Ева кюри мария кюри: Мария Кюри — Кюри Ева, скачать книгу бесплатно в fb2, epub, doc

Книга Мария Кюри читать онлайн Ева Кюри

Ева Кюри «Мария Кюри» — Книги, рекомендуемые феминистками — LiveJournal

Биография мадам Кюри, написанная через три года после смерти ученой ее младшей дочерью Евой, в свое время стала бестселлером, получила Американскую Национальную литературную премию, была экранизирована, переведена на десятки языков.
Одна из интереснейших биографий, которые я читала.
Мария Склодовская происходила из обедневшей польской шляхты. Ее отец еще имел какую-то землю, но доходов с нее не хватало на жизнь, у матери не было вообще ничего; оба работали педагогами.
Тяжелая жизнь была у ее матери, стоит только посмотреть на годы рождения детей:
Зофия (1862), Юзеф (1863), Бронислава (1865), Хелена (1866), Мария (1867). После рождения пятого ребенка у пани Склодовской открылась чахотка, и в связи с болезнью и с тем, что воспитание пятерых детей отнимало много времени и сил, она оставила руководство девичьим пансионом. Еще десять лет она боролась с болезнью, но все-таки умерла молодой. Правда, до того еще успела похоронить старшую дочь Зосю, умершую от тифа.
Жили Склодовские действительно бедно, мать освоила сапожное дело и изготовляла обувь для своих детей собственными руками. Впоследствии Мария Кюри тоже будет сама шить платья дочерям…
С детства Маня Склодовская отличалась хорошей памятью, училась отлично, но особых признаков великого гения не проявляла — все дети в семье были умненькие.
О союзе, заключенном между сестрами Брониславой и Марией ради получения высшего образования, многие знают. Поскольку по тем временам в Варшавский университет, как и в другие университеты Российской империи, женщин не принимали, девушки могли рассчитывать учиться только заграницей. Но это очень дорого. Мария в течение 6 лет работала гувернанткой, сперва в Варшаве, потом в провинции, и отправлялала деньги сестре, а та впоследствии поддерживала Марию во время ее учебы.
Страшно представить, насколько эта обременительная работа в деревенской глуши тяготила молодую девушку, амбициозную, жаждущую знаний, мечтающую жить полной жизнью. Но все-таки ради сестры она выдержала.
Вообще говоря, мировая наука вполне могла потерять Марию Склодовскую-Кюри.
Если бы, например, она вышла замуж за своего первого возлюбленного, старшего сына помещиков, у которых служила, кто знает, как бы сложилась ее судьба?.. Но его семья не захотела невестку-гувернантку.
Могла бы она и угодить в Сибирь за связи с польскими революционерами — хоть она и не участвовала в заговорах и покушениях, но, например, позволяла друзьям-подпольщикам пользоваться своим паспортом. В тот период, после череды безуспешных утопленных в крови восстаний, в Польше царил сильнейший ресентимент против империи, и, как и вся молодежь ее круга, юная Склодовская была пламенной польской патриоткой.
Собственно, она и не мечтала о научной славе, отправляясь учиться в Париж — пределом ее стремлений было получить высшее образование и вернуться в Польшу в качестве учительницы. Жизнь сложилась иначе.
Приступив к учебе в университете лишь в возрасте 24 лет, Мария Склодовская столкнулась со многими трудностями. Во-первых, вопиющая бедность, практически нищета. Во-вторых, ей не хватало знаний — ее французский оказался недостаточно хорош для того, чтобы свободно слушать лекции, а уровень подготовки по математике и естественным наукам, полученный в пансионе и женской гимназии, а также при помощи отца, сильно уступал тому, который имели выпускники французских лицеев. Три года были посвящены только учебе, и больше ничему.
Мария Склодовская не мечтала о любви и браке, она отбросила эту мысль. Но встреча с Пьером Кюри изменила всё. Он тоже не надеялся встретить подходящую женщину. И все-таки они нашли друг друга.
Я думаю, ей очень повезло с мужем, как и ему с ней. Повезло встретить человека, разделявшего ее интересы и ценности, не считавшего ее блестящий интеллект и научные стремления недостатком, напротив, уважавшего ее как коллегу, а не только любившего как женщину. Он не пытался присвоить ее успехи или выдвинуть себя на первый план. Удивительно плодотворное научное сотрудничество и возможность получить свою долю простого человеческого, личного счастья — с кем еще это могло быть возможно для такой женщины в то время?
И в то же время, брак и семья для женщины-ученой — совсем  не то же, что для мужчины-ученого. Все бытовые хлопоты, связанные с домом и детьми, легли на ее плечи. Еще до рождения детей — восемь часов на научные исследования,  три на домашние дела. Хотя научные труды они делили между собой, но то, что муж может взять на себя долю домашней работы, видимо, не приходило в голову никому… А ведь ей, как и Пьеру, еще приходилось преподавать, чтобы зарабатывать деньги. Хроническое переутомление стало для нее нормой жизни.
«Большую часть  времени Мари  проводит  в лаборатории   института,  где  ей  отвели  собственное  место.  Лаборатория, конечно, счастье! Но ведь  там,  на  улице  Гласьер,  нужно убрать  постель, подмести  паркет.  Надо, чтобы  у  Пьера  было  в  полном  порядке  платье и приличная еда. А прислуги нет…Мари  встает очень  рано,  чтобы  сходить  на рынок,  а  в  конце  дня, возвращаясь  под руку  с  Пьером  из  института,  заходит к  бакалейщику,  к молочнику. Где те времена, когда беспечная мадемуазель Склодовская не ведала таинственных ингредиентов, необходимых для приготовления бульона? Мадам Кюри считает  долгом  чести  это знать!  Как  только  вопрос  о  замужестве  был окончательно решен, вчерашняя студентка стала тайно брать уроки по кулинарии у Брони и старухи  Длусской.  Научилась  жарить картофель  и цыплят и честно готовить кушанья для Пьера, а он — сама снисходительность, да к  тому же так рассеян, что даже не замечает ее стараний.»

Ну да, он «не замечает», это всё как бы само собой разумеется…

Чтобы сделать все эти открытия, ей понадобилось невероятное упорство, трудолюбие и энтузиазм. Даже когда Пьер Кюри падал духом, она не сдавалась.
Чтобы добыть первый грамм радия, пришлось переработать 8 тонн руды. 8 тонн! И всё это практически вручную, руками Марии.

Супруги Кюри могли бы разбогатеть, если бы запатентовали промышленный метод добычи радия. Но они отказались от патента  — «Это было бы противно духу науки» — и передали все технологические подробности американским инженерам безвозмездно. Так что жили бедно. Даже нормальных условий для научной работы у них не было — великие открытия были сделаны в каком-то жалком сарае с протекающей крышей. Научными званиями их тоже не слишком жаловали.

Уже после получения первой Нобелевской премии Марию Кюри не приняли во французскую Академию наук. Один из аргументов противников — «Женщины не могут быть членами академии!» Даже нобелевские лауреатки, ага.
Позже французская Медицинская академия присвоила ей звание академика. Хотя, собственно, Мария Кюри — не врач, но открытый ею радий получил широкое применение в медицине.

Вот чего я совсем не знала раньше — о ее деятельности во время Первой мировой. Мария Кюри создала двести двадцать передвижных и постоянных рентгеновских установок, через которые прошли более миллиона раненых. Она их монтировала, сама на них работала, обучала других. Наконец-то военные хирурги могли оперировать не вслепую, а точно видя, где засела пуля или осколок.

Хотя Мария Кюри умерла от болезни, вызванной многолетним воздействием радиации, все-таки она прожила довольно долгую и очень плодотворную жизнь — 67 лет.
Действительно потрясающая судьба, великая женщина…

Ева Кюри «Мария Кюри»: sari_s — LiveJournal

У Мари Склодовской-Кюри, дважды лауреата Нобелевской премии, были две дочери. Старшая, о которой, я разумеется, знала — физик, также лауреат Нобелевской премии Ирен Жолио-Кюри. О младшей, Еве, я никогда не слышала — она стала пианисткой, писательницей, журналисткой.

Ева написала свою книгу о матери в 1937 г. вскоре после ее смерти. Ее перевели на двадцать пять языков, и на каждом языке она выходила в десяти-двенадцати изданиях. На  русском ее впервые издали в 1967 году.

Читала по наводке мамы hallo_rita. Maма же читала ее очень давно, по-немецки, еще школьницей. В доме деда была огромная библиотека книг на немецком, и книга о Мари Кюри была одной из пары сотен трофейных книг, которые, вернувшись с войны, дед привез из Германии.

Книга произвела на мою маму-подростка столь сильное впечатление, что отчасти из-за нее мама решила стать физиком.

Поразило, как, в каких условиях, в вонючем, дрянном, старом сарае, в клубах дыма, разъедающего глаза и горло, без всяких денег, четыре года работали вместе молодые Мари и Пьер Кюри. И это были лучшие и счастливейшие годы их жизни. Мари своими руками обработала килограмм за килограммом, тонны урановой руды. Так они открыли полоний, который назвали в честь ее родины Польши, а потом — радий.

«Требовалось создать нечто из ничего».

Этот открытый Радий становится самым дорогим веществом на свете. Один грамм радия  — 750.000 франков золотом.

Французское научное сообщество того времени — это отдельная история. Нобелевский лауреат не был в своей стране даже профессором, без кафедры — в Сорбонне нет помещения для Пьера! Hе имел наград и признания. Читая про статус единственной в то время женщины-физика, хочется плакать.

Узнала из книги: во время Первой мировой войны Мари Кюри оборудовала  220 (двести двадцать!) передвижных рентгеновских установок и организовала обучение персонала. Сама лично объезжала госпиталь за госпиталем. «Радиологические автомобили» Мари Кюри прозвали на фронте «кюричками». Более миллиона раненых прошли через эти 220 стационарных и передвижных установок.

Еще поразило: на фоне рассказов о семье, о детстве и юности Мари, красной нитью — ненависть угнетенных поляков к России, к русскому царизму.  Неудивительно, что эту книгу не спешили переводить на русский в сталинские времена.

Что не понравилось: книга вышла, на мой взгляд, излишне сентиментальной и слащавой. Не знаю, то ли так в 30-ые годы было принято писать биографии, то ли это повлиял переводчик.

Вчера обсуждали с мамой, в каких условиях, на голом энтузиазме и самоотверженности работали Мари и Пьер Кюри, исследуя урановые руды, чтобы открыть загадочный, тайный радий.

— Лучше бы они его не открывали! — в сердцах сказала моя мама-физик. — Впрочем, не открыли бы они, открыл бы кто-то другой…

http://flibusta.is/b/149190/read

Читать книгу Мария Кюри Евы Кюри : онлайн чтение

Ева Кюри

Мария Кюри

Предисловие к третьему русскому изданию

Мария Кюри – знаменитый физик и химик – вместе со своим мужем Пьером Кюри положила начало новой эре в истории человечества – эре изучения и использования атомной энергии.

Предлагаемая книга по праву завоевала симпатии советских читателей. Каждое ее издание расходится в недельные сроки. В букинистических магазинах книга чрезвычайно редка. Попав в личную библиотеку читателя, она крепко приживается, так как ее приятно перечитывать время от времени.

Ни одна женщина-ученый XX века не пользовалась такой популярностью на всем земном шаре, как Мария Кюри.

Мария Кюри – первая женщина дважды лауреат Нобелевской премии – высшей международной почести, которой отмечается труд ученых. Таких наград не удостаивался до наших дней ни один ученый мира. Мария Кюри была избрана почетным членом ста шести различных научных учреждений, академий и научных обществ. Так, в частности, она была почетным членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в Москве, с 1912 года – членом Института экспериментальной медицины в Петербурге, с 1914 года – почетным членом Научного института в Москве и с 1926 года – почетным членом Академии наук СССР.

Мария и Пьер Кюри, Ирен и Фредерик Жолио-Кюри… История науки всех времен и всех народов не знает примера, чтобы две супружеские пары в двух последовательных поколениях внесли столь большой вклад в науку, как семья Кюря. В 1903 году старшее поколение Кюри – Мария и Пьер – получают Нобелевскую премию за открытие явления радиоактивности, а через тридцать два года, в 1935 году, их дочь Ирен вместе со своим мужем Фредериком Жолио-Кюри также получают Нобелевскую премию по физике за исследования в той же области.

Нередко можно слышать вопрос о том, кто был гениальнее: Пьер или Мария? Кому принадлежит большая роль в сделанном открытии? Читатель книги сам сможет убедиться в праздности этого вопроса. Истинная наука – это дело коллективного труда людей, и определить долю отдельных ученых в итогах научных исследований – задача чрезвычайно трудная и подчас ненужная.

Хотелось бы отметить следующее. Мария Кюри пережила своего мужа на двадцать восемь лет, и за это время в значительной степени ее трудами учение о радиоактивности выросло в новую отрасль физики и химии. Благодаря ее организаторской деятельности, радиоактивность нашла широкое применение в медицине, в первую очередь в лечении рака.

Чрезвычайный интерес и уважение к двум поколениям Кюри-ученых объясняется еще и их высокими моральными качествами. Пьер и Мария могут считаться примером того бескорыстного служения науке, той беззаветной преданности своему призванию, о котором писал наш великий физиолог академик И. П. Павлов в письме к советской молодежи. Эта преданность науке привела к тому, что жизнь обоих поколений Кюри была в прямом смысле принесена ей в жертву. Мария Кюри, ее дочь Ирен и зять Фредерик Жолио-Кюри умерли от лучевой болезни, возникшей в результате многолетней работы с радиоактивными веществами.

Вот что пишет М. П. Шаскольская (1966 г.) в биографии Фредерика Жолио-Кюри (Серия «Жизнь замечательных людей»): «В те далекие годы, на заре атомного века, первооткрыватели радия не знали о действии излучения. Радиоактивная пыль носилась в их лаборатории. Сами экспериментаторы спокойно брали руками препараты, держали их в кармане, не ведая о смертельной опасности» (с. 266), и далее: «К счетчику Гейгера поднесен листок из блокнота Пьера Кюри (через 55 лет после того, как в блокноте вели записи. – В. В. А), и ровный гул сменяется шумом, чуть не грохотом. Листок излучает радиоактивность, листок как бы дышит ею, излучение действует на счетчик, показания счетчика переходят в звук… Фредерику пришло в голову: но если столь сильна радиоактивность листка, то он должен действовать на фотопластинку так, как действовала когда-то урановая руда у Беккереля… В полной темноте Фредерик положил листок на несколько минут на фотопластинку, а затем проявил ее… Пластинка почти вся почернела… Радиоактивные следы, невидимые глазом, подействовали на пластинку. Но что это? Среди черных пятен ясно проявился отчетливый след – след пальца, державшего листок пятьдесят пять лет тому назад, пальца, столь часто касавшегося радиоактивного препарата, что даже через полстолетия обнаружился его снимок. Чей это палец? Пьера или Марии?… В глубоком волнении Фредерик вспоминает изъязвленные, всегда прикрытые пальцы Марии Кюри».

В конце прошлого века большой популярностью пользовалась книга французского историка науки Г. Тиссандье «Мученики науки», русский перевод 1880 года. С полным правом к современным мученикам науки можно отнести Марию Кюри, ее дочь Ирен и зятя Фредерика.

Говоря о духовном облике Марии Кюри, мы не можем вполне удовлетвориться ее служением науке и практике в отрыве от социальных проблем.

Вырвавшись из мрачных условий существования поляков под властью царской России, Мария Кюри продолжала считать, что только одно национальное освобождение принесет счастье народу. Она не смогла понять, что помимо национального гнета и порабощения одних народов другими на земле существует еще и гнет капиталистической системы, тормозящей свободное развитие человеческой личности.

Но это понял ее зять – Фредерик Жолио-Кюри. Всей своей жизнью он внес коррективу в узкое понимание роли служителя науки. Он совместил в своем лице выдающегося ученого и прогрессивного деятеля, он понимал, что будущее человечества зависит не только от прогресса науки, но и от ликвидации эксплуатации человека человеком.

Предлагаемая читателям книга написана младшей дочерью Марии Кюри – Евой, писателем, журналистом по профессии. Книга впервые вышла в свет на французском языке в 1937 году и выдержала во Франции свыше ста изданий. Помимо этого, она переведена на двадцать пять языков и в переводах иногда выходила в десяти – двенадцати изданиях.

В 1959 году издательством «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей» был выпущен сокращенный перевод этой книги.

В мировой литературе мало жизнеописаний, которые так захватывали бы читателя, как биография Марии Кюри. Образ незабвенной Марии Кюри, истинной героини в борьбе за науку, ученой, преодолевшей огромные трудности и жизненные тяготы, послужит прекрасным примером и для нашей советской молодежи.

Профессор доктор биологических наук

В. В. Алпатов

Часть первая

Маня

Сегодня воскресенье, в гимназии на Новолипской улице царит тишина. Под каменным фронтоном высечена надпись на русском языке: «Мужская гимназия». Парадный вход закрыт, и вестибюль с его колоннами напоминает забытый храм. Жизнь ушла из светлых залов, опустели ряды черных парт, изрезанных перочинными ножами. Извне доносится лишь благовест к вечерне в соседней церкви да временами тарахтенье проехавшей по улице телеги. За чугунной оградой переднего двора растут четыре кустика сирени, чахлых, запыленных, но теперь они в цвету, и праздный прохожий удивленно оборачивается в сторону двора, откуда так неожиданно пахнуло сладким ароматом. Только конец мая, а уже душно. В Варшаве солнце так же деспотично, как и мороз.

Но что-то нарушает воскресное затишье. В правом крыле гимназии – там, где живет учитель физики и субинспектор Владислав Склодовский, – слышны глухие перекаты какой-то таинственной возни. Что-то похожее на удары молотком, но беспорядочные, неритмичные. За стуком следует треск разрушения неведомой постройки, приветствуемый детским визгом. Потом опять звуки ударов… И тут же короткие приказы на польском языке:

– Эля! Нет снарядов!

– В башню, Юзеф… Целься в башню!

– Маня, отойди!

– Да я принесла кубики.

– Ого-го-го!

Опять шум разрушения и грохот деревянных кубиков по натертому паркету… Башни – нет. Возгласы усиливаются, опять летят снаряды, во что-то попадают…

Поле битвы – большая квадратная комната с окнами на внутренний двор гимназии. В четырех углах стоят детские кроватки. Четверо детей от пяти до девяти лет играют в войну и оглушительно визжат. Дядя, любитель виста и пасьянсов, подарил на рождество младшим Склодовским игрушку – «Юный строитель». Он, конечно, не предвидел, какое употребление найдет его подарок. Обнаружив в большом фанерном ящике рисунки – образцы для построек, Юзеф, Броня, Эля, Маня несколько дней послушно сооружали по ним мосты, церкви, замки; но очень скоро все эти строительные блоки, балки нашли себе другое применение: дубовые колонны превратились в пушки, кубики – в снаряды, а сами архитекторы стали полководцами.

Юзеф на животе ползет вперед и методично продвигает свои пушки по направлению к врагу. Даже в пылу борьбы его лицо сохраняет серьезное выражение, подобающее военачальнику. Он самый старший и самый знающий из ребят, к тому же единственный мужчина. Вокруг него лишь девочки, одинаково одетые в праздничные платья с плоеными воротничками и темные фартуки.

Надо отдать им справедливость: все девочки отличные бойцы. Глаза союзницы Юзефа Эли пылают. Эля негодует на свои шесть с половиной лет: ей бы хотелось бросать кубики подальше, посильнее; отсюда зависть к восьмилетней Броне, пухленькой, цветущей блондинке с густыми волосами, которые все время треплются по воздуху, пока Броня усиленно жестикулирует и мечется, защищая свои войска, расставленные у простенка между двумя окнами.

Малюсенький адъютант в фартучке с оборками возится на стороне Брони, подбирает кубики, скачет галопом между батальонами; он весь увлечен делом, щечки его горят, губы высохли от неистового крика, от радостного смеха.

– Маня!

Застигнутый врасплох ребенок останавливается на бегу, выпускает из рук фартучек, и запас кубиков сыплется оттуда на пол.

– Что здесь происходит?

Это вошла в комнату самая старшая из молодых Склодовских – Зося. Хотя ей нет еще двенадцати лет, но среди прочих малышей она может считаться уже взрослой. У нее мечтательные серые глаза, пепельные волосы зачесаны назад и свободно спадают на плечи.

– Мама говорит, что ты играешь слишком долго.

– Но я нужна Броне… Я подношу ей кубики!

– Мама сказала, чтобы ты шла к ней.

Одну минуту Маня стоит в нерешительности, потом берет сестру за руку и с достоинством выходит. Пяти лет от роду трудно воевать, поэтому ребенок, выбившись из сил, не так уж неохотно покидает поле битвы. Нежный голос в соседней комнате зовет ее к себе, перебирая ласкательные имена:

– Маня… Манюша… моя Анчупечо…

Ни у кого не было столько уменьшительных имен, как у Марии, самой младшей, общей любимицы в семье. Обычное уменьшительное для нее – Маня, особо нежное – Манюша, а Анчупечо – юмористическое прозвище, данное ей еще в колыбели.

– Моя Анчупечо, какая ты взъерошенная, как ты раскраснелась.

Две тонкие, очень бледные, очень худые руки завязывают растрепанные ленты фартучка, приглаживают короткие вьющиеся волосы, открывая упрямое личико будущей ученой. Постепенно ребенок отходит, успокаивается.

* * *

Маня питает к матери безграничную любовь. Ей кажется, что нет на свете существа красивее, добрее и умнее, чем ее мать.

Госпожа Склодовская происходила из шляхетской семьи, где была старшей дочерью. Отец ее, Феликс Богуский, принадлежал к многочисленному в Польше мелкопоместному дворянству. Собственное имение было слишком бедным, чтобы жить на его доходы, поэтому Богуский волей-неволей служил управляющим имениями у более богатых. Его женитьба носила романтический характер: влюбившись в девушку, небогатую, но более знатного происхождения, он ее похитил и, несмотря на сопротивление родителей красавицы, женился на ней тайно. Прошли годы… Соблазнитель стал робким, хилым стариком, а его возлюбленная – сварливой бабкой.

Из шести детей этой семьи будущая Склодовская была самой уравновешенной и самой развитой. Ни одно свойственное славянкам «своеобразие» не портило ее. В ней не было ни взбалмошности, ни возбудимости, ничего «слишком». Она получила прекрасное образование в варшавской школе на Фретской улице и, решив посвятить себя преподаванию, стала учительницей в той же школе, а затем и директрисой. В 1860 году учитель Владислав Склодовский сделал ей предложение и приобрел в ее лице отличную жену. У нее нет денег, но есть собственное обеспеченное положение, а главное – она хорошего рода, благочестива, деятельна, к тому же музыкантша: играет на рояле и прелестным томным голосом поет современные романсы. В довершение всего – она красавица. Фотографический портрет времени ее бракосочетания передает нам красивое лицо, тяжелую прическу из заплетенных кос, чудесно очерченные брови, спокойный взгляд и таинственные серые глаза продолговатого разреза, как у египтянок.

Это, как говорится, хорошая пара. Склодовские тоже принадлежат к мелкой знати, разоренной политическими злосчастьями Польши. Колыбель рода – Склоды – представляет скопище ферм в сотне километров к северу от Варшавы. Несколько семейств, происходящих из поместья Склоды и родственных между собой, носят фамилию Склодовских. По распространенному обычаю, феодальный владелец известной местности давал право своим фермерам присвоить его герб.

Единственным занятием этих семейств было земледелие. Но в эпоху смут имения обеднели и измельчали. Если в ХVIII веке предок Владислава Склодовского владел сотнями гектаров и мог жить с удобствами, а его прямые потомки – еще в довольстве, то это уже стало невозможным Юзефу Склодовскому, отцу учителя. Юзеф решил улучшить свое незавидное положение и поддержать честь фамилии, которой гордился. Он пошел по учебной части. После драматических перипетий в связи с польским восстанием и войной мы застаем его в Люблине на посту директора мужской гимназии. Он стал первым интеллигентом в этой ветви Склодовских.

И семья Богуских, и семья Склодовских имели многочисленное потомство: в первой – семь, во второй – шесть детей. Из них вышли сельские хозяева, школьные учителя, один поверенный, одна монахиня. Но были и фигуры эксцентричные. Один из братьев госпожи Склодовской – Хенрик Богуский так и остался неисправимым дилетантом в жизни, воображая себя созданным для гениальных и опасных приключений, а беспечный Здзислав Склодовский – брат учителя гимназии, любитель хорошо пожить и отчаянная голова – менял одну роль на другую: был и студентом в Петербурге, и солдатом во время Польского восстания, и провансальским поэтом во время своего изгнания и, наконец, по возвращении в отечество устроился нотариусом в провинции, все время пребывая на грани разорения и достатка.

В обеих семейных линиях живут бок о бок натуры романтические и характеры ровные, спокойные; люди благоразумные и странствующие рыцари.

Родители Марии относились к числу благоразумных людей. Отец по примеру своего родителя получил высшее образование в Петербургском университете, затем вернулся в Варшаву и стал преподавать математику и физику. Мать хорошо ведет женский пансион, где учатся девочки из лучших городских семейств. Уже восемь лет живет чета Склодовских во втором этаже дома на Фретской улице. По утрам, когда учитель переступает порог своей квартиры с окнами во двор, где легкие балкончики идут гирляндой от окна к окну, в этот час передние комнаты уже гудят от болтовни юных созданий, ожидающих первого урока.

Но в 1868 году Владислав Склодовский получает место преподавателя и субинспектора мужской гимназии на Новолипской улице. Его супруга уже не может одновременно и жить в казенной квартире, полагавшейся мужу по новой его должности, и вести пансион, и в то же время воспитывать пятерых собственных детей. Не без грусти передала Склодовская пансион в другие руки и распростилась с Фретской улицей, где за несколько месяцев до этого события, 7 ноября 1867 года, родилась Мария Кюри – малютка Маня.

* * *

– Ты спишь, Анчупечо?

Приткнувшись на скамеечке у материнских ног, Маня отрицательно качает головой:

– Нет, мама… я ничего.

Склодовская еще раз проводит тонкими пальцами по лбу своей дочурки. Девочка не знала большей материнской ласки, чем это касание родной руки. Насколько помнит себя Маня, мать ее никогда не целовала. Для нее высшее блаженство – те минуты, когда можно прильнуть к этой задумчивой женщине и по чуть заметным признакам – одному слову, улыбке, любящему взгляду чувствовать себя под покровом огромной материнской нежности и бдительной заботы о ее судьбе.

Девочке непонятна жестокая необходимость той сдержанности и самоизоляции, на какую обрекает себя мать. Госпожа Склодовская тяжело больна. Первые признаки чахотки обнаружились у нее при рождении Манюши, и вот уже пятый год болезнь явно прогрессирует, несмотря на лечение. Всегда бодрая, тщательно одетая, эта мужественная христианка продолжает вести жизнь заботливой хозяйки и производит обманчивое впечатление вполне здоровой. Но она строго придерживается двух правил: пользоваться отдельной посудой и никогда не целовать своих детей. Маленьким Склодовским ужасная болезнь матери дает знать о себе очень немногим: отрывистыми звуками сухого кашля из другой комнаты, горестной тенью на лице самого Склодовского и коротенькой фразой, добавленной к их молитве перед сном: «Господи, верни здоровье нашей маме».

Еще молодая женщина встает с места и тихо отстраняет от себя прильнувшую к ней дочь.

– Оставь меня одну, Манюша… У меня есть дело.

– А можно остаться у тебя? Мне… мне можно почитать?

– Лучше бы ты пошла в сад. Такая хорошая погода!

Всякий раз, как Маня касается вопроса собственного чтения, чувство какой-то особой робости заливает краской ее лицо.

Прошлым летом Броня, живя в деревне, нашла, что очень скучно учить азбуку в одиночку, тогда она решила «играть в учительницу» с Маней. Несколько недель обе девочки занимались тем, что раскладывали в некоем порядке, часто произвольном, буквы алфавита, вырезанные из картона. И вот, когда однажды утром Броня, запинаясь, стала читать родителям по складам какой-то простой текст, Маня не выдержала, взяла книгу у нее из рук и почти бегло прочла первую строчку открытой страницы. Польщенная внимательным молчанием слушателей она продолжила эту увлекавшую ее игру. Но вдруг остановилась в испуге. Взгляд на изумленные лица родителей, взгляд на обидчивую гримасу Брони… сразу какие-то бессвязные, невнятные слова, затем безудержное рыдание… и чудо-ребенок превратился в четырехлетнюю малютку, которая заливалась горючими слезами, лепеча жалобно и виновато:

– Простите… Простите… Я не нарочно… Я не виновата… Броня тоже не виновата! Просто это очень легко!

Маня пришла в отчаяние от мысли: а вдруг ее никогда не простят за то, что она выучилась читать без спросу?

После этого знаменательного чтения девочка хорошо усвоила и большие, и маленькие буквы, а если не сделала новых замечательных успехов, то лишь потому, что родители, как опытные и осторожные педагоги, старались не давать ей книг. Они боялись этой скороспелости в их дочери, и стоит Мане протянуть руку к одному из альбомов с крупной печатью, лежавших повсюду в доме, как слышит она родительский голос: «Ты бы поиграла в кубики… А где твоя кукла?… Спой мне такую-то песенку». Или, как сегодня: «Лучше бы ты пошла в сад…»

Маня взглядывает на дверь. Грохот рассыпающихся по паркету кубиков и крики, для которых стены и двери – недостаточная преграда, убеждают Маню, что в детской она едва ли найдет себе товарища для прогулки по саду. Не больше надежд и на кухню, откуда долетают звуки непрерывной болтовни и шумной работы у плиты, свидетельствующие о приготовлении ужина.

– Я пойду за Зосей.

– Как хочешь.

– Зося… Зося-а!

Сестры рука об руку пересекают луговинку, где они каждый день играют «в салки» или «в жмурки», идут вдоль здания гимназии и, растворив деревянную, источенную червем калитку, проникают в сад. От лужаек с хилою травой, стиснутых каменными стенами, все же попахивает землей, деревней…

– Зося, а скоро мы поедем в Зволу?

– Нет, не скоро. Не раньше июля. А ты разве помнишь Зволу?

Благодаря поразительной памяти Маня помнит все: ручей, где прошлым летом она и сестры барахтались целыми часами; «мыло», которое они делали из грязи, пачкая свои юбочки и фартучки, а потом куски этого «мыла» раскладывали для сушки на доске, известной только им одним… Старую липу, куда взбирались иногда сразу шесть-семь заговорщиков, включая кузена и друзей, а Маню с еще слабыми ручонками и коротенькими ножками втаскивали общими усилиями. Самые толстые сучья устилали холодными ломкими листьями капусты, в таких же капустных листьях, запрятанных в дупла, хранились запасы вишен, крыжовника и нежной сырой морковки.

А хутор Марки с его жарким амбаром, где Юзеф учил таблицу умножения, а Маню зарывали в сыпучую массу жита! А папаша Шиповский, который так весело щелкал кнутом, сидя на козлах брички! А лошади дяди Ксаверия!

Эти дети города имели возможность упоительно проводить летние каникулы. Из разросшегося рода только одна ветвь стала городской, и почти в каждой губернии можно было найти каких-нибудь Склодовских или Богуских, которые обрабатывают кусок земли. Хотя их усадьбы не роскошны, но там всегда найдутся комнаты, чтобы приютить на лето учителя гимназии с семейством. Несмотря на скромные условия жизни, Маня еще не знает незавидного пребывания на «дачах», в которых поселяются жители Варшавы. Летом эта дочь интеллигентов становится или, вернее говоря, вновь превращается силой врожденных, глубоко заложенных склонностей в простую деревенскую девчонку.

– Ну, побежим… Давай на спор – я раньше добегу до конца сада! весело кричит Зося.

– Мне не хочется бегать. Лучше расскажи мне что-нибудь…

Никто в этой семье, даже сам учитель и его жена, не умеет рассказывать так, как Зося. Ее богатое воображение придает житейским происшествиям волшебные, сказочные черты. Кроме того, Зося умеет сочинять маленькие комедии и с увлечением сама же представляет их, к восторгу сестер и брата. Этим талантом она подчиняет себе Маню, и, несмотря на то что пятилетней малютке порой бывает трудно улавливать само развитие сюжета, Маня то заливается неудержимым хохотом, то вся дрожит от фантастических картин в рассказе Зоси.

Наконец девочки возвращаются домой. По мере приближения к гимназии Зося идет все медленнее и понижает голос. Создаваемый и тут же передаваемый рассказ далеко не кончен, однако Зося внезапно прерывает свое повествование. Поравнявшись с правым крылом гимназического здания, где надо проходить мимо окон, затянутых одинаковыми занавесками из жесткого гипюра, дети сразу замолкают.

Там, за занавешенными окнами, обитает существо ненавистное и страшное семье Склодовских: директор гимназии господин Иванов, представитель царского правительства в этом учебном заведении.

* * *

Жестокая судьба для поляка – быть в 1872 году русским подданным и в то же время принадлежать к польской интеллигенции с ее терзаниями. Здесь зреет возмущение, а гнет навязанного рабства чувствуется еще острее, чем в других сословиях.

Как раз сто лет тому назад жадные и грозные соседи ослабевшей Польши решили погубить ее. Германия, Россия, Австрия расчленили многострадальную Польшу и в три приема поделили между собой добычу. Поляки восстали против угнетателей, но все напрасно: оковы, державшие их узниками, сделались еще теснее. После героического восстания 1831 года царь Николай I предписал для «русской» Польши суровые меры наказания. Патриотов сажали в тюрьмы, толпами отправляли в ссылку, а их имущество конфисковывали.

В 1863 году новое восстание, и снова катастрофа. Против царских винтовок повстанцы шли с косами, дубинами и пиками. Полтора года отчаянных боев… И вот на укреплениях Варшавы стоят пять виселиц с телами повешенных вождей восставшей Польши.

Со времени этой драмы пускаются в ход все средства, чтобы подчинить Польшу, которая не хочет умирать. В то время как мятежники, закованные в кандалы, тянутся в снежную Сибирь, целая волна руссификаторов – служащих полиции, чиновников, учителей – нахлынула в страну. Их задача – следить за поведением поляков, преследовать их религию, запрещать подозрительные книги и газеты и постепенно отучать от родного языка. Короче говоря, убивать душу целого народа.

В каждом учебном заведении Польши гнездится глубокий антагонизм, который под наигранной любезностью противопоставляет побежденных победителям. Иванов на Новолипской улице в особенности ненавистен. Он безжалостен к польским учителям, обязанным преподавать на русском языке детям родной страны. В своем служебном рвении директор Иванов, хотя и был большим невеждой, лично просматривал сочинения гимназистов, выискивая «полонизмы», которые проскальзывали иногда у мальчиков из младших классов.

Его отношение к Склодовскому заметно охладело с того дня, когда субинспектор, защищая одного из учеников, спокойно заявил: «Господин Иванов, если ребенок и допустил ошибку, то, разумеется, по недосмотру. Ведь вам и самому случается, притом довольно часто, делать ошибки в русском языке. Я убежден, что вы, так же как этот ребенок, делаете их не нарочно…»

* * *

Когда Зося с Маней пришли домой из сада и пробирались в отцовский кабинет, госпожа Склодовская шила ботинки. Никакой труд она не считала зазорным для себя. С тех пор как материнские заботы и болезнь принудили ее сидеть дома, она выучилась сапожному ремеслу, и благодаря этому ботинки, которые так быстро снашивают дети, обходятся Склодовским не дороже стоимости кожи. Жизнь дается нелегко…

– Эта пара – для тебя, Манюша. Увидишь, какие они выйдут миленькие!

Маня смотрит, как материнские руки вырезают подошву и продергивают дратву. Отец сидит в любимом кресле рядом с матерью. Хорошо бы забраться к нему на колени, развязать галстук, тщательно затянутый ровным бантом, покрутить каштановую бородку, завершающую слегка обрюзгшее лицо, на котором играет такая добрая улыбка… Но нет! Уж очень скучный разговор у взрослых! «Иванов… полиция… царь… ссылка… заговор… Сибирь…» Ежедневно со времени своего появления на свет Маня слышит эти слова. Инстинктивно она отдаляет необходимость осознать их.

Ребенок весь уходит в детские мечты и сразу отвлекается от родителей, от их дружеской беседы, в которую вторгаются по временам или скрипучий звук ножниц, режущих кожу, или удары молотка, вгоняющего гвоздь. Подняв носик, она ходит туда-сюда по комнате, иногда останавливается, чтобы поглазеть на предметы, особенно ей милые.

Рабочий кабинет ее отца – самая красивая комната в квартире семьи Склодовских, во всяком случае самая интересная для Мани. Большой французский секретер красного дерева и кресла эпохи Реставрации, крытые неизносимым красным бархатом, внушают ей почтение. Все эти вещи такие чистенькие, так блестят! Когда Манюша подрастет и пойдет в школу, ей отведут место за большим отцовским письменным столом, вокруг которого все дети усаживаются после обеда и готовят уроки к завтрашнему дню. В глубине кабинета на стене висит величественный портрет какого-то епископа в массивной золоченой раме, приписываемый, впрочем только Склодовским, кисти Тициана, но Маню он не очень привлекает. Гораздо больше занимают ее часы на бюро – блестящие, пузатые, отделанные ярко-зеленым малахитом, а также столик, привезенный из Палермо в прошлом году ее двоюродным братом: верхняя плоскость столика служит шахматной доской, причем клетки сделаны из разноцветного мрамора с прожилками. На этажерке стоит саксонская чашка с изображением добродушной физиономии Людовика ХVIII. Мане тысячу раз твердили, чтобы она даже не прикасалась к этой чашке, поэтому она старательно обходит этажерку и останавливается перед самыми дорогими и милыми ей вещами.

Это, во-первых, стенной барометр с позолоченными стрелками на белом циферблате. По определенным дням отец прилежно его чистит и выверяет в присутствии детей.

Во-вторых, витрина, где на полках лежат какие-то удивительные изящные инструменты. Тут и стеклянные трубки, и весы, и образцы минералов, и даже электроскоп с золотым листком. В былое время учитель Склодовский носил эти предметы на свои занятия. Но с той поры, когда правительство распорядилось сократить количество уроков, отведенных на естественные науки, витрина заперта.

Маня не может представить, для чего нужны все эти так волнующие ее игрушки. Однажды днем, когда она разглядывала их, встав на цыпочки, отец сказал ей, что это фи-зи-че-с-ки-е при-бо-ры. Смешное название!

Она запомнила его, так как никогда ничего не забывала, и, бывая в хорошем настроении, повторяла нараспев это потешное название.

Ева Кюри: биография, семья, творчество

Ева Кюри вошла в мировую историю как талантливая писательница и журналистка. Тем не менее талант девушки не ограничивался лишь пером. Ева, помимо всего прочего, была отменной пианисткой, восхитительным музыкальным критиком и активным общественным деятелем. Хотите узнать о жизненном пути и творчестве данной писательницы подробнее? Милости просим к прочтению данной статьи!

Ева Кюри. Биография: начало

Будущая писательница родилась 6 декабря 1904 года во Франции, в Париже. Отец Пьер Кюри и мать Мария Кюри были известными на весь мир учеными. Также у Евы была старшая сестра по имени Ирен. Будущая писательница не знала своего отца. Дело в том, что он погиб в результате несчастного случая: Пьер Кюри попал под конный экипаж. Тогда Еве было всего лишь два года. После инцидента Марии с дочками помогал тесть по имени Юджин Кюри. Тем не менее и он вскоре скончался (в 1910 году). Таким образом, Мария Кюри сама воспитывала своих дочерей.

Дочери Марии Кюри, хоть и были полноценными гражданками Франции, имели польские корни и знали польский язык. В 1911 году семья посетила Польшу. Цель визита была проведать сестру Марии Брониславу, которая находилась в санатории. В Польше семья Кюри совершала регулярные конные прогулки и походы в горы. Это укрепило отношения между Марией и Евой, которая считала, что мать не уделяет ей достаточно внимания. В 1921 году, когда Еве было всего лишь 16 лет, она совершила свое первое путешествие за океан. Вместе с матерью Ева отправилась в Нью-Йорк. Марию, которая была дважды номинирована на Нобелевскую премию, встречали там с распростёртыми объятьями.

Обучение

Когда семья Кюри вернулась из путешествия, Ева, как и ее сестра, поступила в колледж Севинье, который располагается в Париже. Девушка получила степень бакалавра философии и естественных наук уже в 1925 году. Параллельно с учебой Ева пыталась освоить фортепиано. И девушка делала в музыкальном плане огромные успехи. Уже в 1925 году она дала свой первый концерт. Позже Ева провела целый гастрольный тур по Парижу и пригороду. Когда Ирен вышла замуж, Ева осталась жить с матерью. Вместе они путешествовали по различным странам Европы. Семья Кюри посетила Италию, Швейцарию, Бельгию, Чехословакию и т. д.

«Мадам Кюри»

Ева, в отличие от матери, мало интересовалась естественными науками. Ее больше привлекали гуманитарные предметы и общественная жизнь. После смерти матери, в 1934 году, Ева решает написать ее биографию. Для этого она переезжает в крохотный парижский городок Отей, где начинает писать свою книгу. В качестве дополнительных источников информации Ева использует документы и письма, которые были оставлены ее матерью. А в 1935 году девушка отправляется в Польшу, для того чтобы больше узнать о детстве Марии Кюри. И в 1937 году выходит биография под названием «Мадам Кюри». В ней Ева изобразила свою мать сильной, несломленной личностью. Девушка рассматривала Марию не только как ученого, но и как обычного человека, на долю которого выпало много трудностей.

Книга произвела настоящий фурор и впечатлила мировое литературное сообщество. Уже в 1937 году Ева Кюри получила награду «Нешнл Бук Арвард». Мало того, произведение было настолько популярным, что уже в 1943-м книга была экранизирована.

Однако произведение не обошли стороной и критики. Многие литературоведы упрекали Еву за агиографический подход. О некоторых моментах из биографии матери писательница предпочла не упоминать. К примеру, в книге не описан момент, когда после смерти Пьера у Марии был роман с бывшим студентом своего мужа Полем Ланжевелом, который позже стал известным физиком. Помимо биографии собственной матери, Ева Кюри активно публиковала свои музыкальные рецензии, статьи про кино, театр и т. д.

Начало войны

После начала Второй мировой войны Ева была назначена руководителем женского отряда по сбору информации. После того как Германия напала на Францию, девушка должна была выехать из Парижа. Она покинула город и вместе с другими беженцами сбежала в Англию. Там она присоединилась к течению «Свободная Франция», которое возглавлял генерал Шарль де Голль. За это Ева была лишена французского гражданства, и ее имущество было конфисковано.

Большую часть войны Ева перебывала в Великобритании. Там она вела довольно-таки активную общественную деятельность. К примеру, она встречалась с Уинстоном Черчиллем, посещала войска в Шотландии и США, где читала лекции. Помимо этого, Ева писала статьи для американских журналов и газет. В 1940 году девушка побывала на приёме в Белом доме. Находясь под впечатлением от визита, Ева провела ряд общественных выступлений на тему «Французкие женщины и война».

На протяжении 1941-1942 годов была военным корреспондентом в СССР, Азии и Африке. За это время она стала очевидцем жестоких и кровавых боев. Помимо этого, девушка познакомилась с известными военными деятелями, генералами. Отчеты Евы о путешествии публиковались в американском издательстве, а в 1943 они были собраны в книгу под названием «Путешествие среди военных». Благодаря данному произведению Ева Кюри была номинирована на Пулитцеровскую премию.

Послевоенное время

После войны Ева вернулась в Париж. Там она работала в местном издательстве и активно участвовала в политической жизни страны. К примеру, в правительстве Шарля де Голля она занималась делами женщин. А в 1948 году Ева вместе с другими единомышленниками поддержала создание государства Израиль.

На протяжении 1952-1954 годов девушка работает специальным советником Генерального секретаря НАТО. В 1954 году Ева Кюри выходит замуж за американского политика и дипломата по имени Генри Лабуасс, который в дальнейшем станет послом США в Греции. В 1958 году она получила гражданство Соединенных Штатов Америки.

Последние годы жизни

В 1987 году, после смерти мужа, Ева жила в Нью-Йорке. Они с супругом не имели детей, однако Кюри регулярно проведывала дочь Лабуасса от первого брака.

В 2004 году Ева отметила свое столетие. Поздравительные письма прислали президенты Франции и США. В 2005 году Ева была награждена Орденом Почетного легиона. Писательница умерла в 2007 году, в возрасте 102 лет, находясь в своей резиденции.

Читать книгу Мария Кюри Евы Кюри : онлайн чтение

Остров Св. Людовика

Всякий раз по возвращении Мари из блестящего путешествия обе дочери встречают ее на вокзале. В руках ученой все тот же большой коричневый кожаный саквояж, когда-то подаренный обществом польских женщин; он набит бумагами, папками, футлярами для очков. В сгибе локтя у Мари зажат целый сноп увядших цветов, преподнесенных где-то в пути, и, хотя он ее стесняет, она не решается его бросить.

Передав дочерям вещи, Мари взбирается на четвертый этаж своего дома на острове Св. Людовика. Пока она просматривает почту, Ева, став на колени, распаковывает вещи.

Среди знакомых предметов одежды она находит докторскую мантию, эмблемы вновь полученной степени доктора honoris causa, футляры с медалями, пергаментные свитки и – самое драгоценное из всего прочего – меню банкетов, которые Мари старательно хранит. Так удобно на оборотной стороне этих карточек из толстого и крепкого картона писать карандашом физико-математические расчеты.

Наконец в шорохе шелковой бумаги появляются на свет подарки для Ирен и Евы и купленные самой Мари сувениры, выбранные из-за их своеобразия и скромности. Их сберегут навсегда.

Кусочки окаменелых деревьев из Техаса послужат в качестве пресс-папье; дамасские клинки из Толедо будут играть роль закладок в научных книгах; шерстяные коврики, вытканные руками гуралей, покроют столики. По вороту черных кофт Мари Приколоты скромные украшения – кусочки серебряной руды, собранные в Большом каньоне, на которых индейцы выгравировали молнии в виде зигзагов, гранатовые броши из Богемии; золотое филигранное ожерелье; старомодная, очень хорошенькая брошь из аметистов – вот единственные драгоценности моей матери. Не думаю, чтобы за все дали триста франков.

Странный вид у этой семейной квартиры на набережной Бетюн – большой, неудобной, прорезанной коридорами и внутренними лестницами, а мадам Кюри прожила в ней двадцать два года! Внушительные комнаты этого здания XVII века тщетно ждут парадных пышных кресел и диванов, соответствующих их пропорциям и стилю. В громадной гостиной, где можно разместить человек пятьдесят гостей, а редко бывает больше четырех, стоит на вощеном красивом паркете, который поскрипывает и потрескивает при каждом шаге, унаследованная от доктора Кюри мебель красного дерева. Никаких плюшевых штор, сквозь тюлевые занавески просвечивают высокие окна с всегда поднятыми жалюзи. Мари не выносит матерчатых украшений. Она любит блестящие поверхности, оголенные окна, не скрадывающие ни одного солнечного луча. Она желает любоваться чудесным видом: слева – Сеной, набережной, а справа – древним ледорезом.

Мари слишком долго жила в бедности, чтобы уметь устраивать красивое жилище, и теперь у нее нет ни желания, да, впрочем, и времени менять обстановку, которая останется такой до конца ее жизни. Однако постоянный приток всяких подарков способствует украшению пустых и светлых комнат. Тут и акварельные рисунки различных цветов, поднесенные анонимным поклонником; и копенгагенская ваза, самая большая и самая красивая из изготовленных на этом фарфоровом заводе; и коричневый с зеленым ковер – подарок одной румынской фабрики; и серебряная ваза с пышной надписью… Единственным собственным приобретением Мари является черное фортепьяно, купленное для Евы, на котором младшая дочь упражняется часами, причем мадам Кюри никогда не жалуется на поток ее арпеджио.

Только одна комната из всех имеет вид действительно обжитой – это рабочий кабинет Мари. Портрет Пьера Кюри, застекленные шкафы с научными книгами и кое-какая старинная мебель придают ему благородный тон.

Эта квартира, выбранная самой Мари из множества других в целях своего спокойствия, – самое шумное жилище, какое можно себе представить. Гаммы пианистки Евы, резкие звонки телефона, стремительный галоп черного кота, любителя кавалерийских атак в коридорах, громкий звон колокольчика на входной двери, назойливые свистки буксирных пароходов на Сене отдаются усиленным эхом от высоких стен.

* * *

Еще до восьми часов утра шумная деятельность служанки, далеко не вышколенной, постоянно подгоняемой распоряжениями мадам Кюри, поднимает на ноги всю квартиру. Без четверти девять скромный лимузин останавливается на набережной и дает тройной сигнал. Мари бросается надевать шляпку, манто и торопливо спускается по лестнице. Пора в лабораторию.

Благодаря государственной пенсии и постоянному пособию от американских благодетелей исчезли материальные заботы. Доходы мадам Кюри, хотя некоторые и сочли бы их смехотворными, вполне обеспечивали ей комфорт, которым она плохо умела пользоваться. Она никогда не могла усвоить привычку прибегать к услугам горничной. Если она заставляла шофера ждать себя более нескольких минут, то чувствовала себя виноватой. Когда Мари входила вместе с Евой в магазин, она не глядела на цены, а по наитию, безошибочно указывала рукой на самое простое платье, на самую дешевую шляпку, единственное, что ей приходилось по вкусу.

Мадам Кюри не жалеет денег только на деревья, на цветы, на виллы. Выстроила себе две дачи: одну в Ларкуесте, другую на Средиземном море. С возрастом она стала искать более горячего солнца на юге и более теплого моря, чем в Бретани. Ей доставляло много радости спать на чистом воздухе на террасе своей виллы в Кавальере, любоваться видом на бухту и Йерские острова, сажать у себя в саду на крутом берегу эвкалипты, мимозы, кипарисы. Два ее друга, мадам Сальнав и мадемуазель Клеман, с некоторым страхом любуются ее проделками: Мари купается в протоках между скалами, плавая от одной скалы к другой, и подробно описывает свои достижения дочерям:

…

«Купание здесь хорошее, но до удобных мест надо идти довольно далеко. Сегодня купалась у скал, выступающих в Ла-Виже, – но сколько надо карабкаться! Уже три дня море спокойно, и я убедилась, что могу далеко заплывать. При спокойном море заплыв на триста метров меня нисколько не пугает, я, несомненно, способна и на большее».

По-прежнему она мечтает уехать из Парижа и жить зимою в Со. Она купила там участок с намерением строить дом. Проходят годы, но окончательное решение не принимается. И каждый день в час завтрака она пешком возвращается домой, переходит мост Турнель почти таким же быстрым шагом, как и прежде, и, немного запыхавшись, поднимается по лестницам старинного здания на острове Св. Людовика.

* * *

Когда Ева была еще ребенком, а Ирен, юная ассистентка мадам Кюри, жила и работала с матерью, разговор вокруг круглого обеденного стола часто сводился к научному диалогу между ученой матерью и старшей дочерью. Технические формулы лезли в уши Евы, которая толковала их по-своему. Так, например, девочка с удовольствием слушала, как ее мать и старшая сестра употребляли в разговоре некоторые алгебраические формулы: бэбэ прим (Вb 1) и бэбэ квадрат (Вb 2). Ева думала, что все эти бэбэ,^[8] должно быть, прелестны. Но почему они «прим» и почему «квадрат»? У кого какие преимущества?

В одно прекрасное утро 1926 года Ирен спокойно объявила родным о своей помолвке с Фредериком Жолио, самым блестящим и самым кипучим из сотрудников Института радия. Весь уклад жизни в доме нарушился. В квартире, населенной лишь женщинами, вдруг объявился мужчина, молодой человек вторгся туда, куда вообще не проникал никто кроме Андре Дебьерна, Мориса Кюри, Перренов, Борелей и Моренов. Молодожены жили сначала на набережной Бетюн, а затем сняли себе отдельную квартиру.

Мари, хотя и была довольна счастьем дочери, все же огорчалась нарушением привычной жизни со своей постоянной сотрудницей по работе и плохо скрывала тайное смятение.

Но затем, благодаря ежедневной близости, она лучше узнала Фредерика Жолио – своего ученика, ставшего зятем; лучше оценила исключительные достоинства этого кравивого молодого человека – говорливого, преисполненного энергией, и тогда убедилась, что все к лучшему. Два ассистента вместо одного больше могли помочь ей в ее заботах, в обсуждении текущих работ, в осуществлении ее проектов, а вскоре они сами стали выдвигать предложения и новые идеи. Чета Жолио усвоила привычку четыре раза в неделю приходить завтракать к мадам Кюри.

И снова вокруг круглого стола заговорили о «бэбэ квадрат» и «бэбэ прим».

* * *

– Мэ, ты поедешь в лабораторию?

Серые глаза, с недавнего бремени прикрытые очками в черепаховой оправе, а сейчас разоруженные, ласково остановились на Еве:

– Да, сейчас. Но раньше побываю в Медицинской академии. Впрочем, заседание академии только в три часа, и, думаю, у меня еще будет время… Да, я съезжу на цветочный рынок и, может быть, заеду на минуту в Люксембургский сад.

Троекратный гудок «форда» у подъезда. Через несколько минут Мари уже ходит между рядами горшков с цветами и ящиками с перегнойной землей, выбирает растения для посадки в саду лаборатории и, завернув их в газетную бумагу, осторожно кладет на сиденье в автомобиле.

Она знакома с садовниками и садоводами, но почти никогда не бывает в цветочных магазинах. Не знаю, по какой причине, может по привычке к бедности, она дичится очень дорогих цветов. Преданные друзья мадам Кюри – Жан Перрен, Морис Кюри – часто врываются к ней с большими букетами в руках. И совершенно так же, как если бы она смотрела на какие-нибудь драгоценности, она удивленно, немного робко смотрит на большие махровые гвоздики и прекрасные розы.

Половина третьего. Мари выходит из машины у ограды Люксембургского дворца и спешит на свидание у «левого льва». Среди сотен детей, играющих в саду, есть маленькая девочка, которая, завидев Мари, бежит к ней во всю прыть своих малюсеньких ножек: Элен Жолио, дочь Ирен. По виду мадам Кюри – бабушка сдержанная, не склонная к нежностям, Но она тратит много времени на всякие обходные маневры, чтобы поговорить несколько минут с малюткой, одетой в ярко-красное платьице и спрашивающей деспотическим тоном: «Мэ, ты куда идешь? Мэ, почему ты не останешься со мной?»

Часы на Сенате показывают без девяти минут три. Надо расставаться с Элен и ее пирожками из песка. В строгом зале заседаний на улице Бонапарта Мари занимает свое обычное место рядом со своим старым другом, доктором Ру. Она единственная женщина среди шестидесяти своих почетных коллег, участвующая вместе с ними в работе Президиума Медицинской академии.

* * *

—. Ах! Как я устала! – говорит почти каждый вечер Мари Кюри с бледным лицом, осунувшимся и постаревшим от усталости. Ее задерживают в лаборатории до половины восьмого, иногда и до восьми. Автомобиль довез ее до дома, и преодолеть три этажа показалось ей труднее, чем обычно. Она надевает ночные туфли, накидывает на плечи курточку из черного ратина. Бесцельно бродит по дому, еще более безмолвному в конце дня, и ждет, когда горничная доложит, что обед подан.

Напрасный труд, если бы дочь стала говорить ей: «Ты слишком много работаешь. Женщина в шестьдесят пять лет не может, не должна работать, как ты, по двенадцать или четырнадцать часов в день». Ева отлично знает, что мадам Кюри не способна работать меньше, что такой довод был бы для нее страшным признаком одряхления. В этих условиях все пожелания дочери могли сводиться только к одному – чтобы у матери хватило подольше сил работать по четырнадцать часов в день.

С тех пор как Ирен перестала жить на набережной Ветюн, мадам Кюри и Ева обедают вдвоем. Множество обстоятельств прошедшего рабочего дня занимают ум Мари, и она не может удержаться, чтобы не обсуждать их вслух. Так, от вечера к вечеру, из ее не связанных между собой замечаний вырисовывается таинственная, волнующая картина напряженной деятельности лаборатории, которой Мари предана душой и телом. Хотя Ева никогда и не увидит всех этих приборов, но они становятся для нее чем-то дружественным, близким, как и сотрудники лаборатории, о которых Мари говорит тепло, почти нежно, с большим упором на притяжательные местоимения:

– Я очень довольна «моим-» молодым Грегуаром. Я знала, что он очень способен… (Кончив суп.) Представь себе, что сегодня я застала «моего» китайца в физическом кабинете. Мы говорили по-английски, и наш разговор продолжался бесконечно, В Китае неприлично возражать, и, когда я высказываю гипотезу, в неточности которой он перед этим убедился, он все-таки любезно поддакивает мне. А я должна сама догадываться, что у него есть возражения. Перед моими учениками с Дальнего Востока мне приходится стыдиться своих плохих манер. Они более цивилизованные, чем мы! (Приступая к компоту.) Ах, Евочка, надо бы пригласить к нам на вечер «моего» поляка нынешнего года. Боюсь, как бы он не пропал в Париже.

В такой Вавилонской башне, как Институт радия, различные национальности сменяются одна другой. Но среди них всегда есть хоть один поляк. Если мадам Кюри не может дать университетскую стипендию своему соотечественнику в ущерб более способному кандидату, она за свой счет оплачивает занятия молодого человека, приехавшего из Варшавы, но он никогда не узнает об этом.

Мари неожиданно меняет тему разговора. Наклонившись к дочери, она говорит другим голосом:

– Теперь, дорогая, расскажи мне что-нибудь. Какие новости в мире?

С ней можно говорить обо всем, в особенности о вещах по-детски наивных. Она разделяет восторг Евы, которой удалось развить скорость автомобиля до семидесяти километров в час. Сама мадам Кюри, хотя и осторожная, но страстная автомобилистка, ревниво следит за спортивными возможностями своего «форда». Анекдоты о ее внучке Элен, какое-нибудь по-смешному сказанное ею слово вызывают у Мари неожиданно молодой смех до слез.

Она умеет говорить и о политике без резкости. «Ах, этот оптимистический либерализм!» Когда французы хвалят преимущество диктатуры, она мягко возражает: «Я жила под политическим гнетом. Вы – нет. Вы не понимаете, какое вам выпало счастье жить в свободной стране…» Сторонники насилия встречают у нее отпор: «Вам никогда не убедить меня, что было полезно отправить Лавуазье на гильотину!..»

У Мари не было времени уделять серьезное внимание воспитанию своих дочерей. Но благодаря ей Ирен и Ева ежедневно пользуются одним несравненным благом: счастьем жить рядом с исключительным человеком – исключительным не только по таланту, но и по своему гуманизму, по своему внутреннему отрицанию всякой пошлости, всякой мелочности. Мадам Кюри избегает даже такого проявления тщеславия, какое было бы вполне простительно: ставить себя в пример другим женщинам. «Нет необходимости вести такую противоестественную жизнь, какую вела я, – говорит она своим чересчур рьяным поклонницам. – Я отдала много времени науке, потому что у меня было к ней стремление, потому что я любила научное исследование… Все, чего я желаю женщинам и молодым девушкам, это простой семейной жизни и работы, какая их интересует».

* * *

Вечерами во время тихих обедов случается, что Мари и Ева заводят разговор о любви. Эта женщина, пострадавшая так трагически, так несправедливо, не питает большого уважения к страсти. Она охотно присоединилась бы к словам одного крупного писателя: «Любовь – чувство не почтенное».

…

«Я думаю, – пишет она Еве, – что нравственную силу мы должны черпать в идеализме, который, не развивая самомнения, внушает нам высокие стремления и мечты; я также думаю, что обманчиво ставить весь интерес к жизни в зависимость от таких бурных чувств, как любовь».

Она умеет выслушивать всякие признания, хранить их в полной тайне так тонко, как если бы она их никогда не слышала. Умеет бежать на помощь своим близким, если им угрожает несчастье или опасность. Но разговоры с ней о любви никогда не удаются.

В ее суждениях и философии все личное упорно исключается, и Мари ни при каких обстоятельствах не открывает дверей в свое горестное прошлое с целью извлечь из него какие-нибудь поучительные случаи или воспоминания. Это ее внутренний мир, куда никто, даже самый близкий человек, не имеет права доступа.

Обеим дочерям она дает понять только свою тоску из-за того, что стареет вдали от своих двух сестер и брата, к которым по-прежнему питает нежную привязанность. Сначала изгнание, а потом вдовство лишили ее былой ласки, теплоты, семейного уюта. Она пишет грустные письма своим друзьям, жалуясь, что видится с ними слишком редко: Жаку Кюри, живущему в Монпелье, брату Юзефу, Эле, наконец Броне – тоже с разбитой жизнью: она потеряла обоих детей, а в 1930 году и мужа Казимежа Длусского.

Мари – Броне, 12 апреля 1932 года:

…

«Дорогая Броня, я тоже грущу оттого, что мы разлучены. Хотя ты чувствуешь себя одинокой, у тебя все же есть утешение: в Варшаве вас трое, и ты можешь рассчитывать на поддержку и работу о себе. Поверь мне, родственные узы все же единственное благо. Я это знаю потому, что его лишена. Пусть это послужит для тебя утешением и не забывай свою парижскую сестру: давай видеться почаще…».

Если после обеда Ева собирается уйти из дому, поехать на какой-нибудь концерт, Мари приходит к ней в комнату и ложится на диван. Смотрит, как одевается дочь.

Их мнения о женском туалете и эстетике различны. Но Мари уже давно отказалась от навязывания своих взглядов. Из них двоих скорее Ева подавляет мать, категорически настаивая, чтобы Мари меняла свои черные платья раньше, чем они вытрутся до основы. Споры обеих женщин остаются часто академическими, и мать, уже примирившись, весело, с юмором делает дочери замечания:

– О, бедняжка, какие ужасные каблуки! Нет, ты никогда не убедишь меня, что женщины созданы для хождения на ходулях… И что это за новая мода делать вырез на спине. Спереди еще куда ни шло, но целые гектары голых спин?! Во-первых, это неприлично; во-вторых, риск заболеть плевритом; в-третьих, просто некрасиво! Если первые два аргумента не могут убедить тебя, то третий должен подействовать. А вообще – платье красивое! Но ты слишком часто ходишь в черном. Черный цвет не для твоего возраста…

Самую бурную реакцию вызывает у Мари косметический грим. Когда Ева оценивает окончательные результаты продолжительной работы над своим лицом, она слышит иронический голос матери: «Ну-ка, повернись ко мне, я полюбуюсь!» Мадам Кюри оглядывает ее беспристрастно, по-научному. Она – в ужасе.

– Что с тобой поделаешь, я не возражаю против этой мазни в принципе. Я знаю, что так было всегда. В древнем Египте женщины выдумывали и похуже… Могу сказать тебе только одно: я нахожу это ужасным. Без всякого смысла ты коверкаешь брови, раскрашиваешь рот…

– Mэ, уверяю тебя, что так лучше.

– Лучше!! Так слушай, я, чтобы успокоиться, приду тебя поцеловать завтра утром, когда ты будешь еще в постели и не успеешь нанести на лицо всю эту пакость. Я люблю, когда ты без косметики… Теперь, дочка, можешь удирать… Можешь удирать, дочка. До свидания… Ах, да! Нет ли у тебя чего-нибудь почитать?

– Конечно! Что тебе хочется?

– Не знаю… Ну, что-нибудь полегче. Только в твоем возрасте можно читать грустные, тяжелые романы.

Несмотря на разные литературные вкусы, у них с Евой есть и общие любимцы: Коллет, Киплинг… В «Книге джунглей», в «Рождении дня», в «Сидо», в «Киме» Мари неустанно перечитывает великолепные, сочные описания природы, которая всегда являлась для нее источником бодрости и силы. Она знает наизусть множество стихов французских, немецких, английских, русских, польских поэтов…

Взяв выбранный Евой том, она уединяется у себя в кабинете, усаживается в обитую красным бархатом качалку, под-кладывает под голову мягкую пуховую подушечку и перелистывает несколько страниц.

Но через полчаса, может быть, через час она откладывает книгу. Встает, берет карандаш, тетради, оттиски статей. И, как обычно, будет работать до двух, до трех часов ночи.

Вернувшись домой, Ева видит сквозь круглое окошко узенького коридора свет в комнате матери. Она проходит по коридору, толкает дверь… Каждый вечер картина одна и та же. Мадам Кюри, окруженная листами бумаги, логарифмическими линейками, брошюрами, сидит на полу. Она никогда не могла привыкнуть работать за письменным столом, усевшись в кресло, по традиции «мыслителей». Ей требуется неограниченное пространство, чтобы разложить свои записи, таблицы, чертежи, диаграммы.

Она поглощена трудным теоретическим расчетом и не поднимает головы при появлении дочери, хотя и чувствует ее присутствие. Выражение лица сосредоточенное, брови сдвинуты. На коленях тетрадь, карандашом она набрасывает знаки, формулы. Губы что-то шепчут.

Можно разобрать, что это цифры. И так же, как шестьдесят лет тому назад в классе арифметики у пани Сикорской, мадам Кюри, профессор Сорбонны, считает по-польски.

Ева Склодовская-Кюри – биография, книги, отзывы, цитаты

Очень добрая и светлая книга дочери о матери, чтобы помнили. Ева Кюри в своей книге создаёт канонический образ бескорыстной труженицы науки вопреки войнам, бедности и болезням, образ ученой все свои силы отдавшей науке, и поэтому достигшей на своём поприще небывалых успехов. Особенно небывалых для женщины, в конце ХIX века, с задворок Европы, из страны, лишенной своей государственности. Мария Кюри сумела стать первой женщиной нобелевским лауреатом, первым ученым дважды лауреатом, матерью и супругой Нобелевских лауреатов, первой женщиной профессором Сорбонны, первой женщиной принятой во Французскую Академию Наук, первооткрывательницей (совместно с Пьером Кюри) новых химических элементов и явления радиоактивности и так далее.

Через три года после смерти матери опубликовала Ева биографическую книгу о ней, главным образом для того чтобы очистить образ матери от сплетен и слухов сопровождавших последние годы жизни Марии, создать прочный миф об ученом без недостатков, лишь с некоторыми особенностями, которые лишь украшают любимый образ. Вполне разумное и понятное дело. Поэтому в книге достаточно пафоса, а всё неприглядное убрано и преподано как досадное недоразумение, не стоящее и упоминания. Такой парадный портрет.

Люди, толпа, большие охотники до грязных подробностей личной жизни известных людей, как будто выискивание в их поступках гадостей, или окрашивая в чёрные тона вполне объяснимые поступки, они пытаются принизить выдающихся людей до своего уровня. Так и роман уже немолодой Марии, уже 4 года вдовы, и ее ровесника, ученого ее коллеги, ученика Пьера, Поля Ланжевена, приобрёл скандальную известность, были опубликованы письма, Ева полностью игнорирует эту историю в книге, оставленной потомкам, которые уже не будут читать столетней давности французских газет, а будут читать ее книгу. Она лишь вскользь упоминает о глупых необоснованных слухах. Зато создаёт яркие и образные картины жизни выдающейся женщины, с детства до смерти.

Части о детстве Марии Кюри пропитаны тёплой атмосферой интеллигентного дома, жизни сплоченной польской семьи в атмосфере любви и стремления к знаниям (отец — учитель физики), а также в среде тихой борьбы угнетённой и разделённой крупными державами Польши за свою национальную идею. Польский национализм является неотъемлемой частью мира юности Марии, и остаётся с ней, даже когда она стала вполне француженкой. В детских главах ее ласково называют Маня, не очень привычно для русской традиции сокращения имени, порой невольно вызывающее у меня странные ассоциации. Эти милые зарисовки детских игр и событий, то ласки матери, то учебы вызывают светлую улыбку и добрые чувства.

«Сестры рука об руку пересекают луговинку, где они каждый день играют «в салки» или «в жмурки», идут вдоль здания гимназии и, растворив деревянную, источенную червем калитку, проникают в сад.»

Так мотив садов и цветов с самого начала до самого конца украшает книгу, и является важной частью жизни Мари, которая любила сады и цветы, природу. Она и высаживала сады рядом со своими лабораториями и домами, любила красивый вид из окна.
Потом долгие годы учебы и труда в лишениях и бедности, сначала гувернанткой в чужих людях, потом в холодной мансарде латинского квартала Парижа, все ради знаний, необходимых для реализации своего призвания. Двадцать шесть лет, а она все ещё студентка, вот такой тихоходкой пришлось пробираться Мари в науку.

«Да, эти четыре года, которые сама Мари Кюри называла «героической эпохой», были не самыми счастливыми в ее жизни, но, пожалуй, – самыми цельными и совершенными по содержанию, самыми близкими к вершинам человеческого знания, к которым устремлялся ее взор.»

Так с небольшой долей пафоса создаётся образ человека отринувшего материальный мир с его удобствами, ради своей цели. Умение несмотря ни на что добиваться желаемого. Этот мотив самопожертвования также проходит красной нитью сквозь все повествование. Потом это же стремление не обращать внимание на трудности приводит и к странной минимальной технике безопасности в их радиологической лаборатории, когда они работали с опаснейшими веществами, (полоний 210, например, радий), «голыми руками». Появятся потом и обвинители, что Кюри бабушку убили. Но это всё было понятно, тот дух познания владевший Кюри, остался им в наследство от девятнадцатого века, когда врачи принимали яды и заражали себя опасными болезнями, чтоб точнее описать что и как происходить человеком. Так и они радуются ожогам от радия как очередному проявлению его свойств. Люблю эту тему преодоления предела человеческих способностей, только уже не на горных вершинах, а в научных лабораториях. Горение человека ради великой цели.

Пора замужества и удивительный научный и семейный союз, который породил детей: и новую науку и новых людей приходит на смену ученичеству. Здесь затрагивается замечательная и весьма современная тема, когда женщине приходится совмещать роль матери и роль полноценно работающей женщины. Успевать и в семье и на работе, дилемма которая неизбежно встаёт перед каждой женщиной, увлечённой делом, и не всем удаётся успешно и плодотворно для обеих частей жизни найти баланс. Ева считает, что Мари это удалось.

«Жизнь Мари сложнее: помимо любимого труда на нее падают все будничные, утомительные обязанности замужней женщины. Теперь она не может пренебрегать материальной стороной жизни так, как в свои студенческие годы.»

Так постепенно разворачиваются картины плодотворной работы и активного отдыха, домашних вечеров и рабочих полдней, напряженных ночей и хлопотливых утренних часов, которые составляют простую человеческую жизнь. Простое течение реки жизни, когда время как вода уносит мгновения.

Сама научная деятельность, идентификация полония, названного в честь Польши, родины Мари, и радия, ставшего эталоном радиоактивного вещества, описаны несколько со стороны. Физики, химии и лабораторных будней в книге немного, нет описания опытов, формул, скучных физических процессов, первых и вторых законов термодинамики, энтропии и энтальпии, весов и мер, приборов и инструментов, всё только общие слова и взгляд лирика в сложный мир физиков. Это хорошо для книги, о явлениях и исследованиях написано в трудах самой Марии и Пьера Кюри и других ученых.

Зато описанию признания и славы, разделённой с мужем и сполна испытанной уже после его трагической кончины от несчастного случая (попал под лошадь и ничего смешного) отведено немало места. Бесконечные обеды, банкеты, поездки, поздравления, чествования, на которых Мари пришлось сменить простое рабочее платье на торжественную мантию ученого, награды и новая лаборатория, кафедра и гранты. И особенно ярко все оборотные стороны этой шумихи, суета и жадность толпы до сенсаций.

«Последней встает мадам Кюри, приветствуемая громом аплодисментов. Тихим голосом, стараясь никого не забыть, она благодарит всех, кто ее чествовал. Говорит о Пьере Кюри. Заглядывает в будущее. Не в свое, в будущее Института радия, горячо убеждает оказывать ему помощь и поддержку.»

И медные трубы не испортили служения самоотверженной женщины своему делу. И отказ от патента на радий, и дружба с другими великими учёными того времени, прогулки в Альпах с Эйнштейном, и отдых на море ученой братии, в духе вольного морского лагеря. Ева рисует гармоничную и ясную картину жизни, омраченной потерями и войнами, но освещённой огнём научного познания мира и любовью к активному отдыху.

В книге приведено много отрывков писем, и немного жаль, что они все переведены на русский, хотя написаны и по-польски, и по-французски, и по-немецки, и по-английски. Особенно интересными мне показалось поэтичность писем Пьера, заметная даже в переводе. Хорошо бы издать эти отрывки на родном языке, с переводом в сносках, как французский в «Войне и мире».

Тогда в конце 30х, когда Ева пишет книгу по миру проходит настоящий радиевый бум, когда радиоактивные частицы продают даже в составе зубной пасты, когда спекуляции на популярной теме приобретают невиданный размах и накопился опыт длительного контакта большого количества людей с радиацией, начинают ясно проявляться все опасные симптомы злоупотребления и вреда.
Необходимо было создать книгу, в которой светлый миф о великом ученом будет очищен от шелухи позднего злоупотребления его научными открытиями. Потому что научные открытия всё же чаще совершаются во имя добра, но и зла в мир приносят не меньше.
У Евы Кюри получилась интересная добрая история, полезная для вдохновения на новые свершения.

Удивляет, какое крепкое здоровье досталось в наследство Марии Склодовской, недаром она выдержала непрерывное радиоактивное излучение в течение 40 лет, пока лучевая болезнь не погубила её, около 60 лет, из них 40 в радио-лабораториях провела ее старшая дочь Ирен, а Ева, избегнувшая участи ученых, прожила 102 года, умерла уже в ХХI веке.

P.S. Весной выходит фильм — биография Марии Кюри «Опасный элемент», надеюсь в нем не переборщат с феминизмом. Ибо цель жизни Мари была все же наука, а не права женщин.

Сад хвалы: биография Марии Кюри

Мария Кюри

Физик, ученый
Родился в 1867 году, умер в 1934 году

Мария Кюри родилась Марья Саломея Склодовская (sklaw DAWF skah) в Польше, когда эта часть страны находилась под властью России. Она была самой младшей из пяти детей. У нее были брат и три старшие сестры.

Когда ей было четыре года, одна из старших сестер научила ее алфавиту, а Маня (как они ее называли) научилась читать.На самом деле, она умела читать лучше, чем Броня, которая ее учила.

Ее отец был профессором. Иногда семья сдавала комнаты студентам, чтобы они помогали оплачивать счета. В свое время в квартире с семьей проживали десять мальчиков, и Маня приходилось спать на диване в столовой.

Мать тяжело заболела туберкулезом и умерла от болезни, когда Манье было десять лет.

Когда она окончила среднюю школу, она выиграла золотую медаль, потому что была очень хорошей ученицей.Ее отец знал, что она очень много работала, и в качестве награды ей разрешили провести целый год в деревне с родственниками. Она провела чудесный год со своими кузенами.

Она хотела учиться, когда вернется в Варшаву, но не было денег, чтобы отправить ее в институт. Она и ее сестра занимались частным репетиторством, чтобы заработать деньги. Маня сказала сестре, что будет работать, чтобы отдать ее в школу, а затем, когда Броня станет врачом, она сможет вернуть услугу. Вот что они сделали.

Мари стала гувернанткой в ​​семье в деревне, а также имела возможность научить нескольких крестьянских детей читать и писать.

Она влюбилась в сына своего работодателя, но его родители думали, что она недостаточно богата или достаточно хороша, чтобы выйти замуж за их сына.

Сестра пригласила ее приехать в Париж жить и начать учебу. Маня сменила имя на французское, Мари. В Сорбонне, университете, она предпочла изучать математику и физику. Во время учебы она жила в холодной квартире и очень мало питалась, но когда она закончила учебу, у нее были самые высокие оценки в классе. У нее была степень магистра физики.Затем она получила стипендию и смогла продолжить обучение, чтобы получить степень магистра математики. Позже она также получит докторскую степень по физике.

Она познакомилась с Пьером Кюри, и они поженились в 1895 году. На деньги, которые двоюродный брат подарил ей на свадьбу, Мари купила два велосипеда, один для себя и один для Пьера. В медовый месяц они проехали по французской сельской местности.

Пьер и Мари начали совместные эксперименты и обнаружили два новых радиоактивных элемента.Она назвала один из них полоний в честь ее родной страны, Польши, а другой они назвали радий . Они работали четыре года, готовя очень небольшое количество радия, чтобы доказать, что такой элемент действительно существует. Для этого им пришлось работать с тонной урановой урановой руды. Австрийское правительство предоставило руду, и им нужно было заплатить только за ее транспортировку. В эти годы экспериментов Мари усердно работала, неся очень большие банки с жидкостью.

Мари и Пьер в лаборатории

В 1903 году Пьер и Мари вместе с Анри Беккерелем (ahn REE beck REL) получили Нобелевскую премию по физике за свои работы и открытие радиоактивности. Полученные ими деньги немного облегчили жизнь, и они также использовали часть их, чтобы помочь друзьям и членам семьи. В 1911 году ей снова была присуждена Нобелевская премия за открытие двух новых элементов: полоний и радий .

У Кюри было две дочери, Ирэн и Ева. Они были хорошими любящими родителями. Пьеру предложили место профессора Сорбонны. Казалось, им стало легче.

Затем произошло немыслимое; Пьер был убит, когда он выступил перед повозкой, запряженной лошадьми. Мари была в шоке. Что бы она делала без него? Она чувствовала себя лишь половиной человека, когда Пьер ушел, но она была сильной и могла продолжать свою работу. Они разрешили ей начать преподавать его классы в Сорбонне.Она была первой женщиной, преподающей в университете. Отец Пьера, доктор Кюри, жил с семьей и помогал воспитывать девочек. Четыре года спустя он тоже умер.

Во время Первой мировой войны Мари решила, что лучше всего сможет служить, оснастив некоторые автомобили рентгеновскими аппаратами, которые можно было доставить в госпитали на поле боя. Пули и шрапнель можно было обнаружить с помощью рентгеновских лучей, чтобы врачи могли лечить раненых солдат. Ирен, которой было семнадцать лет, помогала своей матери, став медсестрой и работая с ней на поле боя.Мари обучила 150 женщин рентгенологам.

Мадам Кюри совершала две поездки в Америку, чтобы каждый раз получать по грамму радия, сначала от президента Уоррена Хардинга, а восемь лет спустя — от президента Герберта Гувера.

В 1923 году французское правительство назначило ей пенсию в размере 40 000 франков в год в знак признания ее работы во Франции.

Она заболела и умерла от всех лет воздействия радия. Сегодня врачи идентифицируют заболевание как лейкоз.

После смерти Мари ее дочь Ирен и ее муж Фредерик Жолио получили Нобелевскую премию за свои работы в области атомных исследований. Она пошла по стопам матери и тоже стала великим ученым.

Многие люди извлекли пользу из открытий, сделанных Пьером и Мари Кюри. Радиация, которая обжигала их кожу, когда они работали с ней, в конечном итоге стала использоваться для уничтожения раковых клеток у пациентов, страдающих этим заболеванием.

Эта биография Пэтси Стивенс, учительницы на пенсии, была написана в 2006 году.

Вам понравится читать Мария Кюри: физик-первопроходец (биографии выдающихся людей)
автор: Кэрол Грин.

112-страничная книга была написана для детей младшего возраста и содержит много фотографий.

Деятельность

Другая деятельность

Посмотреть слайд-шоу о Марии Кюри

Сыграть в онлайн-игру в Quia

Биографические слайд-шоу

Словарь

Из студенческого словаря Word Central
от Merriam — Webster

(Примечание к произношению: звук schwa обозначается ə)

tuberculosis

Произношение: т (у) у- «бəр-кйə-’10-сəс
Функция: существительное
болезнь человека и некоторых других позвоночных, вызываемая бактерией
и обычно проявляющаяся истощением, лихорадкой и образованием
сырных бугорков, которые у людей возникают в основном в легких.

полоний

Произношение: pə-‘lO-nE-əm
Функция: существительное
радиоактивный металлический элемент, который содержится в настуране и распадается с образованием свинца

радий

Произношение: ‘rAd-E-m
Функция: существительное
сильно радиоактивный блестящий белый металлический элемент, который по химическому составу похож на барий
, встречается в комбинации
в очень небольших количествах в минералах (например, уране),
и используется при лечении рака

настуран

Произношение: «пич-» смесь
Функция: существительное
минерал от коричневого до черного, который является источником урана и радия

радиоактивность

Произношение: — «ак-‘тив-əт-Э
»
Функция: существительное
испускание лучей энергии или частиц
путем разрушения атомов определенных элементов (например, урана)

Нобелевская премия

Произношение: («) nO-» bel-
Функция: существительное
ежегодная премия (как в литературе, медицине, мире), учрежденная
по воле Альфреда Нобеля для поддержки людей
, которые работают в интересах человечества

шрапнель

Произношение: шрап-нəл
Функция: существительное

1: снаряд, предназначенный для разрыва и разлета металлических шариков, которым он заполнен вместе с зазубренными осколками гильзы
2: металлические части от взорвавшейся бомбы, снаряда или мины

Ссылки на исследования

Биография Марии Кюри

Мария Кюри
из Нобелевской премии.org

Мари и Пьер Кюри
с сайта Nobelprize.org

Мария Кюри
биография и ресурсы из Wikipdia

Мария Кюри
и наука о радиоактивности от Американского института физики

Мария Кюри

Супер-ученые

Мари Кюри : Пионер радиологии

Женщины в Академии (аудио)
Наименование химических элементов (аудио)
Двигатели нашей изобретательности.

Мария Кюри
О.com links

План урока английского языка о Марии Кюри

Color Me Physics — Coloring Book
Physics Central

На сайте biography.com найдите Мари Кюри.
Прокрутите панель до «Видео и аудио результатов».

Видео

Книги

Нажмите «Перейти» для поиска книг о
Мари Кюри.

Библиотека

БИБЛИОТЕКА
ОНЛАЙН-КНИГ и ПРОСМОТРОВ КНИГ

Закажите следующие книги на Amazon.

Мария Кюри: фотоиллюстрированная биография
Грега Линдера (отдельные страницы) Заказать здесь

Мария Кюри, Ученый
Мэри Линдин (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри Genius
от Ника Хили (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри: лауреат премии
Лори Мортенсен (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри и открытие радия
Энн Стейнке (отдельные страницы)
Заказать здесь

Marie Curie Graphic Biography
, издано Saddleback Educational Publishing (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри: Мать современной физики
Дженис Борзендовски (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри, ученый, лауреат Нобелевской премии Кэрол Марш
Автор (выбранные страницы)
Заказать здесь

Великие ученые и открытия
Рона Шоу (отдельные страницы) Заказать здесь

Использование биографий в классе
Гарт Сандем, Shell Education, см. Образцы страниц
Заказать здесь

Мария Кюри, Первые биографии
Лолы М.Шефер, Вятт С. Шефер, Гейл Сондерс-Смит (отдельные страницы)

Заказать здесь

Мария Кюри, молодой ученый
Беатрис Гормли (отдельные страницы)

Мария Кюри, Compass Point Books
Дана Мичен Рау (отдельные страницы)

Мария Кюри, Дети могут читать
Элизабет МакЛауд, Джон Манта (отдельные страницы) )

Giants of Science Marie Curie
by Kathleen Krull (отдельные страницы)

Marie Curie, History Maker Bios
by Laura Hamilton Waxman (отдельные страницы)

Marie Curie and Radioactivity, Graphic Library
by Connie Colwell Miller (отдельные страницы) )

Мария Кюри: физик-первопроходец
Элизабет Р.Cregan (отдельные страницы)

Авторы и решения

Изображение любезно предоставлено Corbis.com

головоломок на этих страницах любезно предоставлено
Songs of Praise and Armoured Penguin

* Решение для поиска слов

Эта страница отображена 561 361 раз.

Это мобильная страница Garden of Praise. Вы используете настольный компьютер. Попробуйте просмотреть мобильные страницы на своем смартфоне.

.

Стипендиаты Марии Кюри

Обзор учебных программ DECIDE

Мы стремимся развить когорту лучших молодых исследователей Европы, которые будут, прежде всего, целеустремленными мыслителями, стремящимися решить серьезную научную проблему, которые затем воплотят это новое понимание в решения неудовлетворенных медицинских потребностей.

Совместные усилия ученых университета, исследовательского института и компании являются центральными для достижения двух общих целей обучения. Во-первых, сделать так, чтобы законченные исследователи на ранней стадии были высококвалифицированными учеными-аналитиками, владеющими различными технологиями и способными пересекать научные дисциплины.Во-вторых, обеспечить, чтобы исследователи на раннем этапе развития приобретали предпринимательские устремления в сочетании с навыками, необходимыми для работы в академических и промышленных кругах, а также для установления ценных связей. Устойчивость этого видения также находится в центре внимания.

Ассоциированные докторские исследователи

	Александра Марчвика — работает на факультете биотехнологии Вроцлавского университета Электронная почта: [email protected] Финансируется Европейским фондом регионального развития, Операционная программа инновационной экономики, 1.1.2 (ПОИГ 01.01.02-02-003 / 08-00)
	Идоя Гарсия-Рамирес — Instituto de Biología Molecular y Celular del Cáncer (IBMCC). Эл. Почта: [email protected] Финансируется Ministryio de Economía y Competitividad. Gobierno de España.
	Альберто Мартин-Лоренцо — Работа в Instituto de Biología Molecular y Celular del Cáncer (IBMCC) Электронная почта: [email protected] Финансируется FSE-Conserjería de Educación de la Junta de Castilla y León (CSI001-13).

.

Bilime Adanmış Bir Ömür: Marie Curie’nin Hayatı

Marie Curie, 7 Kasım 1867’de Varşova’da ailesinin 5. çocuğu olarak dünyaya gelir. Ailesi Polonyalı küçük arazi sahiplerindendi. Babası fizik ve matematik öğretmeniydi, annesi de müzisyen ve eğitimciydi.

Babası Polonya Rusya’nın BAKSısı altında olduğu için Polonyalı memurlar yerine Rusların atanması politikası sonucunda işini ve Evini kaybeder. Rusya’nın Polonya üzerinde artan basısı ve asimilasyonu Marie’nin kişiliğini üzerinde de etkili olur.Böylece aile yoksul sayılabilecek bir hayat sürmeye başlar. En büyük kızları Zosia tifodan ölür, annesi son hamileliinden sonra tüberküloza yakalanır, ancak hastalık ilerler ve iki yıl sonra Marie 10 yaşındayken ölür. 15 yaşındayken liseyi birincilikle bitirir ve altın madalyayla ödüllendirilir. Bu ödülü alan üçüncü kardeştir.

Зося, Хела, Мария Кюри, Жозеф, Броня

Marie Curie ve kardeşi Bronya, 1888

Varşova’da üniversiteye girmesine izin verilmez, çünkü o dönemde Rus yönetimi Polonyalı kadınlara okuma izni vermez.Bu nedenle, üniversiteyi Fransa’da okumak ister, fakat üniversite eğitimine para bulamayan Marie, kız kardeşiyle bir anlaşma yapar. Önce Мари çalışacak, kız kardeşi Paris’te tıp okuyacaktır. Ardından da kız kardeşi onu okutacaktır. Мари, бу amaçla zengin ailelerin yanında yatılı mürebbiye olarak çalışmaya başlar. Akrabaları олан бир ailenin yanında çalışırken, Evin büyük oğlu Kazimierz ile evlenmeye karar verseler de Marie çok fakir olduğu için aile bu evliliğe izin vermez.

Мария Кюри, babası ve ablalarıyla

Marie, 1891’de tıp eğitimi alan kız kardeşi Bronya’nın davetiyle Paris’e gelir ve Sorbonne Üniversitesi’ne kaydolur.Gündüzleri üniversiteye devam ederken, geceleri özel ders vererek okul masrafını karşılar. Fizik Bölümü’nü 1893’te ve Matematik Bölümü’nü de 1894’te bitirir. О sıralar Endüstriyel Fizik ve Kimya Okulu labratuvarının başkanı olan ve piezoelektriği keşfeden, kendisinden 10 yaş büyük olan, 35 yaşındaki Pierre Curie ile tanışır. 25 Temmuz 1895’te evlenirler.

Пьер Кюри, Мария Кюри

1896 yılında öğretmenlik sizesını aldıktan bir yıl sonra çelik konusunda fizik doktorası yapmak istiyordu Marie.O yıl Fransız fizikçi Henri Becquerel’in uranyum elementinin kendiliğinden ışın yaydığını, yani radyoaktif olduğunu keşfetmişti. Мари, ураньюм конусунда доктора япмая карар верди. Ураньюм минералинин ичинде, ураньюмдан даха радиоактиф олан башка бир элемент даха олмалыйды. Uranyum tuzlarının yaydığı, sonraları radyoaktivite olarak adlandırılacak ışın üzerine detaylı araştırmalara başlar. Fakat Eylül 1897’de ilk kızı Irène’nin dünyaya gelmesi, çalışmalarına ara vermesine sebep olur.

Мария Кюри, Пьер Кюри

1898 başlarında çalışmalarına hız veren Marie toryumun da bu ışınları yaydığını farketti.Bu noktada eşi Pierre de kendi çalışmalarını bırakarak Marie’yeardım etmeye başladı. Yaşamı, 1896’da yapılan bir bilimsel buluşla tamamen değişti. Temmuz 1898’de Curie’ler yeni radyoaktif bir element olan ve uranyumun radyoaktif bozunmasından ortaya çıkan polonyumu bulduklarını duyurdular. İsmini Marie’nin vatanı Polonya’dan esinlenerek koydular. Ardından, Eylül 1898’de Fransız kimyacı Eugene Demarçay’ın spektroskopi yöntemi ile tanımlanmasınaardım ettiği, doğal radyoaktif element radyumu bulduklarını duyurdular.Минерал Тонларка, asit ve diğer kimyasallarla yaptıkları çalışma sonunda sadece, 100 миллиграмм Radyum tuzu elde edebildiler. Sonunda zoru başarmış ve dünyanın ilk radyum tuzunu da elde etmişlerdi. Bu çalışmaları 1898’de başladı ve gece gündüz çalışan Curie ailesinin 4 yılını aldı. Üniversite, onlara бир labratuvar tahsis etmediği için bahçede ve damı akan odunlukta çalıştılar.

Мария Кюри, Пьер Кюри

Мария Кюри, ürkek бир перинин ışığı gibi diye tanımladığı geceleri ışık saçan radyoaktif maddeleri cebinde taşıyordu.Герек Мари Герек Пьер Кюри, çalışırken standart labratuar önlüğünden başka bir şey giymiyordu. Пьер ortaya çıkabilecek Tıbbi sonuçları görmek için Kendi kolunu на Saat radyuma maruz bırakır ве şunları gözlemler: «İnsan kesinlikle hiçbir şey hissetmiyor, ама на beş gün sonra üst высмеивать iyileşmesi çok зор бир kırmızılık beliriyor ве dokununca acıyor» Laboratuvar hayvanlarının, ölümüne neden olan radyuma maruz kalmanın tehlikelerine karşı uyarılmasına rağmen şöyle yazıyordu: «Yaramdan memnunum.Карим да беним кадар мутлу ».

Мария Кюри, Пьер Кюри

Мария Кюри, 1903 yılında doktorasını alarak Fransa’da gelişmiş bilim alanında doktora ünvanı alan ilk kadın olur. Aynı yıl Marie doktora hocası olan Antoine Henri Becquerel ile paylaştığı Nobel Fizik Ödülü’nü alarak tarihte Nobel Ödülü alan ilk kadın olur. Иль Нобель ödülünü aldığı törende maalesef Мария Кюрианин конушмасина изин верилмез, конушмайы kocası Пьер Кюри япар. 1904 yılında eşi Pierre Curie Sorbonne’da öğretmenliğe başlar.Kendisi de Sevres’deki bir kızlar okulunda fizik öğretmenliği yapmaya başlar. Aynı yılın sonlarına doğru ikinci kızları Eve doar. О sıralar Мари ве Пьер, radyasyondan kaynaklanan rahatsızlıklar geçirmeye başlarlar. Bu dönemde, radyumun dokuya verdiği zarar, araştırmacılar tarafından kabul edilmeye başlanmıştır.

Мария Кюри, Пьер Кюри

9 нисана 1906’da Pierre Curie bir at arabasının çarpması sonucu ölünce ики çocuğu ile kalan Marie, kocasının Sorbonne’da öğretmenlik görevini sürdürür ve 1908’de Sorkörınde SorbonneArdından, 1911 yılında radyum ve polonyumun keşfi ve araştırılmasındaki rolünden ötürü Nobel Kimya Ödülü’ne layık görülür. Böylece tarihte iki Nobel Ödülü’ne sahip ilk insan olur. Yaptığı çalışma бир elementin radyoaktif işlemlerden sonra başka bir elemente dönüşebileceğini gösteriyordu. Бу, kimya alanında yepyeni бир сайфайды. Мария Кюри, Аралик 1911’de Нобель Ödülü’nü almak için Stockholm’e gitti. Buradaki konuşmasında, Pierre Curie’ninardımlarını küçümsemediğini de belirterek, radyoaktivitenin atomun bir özelliği olduğu hipotezinin kendi çalışması olduğunu duyurur.

Мария Кюри, kızları Irène ve Eve

Даха сонраки yıllarda kişisel saldırılara maruz kalır. Tümü erkeklerden oluşan Fransız Bilim Akademisi hakkında çıkan dedikodulardan dolayı bir oyla üyeliini reddeder, eşi Pierre Curie’nin yakın dostu evli Paul Langevin ile arasında a dedikı ilişkular. Langevin o kadar sinirlenir ки, haberleri çıkaran gazetenin editörünü halkın önünde düelloya davet eder. Editörün silahını çekmemesi ile konu bir anlamda kapanır.Curie’yi çalkantılı yıllarından ardından uzun bir depresyon dönemi beklemektedir.

Мария Кюри, Поль Ланжевен

1914 yılında Paris Üniversitesi’nde Radyum Enstitüsü kurulur ve Marie Curie ilk müdür olarak atanır. Hayatı boyunca radyumun tıptaki önemine dikkat çeker. I. Dünya Savaşı sırasında kızı Irène ile birlikte, genç kadınlara X Işını teknolojisini öğretir. Ayrıca fizik tedavi uzmanlarına savaş ortamında radyoloji ekipmanını nasıl kullanacaklarını gösterirler.Бу esnada yüksek dozda radyoaktif ışına maruz kalırlar.

Мария Кюри 1920’li yıllarda da bilime katkısını sürdürür. Varşova’daki Radyum Enstitüsü’nün kurulmasında önemli rol oynar. Башкан Герберт Гувер’ин кендизин вердиги 50 000 доларов ödülle Varşova’da йени курулан лаборатувара радюм алир.

Мария Кюри, kızı Irène Curie, 1915

Marie ve Pierre’in büyük kızları Irène, annesiyle beraber bilimsel çalışmalara devam eder. Marie’nin öğrencilerinden biri olan Frédéric Joliot ile evlenir, Evliliklerinden sonra ikisi de soyadlarını Joliot-Curie şeklinde değiştirmiştir.Bu çift de 1935 yılında Nobel Kimya Ödülü alırlar. Irène, 1956 yılında 59 yaşında, Frédéric ise 2 yıl sonra 58 yaşında (muhtemelen radyoaktif maddelerle yoğun çalışmalarının sonucu olarak) хаята веда эдерлер.

Мария Кюри, kızı Irène Curie

1934’te Marie Curie labratuvarlardaki çalışmaları sırasında radyoaktif ışınların sürekli etkisinden dolayı kan kanserinden Fransa’nın Savoy kentindeki Sancellemoz Sanatoryumu’nda eaşama. Bilim için ölen kadın Мария Curie’nin adı radyokaktivite birimine verildi.Radyoaktif тест tüplerini cebinde taşıdığı, masasının çekmecesini бу tüplerin muhafaza yeri olarak kullandığı bilinir. Curie’nin not defterleri o kadar radyasyona maruz kalmıştır ki, kurşun kaplı bölmelerde tutulup radyoaktif koruma altında incelenebilmektedir. Mezarı Fransa’nın ulusal anıt mezarı olan Panthéon’dadır. Diğer kızı Eve Curie ise ailenin diğer üyelerinden farklı olarak sosyal bilimleri tercih eder. Gazeteci, yazar ve piyanist Eve 2007 yılında 102 yaşında hayata gözlerini yumar.

Кайнак
Мария Кюри: Бир Билим Кадынынин Олаганюстю Яшам Ойкюсю, Ева Кюри, мадам Кюри ве 2011 Кимия Йылы, Мария Кюри: Нобель Одуллю Ильк Кадин Физикчи ве Кимьяджанах3, Бильбаи Би Кимьяджаны

,

xkcd: Мария Кюри

xkcd: Мария Кюри

Сегодняшний комикс может быть знаком нескольким десяткам из вас. 🙂
P.S. Новый благ пост!

Мария Кюри

Постоянная ссылка на этот комикс: https://xkcd.com/896/
URL изображения (для хотлинкинга / встраивания): https://imgs.xkcd.com/comics/marie_curie.png

Женщина: Моя учительница всегда говорила мне, что если я приложу все усилия, я смогу стать следующей Марией Кюри.
Зомби Мария Кюри: Знаете, я бы хотела, чтобы они меня забыли.

Женщина: Зомби Мари Кюри!

Зомби Мария Кюри: Не то чтобы я этого не заслужила.Эти два Нобеля не являются декоративными. Но я буду жалким образцом для подражания, если девушки снова и снова видят во мне единственную выдающуюся женщину-ученого.

Зомби Мария Кюри: Лиз Мейтнер выяснила, что происходит деление ядра, в то время как ее коллега Отто тупо смотрел на их данные в замешательстве и доказал, что Энрико Ферми ошибался. Энрико и Отто оба получили Нобелевские премии. Лиз получила награду Национального женского пресс-клуба.
Зомби Мария Кюри: Они наконец назвали элемент в ее честь, но только 60 лет спустя.Зомби Мария Кюри: Эмми Нётер не успела закончить школу викторианской эпохи, изучала математику в классах одитинга и, наконец, получив докторскую степень, ей разрешили преподавать только в качестве бесплатного лектора (часто под именами коллег-мужчин) ,
Женщина: Она была так же хороша, как они?
Зомби Мария Кюри: она произвела революцию в абстрактной алгебре, заполнила пробелы в теории относительности и нашла то, что некоторые называют самым красивым и глубоким результатом теоретической физики.
Женщина: Ой.

Зомби Мария Кюри: Но вы не станете великим, пытаясь быть великим.Вы становитесь великим, когда хотите что-то сделать, а затем делаете это так усердно, что становитесь великим в процессе.

Зомби Мария Кюри: Так что не пытайтесь быть следующим мной, Нётер или Мейтнер. Просто помните, что если вы хотите заниматься этим, вы не одиноки.
Женщина: Спасибо.
Зомби Мария Кюри: Также избегайте радия. Оказывается, это убивает вас.
Женщина: Я попробую.

{{Текст заголовка: хотя и не навсегда.}}

Мне нравятся комиксы:
трехсловных фраз,
SMBC,
Комиксы о динозаврах,
Оглаф (nsfw),
Более мягкий мир,
Buttersafe,
Библейское содружество Перри,
Сомнительное содержание,
Фестиваль лютиков,
Homestuck,
Час силы для молодых ученых

Эта работа находится под лицензией
Лицензия Creative Commons Attribution-NonCommercial 2.5 Лицензия.

Это означает, что вы можете копировать и делиться этими комиксами (но не продавать их). Подробнее.

,