидуальные эмоциональные предпочтения. «Надиндивидуальность», «целостность» лишь приписываются сплоченности: главным способом ее эмпирического изучения во всех случаях остается оценка степени удовлетворенности отдельного индивида. Большинство экспериментаторов пытались выявить факторы и детерминанты сплочения. Репертуар средств поддержания группового единства, предлагаемых западными авторами, особых неожиданностей не содержит. Эти средства включают, во-первых, все, что способствует повышению индивидуальных «выигрышей» и позволяет членам группы достичь результата, необходимого для удовлетворения их частных интересов. Во-вторых, все, что уменьшает размер «издержек», затрачиваемых каждым в процессе реализации совместной цели. В-третьих, все, что поддерживает у членов группы ожидания получить дополнительные преимущества от пребывания в ней (престиж группы, ясность целей, четкость средств, особые качества составляющих группу лиц и пр.).

Присмотримся к «трем китам», на которых покоятся благополучие и сохранность группы. Внешне их характеристика традиционна: «выигрыши», «издержки», «удовлетворенность»… Но возникла и новая немаловажная деталь: ни «во-первых», ни «во-вторых» не могут быть реализованы вне перестройки функционального взаимодействия членов группы. Оба эти средства интеграции предполагают лучшую организацию совместного труда, более эффективную кооперацию, требуют полно использовать умения и компетентность каждого, что исключит дублирование усилий и т.п. Только такие меры приводят к радикальному улучшению в соотношении «выигрышей» и «издержек» и повышают долю «прибыли» каждого (вследствие того, например, что уменьшается число лиц, необходимых для решения групповой задачи, либо более адекватно задействуются таланты и способности и т.д.).

Итак, хотя продуктивная сторона групповой жизнедеятельности первоначально была вынесена за сферу детерминант группового сплочения, пусть сквозь призму индивидуального благополучия, исследователи вынуждены ее рассматривать в связи с проблемой интеграции. Иначе и не могло получиться: определив кооперацию как условие существования группы и ее отличительный признак, нельзя проигнорировать, что самочувствие ее членов зависит от особенностей их совместной деятельности. Обращение к реальным условиям функционирования группы вновь заставляет западных авторов вносить коррективы в ими же созданный теоретический миф о группе как сугубо эмоциональной общности. Таким образом, в число факторов, способствующих интеграции, de facto попали явления, относящиеся к обеим внутригрупповым структурам: и внешней, и внутренней.

Кооперативное поведение. Поскольку кооперация рассматривается как главный признак группы, обратимся для начала к исследованиям, выявляющим факторы кооперативного отношения к партнеру. Заметим сразу, кооперация в них понималась не столько как объективная взаимозависимость участников совместной деятельности, сколько как особая форма мотивации. Задана она дилеммой: ориентироваться на собственный выигрыш во что бы то ни стало, пусть и ценой чужого поражения, или учитывать запросы других членов группы, возможно, чем-то поступаясь при этом. Экспериментальная ситуация-игра в условиях лаборатории, как правило, для двух человек, один из которых – «сообщник» экспериментатора. В ответ на непосредственные действия наивного испытуемого «сообщник» придерживается какой-либо предписанной экспериментатором стратегии поведения. По заранее известным условиям игры партнеры могут действовать либо в жесткой, конкурентной манере – рискуя работать только на себя, либо кооперативно – позволяя отчасти выигрывать другому, получать меньше максимально возможного.

Какая стратегия поведения побудит к кооперации партнера, поначалу не выказавшего подобного намерения? Так сформулирована главная задача обширной серии экспериментов М. Дойча. Отправным пунктом при ее решении, согласно М. Дойчу, служит сформулированный им «закон» межличностных отношений, которому автор присвоил собственное имя. Вот что он гласит: «Характерные процессы и эффекты, обусловленные определенным типом социального отношения (кооперативным или конкурентным), имеют тенденцию усиливать вызвавший их тип социального отношения», иными словами, стратегия силы, тактика угрозы или обмана являются как результатом, так и предпосылкой конкурентных связей. Сходным образом стратегия общей проблемы и тактика убеждения порождаются кооперативной ориентацией и акцентируют ее. «Кооперация вызывает кооперацию, конкуренция – конкуренцию», – упрощая, формулирует автор свой закон.

Основываясь на этом законе, М. Дойч предложил помощнику придерживаться одной из четырех стратегий. Первая, названная стратегией «подставь другую щеку», заставляла во всех случаях демонстрировать кооперативное поведение, проявлять альтруизм даже в ответ на атаки или угрозы. Вторая – «некарательная» стратегия – требовала реагировать оборонительным образом на атаки соперника, действуя так, чтобы «позитивно» противопоставиться его поведению. Третья, именуемая «устрашительной», вынуждала сообщника отвечать угрозой на любое некооперативное действие, контратаковать, если нападали, но в ответ на кооперацию вести себя кооперативно. Четвертая стратегия отнесена к типу «раскаявшийся грешник»: первые 15 шагов соучастник играл в угрожающей и агрессивной манере, а на 16-м – «умиротворял» поведение, избрав одну из трех предыдущих стратегий. Выбор этих стратегий обусловлен тем, что они представляют, по словам М. Дойча, «три основные позиции выявления кооперации». Стратегия «подставь другую щеку» стимулирует кооперативное поведение путем воззвания к «совести» и «доброй воле» субъекта. Стратегия «устрашения» – посредством политики «кнута и пряника», вознаграждающей кооперацию и наказующей отступление от нее. «Некарательная» стратегия апеллирует к личному интересу субъекта через позитивные стимулы, позволяет избежать враждебности и тем самым вызывает кооперацию.

Исходные предположения, в целом оправдавшиеся в результате исследования, состояли в следующем: стратегия «подставь другую шеку» вызовет желание «эксплуатировать» помощника экспериментатора и приведет к его проигрышу. «Некарательная» стратегия окажется наиболее эффективным стимулом кооперативного поведения и приведет обоих партнеров к достаточно высоким результатам. Стратегия «устрашения» будет наименее действенной, кооперативного поведения «наивного» субъекта не вызовет и, более того, спровоцирует низкие результаты игры обоих участников. По поводу стратегии «раскаявшийся грешник» М. Дойч отмечает, что представить способ поведения субъекта довольно трудно. Смена агрессивного поведения стратегией «подставь другую щеку» скорее всего вызовет желание отомстить и приведет к «эксплуатации», причем большей, нежели бы «сообщник» придерживался ее с самого начала. Не исключено, однако, что стратегия «раскаявшийся грешник» будет принята как подлинная и приведет к кооперативному поведению с существенным выигрышем для обеих сторон.

Результаты эксперимента соответствовали гипотезам. Но оказалось, что эффективность той или иной стратегии как средства побудить субъекта к кооперации определяется не столько исходным типом действий «сообщника», сколько характером ситуации взаимодействия. Так, например, «устрашительная» стратегия неэффективна в условиях кооперации, а в конкурентной ситуации весьма действенна. В относительно кооперативной ситуации наиболее эффективна «некарательная» стратегия. В целом же действовало правило: чем менее «устрашающим» было поведение «сообщника», тем охотнее «наивный» субъект прибегал к кооперативным действиям.

Кооперативная взаимозависимость и возникающие на ее основе социально-психологические феномены – главное условие, по мнению М. Дойча, предотвращения межличностного конфликта, а если он возник – его продуктивного разрешения. Этому способствуют сопутствующие кооперации:

1. свобода и открытость коммуникативного обмена, которые позволяют точнее сформулировать проблему, использовать знания другой стороны и тем самым расширить сферу способов решения конфликта;
2. взаимная поддержка действий, убеждение в их оправданности и правомерности, которые приводят к ограничению конфликтогенных интересов и умеряют потребность отстаивать только собственную точку зрения обоюдное осознание проблемы, использование талантов каждой стороны уменьшает необходимость дублировать усилия;
3. дружелюбие, доверие в отношениях сторон стимулируют конвергенцию мнений и увеличивают «чувствительность к сходству.

Будет ли человек вести себя кооперативно, т.е. учитывать интересы партнера по взаимодействию, во многом зависит от того, как он воспринимает его намерения. М. Дойч выдвигает серию гипотез об условиях восприятия намерений другого как альтруистических. По его мнению, «люди склонны интерпретировать намерения других как альтруистические (несущие им пользу), когда верят в любовь с их стороны, и не склонны – если этой верой не обладают». Убежденность человека в симпатии другого определяется:

1. объемом «выгод», ранее предоставленных этим другим;
2. частотой их получения в ситуации несходства установок;
3. степенью уверенности в том, что действия другого, пошедшие ему на пользу, не были вынужденными;
4. степенью уверенности в благоприятных последствиях действий другого еще до того, как эти действия произведены;
5. убежденностью, что выгода, извлекаемая другим человеком из собственной «благотворительности», менее значительна, чем та, которую получает он;
6. уверенностью, что другое лицо, оказывая благодеяние, несет некоторые убытки.

Как правило, исследователи называют три условия, способствующие взаимному доверию сторон. Первое – присутствие так называемых «третьих» (нейтральных) лиц. Их главная функция – облегчить участникам взаимодействия, особенно в ситуации конфликта, совершение взаимных уступок, причем так, чтобы эти уступки не воспринимались как признак слабости и не повышали уровень притязания партнера.

Вторым условием доверительных отношений является характер коммуникативных связей взаимодействующих сторон. Если каждый из партнеров имеет возможность получить предварительную информацию о действиях другого, взаимное доверие более вероятно.

Третье условие, от которого зависит степень взаимного доверия, – личностные особенности участников взаимодействия. По-видимому, их влияние является наименее изученным: полученные данные либо незначимы, либо противоречивы. Самой существенной личностной детерминантой в исследованиях выступает так называемый «тип личности», под которым понимается приверженность человека к кооперативным или конкурентным методам взаимодействия. Подчеркивается, что у людей, кооперативно или конкурентно настроенных, формируются различные представления о причинах поведения другого человека: «конкурентный» убежден, что другой также конкурентен, «кооперативный» предполагает в партнере как те, так и другие мотивы. По вопросу о том, женщины или мужчины более кооперативны, треть исследований свидетельствует о большей склонности к кооперации у мужчин, треть результатов приводит к противоположному заключению, в оставшейся трети различий не установлено. Однозначно определить соотносительный вес личностных и ситуационных факторов в детерминации поведения человека (в том числе и в установлении доверительных отношений) фактический материал не позволяет.

Подводя итоги изучения кооперативных тенденций в поведении членов группы, М. Дойч счел необходимым подчеркнуть, что кооперация сама по себе не является панацеей от конфликтов. В ряде случаев она может быть даже «преждевременна», и тогда нивелировка различий, акцентирование сходных позиций не только отрицательно скажутся на решении совместной проблемы, но и породят излишниетрения. Несколько переиначив выражение М. Дойча, смысл этого предостережения можно выразить так: узы кооперации до тех пор хороши, пока результативны и не обременительны.

Цели группы. Хотя большинство авторов отмечают, что цели группы являются важным источником ее привлекательности, экспериментальные данные здесь малочисленнее теоретических предположений. Важнейшим для понимания роли, которую цель играет в генезисе групповых процессов, является, как утвердилось в литературе последних лет, различение двух ее аспектов: операционального и символического.

Первый предопределен объективным характером цели, стоящей перед группой. Например, степенью ее сложности или простоты, что предполагает в разной мере разветвленную и дифференцированную структуру операциональных (их называют еще функциональными или инструментальными) взаимосвязей между членами группы. Одна цель может требовать большей специализации индивидуальных усилий, более тесной кооперации, чем другая. В этой связи основная направленность социально-психологических разработок состоит в том, чтобы, уточнив – заданные свойства цели, определить оптимальную структуру внутригруппового взаимодействия, т.е. такую, которая была бы адекватна решаемой задаче. Подобный подход достаточно отчетливо зафиксирован в исследованиях так называемых коммуникативных сетей в группе. При какой структуре коммуникативного процесса группа наиболее эффективна в решении поставленной проблемы? Иначе говоря, как должна быть налажена циркуляция информации в группе (кем, кому и как часто должна передаваться), чтобы группа быстрее справилась с задачей? Еще в конце 40-х гг. А. Бейвелас попытался экспериментальным путем ответить на этот вопрос.

Пять человек рассаживаются вокруг круглого стола, разделенного перегородками на пять кабин, причем так, что люди не видят друг друга. Каждый из них получает карту, на которой напечатаны пять символов из шести возможных (круг, треугольник, звезда, квадрат, крест, ромб). Их задача – определить общий для всех символ. Общаться они могут лишь посредством записок, передаваемых через прорези в стенках кабины. Задача считается решенной, когда каждый назовет общий символ. Открывая одни и закрывая другие прорези, экспериментатор регулирует циркуляцию информации в группе.

В эксперименте А. Бейвеласа использовались три вида коммуникативных сетей: круг (первый испытуемый передает записку второму, второй – третьему, третий – четвертому, тот – пятому, а он – вновь первому; циркуляция возможна и в обратном направлении), цепь (то же, что ив предыдущем варианте, но первый и пятый не связаны друг с другом) и крест (все записки передаются через одного испытуемого, занимающего центральную позицию, остальные между собой не связаны). В несколько позже проведенных экспериментах Г. Ливитта использовалась та же процедура, но были применены и некоторые другие варианты взаимосвязи.

Оба автора исходили из обшей гипотезы, что объективно заданная структура коммуникации существенно влияет на поведение членов группы и способ решения поставленных проблем. Позиция испытуемого в коммуникативной сети, предположили авторы, предопределяется количеством информации, которая к нему поступает, а также его возможностью влиять на коммуникативный обмен между другими членами группы. Человек, обладающий большим объемом информации и большей возможностью регулировать ее циркуляцию, выполняет более значимую роль в решении проблемы. Эта роль тем весомее, чем нейтральнее позиция, которую он занимает. В этом случае он становится главным субъектом окончательного решения. Использованные виды коммуникативных сетей, таким образом, различались по степени централизации (крест – максимальная, круг – минимальная), что, по гипотезе, скажется в эффективности решения задачи. Замерялись время решения, число записок, число ошибок.

В итоге экспериментов выяснилось, что коммуникативная сеть типа крест обусловливает наиболее быстрое решение задачи при общем наименьшем числе записок и ошибочных решений. Кроме того, оказалось, что индивиды, занимавшие центральные позиции, получили большее удовлетворение от работы в группе, чем находившиеся на периферии коммуникативной сети. Как предположили авторы, это связано с тем, что позиция определяет шансы человека выдвинуться в лидеры группы, т.е. влиять на поведение других, не подвергаясь влиянию с их стороны. Однако общая удовлетворенность членов группы выше при децентрализованных сетях.

Во всех ли случаях централизованная сеть наиболее эффективна? Обратимся к исследованиям французских психологов К. Фашо и С. Московией, где этот вопрос выступил основным предметом изучения. Использованная авторами экспериментальная ситуация существенно отличалась от предыдущей: перед лицом поставленной проблемы группа была вольна структурировать коммуникативную сеть. Никаких ограничений на процесс циркуляции информации и ее вид (письменная или устная) не накладывалось. Проводилось тщательное наблюдение, которое позволяло отнести реально возникшую коммуникативную сеть к более или менее централизованным.

Авторы исходили из предположения, что между характером задачи, структурой коммуникаций и способностью группы к решению проблемы существует прямая зависимость. Центральная роль отводилась задаче, которая, по гипотезе, обусловливает формирование той или иной сети коммуникаций. Испытуемым предлагалось два типа проблем: одна требовала установить логическую последовательность предъявленных фигур и содержала единственное верное решение; другая предполагала активизацию творческих способностей испытуемых, которые из заданного числа элементов составляли как можно больше различных фигур. Решение первой задачи предполагало выработку строгой стратегии, подчиняющейся единым правилам, и было невозможно вне тесной координации членов группы. Во второй задаче необходимость объединения индивидуальных усилий отсутствовала, напротив, она требовала раскрепощения индивидуальной фантазии.

В результате исследования оказалось, что при решении той и другой задачи вырабатывались как централизованные, так и децентрализованные сети. Но группы, решающие первую проблему, в два раза чаще приходили к централизации коммуникативного обмена и в этом случае были эффективнее. В группах, обсуждающих вторую проблему, в три раза более продуктивной являлась децентрализованная сеть, и именно она формировалась в первую очередь. Исследователи пришли к оправданному выводу, что лучше функционирует группа, в которой структура коммуникаций и взаимодействий соответствует структуре поставленной задачи. Иначе говоря, когда реально сложившаяся коммуникативная сеть адекватна той, что оптимальна для достижения цели. Подобная оптимизация естественным образом происходит в процессе развития группы. Последующие исследования четко подтвердили эту закономерность.

Один из фундаментальных принципов изучения операциональных аспектов цели – разделение их на две категории: цели, где кооперация проявляется исключительно в конечном продукте деятельности, и такие, при которых она необходима в ее процессе. В первом случае индивидуальные операции идентичны, осуществляются параллельно и не зависят от последовательности действий окружающих. Во втором – они взаимообусловлены: либо потому, что должны реализовываться одномоментно, составляя компоненты комплексной операции; либо потому, что важна их строгая последовательность, поскольку итог одной операции служит условием начала другой, поставляя материал для дальнейшего преобразования. Такой подход – основа для расчета функциональной значимости каждой операции в производстве конечного продукта, а тем самым, по мысли западных авторов, размера вознаграждения, причитающегося отдельным членам группы. Критерием оптимальности полагается не технологическая целесообразность кооперации, а то, насколько она способствует позитивному балансу «выигрышей» и «проигрышей» каждого. Чем больше сумма «полезностей», предоставляемых ассоциацией входящим в нее индивидам, тем привлекательнее, а значит, сплоченнее группа. Четкие и определенные цели, показано в одном из исследований, давая ясное представление о способах их реализации, стимулируют тяготение человека к группе, усиливают доброжелательность межличностных взаимоотношений. Не случайно, как свидетельствуют исследования стиля руководства, начиная с классических опытов П. Липпита и Р. Уайта, демократический стиль, создающий дружественную эмоциональную атмосферу в группе, непременно предполагает участие каждого в определении путей достижения общей цели, ориентировку в перспективах совместной деятельности. Интерпретируя эту закономерность, исследователи объясняют, что особая приверженность к группе продиктована здесь возможностью дифференцированной оценки «веса» каждого человека в решении обшей задачи, повышающей справедливость распределения «выигрышей».

Второй, символический, аспект групповой цели стал популярным предметом социально-психологических исследований в последние 10 лет. В качестве центрального был выдвинут вопрос: какую роль играет субъективное восприятие цели членами группы в детерминации совместной активности? Как ни странно, значение представлений о цели как факторе регуляции групповой деятельности относительно недавно открыто западной социальной психологией. Точнее, существуют два направления исследований. Одно, достаточно традиционное, связано с изучением, соответствует ли групповая цель индивидуальным намерениям и стремлениям. Общий вывод был весьма банальным: если цель группы отвечает желаниям и уровню притязаний человека, группа для него более привлекательна. Другое направление исследований представлено относительно недавними работами французских социальных психологов. Вопрос о цели был сформулирован в нетрадиционном ключе: как зависит деятельность группы как целого от тех представлений, которые сложились об общей цели? Одна и та же экспериментальная задача представлялась членам собранных в лаборатории групп по-разному. В одном случае сообщалось, что исследование направлено на изучение процесса совместного решения проблемы в условиях группы, в другом – на анализ творческих возможностей мышления каждого испытуемого. И в том и в другом случае использовались задачи двух типов: требующие координации совместных усилий и не предполагающие ее, где кооперация затрудняла оригинальность решений.

Исследователей интересовало, будет ли отличаться поведение членов группы в обеих ситуациях? Что окажет более сильное воздействие: задача как таковая или представления о ней? Оказалось, более мощным влиянием на поведение членов группы обладают представления о цели групповой деятельности. В той ситуации, когда цель воспринималась как общегрупповая проблема, испытуемые вели себя кооперативно, даже если кооперация объективно затрудняла решение. Определение цели как теста на логическое мышление препятствовало развитию взаимодействия между членами группы, даже если оно было необходимостью. Самым удивительным было то, что структура внутригрупповых взаимосвязей, возникающих в процессе реализации цели, соответствовала не столько объективным характеристикам задачи, сколько ее восприятию членами группы. «Возникающий у человека образ задачи, как и группы, к которой он принадлежит, может иметь большее влияние на его поведение, чем объективные условия ситуации», – к такому выводу пришли авторы. В рассмотренных экспериментах акцент сделан на содержании представлений о задаче, при этом предполагалось, что эти представления идентичны либо сходны у всех членов группы. А если бы часть из них придерживалась иного мнения?

Какая группа более привлекательна для ее членов: та, мнения в которой близки и сходны, или та, где они различны?

Сходство ценностных ориентации и взглядов. Мысль о том, что близость ценностей, установок, позиций может быть основой тяготения одного человека к другому или группе в целом, прочно утвердилась в современной социальной психологии.

Уточним, что представляет феномен, о котором идет речь. Исследователь, выявив систему ценностей и предпочтений человека, знакомит его с мнениями по тому же поводу, принадлежащими другим людям, и просит оценить возможное эмоциональное отношение к ним. Предъявленные мнения (показываются якобы заполненные другими идентичные вопросники) варьируют от полного совпадения с позицией испытуемого до абсолютного несоответствия с ней. Оказалось, чем ближе чужое мнение к собственному, тем симпатичнее высказавший его человек. Это правило имело и обратную сторону: чем привлекательнее некто, тем большего сходства взглядов от него ожидают. Убежденность в этом настолько высока, что разногласий и противоречий с позицией привлекательного лица испытуемые попросту не склонны замечать. Некоторые авторы подчеркивают, что для межличностной привлекательности важно не столько действительное сходство ценностей, сколько его перцепция. Основным психологическим результатом сходства в ценностях, полагают большинство авторов, является облегчение и интенсификация процессов непосредственного взаимодействия и взаимоотношений.

По аналогии делается заключение и об отношении человека к группе: он в большей степени тяготеет к общности, ценности которой разделяет и где его собственные взгляды находят сочувствие и поддержку. Почему человек стремится к людям и группам, с установками и позициями которых он солидарен? Как правило, при объяснении этой закономерности западные психологи используют два рода аргументов. Первый апеллирует к индивидуально-психологическим особенностям личности, второй – к социально-психологическим особенностям группы.

В первом случае утверждается, что поиски согласия с мнением других людей обусловлены потребностью в социальном признании, обеспечивающем личности защищенность и эмоциональный комфорт. Такой позиции придерживается, например, Т. Ньюком, в работах которого понятие «согласие» занимает особое место. «Под понятием «согласие», – пишет он, я подразумеваю ни больше, ни меньше, как существование у двух или более личностей сходных ориентации по отношению к чему-нибудь». Несогласие, полагает автор, сопровождается эмоциональной напряженностью во взаимоотношениях, согласие же, напротив, уменьшает возможность ее возникновения. Согласие, сходство мнений, если следовать рассуждениям Т. Ньюкома и многих других авторов, – это прежде всего следствие взаимного приспособления во имя душевного равновесия. Близость ценностных ориентации в данной схеме выступает не как итог личной убежденности каждого, а как внешнее «приноравливание» поведения к гарантирующим спокойствие ценностным стереотипам.

Во втором случае необходимость согласия объясняется спецификой внутригруппового «бытия» человека. Она состоит в том, что он по необходимости взаимосвязан с другими в процессе реализации цели и делит с ними как успех, так и неудачи. Поскольку удовлетворение потребностей каждого обусловлено совместным успехом, а тот, в свою очередь, зависит от согласованности мнений о цели и средствах ее достижения, обеспечение согласованности становится предметом заботы всех членов группы. Продвижение группы к общей цели порождает, согласно данной концепции, своеобразное «давление к единообразию», состоящее из двух образующих. Первая определена силой индивидуальной мотивации: несогласный с группой человек воспринимает себя как препятствие на пути достижения значимой для него общей цели, от которой он ждет персонального удовлетворения. Вторая образующая «давления к единообразию» задана силой общегрупповой мотивации: чтобы достичь цели, члены группы постоянно должны предпринимать усилия, дабы вернуть любого «отклонившегося» в лоно большинства.

Итак, отказ от императива безусловного индивидуализма как движущей силы поведения? По внешним признакам, возможно, так; по сути, безусловно, нет. Принцип анализа остался тем же, сменилась разве что «вывеска»: на место индивидуального эгоизма подставлен групповой, источником которого является все тот же прагматизм, но уже «совместный».

Корпоративный дух (называемый иногда в специальной литературе «группоцентризмом») утверждается решающей предпосылкой всех форм группового сплочения. И утверждение это отнюдь не случайно. Сплоченность, по мнению западных авторов, определена двумя основными факторами: степенью привлекательности собственной и иных групп. Группа сплочена лишь при условии, если приверженность индивидов к ней сильнее тяготения к другим группам. Характерна закономерность, установленная многими американскими и западноевропейскими исследователями: внутригрупповая симпатия и сплоченность сопровождаются антипатией и враждебностью к другим группам. Наличие подобной взаимосвязи практически никем из западных специалистов не оспаривается, дискуссия идет о том, что является причиной, а что – следствием: внутригрупповое согласие провоцирует межгрупповую враждебность или наоборот Согласно первой из двух точек зрения, внутригрупповая сплоченность является причиной внегрупповой враждебности. Последовательность рассуждений приблизительно такова. Любая организованная группа неизбежно сталкивается по ходу деятельности с разного рода трудностями и ограничениями. Они порождают напряженность и противоречия в отношениях членов группы, накапливаясь, могут вызывать стресс и агрессивность. Полного «выхода» внутри группы агрессивность не имеет: конфликтуя со «своими», можно оказаться «чужим», да и другие этого не позволят. «Выход» для негативных переживаний и агрессии, однако, должен быть найден. Здесь-то в качестве наиболее подходящей и безопасной «жертвы» и возникает другая – чужая – группа. Противоречие, несогласие, напряженность как бы выталкиваются за пределы своей группы и приписываются другой, которая начинает восприниматься как истинный источник неприятностей. Этой другой группе отныне и суждено выполнять незавидную роль «козла отпущения». По данным Р. Левайна и Д. Кемпбелла, наиболее полно изложивших рассмотренный подход, самыми ярыми сторонниками своей и противниками других групп являются те члены группы, которые испытывают наибольшие ограничения и трудности.

Вторая точка зрения, как это нередко бывает, противоположна первой: внутригрупповая сплоченность трактуется как следствие межгруппового конфликта. Межгрупповой конфликт, предполагающий угрозу извне, мобилизует защитные механизмы группы, отвечающей единством на опасность. Ослабление внешней угрозы увеличивает вероятность возникновения подгрупп, разрушающих внутригрупповую солидарность. Таковы, вкратце, группоинтегрирующие последствия межгрупповых столкновений, отмеченные одним из основателей американской «конфликтологии» Л. Козером и согласующиеся с мнением многих других авторов. М. Дойч, в частности, установил, что ситуация межгруппового соревнования стимулирует внутригрупповую сплоченность.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Одноклассники

Похожие материалы в разделе Хрестоматия:

Донцов, Александр Иванович — Психология коллектива : Методол. пробл. исслед. [Учеб. пособие для вузов по спец. «Психология»]

Поиск по определенным полям

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

author:иванов

Можно искать по нескольким полям одновременно:

author:иванов title:исследование

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND.
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

author:иванов title:разработка

оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.

По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.

Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак «доллар»:

$исследование $развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

«исследование и разработка«

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку «#» перед словом или перед выражением в скобках.

В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.

В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.

Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

#исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.

Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду «~» в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как «бром», «ром», «пром» и т.д.

Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду «~» в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

«исследование разработка«~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак «^» в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово «исследование» в четыре раза релевантнее слова «разработка»:

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения — положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO.
Будет произведена лексикографическая сортировка.

author:[Иванов TO Петров]

Будут возвращены результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, Иванов и Петров будут включены в результат.

author:{Иванов TO Петров}

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.

Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

А. И. Донцов психологическое единство коллектива

Book: Донцов А.. Психология коллектива: Методологические проблемы исследования

Донцов Александр Иванович — Психологическая газета

Донцов Александр Иванович, р. 15.10.1949

Доктор психологических наук, профессор. Заслуженный профессор МГУ. Действительный член (академик) РАО.

Профессор кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Председатель специализированного совета при МГУ имени М.В. Ломоносова по защите диссертаций по социальной психологии. Председатель экспертного совета ВАК по педагогике и психологии Минобрнауки РФ. Член специализированного совета при Гуманитарной Академии Вооружённых Сил РФ.

Член Европейской ассоциации экспериментальной социальной психологии. Член Президентского совета Российского психологического общества, руководитель секции социальной психологии РПО.

Член редколлегии журналов «Вестник Московского университета. Серия 14. Психология», «Российский психологический журнал», член редсовета журнала «Вопросы психологии».

1975 — после окончания аспирантуры начал работать преподавателем на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова

1989 — защита докторской диссертации. Заведующий кафедрой социальной психологии факультета психологии МГУ, член специализированного совета при Гуманитарной Академии Вооруженных сил

1990 — член Европейской Ассоциации Экспериментальной Социальной Психологии

1992 — профессор кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ, член-корреспондент Российской академии образования

1993 — председатель специализированного совета при МГУ по защите кандидатских диссертаций по социальной психологии, член экспертного совета ВАК РФ

1994 — академик Российской Академии Образования

1997 — член редколлегии журнала «Вопросы психологии»

2000–2006 — декан факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова

2001–2007 — Президент Российского психологического общества.

с 2007 — профессор факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова

Область научных исследований — социальная психология.

Научные интересы:

• 
  психология малых групп,
• 
  психология межличностных отношений,
• 
  психология массового сознания,
• 
  социальная психология личности,
• 
  этнопсихология и пр.

Тема кандидатской диссертации: «Теоретические принципы и опыт экспериментального исследования групповой сплоченности» (1975).

Тема докторской диссертации: «Психологические основы интеграции коллектива» (1988).

А.И. Донцовым создана научная концепция интеграции малой функциональной группы, предлагается подход к анализу межличностного конфликта, сформулирован новый взгляд на проблему социального влияния меньшинства, разработана научная концепция мотивационного и ценностного единства коллектива, плодотворно изучаются феномены и закономерности массового сознания, исследуются маркетинг, реклама, общественные связи, социальные отношения. В научных трудах А.И. Донцова фундаментальные теоретические разработки органично сочетаются с эмпирическими и экспериментальными исследованиями.

Педагогическая деятельность.

На факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова и в другиз вузах читает курсы лекций: «Социальная психология», «Психология массового сознания», «Психология мифа», «Психология малых групп», «Психология конфликта», «Психология общения» и т.п.

Подготовил более 20 кандидатов психологических наук.

Автор более 150 научных и учебно-методических работ. Среди них основные:

1. 
   Донцов А.И. Проблемы групповой сплочённости. — М.: Изд-во МГУ, 1979.
2. 
   Межличностное восприятие в группе / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И. Донцова. — М.: Изд-во МГУ, 1981.
3. 
   Донцов А.И. Психологическое единство коллектива. — М.: Изд-во Знание, 1982.
4. 
   Донцов А.И. Психология коллектива: методологические проблемы исследования. — М.: Изд-во МГУ, 1984.
5. 
   Психология конфликта / Под ред. А.И. Донцова. — М.: Изд-во МГУ, 1984.
6. 
   Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепции социальных представлений во французской социальной психологии. — М.: Изд-во МГУ, 1987.
7. 
   Донцов А.И., Жуков Ю.М., Петровская Л А. Введение в практическую социальную психологию. — М.: Изд-во МГУ, 1994.
8. 
   Донцов А.И., Стефаненко Т.Г., Уталиева Ж.Т. Язык как фактор этнической идентичности // Вопр. психологии. — 1997. — №4.
9. 
   Донцов А.И. О понятии группа в социальной психологии // Вестник Моск. ун.-та. Сер. 14. Психология. — 1997. — №4.
10. 
    Донцов А.И., Дубовская Е.М., Улановская И.М. Разработка критериев анализа совместной деятельности // Вопр. психологии. — 1998. — №2.
11. 
    Донцов А.И., Токарева М.Ю. Социальный контекст как фактор взаимодействия меньшинства и большинства // Вопр. психологии. —1998. — №3.
12. 
    Донцов А.И., Белокрылова Г.М. Профессиональные представления студентов-психологов // Вопр. психологии. — 1999. — №2.
13. 
    Социальная психология в современном мире / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И. Донцова. – М.: Аспект Пресс, 2002.
14. 
    Донцов А.И., Овчаренко А.Н. Экономические результаты рекламной восприимчивости. – М.: Эксмо, 2007.
15. 
    Донцов А.И., Перелыгина Е. Социальная стабильность: от психологии до политики: монография. — М.: Эксмо, 2011.

Читать книгу Родословная Советского коллектива Александра Донцова : онлайн чтение

Александр Иванович Донцов, Дмитрий Александрович Донцов
Родословная советского коллектива

© Донцов А.И., 2019

© Донцов Д.А., 2019

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2019

Предисловие: как возникла и о чем книга

Без малого тридцать лет назад советский коллектив – дружная семья строителей светлого будущего страны и человечества, единственно дозволенная форма социальной жизни граждан – канул в историю. Вместе с породившим и взрастившим его общественным строем. Звучащий сегодня шлягер начала 70-х гг. «Мой адрес – Советский Союз» – явная ностальгия по мироощущению молодости. Популярность написанной три десятилетия спустя песни Олега Газманова «Сделан в СССР» также отчасти обусловлена склонностью находить утешение в воспоминаниях об идеализированном прошлом. Впрочем, прошлое – фундамент настоящего. Частотные словари русского языка свидетельствуют: «коллектив» не исчез из повседневной лексики, хотя употребляется реже прежнего, как синоним любой сплоченной просоциальной группы. Никто из наскоро опрошенных 20–30-летних не вспомнил о коммунистической бригаде, где с нами Ленин впереди, о социалистическом соревновании, ленинском субботнике, о советском народе как новой исторической общности и прочих полумифических реалиях советской жизни. Причастность коммунистическим идеалам, марксистско-ленинскому мировоззрению из нынешнего «коллектива» напрочь выветрилась. Здесь-то и возникает главный вопрос: а была ли она ему когда-либо присуща? Ощущали ли и в какой мере советские люди официально декларированное мессианское предназначение деятельности собственных объединений? Насколько искренней была эта вера? В каких ритуалах воплощалась? Будила радостный энтузиазм или страх ослушания? Как сказывалась в человеческих отношениях, сопутствующих коллективному бытию? Какую роль в динамике коллективообразования играли культурно-исторические события российской общественной жизни? Экономическое положение?

Внятных, фактически обоснованных ответов в отечественной социальной психологии пока нет, да и их поиск спросом не пользуется. Быть может, еще не настало время тревожить коллективистское прошлое соотечественников постарше? Быть может, задачу воссоздать биографию и сводный психологический портрет многоликой «коммунистической общины» перепоручить грядущим поколениям исследователей? Тело Ленина будет предано земле, его взгляды и дела перестанут будить страсти, а советский период нашей истории сольется в восприятии со временем Ивана Грозного. Нынче-то, по данным ВЦИОМ1

  http://www.wciom.ru. Пресс-выпуск № 3087 от 20.04.2016.

[Закрыть], примерно треть сограждан старше 18 лет оценивают итоги деятельности Ленина как позитивные, его взгляды соответствующими собственным, а тело вождя – неприкосновенной ценностью. Четверть опрошенных считают: его нужно захоронить, но не сейчас, а когда уйдет поколение, для которого Ленин дорог. Показательно – за последние 10 лет оценки не изменились.

Соблазн завещать научным потомкам рассказ о судьбе коллектива и тем избежать критики профессиональных обществоведов и возмущения простых свидетелей, чьи воспоминания не совпадут с моим повествованием, велик. Останавливает парадоксальный совет Иисуса ученику: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8:22; Лк 9:60). Фразу толкуют давно, охотно и по-разному. Я понял ее по-своему: смертным надлежит самим завершить земные дела и не оставлять долгов в наследство. Интерес к коллективу не случаен в моем научном анамнезе. Это, вероятно, скажется в субъективности оценок, но убережет от дилетантства. Впрочем, беспристрастные и всесведущие летописцы мне не известны. Поделюсь личной, точнее – биографической причиной нестихающего интереса к коллективным формам жизни сограждан. Запаситесь терпением, читатель, начну издалека.

Дед по отцу, Иван Яковлевич Донцов, рожден в 1877 г. в Полтавской губернии. Казак, служил в армии в чине фельдфебеля, в начале прошлого века обосновался в теперешней Сумской области с женой и четырьмя детьми. Держу «учетную карточку выселяемого кулачества»: экспроприированы дом, магазин, амбары, сараи, тракторы, веялки и иной инвентарь, четыре лошади, жеребенок, три коровы, отара овец. В страду нанимал двух работников. Раскулачен в 1928 г., в 1931 г. – выслан на Урал, работал на руднике под Свердловском. В 1937 г. по доносу осведомителя особой тройкой УНКВД по Свердловской области обвинен в том, что, «оставаясь непримиримым врагом Советской власти, систематически вел махровую к-р (контрреволюционную. – А.Д.) пропаганду против политики партии и советского правительства. В к-р духе истолковывал Сталинскую конституцию, восхваляя старый царский строй. Высказывал к-р повстанческие и пораженческие намерения». Это я буквально процитировал выписку из протокола заседания тройки, приговорившей Ивана Яковлевича к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. В одном из них он и умер от истощения зимой 1942 года, за 5 лет до истечения срока. Справку о полной реабилитации за отсутствием состава преступления я получил в конце 90-х. «Состава» и вправду не было: лагерное начальство поддержало просьбу нетрудоспособного заключенного о пересмотре дела, следователь прокуратуры нашел ее обоснованной, но тройка оставила приговор в силе. А если бы его отменили, превратило ли бы это И. Я. Донцова в активного поборника советской власти и колхозного строя? Сомневаюсь. Он этого и не обещал. Просил провести остаток дней в кругу семьи.

Мистика, но почерк, похоже, унаследовал от него. О внешности не скажу. В глубоком детстве старинную дагеротипную фотографию молодого деда видел у старшей сестры отца: в казачьей форме, молодцеватый, с двумя сотоварищами. Снимок затерялся, лица не помню. Единственный чудом уцелевший подлинник – свидетельство об окончании народного училища, выданное 1 сентября 1890 г. Лебединским уездным училищным советом Харьковской губернии. В моем распоряжении, кроме того, ксерокопии дел о раскулачивании, высылке, обвинении по ст. 58–10 УК РСФСР, документов из Томско-Асинского ИТЛ, в том числе заявления о пересмотре дела, а также справки о смерти, выданной в Темниковском ИТЛ, куда деда с частью заключенных перевели после закрытия Томасинлага в 1940 г. Место захоронения найти не удалось: заключенных хоронили в общих могилах без указания фамилий.

На могиле деда по материнской линии, Алексея Ивановича Плешакова (1895–1956), бываю регулярно. Уроженец Кирсановского уезда Тамбовской губернии, из семьи крестьянина-батрака, в юности и сам батрачил. С 1915 по 1917 г. воевал на фронтах Первой мировой, в 1918 г. вступил добровольцем в Красную армию, после демобилизации в 1922 г. занимал разные административные должности уездного масштаба, был председателем нескольких сельсоветов. С 1930 г. член ВКП(б). В 1936 г. окончил Высшие курсы советского строительства при Президиуме Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК), который в те годы являлся высшим органом государственной власти. С 1938 по 1955 г. – управляющий подведомственным НКВД/МВД Тамбовским областным архивным управлением, капитан. Отец трех дочерей. Смотрю на фотографию, где рано поседевший дед в форме и трое внучат в матросках, по одному от каждой дочери. Ребенком подолгу гостил у него с бабушкой Дарьей Андреевной, профессиональной медсестрой, лечившей мои ссадины и ушибы. Сохранился довольно полный личный архив деда: приказы о назначении и переводе с должности на должность, благодарности, мандаты участника разнообразных конференций «с правом решающего голоса», подробные конспекты трудов Маркса, Ленина, Сталина, выписки из резолюций партийных съездов.

Повременим с поспешным выводом о классовой предопределенности судьбы: беднейшие односельчане А. И. Плешакова участвовали в Тамбовском восстании 1920–1921 гг., а зажиточные земляки И. Я. Донцова ударно строили Днепрогэс. Пока продолжу родословную. Мой отец, кулацкий сын Иван Иванович, подростком бедствовал с матерью Елизаветой Михайловной (1882–1942) в хибаре на окраине Харькова, приторговывал папиросами россыпью у вокзала, но пристойно учился, судя по сохранившимся табелям ученика, занимался в радиокружке и награжден значком «Активист-радиолюбитель» Радиокомитета при ЦК ВЛКСМ. В 1936 г. окончил школу и поступил в Харьковский финансово-экономический институт, в 1940 г. завершил его полный курс по специальности «государственные и местные доходы СССР» с присвоением квалификации «экономист-финансист». Перечитываю и думаю: уж не ирония ли судьбы научить ставшего к тому времени комсомольцем сына раскулаченного считать доходы страны Советов?! В 1940 г. призван в РККА, где и прослужил всю войну стрелком, а затем кассиром 851-й полевой кассы Госбанка 294-й Черкасской стрелковой дивизии. В 1942 г. на Волховском фронте стал коммунистом, награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и др. После демобилизации в 1945 г. 27-летний лейтенант направлен на работу в контрольно-ревизионное управление Министерства финансов СССР по городу Львову, где и прослужил до выхода на пенсию.

В 1947 г. отец женился на капитанской дочке Марии Алексеевне Плешаковой, студентке филологического факультета Львовского университета, которая в октябре 1949 г. родила меня, Александра Ивановича. Отучившись на факультете психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, в 1975 г. я там же защитил кандидатскую, а в 1988 г. – докторскую диссертацию на тему «Психологические основы интеграции коллектива». По материалам кандидатской опубликованы «Проблемы групповой сплоченности» (М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 128 с.), «Психологическое единство коллектива» (М.: Знание, 1982. 64 с.), а «докторской монографией» послужила «Психология коллектива. Методологические проблемы исследования» (М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. 208 с.), вышедшая немыслимым в наши дни тиражом 59350 экземпляров. Искренне благодарен благословившим эти труды классикам отечественной социальной психологии Галине Михайловне Андреевой, Евгению Сергеевичу Кузьмину, Артуру Владимировичу Петровскому, Михаилу Григорьевичу Ярошевскому.

Как ранее незнакомые люди, оказавшиеся по необходимости, желанию или случайно в одно время в одном месте, становятся реальной психологической общностью, где ценят и любят друг друга, умеют работать вместе и гордятся принадлежностью к целому? Благодаря чему это происходит? В чем выражается? Долго ли длится? Это, если кратко, предмет моего научного интереса в те неблизкие годы. Откуда он вырос? Возможно, из поэмы «Владимир Ильич Ленин» В. В. Маяковского, любимого поэта пионерского детства, которую знал наизусть и с выражением декламировал родителям. Напомню несколько строф:

 
Слова
          у нас
                  до важного самого
в привычку входят,
                               ветшают, как платье.
Хочу
        сиять заставить заново
величественнейшее слово
                                          «Партия».
Единица! —
                  Кому она нужна?!
Голос единицы
                         тоньше писка.
Кто ее услышит? —
                               Разве жена!
И то
       если не на базаре,
                                    а близко.
Партия —
                это
                      единый ураган,
из голосов спрессованный
                                           тихих и тонких,
от него
           лопаются
                          укрепления врага,
как в канонаду
                        от пушек
                                       перепонки.
Плохо человеку,
                          когда он один.
Горе одному,
                     один не воин —
каждый дюжий
                         ему господин,
и даже слабые,
                        если двое.
А если в партию
                           сгрудились малые —
сдайся, враг,
                    замри
                             и ляг.
Партия —
               рука миллионопалая,
сжатая
          в один
                     громящий кулак.
Единица –  вздор,
                             единица –  ноль,
Один —
             даже если
                             очень важный —
не поднимет
                     простое
                                  пятивершковое бревно,
тем более
                дом пятиэтажный.
Партия —
               это миллионов плечи,
друг к другу
                   прижатые туго.
Партией
             стройки
                          в небо взмечем,
держа
         и вздымая друг друга.
 

Чеканный ритм завораживал, как звук тамтама, а на словах «я счастлив, что я этой силы частица, что общие даже слезы из глаз», кажется, всхлипывал. Не будем обсуждать художественные и прогностические достоинства реакции поэта на смерть творца советской власти. Речь о другом. «Откуда у хлопца испанская грусть?» – спросил М. Светлов в знаменитой «Гренаде» за 10 лет до испанских подвигов советских военных. Вот и мне теперешнему интересно: откуда у мальчишки с не самой «праведной» родословной – ее не замалчивали – сугубо большевистская убежденность в солидарности и единстве обездоленных как залоге всеобщего счастья? Второклассником, поступая в театральную студию львовского Дворца пионеров, прочел отрывок цитированной поэмы, начиная с «если бы выставить в музее плачущего большевика…». Руководивший тогда студией ныне знаменитый театральный режиссер удивленно поднял бровь, но принял.

Не уверен, что понимал лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», размещенный на гербе СССР. Он ассоциировался со сценой штурма Зимнего дворца в фильме С. М. Эйзенштейна «Октябрь». Уверен – не понимал доводов Н. С. Хрущева о «новой исторической общности», прозвучавших на XXII съезде КПСС в 1961 г. Но хорошо помню общешкольное ликование 12 апреля того же года. Помню радостное возбуждение в праздничной толчее на майской демонстрации. Восторг, когда наш 3«А» собрал больше всех макулатуры. Помню, как хором обещали «горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия». В пионеры нас принимали торжественно, в большом красивом зале музея вождя. Помню ночной костер в пионерском лагере. Походы в театр всем классом. Совместную работу в школьном музее Холма славы, где захоронены воины, павшие в боях за Львов. Помню поездку в Ленинград с активом исторического кружка. Можно продолжить, но ответ на светловский вопрос, думаю, ясен. Основой детской веры в коллектив послужил образ жизни советского ребенка в 50-е – начале 60-х гг., а патетические примеры из официально героизированного исторического прошлого концентрировались либо на революционном братстве борцов со старым режимом, либо на коллективном энтузиазме созидателей и защитников нового. Беспрецедентные тиражи многочисленных изданий романа Н. А. Островского «Как закалялась сталь» (1934) обусловлены не только обязательностью его изучения в школе, но и исключительной популярностью у нескольких поколений читателей.

С начала 1990-х гг. интерес исследователей к проблеме коллектива, еще недавно столбовой в отечественной социальной психологии, резко пошел на убыль. Никого не виню: в достойный внимания исторический артефакт советский коллектив еще не превратился, а как требующая научной заботы реальность исчез. Для меня тоже. В последние годы авторитетные коллеги, знакомые с моими давними изысканиями, все чаще стали предлагать вернуться к теме и подвести итоги. Особенно настойчив был Евгений Александрович Климов, которого я сменил на посту декана факультета психологии Московского университета. Широко эрудированный человек с нетривиальным взглядом на мир и пытающуюся его постичь психологию, начинал по обыкновению издалека. Говорил: сотрясающие страну политические и экономические пертурбации не отменяют архетипы социального поведения человека. Знаток Библии, цитировал Екклесиаста: «Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: // ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. // Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? // И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется» (Ек 4:9–12). Потом призывал изучить, что же сейчас представляют собой человеческие «скрутки» в сфере труда, чем нынешняя «команда» отличается от давешнего «трудового коллектива»? «Разобраться бы, чем он на самом деле был этот далеко не вчерашний «коллектив», – думал я, но кивал головой.

Несколько лет назад Галина Михайловна Андреева, основатель кафедры социальной психологии, где я всю жизнь работаю, самый требовательный научный судья с академического младенчества, дипломной работы, написанной в 1972 г. под ее руководством, неожиданно спросила, не пора ли переиздать «Психологию коллектива» с комментариями? Поблагодарил за идею, вспомнил затасканную присказку Гераклита о непрестанной изменчивости – «все течет», предположил: комментарий окажется пространнее исходного текста, чуждого современному читателю, даже из профессионально просвещенных. Посетовал на поглощенность ученой поросли сегодняшним днем науки, небрежение к ее истории и методологии, желание немедленно услышать единственно верный конечный «диагноз», не заморачиваясь поиском отдельных «жемчужин» в известной куче противоречивых мнений. Договорились вернуться к разговору. Не случилось.

Что смущало в собственном манускрипте? Утратившая социальную актуальность тема? Пожалуй, нет. Возникновение и распад человеческих сообществ – непреходящая проблема любого строя, неизбежно мизерный тираж переиздания нашел бы аудиторию. Кроме того, как следует из ранее сказанного, личностной значимости «коллектив» не растерял, а популярность короля эстрады людям моей профессии не грозит. Содержание и логика изложения тоже вполне приемлемы. Сосредоточившись на теории, эмпирическими данными и методическими ухищрениями их получения текст не перегрузил, позже детально представил их в диссертации. Что же до декларированных закономерностей интеграции группы в условиях тогдашнего общества, они и сейчас кажутся мне обоснованными. Не стыжусь я и обязательных в начале 80-х годов прошлого века ссылок на труды классиков марксизма-ленинизма и их идейных наследников. Идеологические «святыни» нетрудно обнаружить в любом «печатном» рассказе о социальной жизни: от вырезанного на камне Кодекса Хаммурапи (XVIII в. до н. э.), где обещано «сокрушить делающих зло и защитить слабых от сильных», до статьи во вчерашней газете, призывающей ужесточить законодательную борьбу с нарушителями правил дорожного движения, пренебрегающими ценностью собственной и чужой жизни. Насколько явны и как оформлены подобные аксиологические императивы – вопрос вторичный.

И все же, пролистав книгу, от знаменитого возгласа Александра Сергеевича «Ай да Пушкин!» воздержусь. Причину недовольства помог образно представить и прочувствовать Платон – его «символ пещеры», иллюстрирующий границы нижней ступени познания в диалоге «Государство, или О справедливости». Познающих мир людей философ уподобил узникам пещеры с оковами на шее и ногах, неподвижно сидящих лицом к стене и способных увидеть только то, что прямо перед глазами. За их спинами – длинный широкий просвет, вдоль которого проходит дорога, огражденная невысоким барьером. По дороге шествуют люди, несут утварь, статуи, каменные и деревянные изображения живых существ. Обернуться узники не могут и видят лишь тени проносимых мимо предметов. Эти тени они и принимают за единственную и достоверную истину, воздавая «почести и хвалу друг другу, награждая того, кто отличался наиболее острым зрением при наблюдении текущих мимо предметов и лучше других запоминал, что обычно появляется сперва, что после, а что и одновременно, и на этом основании предсказывал грядущее»2

  Платон. Государство, или О справедливости. Перевод А. Егунова // Полное собрание сочинений в одном томе. М., 2013. С. 889.

[Закрыть]. Если же «с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в сторону света… он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тени от которых он видел раньше»3

  Там же. С. 888.

[Закрыть], и его не убедят заверения, что лишь теперь, «приблизившись к бытию», он узрел нечто «подлинное».

Пришло болезненное сомнение: а что, если «символ пещеры» свойственен не только мыслительным потугам профана, но и просвещенному разуму? И не подпал ли я сам его «обаянию», когда, назвав важнейшим критерием достоверности психологического «портрета» группы степень его соответствия «оригиналу», тем не менее принципиально устранился от рассмотрения реального бытия этого оригинала в меняющемся социальном контексте?4

  Донцов А. И. Психология коллектива. М., 1984. С. 5–6.

[Закрыть] «Принципы познания психологии коллектива», «методологические основания ее теоретической реконструкции» – звучит академично, но не уводит ли в царство теней? Даже общепринятые и вполне убедительные мнения о т. н. «социальной действительности» не гарантируют ее подлинности. Отбросим злонамеренное или подневольное мифотворчество. Мираж вполне искренне можно принять за реальность. Все так. Но следует ли по этой причине «воскресить» женитьбу «по портрету» и «по доверенности», практиковавшуюся рядом средневековых монархов? Насколько знаю, единственный портрет был правдивее оригинала – Дориана Грея. И правда эта оказалась омерзительной и удручающе убогой. Можно ли удостовериться в истинности изображенного отечественными авторами характера коллектива? Как?

Поделился сомнениями с сыном Дмитрием, кандидатом психологических наук, доцентом родного факультета. Сославшись на Платона, не утаил критического отношения к ранее написанному. Сын с трогательным почтением относится ко мне и моим творениям, скрупулезно считает новомодные индексы цитирования. Обычно ворчу: цену они приобретут лет через триста после ухода автора, но в отчеты вынужден включать. Отметив для приличия непреходящую ценность моих произведений, Дима резонно предложил: если наскучила игра теней в обжитой пещере психологической науки, надо заглянуть в «обители» социологов, политологов, культурологов, историков, педагогов, изучавших «предков» нашего «героя» – коллектива, обстоятельства его рождения и социализации. И добавил: о характере надежнее свидетельства ближайшего окружения, чем рассказы самого «объекта исследования». Вспомнил полвека назад полученный совет бывалого приятеля хорошенько рассмотреть семейный фотоальбом и душевно поговорить с бабушкой о детстве претендентки на серьезные отношения. Вспомнил более века здравствующую рекомендацию З. Фрейда искать корни нынешних проблем человека в его младенческом прошлом. И решил: к сыновнему совету стоит прислушаться. Покопавшись в родословной советского коллектива, и вправду можно найти те черты его нрава, о которых он не подозревает либо скрывает.

«Советский коллектив» часто трактуют как идеальную модель социалистического миропорядка – торжества равенства и справедливости при общественной собственности на средства производства. Существование такой модели наивно отрицать. Достаточно вспомнить Моральный кодекс строителя коммунизма, включенный XXII съездом КПСС в ее программу и устав. Но столь же наивно полагать, «будто «советская идеология» – нечто насильственно скармливаемое режимом населению и пассивно потребляемое атомизированными представителями последнего»5

  Фицпатрик Ш. Срывайте маски! Идентичность и самозванство в России XX века. М., 2011. С. 18.

[Закрыть]. Как ни странно, сказано не бывшим преподавателем научного коммунизма, а авторитетным американским советологом. Впрочем, по знаменитому заверению основоположников, коммунизм – «не идеал, с которым должна сообразовываться действительность», а «движение, которое уничтожает теперешнее состояние»6

  Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. 2 изд. Т. 3. С. 34.

[Закрыть], т. е. частную собственность и ее негативные последствия. Возможно ли, что возникший на развалинах старого мира советский «человейник», как окрестил общество философ и социолог А. А. Зиновьев, было свободно от социальной наследственности? А предписанные «ячейке» социума взаимопомощь и товарищеское сотрудничество, когда «каждый за всех, а все за одного», личные интересы подчинены общественным, – бутафорские «вериги», якобы свидетельствующие о преданности партии и правительству? И не более? Подлинными же свойствами нового строя были раздор, лицемерие, доносительство, ненависть и иные разрушающие людскую солидарность отношения7

  См. Хархордин О. В. Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности. СПб. – М., 2002.

[Закрыть]. По беспощадному определению А. А. Зиновьева, «человек есть на все способная тварь»8

  Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. Избр. соч. М., 2008. С. 75.

[Закрыть]. «Коммунизм как реальность» (1980), где Александр Александрович пришел к этому выводу, содержит немало примеров советского двурушничества, предательства, зависти, мести и других разновидностей эрозии межличностных отношений. Следует ли, однако, считать эти пороки сугубо советскими? Можно ли политический строй назначить ответственным за баланс добра и зла в душе и поведении граждан? Вопросы риторические, но не удержусь от двух разнокалиберных аргументов. «Solum certum, nihil certi, et homine nihil miseries ant superins / Одно несомненно, что нет ничего несомненного и что нет ничего более жалкого и возвышенного, чем человек», – так Мишель Монтень (1533–1592) несколько переиначил в «Опытах» не вполне оригинальный афоризм Плиния старшего (23–79 гг. н. э.) из популярной в Средневековье «Естественной истории». Придется заподозрить, «на все способным», включая дружбу и вражду, человек был задолго до советской власти. Это первый, «философский» комментарий к заявлениям о беспрецедентных де лицемерии, черствости, себялюбии и т. п. наших соотечественников в годы «реального коммунизма». Второй – для ценителей «неопровержимых» объективных фактов. Современный гарвардский профессор Джошуа Грин, много лет дотошно изучающий нейрофизиологические корреляты морального сознания, эмоций и поведения, пришел к заключению, что и просоциальная кооперация, и индивидуалистическая конкуренция сопровождаются активацией одних и тех же мозговых центров9

  Green Joshua. Tribus morales. L’émotoin, la raison et tout u qui nous sépare. Gèneve, 2017.

[Закрыть]. Двуликий Янус, о котором иногда ошибочно вспоминают, говоря о лицемерии и неискренности, не случайно был одним из важнейших римских богов с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны. Простимся с Янусом и отложим разговор о нераздельности инь и ян наших помыслов и действий до следующего раза.

* * *

К концу встречи мы с Дмитрием единодушно решили избрать биографический жанр рассказа о советском коллективе. Так в названии появилась «родословная» – «перечень поколений одного рода, устанавливающий происхождение и степень родства»10

  Толковый словарь русского языка / Отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., 2007. С. 836.

[Закрыть]. Вдохновившись необычностью задачи, сын напомнил, что Иван Яковлевич Донцов и Алексей Иванович Плешаков – его прадедушки и в память о них он обязан и рад активно включиться в воссоздание истоков коллективной психологии ушедшей эпохи. Договорившись о соавторстве, начать повествование решили с уточнения социального и психологического статуса «персонажа», т. е. описать место коллектива в общественно-трудовой и личной жизни соотечественников в 80-е гг. прошлого века – апогее «зрелого социализма». Затем проследить, какого он рода-племени, каковы генеалогические истоки. Кто родители заглавного героя? Когда и где появился на свет? Кто и как его воспитывал? Разговор о том, происходила ли и в чем состояла эволюция характера этого социального института, отложили до другого раза. Научно-психологическая рефлексия любого феномена – зеркало, в котором отражается не только его собственная природа, но и специфика его познания. В том числе идеологический и прагматический контекст получения данных, качества используемого методического инструментария, подверженные моде способы теоретической интерпретации полученных сведений, зачастую предопределяющие поставленный «диагноз». Разбирательство этих хитросплетений представляет интерес разве что для профессиональных социальных психологов, специализирующихся на изучении групповой проблематики. Мы же вознамерились обратиться к более широкому кругу читателей. Условились не претендовать на создание фундаментальной теории «угасшей звезды» – советского коллектива. Ограничились попыткой наметить некоторые культурно-исторические предпосылки его возникновения и завидной жизнестойкости.

Постараемся быть внятными, но профессионального жаргона избежать не удастся, так что рассчитываем на относительно подготовленную аудиторию. Впрочем, если гуманитарные и общественные науки – не ваша стезя, знакомство с книгой позволит к ним прикоснуться. Прошлое отечества стоит усилий.

Донцов, Александр Иванович — Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Донцов.

Алекса́ндр Ива́нович Донцо́в (15 октября 1949 (1949-10-15), Львов, УССР) — отечественный социальный психолог, доктор психологических наук, профессор кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, академик (действительный член) Российской академии образования.

Биография

Александр Иванович Донцов родился 15 октября 1949 года в городе Львов. Отец — Иван Иванович Донцов, экономист. Мать — Мария Алексеевна Донцова, учительница русского языка и литературы.

После окончания средней физико-математической школы № 52 города Львова, А.И. Донцов поступил в 1967 году на факультет психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, который окончил в 1972 году. http://www.psy.msu.ru/people/books/enc_msu_faculty_of_psy_(2006).pdf Большое влияние на научное становление А. И. Донцова оказали профессора А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, Б. В. Зейгарник, П. Я. Гальперин, Г. М. Андреева и другие учёные московской психологической школы. С 1972 по 1975 год Донцов А.И. обучался в очной аспирантуре факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова.

По окончании аспирантуры и после защиты в 1975 году кандидатской диссертации «Теоретические принципы и опыт экспериментального исследования групповой сплочённости», выполненной под научным руководством Г. М. Андреевой, Донцов А.И. стал работать на факультете психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, где работает и по сей день.

Александр Иванович Донцов, с 1975 по 1989 годы, последовательно работал на должностях ассистента, преподавателя, старшего преподавателя, доцента кафедры социальной психологии.

В 1988 году Донцов А. И. защитил докторскую диссертацию «Психологические основы интеграции коллектива».

В 1989 году А. И. Донцову присвоено учёное звание профессора, а в 2002 году — почётное звание «Заслуженный профессор Московского университета» https://istina.msu.ru/intrelations/memberships/honorary/8916868/

С 1989 по 2006 годы Донцов А. И. заведовал кафедрой социальной психологии http://www.psy.msu.ru/about/kaf/social.html факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, в должности профессора которой Александр Иванович Донцов состоит с 2006 года и в настоящее время http://www.psy.msu.ru/people/dontsov.html

С 2000 по 2006 годы А. И. Донцов работал деканом факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова.

В область научных интересов А. И. Донцова входит психология малых групп, психология межличностных отношений, психология массового сознания, социальная психология личности. А. И. Донцовым разработана оригинальная концепция интеграции малой функциональной группы, предложен подход к анализу межличностного конфликта, сформулирован новый взгляд на проблему социального влияния меньшинства, на изучение закономерностей массового сознания. А. И. Донцов является создателем научно-экспериментальной концепции мотивационно-ценностного единства коллектива. Данная концепция имеет свою интегрированность в современные содержательные и процессуальные теории мотивации, в современные подходы в области корпоративной (организационной) культуры, в современные практики группообразования, группового сплочения, коучинга и т. д.

В течение многих лет Александр Иванович Донцов читает курсы лекций «Социальная психология», «Психология общения», «Психология конфликта», «Психология малых групп», «Психология массового сознания», «Психология мифа» и др. А. И. Донцов многократно выступал с лекциями в ведущих европейских университетах Франции, Испании, Германии, Венгрии и других стран.

С 1990 года А. И. Донцов является членом диссертационного совета по психологическим наукам при Федеральном государственном казённом военном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Военный университет». https://istina.msu.ru/dissertation_councils/memberships/8917154/

С 1990 года Донцов А.И. является членом Европейской ассоциации экспериментальной социальной психологии.

В 1992 году А.И. Донцов избран членом-корреспондентом Российской академии образования (РАО), а в 1995 году — действительным членом (академиком) РАО^[2].

С 2001 года Донцов А. И. — член президиума Российского психологического общества (РПО)^[3]. С 2001 года по 2007 год А.И. Донцов являлся президентом РПО.

С 2007 года по 2017 год А. И. Донцов являлся заместителем председателя диссертационного совета Д 501.001.95, на факультете психологии, и с 2012 года по 2017 год — членом диссертационного совета Д 501.001.47, на факультете политологии в МГУ имени М. В. Ломоносова^[4].

В 2014 году А.И. Донцов исполнял обязанности академика-секретаря отделения психологии и возрастной физиологии Российской академии образования. 

Александр Иванович Донцов в профессиональной психологической деятельности выступает и в качестве организатора психологии как науки. Он много и плодотворно работает в экспертном совете по педагогике и психологии Высшей Аттестационной Комиссии (ВАК) Российской Федерации (РФ), с 2016 года, — выполняет обязанности председателя экспертного совета ВАК РФ по педагогике и психологии^[5][6].

Так же, с 2016 года и по настоящее время, А.И. Донцов  — председатель диссертационного совета МГУ.19.02 (приказ Ректора МГУ №1655 от 30 декабря 2016 г.) на факультете психологии МГУ имени М. В. Ломоносова https://istina.msu.ru/dissertation_councils/memberships/31502712/

Под научным руководством Александра Ивановича Донцова успешно защищено порядка 25 диссертаций по специальности 19.00.05., — «Социальная психология»,  — на соискание учёной степени кандидата и доктора психологических наук.

Александр Иванович Донцов участвует в редакционных коллегиях целого ряда ведущих психологических журналов, рецензируемых ВАК РФ, а также являющихся международными научными изданиями, таких как: «Вопросы психологии» (с 1997 г.), «Развитие личности» (с 2000 г.), «Социальная психология и общество» (с 2010 г.) и др.

А. И. Донцов — автор и соавтор более 200 научных, научно-методологических, научно-экспериментальных, научно-эмпирических и учебно-методических опубликованных трудов по различным отраслям психологии https://istina.msu.ru/home/profile/ (см. далее, ниже, рубрику «Основные работы»), прежде всего, — по социальной психологии.

Почётные звания и награды

Семья

Александр Иванович Донцов состоит во втором браке. Вторая его жена — известная писательница Дарья Донцова (Агриппина Аркадьевна Донцова, до данного замужества — Васильева). В 2018 году Александр и Агриппина Донцовы отпраздновали 35 лет своих семейно-брачных отношений.

От первого брака у Александра Ивановича Донцова — сын Дмитрий Донцов, пошедший по стопам отца: http://www.psy.msu.ru/people/dontsov_da.html Он женат на Маргарите Донцовой, тоже работающей в психологии: http://inpsycho.ru/sveden/employees/psyconsulting/margarita_valerevna_donczova У Дмитрия и Маргариты двое дочерей, внучек Александра Ивановича, — Анастасия Донцова (2004 г.р.) и Арина Донцова (2009 г.р.).

От брака с Агриппиной Аркадьевной Донцовой у Александра Ивановича есть дочь Мария Донцова и пасынок Аркадий Васильев (сын Агриппины Аркадьевны от её первого брака).

В 2013 году Мария Донцова (Bayer в Mercury), вышла замуж за Юрия Субботина (Менеджер проектов в Faces&Laces). 29 декабря 2015 года у Марии и Юрия родился сын Михаил, — внук Александра Ивановича Донцова.

Основные работы

1. Донцов А.И. Проблемы групповой сплочённости. — М.: Изд-во МГУ, 1979. — 126 с.
2. Межличностное восприятие в группе / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И. Донцова. ― М.: Изд-во МГУ, 1981. – 295 с.
3. Донцов А.И. Психологическое единство коллектива. — М.: Изд-во Знание, 1982. — 163 с.
4. Донцов А.И. Психология коллектива. Методологические проблемы исследования. — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 208 с.
5.  Донцов А.И. Психология руководства научным коллективом // Вопросы психологии. № 1, 1985. ‒ С. 181-185. 
6. Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. — М.: Изд-во МГУ, 1987. — 127 с.
7. Донцов А.И. Социальная психология искусства // Вопросы психологии, №6, 1989. ‒ 151-156.
8. Межличностное восприятие в группе. Под науч. ред. Г.М. Андреевой, А.И. Донцова. – М.: Изд-во МГУ, 1991. – 205 с.
9.  Донцов А.И. Психология и политика: истоки и перспективы сотрудничества // Вопросы философии, № 4, 1995.
10. Донцов А.И. О понятии «группа» в социальной психологии // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. № 4, 1997. — С. 17-25.
11. Донцов А.И., Стефаненко Т.Г., Уталиева Ж.Т. Язык как фактор этнической идентичности // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. № 4, 1997. — С. 75-86.
12. Донцов А.И., Дубовская Е.М., Улановская И.М. Разработка критериев анализа совместной деятельности // Вопросы психологии. № 2, 1998. — С. 61-71.
13. Донцов А.И., Токарева М.Ю. Социальный контекст как фактор взаимодействия меньшинства и большинства // Вопросы психологии. № 3, 1998. — С. 115—123.
14. Донцов А.И., Баксанский О.Е. Схемы понимания и объяснения физической реальности // Вопросы философии. № 11, 1998. ‒ С. 75-90.
15. Донцов А.И., Белокрылова Г.М. Профессиональные представления студентов-психологов // Вопросы психологии. № 2, 1999. — С. 42-51.
16.  Донцов А.И., Кричевец А.Н., Зеленев И.А. Ангажированность телеканалов и социальные настроения аудитории // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. № 3, 2001. – С. 75-86.
17. Андреева Г.М., Белинская Е.П., Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. и др. Социальная психология в современном мире. Учебное пособие для вузов / Под ред. Г.М. Андреевой и А.И. Донцова. — М.: Изд-во Аспект Пресс, 2002. — 335 с.
18. Донцов А. И. Личность в группе: проблема сплочённости; О понятии «группа» в социальной психологии // Социальная психология. Хрестоматия / Составители: Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. — М.: Изд-во Аспект Пресс, 2003. — С. 229—241; 175—182.
19. Донцов А.И. Проблема социальной группы в зеркале этнопсихологии // Этнопсихология: Учебник для Вузов / Т.Г. Стефаненко. — М.: Аспект Пресс, 2004.
20. Донцов А.И. Деятельность совместная; Взаимодействие межличностное; Динамика групповая; Единство предметно-ценностное; Интеграция групповая; Конформность; Совместимость межличностная; Согласие групповое; Сплочённость групповая // Социальная психология: Словарь / Под редакцией М.Ю. Кондратьева. — М.: ПЕР СЭ, 2005.
21. Донцов А.И., Овчаренко А.Н. Экономические результаты рекламной восприимчивости. — М.: Изд-во ЭКСМО, 2007. — 657 с.
22. Донцов А.И., Зеленев И.А. Человек публичный: оценивающий и оцениваемый // Развитие личности. № 4, 2009. — С. 28-34.
23. Донцов А.И., Зеленев И.А. О связи категорий социального окружения («своих», «чуждых», «иных») с оптимизмом/пессимизмом у россиян // Развитие личности. № 1, 2010. — С. 38-47.
24. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Социальная стабильность: от психологии до политики / А.И. Донцов, Е.Б. Перелыгина. — М.: ЭКСМО, 2011. — 544 с.
25. Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Социальные стереотипы: вчера, сегодня, завтра // Социальная психология: Хрестоматия / Сост.: Е.П. Белинская, О.А. Тихомандрицкая. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс, 2012. — С. 170—179.
26. Донцов А.И., Дубовская Е.М., Жуков Ю.М. Группа – коллектив – команда. Модели группового развития // Социальная психология. Хрестоматия / Сост.: Е.П. Белинская, О.А. Тихомандрицкая. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2012. – С. 214-225.
27. Зинченко Ю.П., Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Зотова О.Ю. Макропсихологические аспекты безопасности России. Коллективная монография. — М.: ОПТИМ ГРУПП, 2012. — 664 с.
28. Dontsov A.I., Drozdovа A.V. The visual impact of online advertising on youth subculture // Национальный психологический журнал. № 2(10), 2013. – С. 25-31.
29. Кабалевская А.И., Донцов А.И. Особенности гендерного поведения водителей // Вопросы психологии, № 4, 2013. — С. 69-87.
30. Донцов А.И., Дроздова А.В., Грицков Ю.В. Visual culture and personality psychological security // Prosedia-Social and behavior sciences. Vol. 86, 2013. — P. 70-75.
31. Perelygina E.B., Dontsov A.I., Busygina I.S., Raspopin E.V. Job satisfaction as a constituent of corporate security and interrelation with personal stress resistance // Prosedia-Social and behavior sciences. Vol. 86, 2013. — P. 82-87.
32. Dontsov A.I., Zinchenko Y.P., Zotova O.Y. Notions of security as a component of students attitudes towards money // Prosedia-Social and behavior sciences. Vol. 86, 2013. — P. 98-103.
33. Dontsov A.I., Zotova O.Y. Reasons for migration decision making and migrant security notions // Prosedia-Social and behavior sciences. Vol. 86, 2013. — P. 76-81.
34. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Tense situations and the significance and the significance of stability for psychological security // Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 6 (2), 2013. — P. 20-31.
35. Dontsov A.I., Kabalevskaya A.I. Gender Stereotypes among Road Users // Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 6 (3), 2013. — P. 150—163.
36. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Interpersonal confidence as a factor in the prevention of disorganized interaction // Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 7 (1), 2014. — P. 40-49.
37. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Perelygina. Humanities’ Approaches to Interpretation of Criteria for Singling out Content Exposing Children to Negative Informational and Psychological Effects // Prosedia-Social and behavior sciences. Vol. 146, 2014. — P. 134—140.
38. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Параметры образовательной среды в формате психологии безопасности // Человеческий капитал, № 7 (67), 2014. С. 4-7.
39. Донцов, Александр Иванович. Феномен зависти: Homo invidens? — М.: ЭКСМО, 2014. — 512 с.
40. Донцов А.И., Журавлёв А.В., Кутковой Н.А. Коммуникация как фактор экспрессии и восприятия удивления в ситуации нарушения ожиданий // Вопросы психологии, 2015, № 5. — 178 с., С. 137—145.
41. Бозиев Р.С., Донцов А.И. Отечественная педагогика и образование: между прошлым и будущим // Педагогика. 2016. № 1. С 3-11.
42. Dontsov A.I., Perelygina E.B. The Trust Factor for Children in a Risk Situation // Prosedia Social and Behavioral Sciences. Vol. 233, 2016. – P. 68 – 72.
43. Dontsov A.I., Perelygina E.B., Veraksa A.N. Manifestation of Trust Aspects with Orphans and Non-Orphans // Prosedia – Social and Behavioral Sciences.  Vol. 233, 2016. – P. 18 – 21.
44. Донцов А.И., Донцов Д.А., Донцова М.В., Пятаков Е.О. Социально-психологические эффекты общения, их влияние на взаимодействие людей, воздействие их на коммуникацию, интеракцию и социальную перцепцию. Части 1 и 2. // Вестник практической психологии образования, № 3 (48), 2016, С. 30-41; № 4 (49), 2016.
45. Донцов А.И., Донцов Д.А. Общение, обучение и социальная инклюзия в учебных коллективах и различных малых группах посредством микрогрупповой психотехнологии // Образовательные технологии, № 4, 2016. – 128 с., С. 79-89.
46. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Рикель А.М. Объективное и субъективное благополучие: два подхода к исследуемой проблеме // Вопросы психологии. 2016. № 5. С. 1-14.
47. Донцов А.И., Донцов Д.А. Микрогрупповая психотехнология в качестве универсального интерактивного метода работы с группами и коллективами // Школьные технологии. 2016. № 5. С. 82-90.
48. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Cognitive and value parameters of students’ perceptions of the effects of psychoactive substances // Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 9 (3), 2016. – P. 188-202.
49. Донцов А.И., Донцов Д.А. Методологические и диагностические основы практических исследований детских, подростковых, и юношеских групп и коллективов. Часть 1. Часть 2 (окончание) // Вестник практической психологии образования, № 1 (50). – М., 2017. – 128 c., C. 77-89; № 4 (53). – М., 2017. – 128 c., C. 96-102.
50. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Трактовка доверия в зарубежной социальной психологии // Вопросы психологии, № 2. – М.: Педагогика, 2017. – С. 152-161.
51.  Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Гайдамашко И.В., Костина Г.А. Развитие институционального доверия и его регулирование // Человеческий капитал, №6 (102), 2017. ‒ С. 3-9.
52. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Рикель А.М. Социально-психологические факторы и мифологические механизмы развития безопасности организации // Человеческий капитал, №8 (104), 2017. ‒ С. 3-6.
53. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Трактовка отношений доверия и его социально-психологических функций // International scientific review, №9 (40), С. 67-69.
54. Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Культурная память о геноциде и этническая идентичность российских армян // Человеческий капитал, №11 (107), 2017. ‒ С. 69-75.
55. Баранова В.А., Донцов А.И. Коллективная память о событиях в России XX века в современном российском обществе // Человеческий капитал, №11 (107), 2017. ‒ С. 76-82.
56. Стефаненко Т.Г., Донцов А.И., Родионова Д.М. Индивидуализм и коллективизм как параметры коллективной памяти российского народа // Вестник Тверского государственного университета. Серия Педагогика и психология. № 4, 2017. ‒ С. 43-52.
57. Стефаненко Т.Г., Донцов А.И., Донцов Д.А. Геноцид как историко-политический фактор коллективной памяти российских армян // Человеческий капитал, №12 (108), 2017. ‒ С. 3-9.
58. Dontsov A.I., Perelygina E.B., Rikel A.M. Subjective well-being of a person as a psism of personal and socio-psychological characteristics // Psychology in Russia: State of the Art, № 4. – М.: РАО, 2017. – С. 10-20.
59. Almazova O.V., Veraksa A.N., Bukhalenkova D.A., Dontsov A.I., Zotova O.Yu, Perelygina E.B. Development Features Of Preschool Children With Different Anxiety Levels // The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences (EpSBS). Vol. 33, 2017. ‒ P. 8-17.
60. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Subjective well-being in the representations of individuals in complex and extreme situations // European Science and Technology [Text] : materials of the XIX international research and practice conference, Munich, December 29th — 30th, 2017. — 116 p., P. 97-101.
61. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Проблема риска в контексте обеспечения психологической безопасности личности и общества // Risks and safety in rapidly changing world: materials of the VI international scientific conference on May 10-11, 2018. ‒ Prague: Vědecko vydavatelské centrum «Sociosféra-CZ», 2018. – 89 p. – P. 6-9.
62. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Зотова О.Ю., Мостиков С.В. Доверие как фактор психологической безопасности в межнациональном взаимодействии // Социальная психология и общество, № 2, Том 9. ― М.: МГППУ, 2018. ‒ С. 21-34.
63. Dontsov A.I., Zinchenko Y.P., Perelygina E.B. Subjective Wellbeing Of Teenagers As A Result Of Trust Relationships Development // The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences EPSBS. No 28. Russia. ― Moscow, 2018. ‒ P. 204-212.
64. Dontsov A.I., Gaidamashko I.V., Perelygina E.B., Syutkina E.N. Changes In The Types Of Trust Relationships Of Adolescents In The Education // The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences EPSBS. No 29. Russia. ― Moscow, 2018. ‒ P. 213-220.
65. Dontsov A.I., Perelygina E.B., Drozdova A.V., Shmidt A.N., Syutkina E.N. The Role Of Mythological Ideas In Children’s Socialization And Subjective Well-Being // The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences EPSBS. No 30. Russia. ― Moscow, 2018. ‒ P. 221-229.
66. Донцов А.И., Зинченко Ю.П., Зотова О.Ю., Перелыгина Е.Б. Психология безопасности (учебное пособие для академического бакалавриата). – М.: Издательство Юрайт, 2018. – 276 с.
67. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Зотова О.Ю., Тарасова Л.В., Веракса А.Н., Рикель А.М. Доверие и субъективное благополучие как основание психологической безопасности современного общества : монография. – Екатеринбург : Гуманитарный университет, 2018. ‒ 578 с.
68. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Риск и психологическая безопасность в межнациональном взаимодействии // Субъективное благополучие и эмоциональная безопасность личности: материалы IX Международного симпозиума (12-13 июля 2018 г.) / под науч. ред. чл.-корр. РАО, д-ра психол. наук, проф. Е.Б. Перелыгиной. – Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2018. – 298 с. – С. 31-34.

Примечания

Ссылки

пользователей донцов — Stack overflow на русском

Переполнение стека

1. Около

2. Товары

3. Для команд

1. Переполнение стека
   Общественные вопросы и ответы

2. Переполнение стека для команд
   Где разработчики и технологи делятся частными знаниями с коллегами

3. Вакансии
   Программирование и связанные с ним технические возможности карьерного роста

4. Талант
   Нанимайте технических специалистов и создавайте свой бренд работодателя

5. Реклама
   Обратитесь к разработчикам и технологам со всего мира

6. О компании

.

Пользователь Станисалв Донцов — Stack Overflow

Переполнение стека

1. Около

2. Товары

3. Для команд

1. Переполнение стека
   Общественные вопросы и ответы

2. Переполнение стека для команд
   Где разработчики и технологи делятся частными знаниями с коллегами

3. Вакансии
   Программирование и связанные с ним технические возможности карьерного роста

4. Талант
   Нанимайте технических специалистов и создавайте свой бренд работодателя

5. Реклама
   Обратитесь к разработчикам и технологам со всего мира

6. О компании

Загрузка…

.

Пользователь Виктор Донцов — Stack Overflow

Переполнение стека

1. Около

2. Товары

3. Для команд

1. Переполнение стека
   Общественные вопросы и ответы

2. Переполнение стека для команд
   Где разработчики и технологи делятся частными знаниями с коллегами

3. Вакансии
   Программирование и связанные с ним технические возможности карьерного роста

4. Талант
   Нанимайте технических специалистов и создавайте свой бренд работодателя

5. Реклама
   Обратитесь к разработчикам и технологам со всего мира

6. О компании

Загрузка…

.

Связаться с командой | Психологии

Редакционно-производственная

Главный редактор — Сьюзи Уокер

[email protected]

Директор по функциям — Элизабет Хиткот

[email protected]

Отправьте, пожалуйста, идеи функций Лиззи. Напишите краткую презентацию (обычно достаточно одного параграфа) с изложением своей идеи и, если вы не писали нам раньше, краткое описание вашей предыдущей работы.У нас нет времени читать нежелательные функции и мы не можем на них отвечать.

Eco Living Editor, Features Writer и Digital Editor (также редактирует The Fix) — Эллен Тоут

[email protected] Следуйте @Ellen_Tout

Эллен также редактирует наши страницы писем. Если у вас есть отзывы или вы вдохновлены какой-либо функцией, сообщите нам об этом. Напишите письмо на адрес [email protected], и мы можем распечатать ваше письмо!

Директор по партнерству — Никки Петерсон

07825561680

никки[email protected]

Директор по оздоровлению — Али Рофф

[email protected]

Директор по дизайну — Линн Лэннинг

[email protected]

Креативный директор — Лаура Доэрти

[email protected]

Производственный редактор — Ванесса Сей

[email protected]

Заместитель главного редактора — Леона Джеррард

леона[email protected]

Редактор Food and Living — Эмма Коксон

[email protected]

Почта: Пожалуйста, свяжитесь с соответствующим сотрудником перед отправкой почты команде. Не отправляйте его в офис нашего издателя. В противном случае мы не сможем получить ваш товар. Спасибо.

Запрос на подписку

Напишите нам на [email protected]

* /
]]>

Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку, и каждую субботу мы будем присылать вам порцию вдохновения, мудрости и многое другое.

Электронная почта

Имя

Фамилия

Изображение: Getty / iStock

.